скачать книгу бесплатно
* * *
Спустя пару часов я сидела у камина в гостиной и промывала рану на ноге Деника, который то и дело называл меня за это живодеркой. Внезапно он стал серьезным:
– Я вот чего не пойму: ты откуда узнала про заговор (к тому времени мы со всеми легионерами давно перешли на «ты»)?
– Слухи меня насторожили, а внутренние ощущения вселили уверенность. Я просто поняла, что опасность – реальная. Не умом. Просто осознала это и все.
– А зачем ты хотела ввязаться в драку? Что за героизм? – спросил Фолк.
– Я почувствовала, что должна сделать это!
– Почувствовала она… Глупая, тебя же могли убить! – вздохнул он.
А Деник добавил:
– Заканчивай давай, ууу, иди наверх и отдохни. А мне еще надо с Мстиславом пообщаться и с пленными.
Того самого Мстислава и его людей, оставшихся в живых, заперли в подвале. С нашей стороны тоже были потери. Честно говоря, у меня из головы до сих пор не выходили все эти крики и образ убитого дружинника.
– Деник, давай быстрее, внизу нас уже ждет Драган, – поторопил друга Фолк, и они ушли в подвал.
Мара и Дарина приготовили еду и кормили воинов. У ворот и бойниц выставили караул.
Чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей, я пошла помогать раненым. Но все равно думала только о дедушке и Курте. Как они? Встретили их Карл с Яном и отрядом или не успели? Странно, но все вокруг меня выражали уверенность в том, что с моими родственниками все будет в порядке.
* * *
Наконец я пошла наверх, чтобы привести себя в порядок. Странно, что это сразу не пришло мне в голову, ведь мое платье было испачкано в крови. Не раздумывая даже о его стоимости, я выбросила наряд. Никакая прачка не смогла бы отстирать его для меня от запаха трагической смерти. Наедине с собой я немного перевела дух. Как ни странно, захотелось есть.
Когда я позже спустилась на кухню, там были Дарина и Деник. Пахло горячим супом, щедро сдобренным специями. Я как-то сразу заметила, что девушка нравится легионеру. Да и она улыбалась, отвечая на его вопросы. Деник спросил, поспала ли я.
– Нет, не могу. Волнуюсь за дедушку и Курта.
– Люси, с ними все будет хорошо, – с этими словами он встал и вышел.
Мы остались вдвоем. Дарина устало опустилась на стул и закрыла лицо руками.
– Боже мой, как же это все ужасно! Люси, мне страшно!
Я с ней согласилась. К этому времени все произошедшее начало казаться мне кошмарным сном.
– Скажи, Люси, откуда ты узнала про нападение?
В ее больших глазах читался страх.
– Так ты же мне сама и сказала про слухи.
– Но ведь только про слухи. Как ты поняла, что опасность реальная?
– Я честно тебе говорю: не знаю. Просто, когда ты упомянула про заговор, я вдруг поняла, что грядет беда.
Она хотела еще что-то сказать, но тут в кухню вошел Штибор. Он как-то помялся у двери и произнес тихо:
– Княгиня, мне нужно с Вами поговорить…
– Да, конечно.
Он покосился на Дарину. Она улыбнулась и вышла. Штибор сел на стул и поднял на меня глаза. В них читались усталость и… страх.
– Вы видели среди нападавших мужчину в плаще с черным капюшоном?
– Да. Он мне показался странным и похожим на… на…
– На колдуна? Да он и был колдуном. В том-то и дело. В битве я сражался с ним и убил его. По поверью, теперь на мне будет лежать проклятье. Душа колдуна станет преследовать меня – такая незавидная участь.
– Ты точно знаешь, что это не суеверие?
– К сожалению, да.
– Но чем я могу тебе помочь?
Я сидела и не знала, как воспринимать его слова. Все это звучало бы, как сказка, если бы я сама не была колдуньей, знахаркой и не практиковала магию. И если бы Штибор, здоровый, взрослый мужик, не смотрел на меня так серьезно.
