Путь ненависти

Я попыталась кивнуть, но тело будто не слушалось. О чём он? Какой ещё пазл?

– Кто ты, девушка, которая называет себя Эли?

Мир будто рухнул. Я уставилась на него, но не могла разглядеть его лица – всё плыло, как в дурном сне. Я сжалась, ощущая, как в груди что-то холодеет и превращается в тяжёлый, острый комок. Дыхание застряло в горле, не позволяя мне выдавить из себя ни звука. Кончики пальцев закололо, и я судорожно сжала их в кулаки, пытаясь остановить нарастающее чувство беспомощности.

Что он сказал? Почему он так спросил?

Я… Я же просто Эли. Целитель. Та, кто старается помогать. Та, кто…

Почему это звучит так, будто я лгу?

Он возвышался надо мной, словно судья над приговорённой. И чем дольше я молчала, тем меньше оставалось воздуха.

– Я поясню, – продолжил он, и в голосе зазвенела сталь. – За всё это время мы перепробовали сотни способов. Мы искали целителей всех рас, любого, кто был хоть немного одарён. И никто никогда не мог помочь.

Он сделал шаг ближе, а я сжалась, как от удара.

– Проходило не больше десяти минут… и они умирали. Всегда. И тут появляешься ты.

Он посмотрел на меня с тем вниманием, от которого захотелось исчезнуть. Его глаза были холодные, как ледяная вода, и я едва не задохнулась под этим взглядом.

– Ты так легко спасаешь меня, будто это… просто царапина, – его слова разрезали меня острее любого ножа. – Ты точно знаешь, что это за яд. Ты говоришь о магических путях, ты видишьих.

Он наклонился ближе, а у меня закружилась голова.

– При этом, сколько тебе лет? Шестнадцать? Ты даже ещё не вошла в силу, совсем ребенок.

– Мне двадцать… – прошептала я. Это был единственный звук, который смог сорваться с моих губ. Голос дрожал. Я дрожала вся.

Всё было неправильно. Это не он. Это не Каитиро, которого я знала. Почему он так говорит? Почему смотрит так, будто видит врага?

Что я сделала?

Он чуть приподнял бровь, будто удивляясь.

– Как ты смогла меня вылечить? – спросил он медленно, выделяя каждое слово. – Как ты творишь вещи, которые на грани невозможного?

– Я… я не знаю, – выдохнула я.

Паника, холодная и липкая, сжала горло. Всё внутри крутилось, ломалось. Я не понимала, что происходит. Что изменилось? Почему он вдруг стал… чужим?

Он ведь верил мне. Доверял. Почему теперь этот тон? Почему этот взгляд?

– Я бы спросил ещё раз, кто ты, – его голос опустился до шёпота, от которого мороз пошёл по коже. – Но я всё равно не получу правдивого ответа, не так ли, Эли?

Он нарочно выделил это имя, и мне стало больно. Словно он вырвал что-то важное прямо из моего сердца.

Я – это я. Я Эли. Но теперь даже моё имя звучало как ложь.

– Пусть это останется твоей тайной, – произнёс он после короткой паузы, и в этих словах не было тепла. – Но я хочу знать, как ты это сделала. Как остановила яд?

Я сглотнула, пытаясь собрать мысли. Но их не было.

– Я не знаю… – прошептала я. – Интуитивно. Я видела, как он… как он поглощает ваши магические пути, как чёрное чудовище, пожирающее всё живое. Я… я не использовала плетений. Только свою силу. Мне просто… очень хотелось спасти вас.

Последние слова сорвались едва слышно, но их хватило, чтобы дрожь перешла в спазмы.

Он молчал. И эта тишина была хуже его слов. Она жгла меня изнутри.

Почему он так говорит? Почему он меня допрашивает, будто я враг? Я ведь просто хотела спасти его…

– Пожалуйста… прекратите… – голос сломался, а вместе с ним и я.

Слёзы сами покатились по щекам. Я не могла их сдержать. Не хотела.

Его слова били меня. Я была разбита. Опустошена. И не понимала, что сделала не так.

Он замер. Его глаза на миг смягчились, и он присел передо мной. Его рука непроизвольно потянулась вперёд, словно он хотел стереть мои слёзы. Но в последний момент он остановился, его пальцы дрогнули и сжались в кулак. Он опустил руку, словно заставляя себя удержаться от этого жеста. Его лицо на миг стало таким болезненно-уставшим, что мне показалось, будто внутри него сейчас болит не меньше, чем у меня.

