Неправильный ангел

Даша уселась на траву, повертела головой в поисках Лалы, но той нигде не было видно. Наверное, увлеклась, заигралась, забыла обо всём на свете. Зато опять появился Мартин. Бессовестно спихнул прилипчивого Листика и удрал. Уселся рядом, не проронив ни слова, не удостоив взглядом, будто никого вокруг и не было, сплошные пустота и одиночество.

И ладно! Даша станет воспринимать окружающее точно так же. Вот сидит она, свободная и независимая, и никто ей не мешает.

Даша вытянула ноги. Ещё утром она воспринимала их, как предателей, как своих главных врагов. А они – ничего. Сильные, выносливые. Даже танцевать могут. И если захочется, Даша в любой момент может вскочить, побежать, влиться в общую кутерьму. Как равная. Без всяких ограничений.

Она, конечно, участвовала в коллективных играх, и не раз. В реабилитационном центре, на разных там мероприятиях, устраиваемых специально для многодетных семей и детей-инвалидов.

Они выстраивались в круг или в линию, вперемешку, колясочники и ходячие дети, повторяли за ведущим жесты, передавали мячик или что там ещё, толпились в очереди на аквагрим, с изумлением следили, как всего в несколько движений из длинного, похожего на бесконечную сосиску шарика получается собачка или цветок. Было весело, было здорово. И все равно больше любых чудес хотелось оказаться на месте тех, кто свободно бегает, прыгает, кто, спрятавшись за высоким диваном, пугает родителей своим исчезновением, а потом выскакивает радостно, несётся им навстречу и вопит: «Мама! Папа! Я здесь!»

Мама! Папа!

Дашу так и подбросило вверх.

– Сколько времени?

Родители приходят с работы после пяти. Папа – иногда позже, но мама старается не задерживаться. А дома – совершенно пусто. И нет надежды на веселый розыгрыш: Даша в коляске не спрячется за придвинутым к стене диваном и не поместиться в шкаф.

Мартин неторопливо повел рукой куда-то в сторону.

– Уже вечер.

Солнце клонилось к закату, примеряя прилёгшим у горизонта облакам сиреневое и розовое, но Даше было не до красот. За невероятную точность в определении временных интервалов Мартина хотелось придушить, но и на это не было ни минуты.

– А у нас там сейчас столько же?

– Если Лала не поставила разделитель времени, то да, – неспешно произнёс Мартин, тщательно выговаривая каждое слово. – Но она, скорее всего, поставила. В чём-чём, а в этом она немного соображает. Значит, здесь и там время теперь течёт независимо. Пока отсутствуешь, там пройдёт минут десять, от силы – полчаса. Если, конечно, не задержишься здесь слишком надолго. Так что можешь частично не волноваться.

– Можешь совсем не волноваться! – раздался голос Лалы. – Поставила я разделитель.

– Ты где пропадала? – поинтересовалась Даша.

– Везде помаленьку, – принцесса беззаботно махнула рукой, но во взгляде её скрывалась какая-то тайна, вспыхивала яркими искрами, затухала под взмахом ресниц.

Секрет для двоих, Лалы и Даши. А Мартину знать не обязательно.

Солнце одним боком уже коснулось облачной перины. Наползали сумерки, приглушая не только свет, но и громкие звуки, обволакивая покоем и умиротворением. Шум стих, на какое-то мгновенье окрестности накрыла тишина, густая и осязаемая, как туман, но потом, из глубины её плотных клубов вынырнул голос. Сначала одинокий и робкий, он креп постепенно, вбирая в себя другие голоса. Песня, тягучая, плавная, торжественная, заполнила мир, поплыла ввысь, к темнеющему небу, зажигая первые звезды.

Опять неведомый язык, его слова не понимаешь, но чувствуешь. Они проникают в тебя, вызывая печаль и радость, придавая сил и успокаивая.

Когда замолкли последние отзвуки песни, Даша не сразу решилась нарушить молчание, хотя очень хотелось узнать.

– Что это?

Словоохотливый Мартин почему-то смолчал, отодвинулся в тень, будто спрятался. Ответила Лала.

– Это очень древняя песня. Её всегда поют на празднике урожая. Она, как благодарность сердцу Ригании.

Глава 6

о том, что иногда вполне допустимо начинать день с пирожного

Перед сном они сидели рядышком, забравшись с ногами на кровать. Как настоящие подружки. Как сестрёнки.

Даша устала, её клонило в сон, и все равно хотелось, чтобы Лала не уходила в свою комнату как можно дольше. А принцесса и не торопилась.

