За зимой

Уходили в прошлое и многие другие устоявшиеся обычаи и предубеждения. В свете последних событий странными казались и некоторые сказки прошлых веков, особенно про холодное время года. Ведь подснежники посреди зимы становились обычным делом. Не было ничего сверхъестественного в том, чтобы найти посреди морозня целую поляну первоцветов.

Странным ныне выглядело и распространённое народное творчество посвящённое берёзам. Веками творцы разных направлений искусства воспевали сие древо. Но для этих мест данное растение являлось такой же редкостью и диковинкой, как белые медведи в лесах умеренного пояса. Берёзы в сих краях не росли в естественной среде, а посаженные искусственно – не особо приживались, а главное, совсем не размножались. Хотя их, в своё время, рассадили множество. Берёзами были усажены главные городские улицы, которые с годами превращались в настоящие кладбище деревьев. Где вдоль дорог стояли мёртвые белые стволы, с чёрными ломкими ветками на концах. Из-за их ненадёжности и хрупкости, белых красавиц перестали рассаживать в здешних местах.

Потепление шло. За ним следовали новые, ещё более жаркие годы, с более тёплым и долгим летом, которое, порой, доходило уже до самой зимы и, казалось, вот-вот вытеснит и её.

Взрослая жизнь для Тэтэнэра настала ожидаемо и, одновременно, неожиданно, но началась она чисто условно, только по закону. О чём напоминали лишь полученные им удостоверения личности, приобретённые, или утерянные, права и обязательства. В своей душе и теле юноша всё же не ощущал себя взрослым. Его подсознание словно осталось где-то там, в беззаботном детстве. В ожидании простых ребяческих радостей, таких как: сладости, игры, прогулки, подарки и тому подобное.

Но самой главной радостью Тэтэ было лето, которое он, как и в детские годы, искренне ждал и радовался самой вести о его приходе. Настроение летом у него, по умолчанию, было хорошее. Дни, для юноши, пролетали незаметно. Ведь тёплое время года открывало множество счастливых возможностей. В оных, в студёную пору, молодой человек был ограничен.

Жил Тэтэ непринуждённо, никуда не спеша. Ничем лишним себя не утруждая. Жил так, как считал нужным. Ведь он теперь взрослый, а значит вправе сам решать, что делать, а что не стоит. Никто не смеет ему нынче указывать как надо, а как не надо, что обязательно, а что нежелательно. Можно теперь сколь угодно радоваться простым мелочам, новым вещам и открытиям. Порой, совсем простым и незначительным: приходу весны, лета, солнцу, зелени, цветам, ягодам, походам на природу, восходам и закатам.

Юноша смотрел различные художественные произведения, в том числе те, что в детстве ему запрещали. Более открыто выражал свои чувства, даже если его окружали достаточно строгие взрослые. Тэтэнэр, несмотря на всех, мог начать прыгать или пробежаться, засмеяться, или испугаться. Он перестал стесняться и стыдится своего естества. Не боялся задавать наивные вопросы, не скрывая своих истинных мыслей и чувств. Тэтэ искренне делился с окружающими радостью от прихода весны, первых цветов, ягод, каких-то любопытных погодных и природных явлений. Что казались большинству заурядными мелочами, но для него они являлись чем-то большим.

Будучи счастливее многих богачей сам он прибывал, по-сути, в нищете. Возможно, потому, что для Тэтэнэра счастье заключалось не в богатстве, не в червонцах, не в золоте, и не в украшениях, не в дворцах и облачениях, не в вещественном, а в духовном. Быть может, поэтому юноша и не стремился разбогатеть. Ибо богатство, зачастую, отдаляет человека от естественной жизни и настоящей душевной радости. Этого безграничного стремления познать себя и окружающий мир. Сего безмерного желания жить из любопытства и любви к самой жизни и всему ея многообразию.

Тэтэнэр, будучи живее живых, истинную жизнь очень любил и ценил. Сия любовь была у него с рождения, словно заложена где-то глубоко в душе, в подсознании, в самой крови. Отсюда неприятие к помещенству. Возникающее у него духовное угнетение при просмотре большинства произведений, основная часть оных проходят в четырёх стенах. А также стойкая нелюбовь ко всяким представлениям и постановкам, действия которых разворачиваются в замкнутых зданиях с ограниченным солнечным светом. И любому иному закрытому мероприятству. Особенно, если в помещениях мёртвое, недостаточное, или неправильное, освещение. Ибо темнота, и отсутствие солнца, весьма тяготили юношу.