Но я не могла понять, почему он смягчился сейчас. Из сочувствия? Или жалости? Не выносил слёз?

Эта мысль кольнула сильнее, чем его вопросы. Я заставила себя сделать вдох – выдох… но воздух не помог.

Во рту чувствовался привкус крови – я, должно быть, прикусила губу, но не заметила этого в хаосе.

Я сжала руки на коленях так сильно, что ногти впились в кожу.

– Почему вы так говорите? – мой голос хрипел, будто до этого я кричала. – Вы ведь ничего обо мне не знаете…

Глупо. Слабо. Но других слов у меня не осталось.

Он тихо вздохнул. И почему-то это движение показалось мне почти усталым.

– Да, – сказал он после паузы. – Я действительно почти ничего о тебе не знаю. Никто ничего о тебе не знает. Взялась из ниоткуда пять лет назад. Тебя приютила местная травница… назвала своей внучкой.

Меня прошиб холодный пот.

– Но была ли ты ею на самом деле?

Кто-то сжал мои плечи ледяными руками.

Как он это узнал? Откуда? Я хотела что-то сказать, но язык стал ватным.

– Прилежно учишься. Всегда выполняешь правила. Но вне учёбы… ни с кем не контактируешь.

Каждое слово било точно в цель, в самые уязвимые места, которые я даже сама не осознавала до этой минуты.

– Учёба оплачена со счетов семьи местных аристократов. Однако и с ними ты ни разу не встречалась.

Он продолжал, спокойно, даже мягко, но от этого было ещё страшнее.

– Ты никуда не ходишь. Никому себя не открываешь. Всегда добра, мила, готова помочь безвозмездно…

Я сжалась. Хотела отвернуться, но не смогла. Он держал мой взгляд, не позволяя сбежать.

– Но нарушаешь установленные правила: целителям нельзя использовать свою силу без присмотра, а ты делаешь это снова и снова.

Его голос опустился на полтона.

– Ты боишься людей, Эли. Очень боишься. Хотя всем улыбаешься. Ты – сплошные противоречия.

Меня затрясло.

Как?

Как он мог знать всё это?

Я ведь пряталась. Я старалась быть незаметной. Никому и никогда не рассказывала об этом. Даже себе.

– Я много наблюдал за тобой, – его голос вдруг стал мягче. Теплее.

Я вздрогнула, как от пощёчины.

– Ты на самом деле чудесная девушка, – он говорил спокойно, будто предыдущих слов не было вовсе. – И всё, что ты делаешь, – искренне.

Моё сердце дрогнуло, почти сорвалось с места.

На миг.

Только на миг.

Я почувствовала надежду. Тонкую, хрупкую, как ниточку паутины на ветру.

Он видит меня. Он понимает…

– Береги это в себе, – его рука почти коснулась моей. – И я очень благодарен тебе за то, что ты сделала.

Может быть я сплю?

– Мне жаль, что я так напугал тебя, – его голос стал тише, мягче. – Я был груб. Этого не повторится.

Голова кружилась. Воздуха не хватало, как будто комната вдруг сузилась, оставив меня в тесном коконе чужого внимания и страхов.

– Ты знаешь, что пропадают люди? – продолжил он, не сводя с меня взгляда. – Много людей. Очень много. Иногда их находят, но причина смерти остаётся неустановленной. Но большая часть исчезает без следа.

Он потер переносицу, будто каждое слово давалось ему с трудом, причиняло боль.

– И недавнее появление этих тварей в мире людей наводит на мысли, что это не единичный случай. Где-то в щите есть брешь. Где-то мы их упускаем, не убиваем всех во время нападений. Это не может быть совпадением.

Я сжала пальцы в кулаки, стараясь не дрожать.

– Как и то, что внезапно нашлась девушка, которая творит чудо. Спустя сорок лет поисков. И эта девушка невероятным образом оказывается в правильном месте в правильное время.

Он будто подводил итог. Последний штрих картины, которая рушила мой мир.

– И вейриты не убивают её до нашего появления. Хотя должны были.

Я слышала, как кровь стучит в висках.

Он смотрел прямо в меня. Спокойно. Не обвиняя.

Но его слова загоняли меня в угол.

Ловушка.

Запах железа снова наполнил рот. Только теперь я знала, это не просто прикушенная губа. Это вкус страха.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодный ток. Покачала головой. Испуганно, торопливо.

– Нет… я… я не понимаю… – прошептала я, и голос сорвался.

