Пасынок Вселенной. История гаденыша

– К чему это вы? – отец Кристиан снова открыл глаза.

– К тому, что у этого рыцаря был выбор. Пройти мимо, или убить дракона и освободить вольный город.

– И что же он выбрал? – усмехнулся святой отец.

– Он убил дракона. А потом жители города захотели, чтобы он стал новым драконом. Ну что с ними поделаешь – привыкли они жить под драконом. Меня радует только одно.

– И что же?

– Что вам не под силу бросить вызов дракону. Зато мне под силу. Тем более, что дракон у вас тут бутафорский.

Так что я собирался познакомить бутафорского дракона с настоящим.

И тут вдруг я почувствовал как рука отца Кристиана ухватилась за мою ладонь. Я с удивлением посмотрел сперва на ладонь, потом на него.

– Пообещайте мне… – потребовал он.

– Что именно? Возлюбить ближнего? И не подумаю.

– Пообещайте, что не станете никому вредить. Что не станете мстить. Пообещайте.

Нет, ну откуда такие берутся? Неужели дожив до своих лет он настолько наивен, чтобы верить в какие-то там обещания? Я посмотрел в глаза святому отцу. Или это я настолько наивен, чтобы полагать, будто он не понимает, какие обещания для меня что-то значат, а какие не значат ничего? А он просто уверен, что мое обещание данное ему – не пустой звук? Нет, ну это же явно не про меня… Или теперь про меня?

– Нет, – сказал я. – Такого я пообещать не могу. Но я могу пообещать, что постараюсь изо всех сил.

Отец Кристиан сильнее сжал мою ладонь.

– Скорая приехала, – сказала Мария. Странно, я совершенно не заметил как она выходила.

Бригада ворвалась в каморку и оттеснила меня от ложа пострадавшего. Они принялись за стандартные процедуры – пульс, давление, осмотр. Святой отец реагировал так, словно все это проделывали и не с ним вовсе. Он смотрел на меня. Черт, он что, ждал ответа?

И, в тот момент, когда его уже положили на носился и собрались нести в машину, я склонился и прошептал ему на ухо:

– Я никого не убью, если вас это успокоит.

Он закрыл глаза. Ну, вот и хорошо. Подробности ему знать не обязательно. Все страдальцы за чужое добро, все эти миротворцы и стремящиеся сотворить некое благо – они всегда так хорошо умели именно это. Закрывать глаза. И, если он хороший человек, то знать все нюансы ему совершенно не обязательно.

– Я поеду с ним, – сказала Мария, когда мы снова оказались на улице у распахнутых задних дверей скорой.

– Да, конечно, – согласился я. – Я бы тоже поехал, но… – я заглянул внутрь машины. – Только меня там и не хватало. Приеду в больницу.

И тут вдруг Мария крепко взяла меня за локоть и повернула к себе. Да что с их семейкой сегодня такое? День что ли выдался – меня хватать.

– Ты действительно это можешь? – спросила она, глядя мне в глаза.

– Я много чего могу, – вздохнул я. – В том числе и это.

– Разберись с ними, – потребовала она. Тихо, почти шепотом. – Если можешь – разберись. Не важно, что он сказал. Рано или поздно, они убьют его. Останови их. Если можешь.

– Могу, – я и так и так собирался запустить свою привычную деятельность.

И тут она приблизилась и поцеловала меня. Нет, ну денек выдался.

– А ему мы ничего не скажем, – тихо проговорила она и забралась в скорую.

Женщины. Ох, женщины. И как нам с вами быть? С ума от вас сойдешь, честное слово.

Они уехали, а я остался стоять под снегом, в темноте и холоде. Совершенно точно зная как теперь поступить и абсолютно сбитый с току эмоционально. Ну и денек.

6

«Глупые императоры собирают толпы дураков, армии, тратят кучу денег,

наводят беспорядок, убивают множество непричастных людей, разоряют земли.

Умные императоры нанимают Мастера Синанджу, и он убивает именно того, кого нужно убить».

Чиун. Последний правящий Мастер Синанджу.