– Знаешь, что я услышала на празднике?

Даже среди всеобщего веселья, когда другие беззаботно развлекаются, она не переставала думать о деле. Какая же она!

– Говорили, что на Синих болотах есть какой-то древний тайник. Может в нем и спрятано сердце?

– И до сих пор никто не выяснил, что там? – засомневалась Даша.

– Пытались. Да только одни вернулись, так ничего и не найдя. А другие… – Лала сделала паузу, вздохнула, – совсем не вернулись. Это же Синие болота! Бездорожье, топи, туманы.

Принцесса посмотрела на Дашу немного виновато, не решаясь предложить рискованное путешествие, но и с надеждой.

– Но если туда никак не пройти…

Не то чтобы Даша очень испугалась – получив возможность свободно передвигаться после долгого затворничества, она чувствовала в себе огромные силы и неизбывное желание что-то делать, действовать, куда-то стремиться, – не хотелось, чтобы старания пропали напрасно. Вдруг они тоже заблудятся в болотах, или бессмысленно проплутают несколько дней (про вариант «совсем не вернулись» думать не хотелось), а у них нет права и времени на бесконечные ошибки и впустую закончившиеся попытки.

Но выражение лица Лалы казалось вполне оптимистичным.

– Не обязательно проходить, – загадочно заявила она. – Можно воспользоваться зеркальным порталом и попасть сразу на место.

Сколько же в Ригании удивительных вещей, о существовании которых Даша представления не имела? Манящие чары, разделитель времени, а теперь ещё и зеркальный портал.

Даша захотелось сразу узнать: что это такое? Но из открытого рта вылетел не вопрос, а широкий зевок.

Лала улыбнулась.

– Завтра все увидишь и узнаешь, – пообещала она. – А сейчас давай спать.

Уже на полпути к дверям она обернулась и многозначительно произнесла:

– Оно может тебе присниться.

– Что?

– Сердце Ригании.

Дверь тихонько щёлкнула замком, но Даша ещё несколько мгновений смотрела на нее, будто бы ожидая появления новых чудес, а потом без сил рухнула на подушку.

Надо же – что с ней случилось! Такое-такое-такое… невероятное, запредельное. До сих пор не верится. Столько новых знакомств, столько событий всего за один день! А она уже забыла, что могут существовать наполненные до отказа дни, которые считаешь не часами, а минутами. Или даже секундами.

Спать хочется, а не засыпается. Потому, что переполнена впечатлениями. Они теснятся, толкаются, стараются раньше остальных напомнить о себе, будоражат, волнуют.

Вспомнилось, как услышала шорох за спиной, испугалась и поначалу (ха-ха!) подумала: вот и пришел твой конец. А оказалось, это не конец, а самое-самое что ни на есть начало. Первый шаг на долгом пути, а потом ‒ очень-очень много всего.

Волшебные переливы флейты, и абсолютно не вяжущийся с ними нахальный взгляд юного музыканта. «Я, между прочим, стопроцентный ангел». Самая настоящая королева, красивая и гордая. Странное наваждение в подвале, когда показалось, что он наполнился тьмой и жуткая тень возникла за спиной.

Вот что это было? Даша слишком сосредоточилась на своих несчастьях и страхах, и те на несколько минут обрели материальность, превратились в живое существо?

Но лучше не надо про такое, лучше вспомнить о другом.

Про малыша Листика. Искреннего, шаловливого, непосредственного. «…мама мне волосы покрасила. Чтобы отогнать несчастья». Если бы все решалось так просто! Про строгую песнь, родившуюся из торжественной тишины.

Даша бесконечно перебирала в памяти события.

Вот она поднимается по огромной лестнице с неподвижно застывшими, словно неживыми солдатами по краям. Вот идет за Лалой по переходам и залам дворца, и от количества и разнообразия мелькающих перед глазами помещений, возникает впечатление, что тот изнутри гораздо больше, чем выглядит снаружи. Окна, картины: портреты и пейзажи, словно ещё одни окна в существующие параллельно миры; и двери. Одна особенно привлекает, и рука сама тянется к ней в желании открыть. Но за дверью лишь мрак. Тот самый. Тянет сыростью, будто с болота. Но вот в темноте зажигается огонек, крошечный, едва различимый. Набирает силу, разгорается все ярче, пульсирует. Как сердце. Даше начинается казаться, что она даже различает слабый стук.

Нашла! Неужели нашла? В самóм королевском дворце? Или же на болоте, незаметно для себя пройдя зеркальный портал?