Я не знала, к чему он ведёт. Точнее, не хотела знать.

Но каждое его слово оборачивалось ледяными иглами под кожей.

Он выдохнул и отстранился, опуская взгляд на свои руки.

И только тогда его голос стал другим. Человечным. Уставшим.

– Я не могу просто остаться здесь и ничего не делать, – сказал он. Тихо. Как будто просил прощения. – Мне нужно найти способ связаться со своими. Узнать, что происходит.

Он медленно поднялся, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

– У людей правят деньги, власть и сила, – продолжил Каитиро. – У меня осталась только сила. И я буду отталкиваться от неё. Даже если не смогу вернуть магию… смогу хотя бы пробиться к тем, в чьих руках власть и связи.

Его голос звучал так спокойно. Так логично. Будто он уже принял решение.

– Но как же ты… – я запнулась, пытаясь поймать дыхание. Оно ускользало, как сквозь пальцы вода. – Неужели не хочешь остаться?

Пауза. Я слышала, как она звенит между нами.

– Я бы могла… попробовать тебе помочь. Найти способ… – я сглотнула, горло саднило. – У нас в школе огромная библиотека. Наверняка там есть хоть какая-то информация…

Он снова покачал головой. Очень медленно.

– Извини, милая, – сказал он почти шёпотом.

Милая.

Это пронзило меня глубже, чем все его слова. Я бы отдала всё, чтобы он сказал это иначе. Не сейчас. Не вот так.

И всё же сказала первое, что разрывает меня изнутри:

– Но как же ты… как ты будешь там один?

Он сделал несколько шагов назад, как будто уже собирался уйти.

Я резко вдохнула.

– А если кто-то узнает, кто ты? Что ты… что ты сейчас слаб? – я чувствовала, как голос дрожит, но не могла остановиться. – Что если попробуют схватить тебя? Взять в плен? Ты же… ты один…

Он остановился. Мгновение – и весь воздух вокруг словно затих.

Я моргнула.

И вдруг он был рядом.

Так близко, что его лицо заполнило всё пространство передо мной.

Я почувствовала его дыхание – тёплое, обжигающее – на своей коже.

Зелёные глаза, полные сосредоточенности и… чего-то ещё. Чего я не могла понять.

Он не прикасался ко мне, но его близость была почти невыносимой.

Моё сердце едва не выпрыгнуло из груди.

– Посмотри на меня, – его голос стал тише, но в нём звучала команда.

Я подняла глаза.

– Даже сейчас, – медленно сказал он, и я чувствовала, как каждое слово проходит сквозь меня, как нож, – я намного быстрее и сильнее любого человека.

Он наклонился чуть ближе, и я судорожно вдохнула. Ещё несколько миллиметров и его губы коснутся моих.

– Если кто-то попробует схватить меня… – угол его губ дёрнулся, но это была не улыбка, нет. – Погибнут многие люди. Очень многие.

Он смотрел на меня почти спокойно.

– Пока остальные не передумают так делать.

Я замерла.

И не смогла ответить.

Он говорил это без злости, без угрозы. Просто факт. Как дыхание. Как то, кем он был.

И всё же мне хотелось закрыть глаза и притянуть его обратно. Чтобы он остался.

Но он уже выпрямился. Расстояние между нами снова увеличилось. Стало холодно.

Каитиро снял с шеи кулон.

Синий камень вспыхнул тусклым светом в его ладони. Он смотрел на него с долей сожаления. Или памяти. Я не была уверена.

Потом протянул его мне.

Я не пошевелилась. Тогда он аккуратно перекинул шнурок мне через голову, опустив кулон на грудь. Движение было таким бережным, что у меня снова перехватило дыхание. Камень коснулся кожи, приятно прохладный. Я сжала кулон так сильно, что острые края врезались в кожу. Он мне не верит. Он подозревает меня. И эта мысль причиняла больше боли, чем я могла вынести. Нужно что-то сказать, что-то сделать…

– Если ты когда-нибудь встретишь кого-то из нашей расы, – сказал он мягко, – и тебе нужна будет помощь, покажи им этот кулон. И назови моё имя. Таль Каитиро. Неважно, кто это будет. Тебе помогут.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то. Что угодно.

Он отвернулся.

И было ощущение, будто всё внутри меня разом обрушилось, провалилось в пустоту.

Я даже не плакала. Я не могла дышать.

Он ушёл.

Я осталась одна.

Снова.