Собственно говоря, в уличных бандах, как правило, состоят, по преимуществу, идиоты. Это очевидно, ибо все это не более чем примитивно организованная шпана. Есть более высокое звено, которое всем этим руководит – распространяет через них дурь, сбывает им оружие и прочее. И верхушка этого айсберга располагается в том самом особняке, куда я когда-то (давно, недавно?) доставил потерявшегося пацана. Правда, я, спустя годы и набравшись некоего опыта, начинал подозревать, что у всех этих айсбергов, пирамид и прочих психиатрически-социальных конусов вообще не бывает никакой верхушки. Всегда есть кто-то или что-то повыше. И над всеми – даже над навязшими уже на зубах Ротшильдов с Рокфеллерами висит необходимость так или иначе отправиться на кладбище и прочее.

На мой взгляд, секрет успешности (ну, насколько такое можно назвать успешностью) уличных банд состоит в хронической трусости и нежелании защищаться простых граждан. В сущности, отряд даже не спецназа, а просто более-менее сносно подготовленных вояк мог бы в течение двадцати четырех часов снести все уличные банды, какие есть в городе. Да какие там вояки! Вон во время стандартных американских беспорядков некоторые высокоорганизованные граждане запирались в своих магазинах, домах, залезали на крышу с автоматическими винтовками… и никто там никого не грабил, не мародерствовал. Что остальным мешает? Да все как обычно – толерантность, боязнь, что тебя заподозрят в том, что ты недостаточно сильно и взасос любишь негров, китайцев, арабов или кого-то еще. Ну и геев, как водится. Не знаю, шутка или нет, но целого главу мегакорпорации уволили с работы за то, что он недостаточно сильно любил геев и не считал их венцом извращенного творения45. Я не глава мегакорпорации, и мне было плевать. Я не испытываю какой-то особенной приязни либо неприязни ни к какой отдельной этнической группе. Мне по барабану с какой культурой идентифицирует себя потенциальный пострадавший и идентифицирует ли он себя с культурой вообще. Мне глубоко не интересно какого цвета у него кожа и прочие антропологические признаки. Равно как и то с кем он трахается за закрытой дверью. Так или иначе все мы примерно одинаково устроены, наши тела вполне стандартно ломаются и у большинства из нах одинаково криво функционирует мозг.

С геями, конечно, все несколько сложнее. Как то я, в качестве ликбеза и расширения кругозора до границ обиталища чертовой матери, попытался посмотреть гей-порно. Меня замутило через тридцать секунд просмотра. Причем именно замутило – как будто укачало в самолете или на пароходе каком-нибудь. Я почувствовал вязкое ощущение не просто противоестественности – чужеродности происходящего на экране. Мне показалось, что если бы Чужой решил оттопырить Хищника (ну, или наоборот – поди разбери кто там мальчик, а кто девочка), а потом они сошлись бы в оргии на троих с Нечто… это не смогло бы вызвать более глубокую реакцию.

Однако ж, оставалось надеяться, что геев в уличных бандах не наличествует. И сложность основная предстоящей мне охоты заключалась лишь в масштабах. Я никогда еще не охотился на целую банду. Но это меня особенно не беспокоило – во-первых, в толпе всегда легче затеряться, а во-вторых, я не собирался охотиться на всю банду.

Еще один маразм уличных банд – их открытость. Последний уличный пацан всегда точно знает какая банда какую территорию считает своей, какой у них сигул и кто там главный. Прям как военные, честное слово – те тоже рядят дураков в одинаковую форму (чтобы, не дай бог, не перепутались), заставляют их бессмысленно бегать, размахивать руками, учинять вселенский бардак, убивать кучу народа, проливать моря крови. А еще вешают отдельно взятым командирам звездочки на погоны – ну, чтобы даже совершенно постороннему снайперу было понятно к кого целиться. Бред. Интересно, как все сложилось бы, если бы вместо Мировой войны, наращивания вооружений и потоков крови кто-нибудь нанял бы хорошего профессионала, чтобы убить Гитлера? Или это не входило во вселенский план?

Итак, у нас была банда о которой не знал в районе только кретин, была толпа наглых, необученных, но вооруженных, агрессивных… и при этом крайне тупорылых пацанов. И был один высококвалифицированный убийца, хищник, задачу которому изрядно осложняло то, что нельзя было никого убивать. То есть можно, конечно, но… Я не уверен, что если я кого-нибудь пришью в присущей мне манере, либо кто-то исчезнет из окружающего пространства, отец Кристиан и Мария не поймут что произошло. А если поймут, то… Одно дело подозревать, а другое – точно знать. И зная кто я есть на самом деле (вот бы мне самому это узнать), вряд ли они смогут относиться ко мне по прежнему. Сейчас у них в сознании присутствует некая иллюзия, невнятная модель воображения в которой опускаются либо стыдливо не замечаются все неудобные детали. Но, как говорил Виктор, отворачиваться и делать вид, что чего-то не происходит можно только до определенного момента. И чем потом этот момент определеннее, тем жестче будет удар по башке. Ну, или разочарование.