Лала! Где ты, Лала? Смотри!

Но ни Лалы. Ни пульсирующего живого огня. Только широкий проем окна, взгляд из-под темно-русой чёлки и ироничная ухмылка. «Опять мимо! Никакого от тебя толку».

– Ну, конечно! От тебя, можно подумать, много, – хотела огрызнуться Даша и проснулась.

Утро ещё не наступило, и в комнате было довольно темно, а за окном царили хмурые полупрозрачные сумерки, предвестники приближающего утра.

Даша не торопилась вставать, по-прежнему лежала, размышляя: а действительно ли она проснулась? Может, это все ещё сон, начавшийся дома, в душной комнате, перед экраном компьютера, и на самом деле ничего нет: ни Ригании, ни королевского дворца, ни королевы Магнолии, ни принцессы Лалы?

Вот еще! Никакой не сон. Самая настоящая реальность.

Даша ущипнула себя, на всякий случай, чтобы последние сомнения выскочили из её сознания вместе с лёгкой болью, и, чтобы убедиться ещё окончательно, села, спустила ноги с кровати, выпрямилась, вставая. Получилось! Сделала шаг. Тоже получилось! Легко! А потом ещё один и ещё, подошла к окну.

Она и дома, просыпаясь, почти каждый день начинала со взгляда в окно. Вроде как проверяла: мир не ограничен стенами её комнаты, он – широк и просторен. Из дворцового окна это особенно заметно. Но главное, теперь у неё есть возможность не только смотреть. Захочет – выскочит из комнаты, пробежится по галереям и залам, спустится с парадной лестницы, а дальше – хоть на все четыре стороны.

Только уж точно не сейчас, слишком рано и темно, все ещё спят. И Даше лучше снова лечь, заснуть, если, конечно, получится, чтобы потом не вырубиться от недосыпа прямо в болоте.

Она направилась назад к кровати, уже почти легла и вдруг услышала ‒ или только показалось? ‒ лёгкий щелчок дверного замка. Будто кто-то попытался тихонько открыть дверь и войти.

Даша резко развернулась, посмотрела в сторону выхода. Ничего такого: дверь плотно закрыта, нет даже маленькой щели, и никто тайком не протискивается внутрь. Значит, наверняка показалось.

И всё-таки она опять поднялась, неслышно на цыпочках подошла к двери, хотела на всякий случай запереть её, повернув торчащий в замочной скважине ключ, но не удержалась, ухватилась за ручку, потянула на себя, осторожно выглянула наружу.

Никого. Да само собой ‒ совсем никого. Ни возле комнаты, ни в одном конце коридора, ни в другом, ни…

Даша посмотрела вниз. Потому что ногам вдруг стало зябко, словно сквозняк пронёсся над полом. Пролетел порывом студёного ветра, но не только обжёг холодным дыханием, но и притащил с собой клочья грязно-серой мглы. Или дыма?

Хотя горелым вот совсем не пахло. Да и случись где пожар, в замке давно бы забили тревогу, а тут ‒ полные тишина и покой. И мгла уже исчезла ‒ осела, растаяла, как ей и полагалось.

Или Даше опять только примерещилось?

Всё-таки надо лечь и постараться заснуть. Что-то у неё совсем голова кругом от переизбытка впечатлений, от невероятности ситуации. Она закрыла дверь, заперла её поворотом ключа, вернулась в кровать, улеглась, закуталась, зарылась носом в подушку, закрыла глаза.

Второй раз Даша проснулась, когда уже рассвело, но новый день разительно отличался от прошедшего. Небо недовольно хмурилось, солнце лениво дремало, завернувшись в печально-серое одеяло. Но даже несмотря на пасмурное настроение природы, день обещал быть замечательным. Потому что Даша теперь точно знала, с ней и правда происходило нечто невероятное, и это не сон, не пустая фантазия. А появление Лалы стало лишним тому подтверждением.

Принцесса принесла для своей гостьи на бледно-голубом с золотой каёмкой блюдечке из тонкого фарфора маленькое пирожное ‒ со взбитыми сливками, с фруктами. И, увидев его, Даша рассмеялась.

Есть на завтрак пирожное ей ещё ни разу не доводилось. Не то, что не позволяли финансовые возможности, в голову не приходило начинать утро со сладкого десерта. А ведь это так здóрово!