– Когда я подъехал к мосту, вы чем-то его посыпали. И потом, перед битвой, как будто читали заклинание над нашим оружием. Клянусь, в бою меня даже не задело! Щит и меч все время оказывались там, где надо. И тогда я подумал, что слухи не врут и вы, наверное, тоже колдунья…
Ответом моим послужило молчание. В наших краях, как я уже знала, колдунов и ведьм не любили. Их боялись, их убивали, у них просили помощи. Если кому-то нужно было расправиться с недругом, достаточно было пустить про него слухи, что он занимается колдовством, водит дружбу с бесами, и все: его могли повесить или сжечь в огне собственные односельчане. Поэтому сама лезть в пекло я не собиралась, хотя и доверяла Штибору. Он, вероятно, это понял.
– Существует еще одно поверье. Если тот, кто убил колдуна, возьмет его амулет и передаст другому колдуну или колдунье, то он спасется. Душа погибшего успокоится, а его сила передастся новому хозяину. Возьмите этот амулет, княгиня, спасите меня!
– Где колдун?
* * *
Мы спускались в один из сырых подвалов. Туда легионеры пока отнесли тела погибших. Мне стало очень страшно, к горлу подкатил ком, по телу побежали мурашки.
– Простите, что приходится вам это показывать… – Штибор шел впереди и освещал нам путь.
Наконец мы добрались до места назначения. Увиденное заставило меня остановиться. К каменным стенам были прислонены трупы, повсюду – лужи крови. Сырой, спертый, холодный воздух ударил мне в ноздри. Среди покойников я узнала дружинника, который умер у меня на руках, и сердце мое дрогнуло. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы продолжить путь, я старалась не смотреть по сторонам. Наконец мы остановились у тела в черном балахоне. Штибор присел на корточки и взял его руку. Даже не касаясь, я чувствовала ее силу. И смерть не забрала с собой темную магию этого человека. На средний палец левой руки колдуна было надето большое серебряное кольцо с дымчатым камнем. Штибор аккуратно снял его. Когда рука мертвеца упала обратно, его капюшон съехал в сторону и обнажил бледное лицо с открытыми остекленевшими глазами. Я вскрикнула. Мне стало плохо. Штибор подхватил меня и понес по каменным ступеням вверх.
Я как-то оказалась в кресле в гостиной и немного пришла в себя. Однако в носу все еще стоял запах крови, а от подвальной сырости на коже остался озноб. Я закрыла рот рукой и тяжело дышала, сдерживая тошноту, которая подкатывала при каждой мысли о мертвецах. Штибор ходил рядом и просто не знал, куда ему деться. Он явно чувствовал свою вину.
– Княгиня, простите, простите, ради Бога, что я втянул вас в это! Но клянусь, никто и никогда ничего не узнает об этой истории от меня. Я ваш вечный должник.
С этими словами он передал мне кольцо.
– Я тебе верю, Штибор. А теперь, пожалуйста, оставь меня одну. Мне очень плохо.
– Может, вам лучше подняться в комнату?
– Да, ты прав…
Я тяжело встала, оперлась на Штибора, и мы направились в мою спальню. У дверей остановились.
– Прости, что я на тебя у моста накричала…
– Ну что Вы, княгиня. Это Вы простите меня, что я Вам сразу не поверил. Если Вам понадобится моя помощь, я живу в самом крайнем доме в ближайшей деревне. Обращайтесь.
– Хорошо.
* * *
В комнате мне стало немного легче, хотя навязчивые картины из подвала не покидали меня. Я лежала на кровати и думала о том, как быстро человек все забывает. События сегодняшнего дня уже как будто были в далеком прошлом. «Скоро я забуду и мертвого колдуна», – пыталась успокоить себя я.