Также ему не нравились: холод, мороз, мутные дни, осень, зима и всё, что связано со смертью и темнотой. От промозглого осеннего листопада, до мыслей о чьей-то кончине, страданиях, угнетениях, лишениях, неволе и всему, что отдаляет тебя от светлой, тёплой и зелёной природы, от самой первозданной жизни.

Естественно, ему не нравилось и собственное жилище. Эти четыре тесные каменные стены и одно небольшое окошко, что и днём не особенно пропускало свет. Молодого человека сие тоже весьма угнетало. Он бы вообще, будь такая возможность, обитал бы где-то посреди вечнозелёных лесов. Жил и дышал тем, что даёт мать природа и был бы, при этом, просто счастлив.

Даже вкусовые предпочтения его говорили о многом. Тэтэ нравилось всё свежее и, главным образом, зелёное. Он всю жизнь хотел по-настоящему наесться щавлем, укропом и мятой, ибо их всегда, почему-то, не хватало. Возможно потому, что он сам, с детства, часто объедал грядки, не давая возможности растениям набраться сил и роста.

Мальчик также терпеть не мог варёные плоды и ягоды. Особенно те, что относились к сладким. Не переносил он даже большинство варёных овощей и корнеплодов: лук, чеснок, морковь и многие другие. Такие переваренные и жареные овощи не просто не вызывали у него желания есть, но даже приводили к тошноте. Всё сие ему, конечно, нравилось, но только в свежем виде.

Однако, одной радостью и солнцем сыт не будешь, во всяком случае, в их местах. А значит, молодому человеку надо было искать оплачиваемый промысел. Вот и его пожилые родители уже не раз указывали взрослому сыну, дабы тот нашел, наконец, работу. Но у него что-то никак не получалось, хотя он, честно говоря, пытался.

Ведь сам Тэтэнэр был отнюдь не лентяй. Всегда помогал по первому зову. Искренне хотел быть полезен окружающим. Пытался найти к ним особый подход и общий язык. Однако, как бы тот ни старался, но войти в сие общество у него не получалось. Его просто не понимали, из-за чего полноценно и не принимали. Смотрели на юношу сквозь свои предрассудки и заблуждения. Посему, в умирающем городе, подходящей работы для него не находилось.

Для излишне взрослых и строгих людей он был слишком молодым, наивным, прямым и простым. А для молодёжи выглядел слишком начитанным и строгим. Одним словом – «душным», как ему говорили. К тому же Тэтэ не пил и не курил, и вообще не имел никаких вредных привычек, что были свойственны большинству населения города, а может и всего государства.

Тэтэнэру вообще были чужды бессмысленные, а, порой, и откровенно губительные ценности и устои. Как и сама обязанность следовать этим обычаям. Кои навязывались и прививались едва ли ни с отрочества. И были обязательны для членов того или иного общества. Такие ценности Тэтэнэр решительно не разделял, и понять никак не мог.

– Зачем делать то, что не нравится, неприятно и даже вредно? Только потому, что большинство считает это правильным? А большинство разве не может заблуждаться?

В том то и дело, что может. И в этом Тэтэнэр потом ещё не раз убедится. Один из таких показательных случаев он помнил хорошо.

Лет четырнадцать мне тогда было. От готманов нас погнали в больницу, на какой-то осмотр. Собралась большая толпа готманщиков у двери гундыса. Шумели все, толкались. А один из них что-то докопался до меня и стал всякие глупые вопросы задавать. Вот как сейчас помню его слова.

– Слышь, а ты куришь?

– Нет, не курю. – Ответил я исчерпывающе.

– А, что не куришь? – Продолжал он.

– Не курю, ибо сие вредно. – Ответил ему я совершенно строго и уверенно. На что он громко засмеялся и сказал:

– Слыхали? Он не курит, «ибо сие вредно» – сумасшедший какой-то!