Значит, мне нужно как-то так извернуться, чтобы и банду приструнить, и отца Кристиана с сестрой не расстроить. Нет, ну как я дошел до жизни такой? Впрочем…

Штаб-квартира Ферзей располагалась в заброшенном кондоминиуме на окраине окраины. То есть, говоря человеческим языком, совсем в заднице. Разумеется, тут царил бардак, разумеется по всей территории валялись тонны мусора. Разумеется, никакого уличного освещения не было. Равно как не было никакой внятной охраны – очевидно, эти кретины полагали, что их грозная слава сама собой отпугнет всех и вся. Но какая там слава может быть у кретинов?

Итак, как были устроены ниндзя? Эти ночные дьяволы, эти таинственные убийцы, эти… Да ладно вам. Вместо балахона – темно-серая (ни в коем случае не черная) толстовка, вместо тапочек с оттопыренным большим пальцем – хорошие тонкие кроссовки. Тоже темно-серые. Никаких тебе выпендрежных белых подошв и бликующих логотипов. Вместо меча за спиной… Вы что смеетесь? Еще топор в промежности повесить. Вместо всевозможных метательно-плевательных устройств – шприц с транквилизатором и (только на всякий случай) Глок в поясной кобуре. Тем более, что Глок сам по себе черный и матовый – ну просто гениальное оружие во всех отношениях. Пара ножей с чернеными лезвиями. Кошки чтобы взбираться на стены? Петарды с задымлением? Зачем все это. Я не собирался штурмовать средневековый японский замок – мне вполне хватило бы распахнутых окон из которых неслась нелепая музыка и, на самый крайний случай, пожарной лестницы. И совсем не самураи охраняли эту цитадель.

Задача моя, правда, несколько усложнялась тем, что совсем недавно я с удивлением узнал, что Ферзей возглавляет не один человек, а сразу два. Братья-близнецы. Я уже успел их рассмотреть, отследить, и из всего увиденного и узнанного смог сделать только один животрепещущий вывод – тащить мне в два раза больше тяжести.

В предутренние часы сон самый крепкий. В это время даже те, кто мучается бессонницей или страдает от болезней смежают веки в забытьи. Часовых особенно клонит в сон именно в такое время. И это очень хорошо. Хотя, никаких часовых, разумеется, не было.

И я, в кромешной тьме, проник на территорию кондоминиума. В святая святых, так сказать. Тихо как тень, неотвратимо как судьба. Правда, у меня сложилось впечатление, что если бы я приехал на тракторе без глушителя и с бумбоксом на плече, проникновение бы это не осложнило.

Итак, бесшумно ввалившись внутрь здания, я принялся, скользя незамеченной тенью, обследовать помещения. Спустя полчаса мне это надоело. Двигаясь крадучись как тень, как призрак, я чувствовал себя идиотом. И вскоре я просто ходил по комнатам, открывал двери, нагло заглядывал внутрь. Если где-то кто-то просыпался, я его снова усыплял, надавив на сонную артерию. Таких было немного. Те, кто не был под наркотой, оказывался настолько пьян, что я вполне мог выдавать себя за галлюцинацию. Они бы поверили. Музыка орала так, что даже пожелай кто-то поднять тревогу, его бы все равно не услышали.

Одного из братьев я нашел в холле на втором этаже, мертвецки пьяного, валяющегося на ковре. Из за пояса у него торчал хромированный «Пустынный орел». Мн-да. Пьяный ты или нет, но я не понимаю как можно заснуть с такой штуковиной за поясом. Возникли ассоциации с топором, засунутым за липучку памперса. Я подхватил тело и с трудом потащил к выходу и дальше – к припаркованному неподалеку специально арендованному минивэну. Мужик он был здоровенный, крепкий, тяжелый. С меня семь потов сошло, пока я его волок.