Лала в первую очередь спросила про сны, а Даша честно призналась, она не помнит, когда кончились воспоминания и мысли, когда она по-настоящему заснула, но, конечно, всё рассказала. И про комнату во дворце, и про запах болота, и про таинственный огонь. Только про Мартина умолчала. Он-то тут при чём? Случайно вклинился в Дашино сновидение по своей мерзкой привычке во все соваться и вмешиваться. И вдруг ещё Лала подумает, будто Даша на него запала.

Принцесса задумалась.

– А, может, это как раз и означает, что мы действительно найдём сердце на болоте?

– Не знаю, ‒ Даша с сомнением пожала плечами. ‒ Но давай тогда отправимся туда побыстрее.

– Конечно, ‒ с воодушевлением поддержала её Лала. ‒ Только сначала соберёмся. ‒ Она на мгновенье неуверенно замялась, прежде чем добавить: ‒ И найдем Мартина.

Мартина?

– Это ещё зачем?

Даша рассердилась и смутилась. Она же не обмолвилась ни словечком, а получилось, будто бы Лала и так знала про окончание её сна и осуждала Дашину неискренность. Зачем молчать, если нет никаких тайных поводов для скрытности?

Глава 7

о том, что, если стоять на месте, вряд ли достигнешь цели

Мартин ни капли не удивился, услышав предложение присоединиться.

– Да я и сам с вами собирался. Должен же пойти хоть кто-то, у кого есть мозги, – прокомментировал он.

Лала глянула на него снисходительно, хмыкнула, качнула головой.

– Вот мама так и сказала, что ты все равно увяжешься.

Мартин презрительно отмолчался, а когда они двинулись в нужном направлении, нарочито шумно затопал следом. Лала опять шла чуть впереди, но Даше казалось, она тоже знает дорогу.

Вот здесь, например, надо пойти не прямо, по открытой галерее, а спуститься вниз по правой лестнице, а потом завернуть за угол. Странно! Ведь всё так и есть! И тогда останется пройти ещё немножко, опять спуститься, всего на три ступеньки, нырнуть по низкую арку, сделать ещё несколько шагов. А дверь им нужна вот эта, именно эта и никакая другая.

И, оказавшись возле неё, Даша неосознанно протянула руку в желании открыть. Но тут Мартин внезапно вспомнил о правилах этикета, проскочил вперед, распахнул перед девочками дверь, чуть наклонил голову, произнёс с нарочито услужливым жестом.

– Прошу!

Даша вошла первая.

Ни беспросветной тьмы, ни запаха болота. Небольшая сумрачная комната, и тоже почти пустая. Только у одной стены стояло огромное зеркало в деревянной раме на резных гнутых ножках, но не отражало ничего. Даже когда ребята приблизились к нему, не увидели своих отражений.

Чёрная пустота, будто экран у выключенного телевизора или монитора. Но стоило Лале поднести к зеркалу ладонь, неподвижная тьма заклубилась, посветлела. Словно сквозь рассветную мглу стали проступать очертания, обретать четкость, рисуя пустынный пейзаж.

Все как полагается. Редкие чахлые деревца, почти без листьев, скрюченные, поникшие от безнадежной близости смерти. Мохнатые похожие на дремлющих зверей кочки, покрытые сине-зеленой травой. Бесконечная гладкая поверхность неприятного грязного цвета, чуть колышущаяся от неведомых внутренних движений. Змеями проползающий меж жестких высоких травинок низкий туман.

Лала осторожно повела рукой, и картинка сместилась, двинулась в сторону, открывая новые пространства. Даша не удержалась от сравнения: совсем как на сенсорном экране планшета. Технология–то, оказывается, весьма распространенная!

Они долго изучали болота, не находя ничего особенного. Мартин смотрел не на зеркало, а на девчонок, насмешливо кривил рот.

– Долго еще?

– Сам попробуй! – раздраженно отозвалась Даша.

– Да нет проблем!

Мартин оттер Лалу от зеркала, заводил руками, меняя пейзажи чересчур быстро. Девочки тоже начали ухмыляться. А Мартин, будто специально дождавшись момента, когда они уже определенно готовы были воскликнуть что-нибудь похожее на: «Ну-ну! Нет, говоришь, проблем?», ткнул пальцем в центр получившейся картинки:

– Смотрите. Там туман гораздо выше и гуще.

– И что?

– По-моему там какое-то строение.

Мартин повел рукой на себя, и указанной им объект придвинулся.

Похоже, все медленно перетекающие по поверхности болота струйки тумана стремились именно к этому месту. Подползали, сплетались в полупрозрачные толстые жгуты и, постепенно поднимаясь вверх, опутывали что-то, прячущееся в плотных молочных клубах.