Глава 5

8 месяц, 178 год после войны.

В груди зияла пустота.

Я сжимала кулаки, но это не помогало унять боль.

Я не понимала, что произошло. Почему он так себя повёл? Почему задал те вопросы… был таким холодным?

Неужели он всё это время наблюдал за мной? Смотрел, собирал факты, как охотник изучает свою добычу? Я отвернулась, стиснув зубы. Нет, Каитиро не такой. Я видела, как он жил здесь… каким он был со мной. Или мне только казалось?

Что именно он узнал обо мне такого, что всё перечеркнуло?

Может, он с самого начала лишь притворялся?

Я медленно выдохнула, но это ничего не изменило. Было тяжело дышать.

Оставаться здесь стало невыносимо. Этот дом вдруг перестал быть безопасным. В нём больше не было тепла. Я чувствовала это каждой клеточкой кожи.

Я схватила сумку и начала торопливо собирать вещи. Руки дрожали, и я едва не выронила одну из книг, когда запихивала её в сумку.

Когда всё было готово, я вышла на крыльцо.

Прохладный ветер коснулся лица, остужая пылающие щёки, словно после пощёчины. Наверное, я и правда заслужила. За что-то.

Я опустилась на ступени, обхватив руками колени и уткнувшись в них лбом. Надо собраться. Просто собраться.

Мои пальцы нащупали кулон. Он висел на груди, чуть холодный, как и раньше, и никак не хотел согреваться. Я взяла его в ладонь, рассматривая при свете заходящего солнца.

Небольшой синий камень. Чистый, с чёткими острыми гранями. Выглядел… совсем обычным. Ничего особенного. И всё же, он принадлежал ему. Я погладила камень больши́м пальцем, будто надеясь, что он подскажет, что мне теперь делать.

– Каитиро… – шепнула я почти неслышно. Но ответом была только тишина.

Решение пришло само собой. Я уеду. Прямо сейчас. Не буду ждать утра. В Лорвене у меня хоть останется цель. Дело, занятия. Может, удастся отвлечься.

Дверь захлопнулась за моей спиной мягко, но для меня это прозвучало как финал какой-то старой истории, которая закончилась слишком рано. Или, может быть, слишком поздно.

Я спустилась с крыльца и медленно пошла по знакомой дорожке. Каждый шаг отдавался болью в груди, словно что-то вырывали с корнем.

Я остановилась и ещё раз посмотрела на дом бабушки. Маленький, светлый, с цветами у окна, которые я сама высаживала. Он всегда был для меня тихой гаванью. Местом, где меня любили такой, какая я есть. Где я впервые почувствовала, что жива. Что могу жить.

Бабушка… Она учила меня терпению, учила слышать травы и землю. Говорила, что в мире нет ничего важнее, чем уметь лечить. Не только тело, но и душу.

Я вспомнила, как сидела с ней на этом самом крыльце, как она смеялась, рассказывая истории о дальних землях, где растут самые редкие целебные цветы. Её руки пахли сушёными травами и сладким мёдом. Она пахла домом. Я больше не вернусь сюда. Скорее всего, мне не позволят.

Эта мысль пронзила сильнее, чем хотелось бы.

Я сжала ремень сумки в пальцах, сдерживая дрожь, и развернулась.

Пора идти.

Деревня уже спала, опускались сумерки, наполняя улицы слабым холодом. Воздух пах мокрой землёй и листьями. Я шла медленно, чувствуя, как шаги отдаются глухой тяжестью в груди. Каждый знакомый поворот улицы казался чужим.

Тут я выросла. Здесь меня учили заново дышать, после того, как мир разлетелся на осколки. Здесь бабушка ставила на стол тёплый травяной отвар и говорила: «Потеря – это только часть пути. Тебе нужно научиться жить дальше». И я училась. Медленно, неуверенно, но училась. И всё это время верила, что этот дом всегда будет моим убежищем.

Теперь он был просто местом. Адресом.

Мимо меня прошла девушка с корзиной, полной трав и кореньев, – знакомая с фермы. Она кивнула, взглянув быстро, словно что-то почувствовала. Я в ответ чуть склонила голову и ускорила шаг. Лучше никого не встречать.

Я пересекла старый каменный мост у мельницы. Местами кладка поросла мхом, а внизу тихо шуршала вода. Раньше я часто сидела на перилах этого моста, слушая её плеск и стараясь представить, что смогу отпустить всё. Сейчас не хотелось слушать ничего. Только уйти.