Все окружающие готманщики тогда тоже засмеялись. А мне же было не смешно, однако, я и не обиделся. Ведь знал, что правда на моей стороне. И потом ещё не раз убеждался в этом. Ну не мог я бездумно выполнять чьи-то прихоти, поручения и приказы. Стараться всем угодить и понравиться, когда это просто невозможно. Возможно, поэтому я так и не стал частью сего общества и привык быть один. Ходил всюду один, радовался, смеялся, грустил и удивлялся всему теперь тоже в одиночку. Ибо все выросли, постарели, заболели, или уехали куда-то на скором поезде, а я остался наедине с собой, созерцать сию богатую весну.

Со временем, я и вовсе перестал испытывать нужду в людях поблизости, теперь мне никто не был нужен для времяпровождения. Сам себя мог занять и развлекать. Сам себе сделать подарок и обрадовать, а осчастливить себя было не так уж и сложно. Ведь это не требовало больших вложений и искусственных заменителей радости. Ибо поднять мне настроение мог каждый солнечный день и час, всякая добрая жизнь, и личное свершение, ранняя весна и длинное лето. Оное с каждым годом становилось всё длиннее, и пролетало всё быстрее.

Юноша мечтал, что однажды доживёт до тех времён, когда погодной зимы не будет вовсе. Когда зимними месяцами можно будет, как и летом, беззаботно бегать налегке, отмечать новогодние праздники в обилии зелени и цветов. Ходить без тёплой одежды, или даже купаться на речке. Ну и самое главное, не зависеть от гнусных четырёх стен, отопления, общественных благ и средств. Преимущества лета для Тэтэ были очевидны. Как и превосходство тепла и света над холодом и тьмой, а жизни над смертью.

Достоинства тёплого времени года не вызывали у него никаких сомнений. Вопросы и недоумение вызывали лишь те люди, которым почему-то нравился холод и плохая погода. Те, кто ждали зимы и стужи, или те, кто говорили, что: «У природы нет плохой погоды.»

– Коли нет у природы плохой погоды, то, что же никто постоянно на Ледяной земле не живёт? Что же там даже городов полноценных нет? И что же вы тогда зимой в лёгкой одежде не ходите? Раз погода хорошая, то зачем вам такие толстые облачения? Ходить в подобных вещах сущее неудобство, как для тела, так и для передвижения, да и место лишнее они в жилищах занимают. Но вы тратите на них средства и заполоняете ими место в своих домах. Хотя можете ходить в одном нижнем белье, коли погода, по вашим словам, такая уж славная весь год.

Настолько прям прекрасные условия, что ничего живое в мороз не произрастает? Если у природы только хорошая погода, почему гибнут овощи в мороз? Тоже от хорошей погоды? Да и люди обморожения и воспаления лёгких тоже, видимо, от хорошей погоды получают? Как же так выходит? Получается, что в добрую погоду растения не растут и люди не живут. Вот то-то и оно, значит, что есть-таки у природы плохая погода. И это точно не жара, ибо «Пар костей не ломит», как известно.

И тем, кто говорит, что: «Не бывает плохой погоды, но бывает плохая одежда.» я тоже отвечу, что при хорошей погоде вообще никакая одежда не требуется. Ведь есть такое выражение: «чувствуйте себя как дома.» Которое подразумевает безопасность, уют, тепло и домашнюю раскованность в определённом места. Отсюда и выражение: «будьте как дома.» А как вы дома живёте и в чём ходите? В валенках, рукавицах и пуховиках? Уж очень сомневаюсь, что вы так живёте и передвигаетесь в своих жилищах.

Ваше мышление понять здравым умом навряд ли возможно. А моё разумно вполне, ибо я просто хочу чувствовать себя дома. И не только в том помещении, где я с рождения томлюсь, но и за его пределами. Мой дом это не одна тесная каменная коробка, мой дом это всё, что вокруг. Мой дом – весь мир. И я надеюсь, что однажды я смогу чувствовать себя как дома не только лишь в отапливаемых зданиях, или в тёплое время года.

Но о вечном лете говорить доколе было рано. Молодого человека всё ещё тяготили обстоятельства и упрёки окружающих. Время шло, а поиски работы опять не увенчались успехом. Перед самым собеседованием его заразил младший брат, оный нашёл где-то, посреди жаркого лета, мерзкую болезнь. Хворь сия вызвала насморк, кашель и жар. А самое досадное, она запутала разум Тэтэнэра настолько, что он чуть имя своё не забыл. В таком состоянии юноша всё равно попытался, но всё провалилось и ему отказали. Очередное досадное невезение, злое чудо, «обстоятельство непреодолимой силы» – как он сам говорил.