– Идем? – на лице Мартина не отражалось ни тени сомнения или страха, но девочки не торопились с ответом.

– Очень близко портал устанавливать не будем, – разумно заметила Лала. – Мало ли чего!

Мартин хмыкнул, но высказываться не стал. Принцесса посмотрела на него.

– Ты – первый.

– А вы посмотрите, не случится ли что-нибудь со мной? – язвительно заключил Мартин. – Я вам что – жертвенный ягнёночек?

– Слабó? – поддела его Даша.

– Мне? Ха! – Мартин тряхнул головой. – Да смотри! – И исчез.

Очень ему надо пользоваться порталом! С его-то способностью к телепортации. Но в зеркале Мартин так и не появился. Наверное, нарочно выбрал местечко, чтобы в обзор не попадать.

– Вот баламут! – выдохнула Лала с осуждением и разочарованием и, мгновенье помедлив, первой шагнула в портал.

Словно в воду бросили камень: изображение заколыхалось, пошло волнами. Темная трясина, сине-зеленые кочки, белый туман слились, перемешались, образуя нечто неопределенное. Даша устремилась вслед за принцессой, испугавшись, что из-за получившейся круговерти попадет куда-нибудь не туда.

В общем-то, почти так и вышло.

Болотная жижа под давлением опустившейся на неё ноги злорадно хлюпнула и расступилась. Дашу мотнуло вперед, она не удержалась, рухнула в грязевое месиво, успев заметить в полёте совсем близко трепыхающуюся в трясине Лалу.

– Чтоб тебя!

Сбоку донеслось веселое ржание.

Мартин стоял посреди высокой травяной кочки, до противного сухонький и чистенький, и бесстыдно хохотал над беспомощно барахтающимися в болотине девчонками.

– Мог бы хоть руку подать! – рассердилась Даша.

Мартин оценивающе посмотрел сначала на свои розовые, идеально-стерильные ладони, потом на измазанных спутниц. Даша решила, сейчас он скажет: «Пачкаться из-за вас, неудачниц, не хочется!» Но Мартин бесстрашно ступил в трясину, даже не поморщился, когда ботинки наполнились холодной густой грязью, и, словно котят, за шиворот, приподнял девочек, придавая им вертикальное положение.

Лала, как истинная принцесса, сразу же бросилась отчищаться, водя грязными руками по грязной одежде, а Даша плюнула мысленно: болото – не кристальный горный ключ, в нем не отмоешься. Ориентируясь, завертела головой по сторонам.

И где оно? То, что они искали. В зеркале-то вроде бы выделялось. А сейчас всё вокруг укуталось в плотный туман, спряталось и больше не хотело показываться, делало вид, что не существует. Словно нарочно, стоило им объявиться. А может, как раз из-за этого?

Белые клубы двигались, извивались, то образовывали сплошную завесу, то принимали форму человеческих фигур. Будто бы призрачная стража, стерегущая не предназначенную для посторонних глаз тайну, выступила вперёд, заявила без слов: «Вам сюда не пройти».

Даша поёжилась. После хохота Мартина, девчачьего пыхтения и хлюпанья вытягиваемых из трясины ног повисшая над болотом тишина показалась неприветливой и даже зловещей. Туман неслышно перетекал, будто подкрадывался украдкой, жесткая сине-зеленая трава торчала из кочек недобрыми иглами, пасмурное небо и тёмная поверхность непрозрачной воды оставались равнодушно неподвижными.

– И долго мы будем здесь стоять? – скучающе поинтересовался Мартин.

– Идём, – негромко произнесла Лала.

‒ Куда? Назад, во дворец? ‒ Мартин красноречиво повёл рукой. ‒ Не видно же ничего.

‒ Не во дворец, вперёд, ‒ упрямо возразила принцесса. ‒ Мы же знаем, что оно где-то рядом. Может, до него всего несколько шагов.

‒ Зато каких. ‒ Мартин ещё раз критично оглядел девчонок. ‒ Мало накупались?

‒ А ты, что, уже сдался? ‒ вмешалась Даша.

Достал он уже со своей непомерной заносчивостью и ехидством.

‒ Я? ‒ переспросил Мартин, насупился обиженно. ‒ Да мне-то что? Я же не принцесса. Не боюсь ни грязи, ни…

Договорить он не успел. Видимо, не только Дашу, но даже небо возмутила его нахальная самоуверенность, и оно решило подкинуть новое испытание.

Дождь пошёл без лишних предупреждений. Не намекнул о своём приближении ни первыми редкими каплями, ни внезапным порывом ветра, а сразу зарядил мелко, но часто, не по-летнему холодный.

Мартин на несколько мгновений спал с лица, но тут же взял себя в руки, вернул на губы презрительную ухмылочку, заметил невозмутимо:

– Ну, вот вам и душ. Так что, всё-таки идём вперёд?

‒ Идём! ‒ решительно подтвердила Лала и первой стронулась с места, с трудом выдернув ногу из вязкой болотной жижи.

Они продвигались медленно и осторожно, угодить в глубокую топь никому не хотелось, и Мартин, как ни странно, шагал рядом с девочками, хотя мог без особых усилий мгновенно переместиться на нужное место.

Его чёлка намокла, прилипла ко лбу, совсем закрыла глаза. Дождевые капли собирались в длинных прядях и тонкими струйками бежали по щекам. Как будто Мартин втихомолку плакал, старательно сохраняя бесстрастный вид.

‒ А ты уверена, что мы идём в нужную сторону? ‒ минут через десять поинтересовался он у Лалы. ‒ По делу-то уже должны были дойти. А как-то не слишком похоже.

‒ Думаешь, мимо проскочили? ‒ озадачилась Даша и остановилась.

Не очень-то хотелось соглашаться с Мартином, но тут он вполне мог быть правым. И Лала не нашлась, что возразить, поджала губы.

‒ И что ты предлагаешь? Только не говори, что вернуться во дворец.

‒ Почему это? ‒ откинув с глаз мешавшую чёлку, прицельно прищурился Мартин. ‒ Сама хочешь об этом сказать?

‒ Ещё чего? ‒ принцесса посмотрела на него сердито.

Они бы, наверное, долго могли стоять и пререкаться, и Даша уже хотела вмешаться, осадить их, мотнула головой, стряхивая дождевую воду. Бесполезно, конечно.

А вот и нет. Не мотнула бы, не заметила ‒ огонёк в тумане. Почти как во сне. Только тот был светился алым во мраке, а этот бледно-зелёным в густых молочных клубах. Мигнул, погас, но тут же загорелся снова, и пока он не успел опять погаснуть, Даша шагнула в его сторону.

‒ Ты куда? ‒ окликнул её Мартин.

‒ Там что-то светится, ‒ обернувшись, ответила Даша.

‒ Где?

‒ Там, ‒ Даша указала рукой.

Мартин глянул, с сомнением скривил губы и указал чуть в бок.

‒ Или там?

Оказывается, Даше немного ошиблась, махнув рукой, не глядя, но всего-то ничего.

‒ Хочешь пойти и посмотреть? А если это какая-нибудь гнилушка болотная?

‒ Вот и выясним. Всё лучше, чем стоять и впустую спорить.

Не дожидаясь, что скажут и сделают другие, Даша решительно двинулась в нужном направлении, но её нагнало рассудительное:

‒ А если это ловушка?

‒ А если нет? ‒ она опять обернулась, но не останавливаясь, прямо на ходу. ‒ Если это знак?

Да и какой толк от всех этих бесконечных «если», остающихся только пустыми предположениями?

Она вновь глянула вперёд и тут же поняла, что сбилась чуть в сторону, пока вертелась и болтала. Даша слегка поменяла направление, услышала позади недовольное пыхтение и чавкающие шаги. Значит, и Мартин и Лала всё-таки отправились следом.

Принцесса нагнала, пристроилась рядом, спросила тихонько:

‒ Думаешь, это как во сне? И нужно идти на свет?

Даша кивнула. Так она и думала. Ну, может, не совсем. Но почему не воспользоваться хоть каким-то ориентиром, когда других нет? Кругом по-прежнему клубящийся туман, который даже дождь не в состоянии разогнать, прибить к земле.

‒ Эй! ‒ опять прилетело из-за спины. ‒ Вы не туда идёте!

‒ Почему?

Они же двигались точно на огонёк. Или нет? Неужели, пока обменивались с Лалой фразами, успели сбиться с пути? А ведь правда, и пришлось в который уже раз взять в сторону. Но не прошли они и пары метров, а огонёк опять оказался в другом месте.

‒ По-моему, нас просто водят за нос, ‒ проворчал Мартин.

‒ Или указывают путь, ‒ упрямо повторила Даша.

‒ В трясину?

‒ Тропинки в трясину не ведут.

‒ А где ты видишь тропинку?

Она ткнула пальцем прямо перед собой.

‒ Вот!