Дорога к станции была не длинной, но ноги налились тяжестью, как будто я шла в гору.

В голове вертелись его слова. Холодные, обдуманные. Я не могла понять, когда всё изменилось. В какой момент он начал смотреть на меня иначе. Или… он всегда смотрел так? Просто я не замечала.

Почему?

Почему он ничего не сказал, пока я… пока я думала, что он стал мне близким?

Я вытерла ладонью щёку и обнаружила, что она влажная. Не плакать. Всё уже произошло.

Вскоре передо мной выросло здание станции. Небольшое, но крепкое, сложенное из гладкого светлого камня. Высокий стеклянный купол отражал свет, фонари у входа мягко переливались золотистым светом, словно приветствуя редких пассажиров.

Я крепче сжала ремешок сумки и шагнула на станцию.

Перевалочный пункт орвенов в нашей деревне казался пустынным в этот час. Я купила билет на ближайшее время. Линия Лорвен-Оринн. Шесть часов пути.

На перроне стоял орвен – вытянутая, обтекаемая капсула тёмного цвета с длинным, заострённым «носом». Его корпус, гладкий и матовый, мягко отражал свет фонарей. Вместо колёс – лёгкое мерцание под днищем: орвен не касался земли, зависая в нескольких сантиметрах над платформой благодаря магической подушке. Вдоль боков шли тонкие линии символов, в которых пульсировало синее свечение – энергия, питающая его движение. Он не издавал звуков, только лёгкий вибрирующий гул, почти неразличимый.

Когда я подошла ближе, двери беззвучно разъехались в стороны. Внутри царил полумрак с мягкой золотистой подсветкой по периметру. Ряды кресел – широких, обитых светлой тканью – тянулись вдоль прозрачных окон, за которыми уже начинал расплываться пейзаж.

Пассажиры сидели по своим местам, кто-то читал, кто-то спал. Я выбрала место у окна. На кристалле высветился пункт назначения: Лорвен, Центральная станция Киренсаль.

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза на мгновение, но сердце не давало покоя. Всё внутри болело. Не только из-за того, что я уезжала. Из-за него. Каитиро.

Я потянулась к кулону, висящему на груди, и машинально провела пальцами по острым граням синего камня. Почему он дал его мне? Почему… тогда? А если он знал… всё?

Я вздохнула и посмотрела в окно.

Орвен двинулся. Без рывков, без толчков – плавно и беззвучно. Мимо окна проплывали леса, поля, реки, соединённые сетью дорог и магических линий. Иногда попадались фермы или поселения. Там редко видели магов. Люди жили проще, ближе к земле, часто полагаясь на лошадей или свои ноги. Здесь даже лошади выглядели иначе – мощные, выносливые. Этим людям и не нужна была магия.

Я смотрела на всё это и остро чувствовала разницу.

В деревне все знали друг друга по именам. Если кто-то заболевал, соседи приходили на помощь, приносили еду, сидели у постели. Никто не оставался один. Жизнь текла медленно, как река, но в ней была своя прелесть.

Город – совсем другой. Там каждый сам по себе. И всё движется – быстро, точно, шумно. Никто не знает, кто живёт за стеной. Все спешат. Всё организовано, зашито в расписания и формулы. Люди утопают в своих делах как в тумане. Здесь даже магия – чёткая, выверенная, почти бесстрастная.

Я всегда любила природу Любила землю, свежий воздух и запах сушёных трав. Там я могла быть собой. Но правда в том, что город был привычнее.

Я жила здесь почти всё время. Учёба, библиотека, общежитие, задачи, дисциплины – в этом ритме было что-то, что помогало мне не распадаться.

И теперь, когда вдалеке уже виднелись шпили Лорвена, я вдруг поймала себя на мысли:

«Наконец-то – блага цивилизации».

Глупо. Но в этом было что-то почти утешительное. Свет, горячая вода, душ, бесконечный доступ к книгам. Город никогда не станет домом. Но он был тем местом, куда я возвращалась снова и снова.

Лорвен приближался, его очертания уже не терялись в дымке. Здания подступали всё ближе – сначала редкие, стоящие вдоль трассы, потом плотнее, выше, сложнее. Фасады из светлого камня – тёплого, песочного, местами отбелённого солнцем – были украшены лепниной, арками и коваными балконами. На некоторых виднелись гербы старых домов – стилизованные символы стихий, вписанные в округлые ниши под крышами.