Молодой человек вышел из себя, возмущался и ругался. Проклинал тех безответственных людей, которые, несмотря на наличие заразной болезни и врачебного освобождения, продолжают упорно посещать места работы, или учёбы, и в наглую заражать окружающих.

– Ну, что сложно посидеть дома? Куда ты несёшься с жаром, кашлем и насморком? Тебе, что жить надоело? О себе не думаешь, так хоть других опасности не подвергай!

Но, к сожалению, Тэтэнэра не слушали даже его близкие. Продолжая вертеться в этом «порочном круге». Именно так Тэтэ называл то явление, что было знакомо ему с детства. Когда люди не видят в заразных заболеваниях ничего страшного и никакой взаимосвязи в их передаче. Когда они продолжают упорно взаимодействовать с носителями, распространять, или не замечать болезнь. Подвергать себя и других опасности, плевать на недомогания и явные признаки хвори. Отвергать своё естество и предупреждения кричащего им тела и мозга, что мол: «Посиди дома, хватит работать, ты заболел! Остановись! Пользы от такого труда ни тебе, ни другим не будет!»

В детстве Тэтэнэр болел даже паче нынешнего. Каждый месяц, а то и чаще, заболевал остудными хворями. Из-за чего страдало не только его здоровье, но и успеваемость. Как позже выяснилось, это не он был таким болезненным, это его постоянно заражали. И, частично, такое продолжилось и с совершеннолетием.

Сам же Тэтэ напротив, всегда сторонился поветрий и людей их переносящих. Никого не заражал и всегда призывал к осторожности и удалённости. Вот и работу он стал искать себе удалённую. Дабы не подвергать себя лишней опасности. Ведь как гласит народная мудрость: «Бережёного и Бог бережёт.»

Но пока, из-за таких досадных неприятностей, Тэтэнэру не везло даже с работой. Посему, как и прежде, он оставался в том же месте и на том же уровне достатка. Вынуждено живя за счёт своих родственников. Из-за чего некоторые окружающие стали смотреть на него уже с явной предвзятостью, словно на бездомного, или пьяницу. Хотя таковым он и близко не являлся. А на упрёки и косые взгляды даже не обижался. Из-за временных неудач своих не отчаивался. Тэтэнэр не держал в себе боль, тяготы, обиды и злость. Ибо не злопамятный он был с рождения, да и к совету брата прислушивался:

– Не держи в себе зло на кого-то, или на что-то. Ибо оно разрушает не их, а именно тебя. Слезами горю не помочь, слезами помочь можно лишь своей душе немного сгладить горе. А злой памятью ты не поможешь ни печали, ни душе своей. Злой памятью ты лишь убиваешь дух свой, а вслед за ним и тело своё.

Ибо знай, коли больна душа, то страдать будет и тело. Ведь многие болезни идут от мозга. Если мозг здоров, то там обрящешь ты и исцеление для тела немощного, а коли мозг болен, то там ты найдёшь болезнь и для тела здорового. Помни об этом.

Положение Тэтэнэра, вдобавок ко всему, усугубляло его мировоззрение. Оное не позволяло ему отклоняться от привычных вещей и обычаев. Наплевать на природу, солнце, зелень, цветы и прочие, привычные ему, маленькие радости. Засесть где-нибудь в мрачном помещении и делать то, что душе противно. Да ещё и за копейки, которых хватит едва ли на оплату съёмного жилья и еды.

– Это же страшно невыгодно! Какой смысл тогда в такой жизни? Вертеться в этом порочном круге, постоянно работать и уставать, для того, чтобы открывалась возможность дальше вертеться, уставать и унывать?

Ну не мог он променять первозданную природу на сие грехопадение. Посему, как на работу, ходил Тэтэнэр ежедневно красоты природные обозревать. На дачу – сад и огород поливать, да вдохновенные рассказы писать. Оные, поначалу, мало кого трогали, но, со временем, его умение только росло. Как приумножалось и количество поклонников творчества молодого писателя.

Вначале Тэтэ выкладывал свои работы у себя на странице в общественной сети. Там было всё в кучу: записи с личным мнением по различным вопросам, снимки природы, художественные и жизненные рассказы, и даже целые научные доклады, которым бы самое место в какой-нибудь заумной книге, или научном часописе. Ибо Тэтэнэр, как и его старший брат, был весьма разносторонней личностью. Охочий до знаний в разных областях. Хватался за всё и хотел успеть везде. Видимо, в том числе, поэтому ему и не везло с работой. Ибо не мог он сосредоточить всё своё внимание только на одном деле, а остальные бросить. Молодой начинатель стремился успеть всё и сразу.

Сию особенность Тэтэнэра заметил даже его отец, и дал юноше свой совет:

– Яко капля воды способно пробить камень, так и ты, усердием своим, способен взять и осилить то, что кажется тебе ныне непостижимым. Бери временем и упорством. Никогда не поздно, никогда не рано.

Но помни, что не следует бежать впереди поезда. Всё сразу на себя не взваливай. Ибо не осилишь, а потеряешь, в итоге, и то малое, что имел. Бери лишь столько, сколько можешь удержать. По возможности, распределяй средства и задачи. Отбирай прежде то, что по силе тебе, а напоследок оставляй лишь самое сложное. Не можешь взять скоростью и силой – бери усердием и временем. Одинокая капля разбивается о твердь, не возымея никакого действия, но многия воды и камень точат, если будут постоянно бить в одно и то же место.

Я был согласен с отцом. Но мне было сложно принять и применить его совет. Ибо я хотел всего и сразу. И это была вовсе не жадность. Ведь не был я алчен до средств земных и никогда не жил богато. Мне просто хотелось всё успеть, познать, изведать, улучшить, исправить и создать.

Многозадачность и вдохновение одолевали меня. Из под моей руки уже вышло несколько книг, десятки рассказов, тысячи записей и несчётные множества задумок и заготовок. Ежедневно меня посещали всё новые и новые мысли о возможных произведениях. Стоило мне отлучиться в купальню, так в мою голову уже сочились десятки задумок. Я со скоростью мылся и стремительно выбегал из уборной, дабы быстрее записать их, доколе сии мысли не забылись, и не заменились новыми. А за новыми не ржавело, ведь лились они в меня нескончаемыми потоками.

Я никогда не искал замыслы, они сами меня всегда находили. Задумки слетались в мою голову, яко осы на сладкое. Мне было только двадцать с лишним лет, а я уже написал столько, сколько многие и за годы не прочитают. Ведь наконец-то я познал настоящее вдохновение. Оное сложно будет описать и передать тем людям, что никогда прежде его не испытывали. Но я всё же постараюсь.

Вдохновение – это когда увлечён творчеством настолько, что нет времени на еду, и даже, чтобы просто сходить в уборную. Когда бросаешь и откладываешь все прочие дела, сидишь и пишешь, не замечая как летят часы, дни и целые месяцы. Есть тебе в такие мгновения совсем не хочется. Ибо ты охвачен творчеством с ног до головы. Все твои мысли и чувства посвящены созданию. Ты можешь хоть весь день не обедать, но не испытывать, при этом, даже чувства голода.

Впервые вдохновение меня посетило в десять лет. Когда я написал свои первые рассказы на новосозданной письменности. По-сути, я испытывал свою первую буквицу. А вместе с этим познал и, неведомое доселе, чувство – вдохновение.

Тогда я восторженно творил несколько дней подряд, забывая об уроках и даже еде. Из творческого забытия меня вырывали лишь родители, вновь возвращая в серую повседневность. В оную я вынужден был вернуться с головой. После чего вдохновение оставило меня. Его не было вовсе ещё около десятка лет. Я даже стал целенаправленно искать озарения, и пытался написать хоть что-то толковое. Но получалась одна сплошная дичь, за которую мне до сих пор стыдно. Я начинал что-то творить, но ничего даже закончить не мог, посему всё бросал. По причине безразличия к оному занятию, и отсутствия живого увлечения.

Помню, что уже даже начинал сомневаться в том, что вдохновение вообще существует. Мне тогда стало казаться, что писательство является чем-то вроде работы, а вовсе не любимым увлечением. Что, мол: «писатели, как и предприниматели, занимаются творчеством лишь для того, чтобы получить с сего какую-то выгоду.» Но я ошибался, ибо просто толком не познал на себе сие чувство.

А когда, наконец, оно пришло, и я изведал, то озарение молнией осенило меня, будто солнечный свет одичавшего жителя подземелья. Вдохновение вцепилось в меня мёртвой хваткой и более не отпускало. Я стал словно заложником его. Посему бросить писать уже не мог.