Существует мнение, что маньяки и всякие там психопаты обладают огромной физической силой и тщедушный на вид мужичонка у которого шестеренки с зубьев соскочили может оказаться могучим и страшным почище чемпиона мира по борьбе или пауэрлифтингу. На самом деле, это верно только отчасти. Психопаты так сильны, потому что у них включена животная система задействования ресурсов. Что это такое? Ну вот вы пробовали удержать в руках кошку, если она этого не хочет? Она будет извиваться и вырываться с такой силой, что поневоле удивишься откуда столько здоровья в таком маленьком тельце. На самом деле, помимо координации и физического развития получше, чем у трусливого жирного мужика с отвислым пузом, кошка сильна потому, что не задумывается и не сомневается. Она просто действует. С психопатами то ж самое. Они не сомневаются в процессе действий. Как мне кажется, они вообще ни о чем не думают в этот момент. Ну, не о чем, что можно было бы сформулировать и во что можно было бы намешать толику сомнений, неуверенности, трусости и стремления предугадать перспективы своих действий на год вперед.

Но во-первых, я не психопат. Ну, не совсем. А во-вторых, обстоятельства не располагали к экстремальному задействованию ресурсов организма. Я просто пер тяжелое.

Возвращаясь за вторым братом, я проклинал весь род людской за его способность производить на свет двойни, равно как бандитов, ухитряющихся избрать себе сразу двоих, да еще одинаковых главарей. Нет, ну что за свинство, в самом деле. И выбора-то у меня никакого – обработать только одного брата было бы не совсем правильно. Это произвело бы не окончательное впечатление. А я привык все делать тщательно. Тоже, знаете ли, основа выживания.

Копию уже отволоченного мной главаря я обнаружил в одной из комнат уютно пристроенной между двух обнаженных женских тел. Все были очевидно настолько обдолбаны, что производили впечатление свежеиспеченных еще не успевших остыть трупов. Я, на всякий случай, проверил пульс у всех троих. Да нет, просто ужрались какой-то дряни. И поволок нужную мне тушу по проторенному пути.

Уже погрузив второе тело в минивэн, я вдруг крепко задумался – а стоит ли вкалывать братьям транквилизатор? С одной стороны, любой из них мог очнуться в самый неподходящий момент. Но с другой – мало ли чего они там насосались. Транквилизатор вполне способен их убить в сочетании с какой-нибудь дрянью. И не то чтобы меня это сильно беспокоило… Но я, в некотором роде, обещал отцу Кристиану никого не убивать. Можно, конечно, списать все на передоз… Только сработает ли?

И я решил, что пока оставлю все как есть. А если уж проснутся – тогда и буду действовать. Пакостность ситуации заключалась в том, что они были близнецами. А следовательно, проснуться могли одновременно. У них же одна ментальность. Впрочем, в дальнейшем мне это могло сыграть на руку.

Так что я прекратил рассуждать и тронул машину с места.

7

«Попользовался – положи на место».

Инструкция по использованию туалетной бумаги для идиотов.

Просыпались они медленно и тяжко. У обоих, должно быть, в голове стучало похмелье. Я, если честно, уже устал ждать. То есть, опять же можно было разбудить их каким-нибудь там медикаментозным способом – тем же банальным нашатырем, – но как бы это повлияло на раздолбанные мозги… Не хватало мне еще довести подопытных до инсульта.

Однако же… Говорят, если кому-то в жизни не везет по-крупному, ему обязательно должно повезти в мелочах. Ну, хоть иногда. Пока они отсыпались – абсолютно голые, подвешенные на цепи, – я читал и попутно крутил лучший рок-н-ролл. Ну, кому что – кто-то любит классику, кто-то готов слушать часами повторяющееся тактовое однообразие какой-то там «клубной музыки», я – неистовый рок-н-ролльщик. Тоже уже классика, в некотором роде. А уж о том, что некоторые рок-композиции по сложности и виртуозности ну никак не уступают классической музыке – тут спорить станет только идиот. Я сам неплохо играю на гитаре – не Ричи Блэкмор46 (само собой), не Марк Нопфлер47 (тоже само собой), не братья Янг48(еще одно само-собой, даже два), конечно, но все-таки.

Я задумывался о том, чтобы, когда эти два недотепы будут приходить в себя, поставить что-нибудь типа Джиперса Криперса49. Ну, чтобы пострашнее было. Хотя, я и не был уверен, что они оценят. Но так совпало, что к моменту возвращения их мозгов в худо-бедно функциональное состояние, у меня в плеере как раз Элис Купер50 объявлял себя последним человеком на Земле. Вышло очень удачно. Хотя, как мне представлялось, этого мои гости не оценили бы и подавно. Но когда тебя пытают под хорошую музыку… По-моему, становится еще страшнее. А, поскольку пытать я никого не собирался (как я уже упоминал, не люблю грязи), то страшно должно было быть вдвойне. Или Вивальди поставить? Ой, не тот интеллектуальный уровень, совсем не тот.

Итак, я приготовился к шоу, и первым этапом моего приготовления было натянуть на голову черную вязаную шапочку с прорезями для глаз и рта – вроде тех, что носят всякие там спецназовцы, которых вечно показывают по телевидению. Зачем? Во-первых, я совершенно не желал, чтобы братья запомнили мое лицо. А во-вторых… так же еще страшнее, разве нет? Была у меня мысль о белой хоккейной маске – это братья, несомненно, поняли бы и оценили, но по мне это уже был бы моветон51.

– Какого хрена? – невнятно пробормотал один из братьев.

Глянув на второго, я понял, что фразу сняли у него с языка.

– Где это мы? – пробормотал второй.

– В заднице, – равнодушно сообщил я. – Или тебя интересуют координаты задницы? А может, имя собственное ее же?

Наконец они соизволили отметить мое присутствие. Две пары глаз с изрядным усилием сфокусировались где-то в области моего пребывания. Точнее у них пока не получалось.

– Эй, мужик, – позвал один из братьев. – Мы где? И чего я руками не могу пошевелить?

Я поднялся со стула и подошел к нему.

– А это, знаешь ли, зависит от многих обстоятельств. В том числе, от моего настроения. А мое настроение зависит от того как вы будете себя вести. А руки у вас скованы и подвешены на цепь. И только от вас, ребята, зависит, чтобы эта цепь не обзавелась крюком и не воткнулась вам под ребра.

– Чего? – пробасил второй, и обратился к брату: – Слышь, чего этот урод гонит?

Ну вот. Как будто брат знал больше него.

– Вот об этом я и говорил, – вздохнул я. – Ты что, идиот? Ты висишь тут абсолютно голый, неведомо где и зачем, и хамишь единственному свободному человеку в помещении?

По выражению его физиономии было видно, что он честно пытается следовать за моей логикой и постоянно теряет этот след.

– Объясняю популярно, – вздохнул я. – Вы в аду, мальчики. Чтобы вам было понятно – вы в такой глубокой заднице, в которой еще не бывали.

– Эй, мужик, ты кто? Чего несешь? – спросил один из них.

– Я? Я – человек, который умеет очень доходчиво объяснять различным людям различные вещи. А несу я спокойствие и гармонию в мир. Еще вопросы?

Они переглянулись.

– Слышь, ты хоть знаешь кто мы такие? – спросил один из братьев.

– Идиоты, которые считают себя очень страшными – не задумываясь ответил я. – По скудоумию, наверное.

– Да мы тебя порвем! – заорал другой. – Ты хоть знаешь, мать твою, кто…

– Кто вы такие? Твой брат уже спрашивал. Кстати, интересно, как вы собираетесь меня рвать? Вы висите, я – нет. Вы что, до сих пор не сориентировались? Кто тут кого может порвать?

– Мужик, не зли нас…

Вот оно – «мы, нас». Коллективное сознание. Очень распространено среди близнецов. Попробуем этим воспользоваться. Говорят, у них и впрямь очень тесная связь.

– Уроем тебя, паскуда!.. – взревел один из братьев. – На ремни резать будем. Запросишься еще сдохнуть…

– Ты закончил? – спокойно поинтересовался я.

– Я еще не начинал, падла, – прорычал он.

– Ну, поскольку ты ничего кроме как висеть и орать не можешь, то решать когда тебе заканчивать, а когда начинать, буду я. Это понятно? – уже другим тоном поинтересовался я.

Они переглянулись.

– Очень хорошо, – обрадовался я. – Итак, позвольте вам объяснить как у нас обстоят дела. В этом городе есть весьма серьезные и могущественные люди, которым не нравятся некоторые… мн-н… аспекты вашей деятельности. Слово «аспекты» требует дополнительного разъяснения? Хорошо, идем дальше. Эти люди не горлопаны, не пижоны и не придурки вроде вас. Поэтому, когда у них возникает необходимость, они вполне способны нанять человека вроде меня. Чтобы я разъяснил вам что к чему. И сейчас я стану разъяснять.