Улицы тянулись прямыми линиями, но каждый поворот открывал новые ракурсы: скруглённые углы домов, башенки на перекрёстках, черепичные крыши с тёмными водостоками и витражами. Здания стояли вплотную, но не давили – между ними оставляли широкие тротуары, засаженные деревьями. Окна – высокие, почти от пола до потолка, разделённые на несколько секций. Где-то на подоконниках стояли цветы, где-то – книги. Некоторые были закрыты тяжёлыми шторами, другие подсвечены изнутри. Здесь жили по-другому. Тише, но напряжённее.

Магия в этом месте была частью самой материи – не как отдельная сила, а как нечто, сросшееся с камнем, стеклом и светом. Она проступала в тонком свечении вдоль карнизов, в рунных сплетениях под коваными балконами, в полупрозрачных линиях, что перебегали по стеклу витрин и вспыхивали при приближении. Не ради красоты – ради контроля.

Каждое здание дышало чарами, скрытыми под фасадами. Не защита – порядок. Не роскошь – система.

В этом городе магия не служила человеку. Она служила нечто иному.

Так было устроено всё в Альвассе: энергия магии, деньги и кровь переплетались, создавая систему, в которой правили Тринадцать Семей. Магические рода, те, кто заключил союз, чтобы остановить падение мира после войны. Или чтобы прибрать его к рукам – как посмотреть. Теперь одна семья возглавляла совет, остальные сидели рядом, держа равновесие. Они жили в Киренсале – сердце Лорвена.

Лорвен был сложным. Неуютным – но прекрасным. Строгим. Слишком собранным.

И всё же… я ощущала в нём что-то знакомое. Школа была недалеко. Я жила здесь, ходила по этим улицам, дышала этим воздухом.

И даже если город никогда не станет мне родным – я научилась жить в нём.

Орвен плавно сбавил ход и подъехал к станции Киренсаль – белоснежное здание с арками и колоннами, высокими дверьми, где на стенах переливались золотые руны магической защиты.

Я на секунду задержалась у выхода. Сделала вдох.

Шесть часов пути – и я снова здесь.

Одна.

Дорога от станции до школы заняла меньше времени, чем я ожидала. Может, потому что ноги сами шли по знакомым улицам, а мысли оставались где-то позади, путаясь в обрывках воспоминаний. Город встречал привычной суетой: повозки скользили по улицам почти беззвучно, редкие прохожие спешили по своим делам, витрины магазинов переливались мягким светом ламп.

Но я почти ничего из этого не замечала. Шла, будто во сне.

До общежития школы добралась, едва помня дорогу. Всё происходило слишком быстро. Руки дрожали, когда я открывала дверь нашей общей комнаты. Вейры ещё не было.

Я не знала, хорошо это или плохо.

Бросив сумку возле кровати, я медленно разулась, скинула верхнюю куртку и, даже не зажигая свет, опустилась на простыни лицом вниз. Холодная ткань сразу впитала в себя тепло моего дыхания. Было тихо. Слишком тихо после последних дней.

И вдруг я поняла: я не попрощалась с ним. Даже не попрощалась.

Почему эта мысль снова делала больно?

Когда я проснулась, за окном уже светлело. Небо было всё ещё блеклым, как старая, выцветшая ткань, и казалось, что оно никогда не станет по-настоящему ярким. Комната оставалась тихой, и я, не открывая глаз, несколько секунд просто лежала, слушая собственное дыхание. Голова гудела, тело будто налилось тяжестью. Хотелось остаться так, спрятанной в тепле, ещё немного. Хотя бы на мгновение представить, что всё хорошо.

Что ничего не случилось.

Внезапно дверь распахнулась с оглушительным скрипом, и комната наполнилась жизнью.

– Эли!

Я еле успела поднять голову, как в меня влетела Вейра. Тёплая, живая, громкая. Как всегда. Она буквально налетела на мою кровать, мягко утыкаясь в меня, обнимая так крепко, что казалось – можно дышать.

Длинные русые волосы, пахнущие цветами, щекотали щёку. Она отстранилась чуть-чуть, и я встретилась с её серыми глазами – светлыми, как утреннее небо за дождём. Чистыми. Искренними.

Вейра всегда была очень красивой. Высокая, стройная, с точёными чертами лица, которые сделали бы её похожей на тех идеальных девушек с гравюр, если бы не открытая, солнечная улыбка. Она была моей лучшей подругой с самого первого дня в школе. И, наверное, единственным человеком, которому я по-настоящему доверяла.