Однако, несмотря на свой дар и творческую плодовитость, Тэтэнэр не получал со своих творений ровным счётом ничего. Тратя на сие занятие лишь уйму личного времени и множа, среди своих мнительных родственников, всякие предрассудки касательно своей занятости.

Нередко они подходили ко мне и заявили что-то вроде:

– Ты лентяй и бездельник. Сидишь только в своём звеняче, играешься и не о чём не думаешь.

Но в то время, когда они мне это говорили, я как раз, не переставая думал, и безмерно был занят чтением, да писанием. Посему не мог я даже ответить им и возразить на слова их предосудительные.

Помню, когда ещё в детстве мне говорили, что: «Ты бездельник, что даже книжек не читает», то тем временем я читал различные путеводители и проводники по миру. Ибо только такое чтение увлекало меня по-настоящему.

Мне с раннего детства искренне нравилось землеведение. Я даже на один из дней рождений выбрал в качестве подарка толстый землеведческий путеводитель.

Ибо мне было всегда любопытно как, где и кто живёт. Где какие природные и погодные особенности? Где какие люди живут? Как живут, в каком виде живут, сколько живут? Всё настоящее и обо всём естественном. А потом я и жизневедение для себя открыл. С его безграничными познаниями всего сущего вокруг.

В качестве предмета по выбору во время ЕГИР я отдал предпочтение именно землеведению. И не потому, что собирался куда-то поступать. А потому, что искренне любил сию науку. Как бы некоторые преподаватели не пытались отвадить меня от ея.

Ибо, как назло, именно по землеведению нам были назначены самые старые и несведущие, в современном мире, аксёны. Три пожилые и больные женщины сменяли одна другую и у всех были беды с памятью. Они постоянно путали и забыли моё несложное имя, не знали какое сейчас население в тех или иных государствах. Исходили из сильно устаревших научных данных прошлого века. Из-за чего мне не раз занижали оценки. Ибо полагали, что мои современные знания являются ошибочными.

Под конец обучения старушки почти справились со своей задачей и едва ли окончательно не отбили мою искреннюю преданность к любимой науке. Однако, я сдал успешно все итоговые и после чего наконец освободился от их заблуждений и худоумства.

Однако, теперь над душой моей нависли родственники. Оные всё паче гнали меня, устроится на какую-нибудь работу. А какую? А они и сами не знали. Лишь бы хоть куда-то, да хоть дворником, но главное, чтобы работал. На что я им отвечал:

– Я учился тринадцать лет читать и писать разве для того, чтобы работать потом дворником за копейки? За копейки, оных потом даже не хватит мне на лечение, когда я подхвачу, благодаря такому труду, какую-нибудь тяжкую хворь. Зачем же я тогда вообще обучался столько лет? Ведь чтобы мести улицы образование вообще никакое не требуется.

Полагаю, что я приобретал знания столькие годы всё-таки не просто так, а чтобы потом они хоть как-то в жизни пригодились. Посему ныне я применяю их в действии. Так, что же вам тогда не нравится теперь? Ведь я целыми днями читаю и пишу.

Всё бы и дальше шло неважно, если бы не один хороший совет давнего подписчика Тэтэнэра. Который не остался равнодушным к творчеству молодого писателя.

– Знаешь Тэтэнэр, у тебя явно есть художественный дар. Ты такие красивые снимки природы делаешь. Под такими необычными углами, что прямо завораживает. Да и рассказы твои весьма увлекательны и со смыслом. Но вот только подписчиков у тебя мало. Отклик очень слабый, а с побуждением, и просторами для дальнейшего развития, так и вовсе беда. Здесь ты признание навряд ли найдёшь. Ты это, знаешь, отправь свои работы на выставки какие-нибудь удалённые. Может там оценят твои снимки по достоинству. А также сделай и с рассказами своими.

Вспомни, как раньше великие писатели делали. Они свои творения не на личных страницах в сетях выкладывали, оных тогда просто и не существовало, а в разные издательства и часописы отправляли. Там куда больший охват, и произведения куда более образованные и читающие люди увидят. Посему есть все возможности, что тебя заметят и оценят по достоинству. А здесь, уж извини, в основном малолетки сидят. Они такого не понимают, ибо не доросли ещё.