Шторы, свисающие с балдахина, представляли собой темную, местами прозрачную ткань, напоминавшую звездное небо. Когда я их плотно закрывала, то словно отгораживалась от окружающего мира, а кровать становилась похожей на отдельную летающую комнату. Обычно это успокаивало. Но в тот вечер, несмотря на то что в помещении было тепло, я чувствовала грусть и холод. Наверное, потому, что рядом не было кого-то близкого, родного. Того, к кому можно прижаться и согреться и душой, и сердцем. Дедушка, мама, Карл, Курт… Никого. Почему-то именно Курта мне не хватало в тот момент больше остальных.
Я сжалась в комочек посреди кровати, пытаясь согреться, так и заснула. Меня терзали обрывочные, тревожные сны: война, предатели, мертвецы, мои родственники. За мной гнался колдун, и все это действо неизменно сопровождалось криками убитого дружинника. Последними его словами были почему-то: «Открывай ворота!»
Я подскочила, села на кровати и прислушалась. Оказалось, что крики мне не приснились: это распоряжались около замка. Все бы ничего, если бы еще кто-то не вопил внутри его стен. Я спрыгнула с кровати, обулась, раздвинула шторы и бросила взгляд на часы. Было уже шесть утра, за окнами светлело. Я расчесала волосы и побежала по коридору к лестнице. В прихожей остановилась возле одной из дверей, ведущих в подвал. Именно оттуда доносились душераздирающие крики. Я колебалась лишь несколько секунд, но этого хватило, чтобы услышать стук лошадиных копыт во дворе.
Я тут же побежала к тяжелой входной двери и распахнула ее. Меня обдало порывом ледяного ветра с мокрым дождем, кожа покрылась мурашками. Погода последние дни прямо не баловала. Не обращая на это внимания, я направилась к воротам. Оттуда как раз показались всадники: Карл, Курт, Ян, Деник, Фолк. Ян был… на лошади дедушки. Его же самого не было. Я застыла как громом пораженная и даже не хотела думать о том, где он. Тем временем с жеребца слез Карл. Он широко улыбался и смотрел мне в глаза:
– Как ты тут, Лю?
Я не ответила, только спросила:
– А… где дедушка?
Карл спокойно кивнул в сторону всадника в капюшоне. Длинная тонкая фигура его показалась мне знакомой… Конечно, это был дед! Жив! Но почему так странно одет? Мои размышления прервал кузен:
– Ты не рада меня видеть?
Мы встретились взглядами, и в голове сразу всплыли воспоминания той ночи. Я улыбнулась ему и взяла его за руку.
– Что ты! Конечно, рада. Я так скучала и волновалась! Хорошо, что с вами все в порядке!
Я сделала шаг вперед и обняла кузена. Было очень приятно снова ощутить его рядом, почувствовать знакомый запах. Он поцеловал меня в висок и хотел что-то сказать, но его прервал бесшумно подошедший Курт.
– Карл, тебе нужно идти к Яну.
Кузен медленно повернулся, ища глазами Яна. При взгляде на Курта в очах его вспыхнула ярость. Наконец он зашагал к легионеру.
– Ты не пострадала? – Курт ласково погладил мои волосы своей тяжелой рукой.
– Нет, Курт, со мной все в порядке. А почему дедушка так странно одет и сидел не на своей лошади? Что случилось?
Курт окинул меня взглядом и заметил, что я вся дрожу.
– Что ж ты выбежала раздетая?
Он снял с себя шубу, затем телогрейку, которую накинул мне на плечи.
– Извини, но в моей шубе ты утонешь. Пойдем в дом. Влад потом тебе все расскажет.