К чему я это приплел? Какие такие «серьезные люди»? Ну, все очень просто. Если бы я напялил хоть три лыжные маски, а потом потребовал бы от них не трогать больше отца Кристиана, это бы не прозвучало. То есть прозвучало бы, но несерьезно. Упоминание неких «могущественных нанимателей» придавало моей акции необходимую солидность, равно как грозило братьям многими неприятностями в случае ослушания.

Конечно, в обычной ситуации я бы их просто пришиб и дело с концом. Но, черт побери, слово данное отцу Кристиану все осложняло. Убить человека намного проще, чем его контролировать или заставить делать нечто определенное. И как только все эти политики справляются?

– Так вот, – продолжил я. – Несколько дней назад вы сильно обидели некоего священника. Вам, видите ли, зачем-то понадобился его приход.

– Это из-за Криса-святоши, что ли? – удивился один из братьев. – И кого беспокоит что с этим прыщом?

Я вздохнул, подошел к столу и откинул голубую одноразовую хирургическую салфетку под которой на хромированном лотке лежал мой горячо любимый набор инструментов. С момента последнего использования я успел прикупить кое-что новое и довести этот набор до визуального совершенства. Выглядел он жутко до оторопи. Особого шарма теперь ему добавляли хромированные щипцы, используемые ортопедами для разрезания гипса. Вид у них был не просто ужасный, а космически-ужасный. Такому инструменты нашлось бы место в личном наборе главного палача Люцифера… ну, или как там у них все устроено.

Братья хором шумно сглотнули. До этого я и не подозревал, что такое возможно. Близнецы.

Я подхватил с лотка кошмарного вида и совершенно непонятного назначения нож и подошел к тому брату, который говорил про Кристиана. Постоял какое-то время, разглядывая сверкающее полированное лезвие, а потом не спеша уселся на корточки, ухватил подвешенного за палец на ноге и сделал надрез. Неглубокий, между пальцами. Но это же чертовски больно, а еще больше – страшно. Подопытный заорал. Его брат – тоже. Кажется, до них начала доходить суть ситуации. Это же очень жутко, тревожно и неприятно – вот так висеть голышом в комнате с психом, который балуется острыми предметами.

Они орали, я терпеливо ждал. Наконец, один из них закашлялся, второй тут же подхватил. На полу было всего несколько капель крови, но я готов был биться об заклад, что они, будучи не в силах рассмотреть происходящее, воображают себе лужи крови и кучи отрубленных частей тела… Ну, по крайней мере, в перспективе.

– Итак, а теперь слушай меня, – обратился я к порезанному. – Отныне ты станешь открывать рот только тогда, когда я тебе разрешу. Иначе я отрежу яйца твоему брату. А если он откроет рот – отрежу их тебе. Расклад понятен?

Он часто закивал, не сводя глаз со сверкающего лезвия, моментально превратившись из разъяренного главаря разбойничьей шайки в обычного испуганного придурка.

– Вот и славно, – порадовался я. – Итак. Кто заинтересовался судьбой бедного священника – не ваша забота. Более того, скажу вам, что это и не моя забота тоже. Мне плевать кто мне платит. Но у меня есть репутация… определенного рода. И я должен сделать так, чтобы до вас наверняка дошла позиция моих нанимателей.

– Да мужик, говно вопрос. Мы все поняли.

– Ой, вот я и рад бы вам поверить, но, как показывает мой опыт, понимание в определенной ситуации часто бывает мало живучим и имеет свойство исчезать впоследствии. Я же – специалист по созданию стойкого, нерушимого понимания. Как мама когда-то научила вас не ссать в штаны, так я сейчас буду вас учить не обижать священников. И я вам обещаю – после нашего общения, вы будете обходить вообще всех служителей церкви мили за три.

На следующую ночь – такую же пустую, тихую и темную, я совершил больший подвиг, чем когда воровал главарей. Я привез их обратно. Оба были под воздействием транквилизаторов и у обоих в крови циркулировал некий коктейль, который (по слухам) должен был предотвратить тяжелые последствия переохлаждения. Правда это или нет – понятия не имею. Зачем от переохлаждения? Ну… Ради визуального эффекта. Ибо я решил – даже если мне нельзя убить этих полудурков (в чем -теперь уж признаемся честно – не было бы смысла, ибо их место тут же занял бы кто-нибудь другой такой же), то я могу хотя бы их красиво и масштабно унизить. Чтобы заодно не только их, но и всю банду до печенок пробрало.