* * *
По дороге нас догнал дед, и мы втроем вошли в замок. Он все еще не снимал капюшона. Здесь повсюду ходили дружинники. Все шторы раздвинули, и мрачные комнаты постепенно наполнились утренним светом. Удивительно, но дедушке это не понравилось. Он покинул нас и пошел разбираться, кто отдал такой приказ. Мы с Куртом отправились дальше. Вдруг по моей спине пробежал холод. Я остановилась как вкопанная и так вцепилась в руку Курта, что должно быть ранила его ногтями. Из приоткрытых дверей подвала вновь донесся душераздирающий крик. Курт попытался подтолкнуть меня к лестнице, но я не сдвинулась с места. За дверью послышались шаги, и через мгновенье в проходе показался Фолк. Он тяжело дышал, а его руки и белая рубашка были забрызганы кровью. Мне стало так плохо, что я выдернула свою руку из ладони Курта и побежала к лестнице. Последнее, что я видела, прежде чем завернуть за угол, было то, как Курт одной рукой втолкнул Фолка обратно и зашел вслед за ним, захлопнув дверь.
В комнате я еле успела добежать до умывальника, как меня стошнило. Пока я приводила себя в порядок, из головы не выходили эти крики. Мне было так неприятно, что, даже когда я услышала шум во дворе, не захотела спуститься и посмотреть, кто приехал или уехал. Я то нервно вышагивала по комнате, стараясь унять дрожь во всем теле, то подбрасывала дрова в камин, шевелила угли. В дверь постучали. Так как я не слышала шагов по лестнице, сразу догадалась, кто это.
– Входи, Курт!
Он вошел, сел в мягкое кресло и вытянул свои длинные ноги в тяжелых сапогах. Курт тоже успел переодеться. Должно быть, он хранил в одной из комнат замка какие-то свои вещи. Никогда об этом не задумывалась. Некоторое время он молча глядел в окно, а я рассматривала его лицо. Оно было словно высечено из камня. Тяжелые, густые брови, нависающие над глазами, высокие четко очерченные скулы, мужественные губы и широкий, покрытый густой щетиной, твердый подбородок. На лбу и вокруг глаз уже неглубокие морщины, в длинных темных волосах немного седины у висков.
– Курт, а сколько тебе лет?
Не знаю, почему я это спросила. Он ответил не сразу.
– Гм, вроде бы, 43. А что, выгляжу старше?
– Ну, в общем нет. Разве что глаза…
Я села на кровать так, что оказалась напротив него. Внезапно по моим щекам покатились слезы.
– По-моему, тебе было 43, когда мне было семь лет…
– Нет, я был моложе.
– Значит, ты не изменился…
– Люси, ты плачешь из-за этого?
– Нет, конечно. Курт, что они там делают с пленными? Из подвала кричали всю ночь. Сначала я думала, что мне это снилось, теперь вижу, что нет. Они их пытают, да? Зачем?
Курт молчал. Он просто не знал, что сказать.
– Я даже… мне сложно представить, что можно делать с человеком, что бы он ТАК кричал.
Я вспомнила Фолка в крови, и меня передернуло.
Курт задумался. Всегда, когда он размышлял, издавал короткий грудной звук, похожий на рычание.
– Гм, да. Люси, солнышко, ты даже вообразить не сможешь то, что бы они сделали тут с вами, не подоспей Фолк и Деник вовремя. Понимаешь, это война. А они – враги и предатели, что еще хуже. Или мы – их, или они – нас. К тому же нужно сделать так, чтобы другим неповадно было повторять их поступки. Мне очень жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой бойни, но пойми, Люси, мир бывает жесток.
Он говорил это спокойно и при этом смотрел на меня своими добрыми карими глазами.
– Что мир жесток, я узнала в четыре года, когда увидела, как дед убил папу. И когда он велел маме уехать из замка. А еще – вчера, когда у меня на руках умер дружинник Штибора. Но мне трудно смириться с тем, что все люди, которых я люблю, убивают других людей.
Я встала с кровати и направилась к окну. Погода все еще была мерзкой: морось, ветер, сырость, бледное пятно вместо солнца. Сзади подошел Курт и положил мне свою тяжелую руку на плечо. Я развернулась и уткнулась в него лицом. Он обнял меня крепче:
