Иное начало. Книга третья: И грянет весна! И грянет весна!

«Куда девать деревья в своих лесах у меня и так немало идей! И „жечь его понапрасну“ в этом списке нет!»

Харт явился спустя пару часов, неся в руках увязанные фляги с водой.

– Я вот тут подумал, – едва дав нам напиться, заговорил алагат. – Если выйду сейчас, а вы потихоньку следом, то…

– Нет. – спокойно произнёс я, всматриваясь в чащу леса.

Хорст застыл с открытым ртом на полуслове.

– Но у нас нет проводников господин, и мы можем искать эту тварь бесконечно!

Я посмотрел на алагата:

– Четверо, мужик!… Она извела четверых! – злясь на весь белый свет, бросил я ему в лицо. – И неизвестно что сделала с теми двумя, которых применила колдовством!

Плюнув в сердцах, я присел у ближайшего дерева и обхватил голову руками. За то время что прожил в этом мире, наверное в первый раз я испытывал такое уныние. Вся эта ситуация с этой проклятой ведьмой выбила меня из колеи.

«Откуда только эта мразь взялась на моих землях!? Никак снова её заслали ко мне специально!? Уже понятно, что на севере какая-то властная тварь мутит воду. Но кто это может быть – для меня по сути неразрешимая загадка, если только не раскрою её случайно. Все эти имена именитых родов и их вассалов, по факту – белый шум на фоне! Я даже их толком запомнить не могу, не то что разобраться кто из них враг, кто друг, а кто так, с четвертинки на половинку. Так что, кто угодно мог отправить эту ведьму в мои леса, изводить людей. И зная меня, наверняка рассчитывали что я ломанусь… Зная… меня!?»

– Уходим назад! – подорвался я с места под удивлённые взоры спутников.

Хорст едва ли у виска пальцем не крутил, не понимая такую переменчивость моих решений.

Тарталан чуть пошатываясь встал, опираясь на свой огромный меч:

– Что не так? Я смогу…

– Дело не в тебе, Тарик. А во мне!

Вдруг, насторожившись, рах повёл своими длинными ушами и пристально посмотрел в глубину леса. Это заметили мы все, и вмиг обернулись в ту же сторону, похватавшись за оружие. В чаще леса, в нашу сторону, по нарастающей катилась волна непонятного шума.

– Разнак? – шепотом проговорил я глядя на сосредоточившегося раха.

Но он словно не видел ничего и никого, полностью сконцентрировавшись на том, что приближалось к нам. Рах дрожал. Кончики его покоцанных ушей мелко вибрировали в такт мандражирующему телу, выдавая в нём лютый страх.

«Да что же там такое, б#я!?»

На выжженную полянку вышел массивный серый волк. Его прижатые к голове уши, оскалившаяся пасть и вздыбившаяся шерсть на холке, многозначительно намекнули нам на дальнейшие расклады.

«Всего-то… Один волк!? Да мы зимой…»

Из кустов рядом с ним появилась ещё одна волчья морда и утробно зарычав, с таким же настроением уставилась на нас.

«Ну ладно, два…»

А потом вышли ещё. И ещё, и ещё! Серые с проседью холки тесно двигались между деревьев в невысоком подлеске. Не было ни скулижа, ни тявканья, ни рычания или пробирающего до мурашек волчьего воя. Ничего! Огромная стая уже не белых, а серых волков двигалась через лесную чащу не скрываясь.

«Род Всемогущий… Да их тут под сотню!»

– Разнак, – нервно облизав пересохшие губы, хрипло обратился я к раху. – Сделать можешь что-то?

Рах, дрожжа как осиновый лист на ветру, повернулся ко мне и я увидел на его лице отчаяние и ужас:

– Владетель… Сила…

А в следующий миг он разлетелся кровавыми ошмётками!

– Неет!!! – вырвалось у меня, и я машинально дёрнулся к нему, но от раха осталось лишь рваное тряпьё да кусок ступни на обгоревшей земле.

Позади послышался рык, и обернувшись я увидел Тарталана. Эквилианец словно на секунду впадал в безумие, но заметно старался совладать с собой всеми силами. Когда его тело сотрясала агония, то в эту секунду в глазах Тарика вспыхивало красное пламя.

– В нём пробуждается берсерк! – воскликнул встревоженно Хорст и словно забывая о волках, прикрылся щитом от Тарталана.

– Арнг'аку! – раздался скрипучий, едва ли узнаваемый женский голос, и здоровенный эквилианец рухнул как подкошенный.

Мы с Хорстом синхронно обернулись, занимая позиции над варваром и прикрывшись щитами.

– Покажись, ведьма! – закричал я, принимая стойку скорпиона и нацелив острие клинка в ту сторону, откуда прилетело заклинание (а в том, что это было оно самое – я не сомневался!).

Среди стволов сумрачного леса, неспешно передвигаясь в подлеске, замелькало нечто массивное, явно превосходящее самого крупного волка которого мне доводилось видеть.

– Крон Великий!

– Род Всемогущий!

Выдохнули мы одновременно с алагатом, едва ведьма явила свой лик…

На огромном звергане, закинув одну ногу в седло и свесив вторую, восседало нечто настолько старое и мрачное, что я сперва даже не понял кто это вообще. Только когда существо подъехало ближе, я всё-таки убедился, что это женщина. В чёрных её прядях казалось давно не мытых волос, ярким мазком бросались в глаза вплетённые в них несколько ярко-фиалковых пятилистных цветков, резко контрастирующих своим чистым цветом с её ужасающей внешностью. Часть из них были перетянуты металлическими колечками, с вставленными в них птичьими перьями и подвешенными к ним же мелкими костяшками. Её непонятного фасона платье с широким декольте выставляло на показ ребристую грудную клетку, по которой, при каждом её движении, билось и позвякивало ожерелье из мелких черепков и колечек. Правая её рука была простой, человеческой. А вот левая же бросалась в глаза своим отвратительным видом: кожа на ней выглядела словно поражённая проказой, а уродливые, скрюченные пальцы с внушительными когтями сжимали древко тотема. Впрочем, всё это меркло по сравнению с её лицом! Свисающие через лоб скрученные в косички космы, не могли скрыть её мертвецки бледного, с едва различимыми полосками губ, лица. Потрескавшаяся, покрытая буграми рубцов кожа, словно она страдала проказой, туго обтягивала череп, из-за чего лицевые кости сильно выпирали на вид. Довершал этот ужас во плоти, пробирающий до дрожи в коленках немигающий взгляд мутно-белых глаз, с плохо выраженными зрачками.

Ведьма слегка развела руки в стороны и я невольно бросил взгляд на её качнувшуюся, неожиданно полную грудь. Там, под более чем скромной одеждой в эту осеннюю пору, видны были её крупные соски, что оставляли мокрые пятна снаружи её невзрачного наряда. Мы с Хорстом боялись шевельнуться, шокированные её внешним видом. Не спуская с нас глаз, она едва шевельнула уродливой рукой, качнув в ней тотемом. Из гущи стаи к ней протиснулся молодой, черный как уголь волк с янтарными глазами. Ведьма оттянула край платья, оголяя полную, тяжёлую грудь с торчащим соском, из которого сочилось молоко. Волк облизнулся, и привстал на задних лапах. Старуха опустила здоровую руку и схватила волка за холку, после чего без труда приподняла зверюгу до уровня груди. Потом качнула тотемом, и волк рыча припал к соску, начав едва ли не взахлёб насыщаться молоком.

Всё это время мы стояли как парализованные, продолжая созерцать столь невероятное, без сомнения магическое, но мерзкое и отварное по сути своей действо. А ведьма продолжала удерживать волка, уткнув его мордой себе в грудь, пока тот насыщался. При этом она ни на мгновение не спускала с нас своего гипнотического, пробирающего до мурашек, взгляда.

Кормёжка продолжалась до того момента, пока волк вдруг не начал захлёбываться. Он конвульсивно дёрнулся, а её молоко хлынуло у него из носа и пасти. Спустя секунду, он попытался вырываться, упираясь лапами в бок звергана. Но ведьма держала его крепко, и словно не замечала его начавшейся агонии. Наконец ведьма сочла, что с него достаточно, и рывком оторвав волка от груди, бросила его на землю. Старуха спрятала грудь, и едва шевельнув губами снова качнула тотемом. Молодой явно пережрал, и у него начались рвотные позывы. Матёрые самцы обступили его со всех сторон и грозно зарычали.

«Что-то мне подсказывает, что если молодой срыгнёт, то его разорвут в клочья.»

Чёрный стал крутиться вьюном, скаля зубы на своих. Его выгибало и ломало, он зажимал морду лапами уткнувшись в дёрн, но сдерживался. Под конец, волк в ярости накинулся на ближайший ствол дерева и принялся рвать из него куски коры и древесины. Вдруг, истекая белёсой слюной и склонив низко голову, в какой-то момент он замер! Его тело стало с противным хрустом меняться, становясь больше в размерах прямо на глазах. А когда всё закончилось, это уже был не молодой самец, а матёрый, взрослый хищник готовый убивать. Он подошёл к ведьме и та, взглянув на него с нежностью, будто бы мать на своё дитя, протянула руку и погладила его по холке. Теперь она без труда доставала до него не сгибаясь.

– Анай Янко Фортхай! – проскрежетала ведьма таким голосом, что даже волки заскулили рядом с ней. – Они говорили, что ты обязательно придёшь!

Тут она запрокинула голову и рассмеялась, а стая вокруг взвыла в один голос.

– Кто тебя нанял, ведьма? – задал я животрепещущий вопрос, рассчитывая перед смертью узнать хотя бы имя своего недоброжелателя.

– Нанял? – враз оборвала она смех и резко изменилась в лице. – Я по твоему похожа на ту, кого можно «нанять»? – грозно, и с пренебрежением произнесла она последнее слово, вставая на звергане и выпрямляясь во весь рост. – Я Нарвана – Волчья Матерь! Я пришла за тобой ублюдок, чтобы отомстить за моих детей зимы!!!

Ведьма взвыла по волчьи, указав в нашу сторону своим тотемом. Волки, рыкнув хором и взрыхляя лапами почву, ринулись на нас!

Я чувствовал как Нарвана использует Силу, повелевая стаей. Но это была совсем иная магия! Она не ломала её через колено, а пользовалась потоками с грацией и высочайшим профессионализмом. В связи с этим, за секунду до своей осознанной гибели, я вдруг подумал:

«А почему она никого из нас не убила как Разнака?»

Сила вырвалась изнутри громыхающим потоком, едва не разорвав меня на части! Едва первый волчара с распахнутой пастью прыгнул на меня, я словно закипел за мгновение, приходя в неописуемую ярость пробуждающую жажду убийства! Хорст уже свалился с ног под грузом навалившихся на него зверей, и я видел, как острые клыки сразу нескольких волков тянутся к его шее. Сила просилась на выход, и не найдя ничего лучшего в этой ситуации, я закричал! Это был просто вскрик, который вырывается у каждого нормального человека когда на него нападает стая собак… Волков разметало в стороны будто взрывом! Многие валялись оглушённые, выпрямившись конечностями и хребтами. Некоторые корчились от боли, зажимая лапами уши. Самых везучих просто расшвыряло по сторонам, попутно ударяя их об деревья и калеча об обломанные сучки и торчащие ветки.

Шея алагата была цела, но его тело всё-таки им удалось местами достать. Но Хорст тем не менее встал сам, и сплюнув, подобрал оружие. На топоре осталась кровь и клочки шерсти, и варвар только брезгливо вытер лезвие пальцами. Потом вытер их об щит, и принялся хладнокровно добивать ближайших хищников. В окружающей нас стае царил хаос. В рядах волков то и дело вспыхивали яростные драки между собой. Я хотел было так же ворваться весело и гордо используя Силу, как когда-то в бою в пещерах с рахами, но вдруг понял что… Пуст! Откат был совсем слабеньким, но и Силы в себе я больше не чувствовал. Я потратил всё в один крик!

«Да ладно!?»

Тут я замечаю, как на земле зашевелился Тарталан!

«Слава Роду! Жив!»

Громила встал оперевшись на свой меч и пошатываясь огляделся:

– Мы в лесу Морока?

Хорст попятился к нам и в приветствии очнувшегося варвара вскинул топор:

– Пока ещё нет, степняк. Но думаю дверь туда скоро откроется!

Нарвана спешилась со звергана и вскинув тотем над головой, начала камлать, активно перебирая когтистыми пальцами уродливой руки. Свары в стае пошли на убыль, и хищники вновь возвращались под контроль Волчьей Матери, выстраиваясь в ряды вокруг нас и зажимая в кольцо.

Я бросил вопросительный взгляд на Тарталана, но варвар только отрицательно качнул головой.

«Ну что ж…»

– Рад был нашему знакомству, мужики!

Волки снова бросились всем скопом на нас…

– Стой, мама! – раздался вполне миловидный голос и камлания ведьмы тут же стихли, а волки осеклись на полпути. Навострив уши, они обратились вниманием в сторону нежного девичьего голоса.

Из-за пожухлого, серо-бурого подлеска, вышла молодая девушка. Хищники, пригибая головы низко к самой земле и скалы зубы, спешили убраться с её пути, косясь на неё и повиливая хвостами. Над вытоптанной, выжженной и окровавленной поляной вдруг пронёсся лёгкий, освежающий ветерок.

Хорст толкнул меня в локоть и указал на неё:

– Она, господин! Точно она!

«Мама!? Так это… эта… вот ОНА, её мать!?»

Девушка подошла к ведьме:

– Его нельзя убивать, мама. – произнеся это, девушка стрельнула глазами в сторону нашей застывшей троицы. – Алагата и эквилианца, можешь отдать братьям! – дочь ведьмы протянула руку и под неё тут же нырнул ближайший волчара, млея от прикосновения к своей голове изящной ручки.

– Что ты здесь делаешь Майрана? – Нарвана плавным движением когтистого пальца заправила девушке белоснежный локон волос за ухо. – Ты должна быть дома, дочка. Ведь у тебя появились две новые игрушки! – с улыбкой, больше похожей на оскал, произнесла ведьма. – Или ты их уже сломала? – скорчила она удивлённое лицо, но из-за её мутно-белых глаз гримаса вышла чудовищной.

Хоть затянувшаяся сцена и нервировала, но у нас не оставалось выбора, кроме как смиренно ждать дальнейшего развития событий. Но пока у них шла беседа, я во все глаза рассматривал молоденькую дочь Матери Волков.

«Зелёные глаза, стройная, слегка худовата, с красивыми очертаниями лица… Она очень похожа на… Стоп! Нет! Это не она!»

В этот момент Майрана резко повернулась и вперила свой взор мне в лицо.

– О! – усмехнулась она, хищнически облизнув губы. – Я чую похоть, мама! И нечто ещё… Нечто… – она вдруг изменилась в лице, нахмурила брови, и напряжённо сделала шаг в мою сторону, буквально прожигая взглядом во мне дыру. – Чужое!? – её глаза вспыхнули на миг турмалиновым блеском…

– Во славу Единого!!!

– За Ареана!!!

В унисон этим крикам одномоментно вторили волчьи визги, рык и скулёж где-то в лесной чаще у нас за спиной.

Нарвана в один скачок оседлала звергана:

– Истиниане!

Она толкнула тотем в небо, и я почувствовал концентрацию Силы.

– Ложись! – только и успеваю крикнуть своим товарищам, рухнув ничком на землю.

– Думлак'БАХ!!!

На уровне груди взрослого человека над нами пролетел жгут Силы, скрученный в огромный серп. Из вековых стволов деревьев вокруг прыснули в разные стороны щепки, листья и кора, а где-то там, позади, где приверженцы Ареана сошлись в бою с волками, послышались людские вопли полные боли!

Если нам с Хорстом удалось начисто избежать этого жуткого заклинания, то вот здоровяку эквилианцу едва не срезало голову, лишив его части густой шевелюры пока он падал наземь.

– Мы ещё увидимся с тобой, анай Янко Фортхай! – Майрана вскочила на звергана позади матери, взметнув белоснежными волосами. – Или кем бы ты не являлся!

Девушка рассмеялась, и зверган понёс их прочь, уводя за собой остатки стаи.

Когда на поляну высыпали люди в красном и наставили на нас оружие, мы едва успели встать с земли и отряхнуться. Красные накидки со знаком ордена Истинной Веры поверх доспехов, носили все как один. Да и в принципе у всех было одинаковое обмундирование: щит, короткий меч, короткое копьё. А дальше уже вариативно.

– Бросайте оружие! – крикнул один из них, прикрываясь щитом с грубо нарисованным пламенеющим сердцем на его поверхности.

Хорст перехватил поудобней топор.

– Кто ты такой, чтобы приказывать мне, анаю Фортхай, в моих же землях?! – набычив взгляд произнёс я, жестом удерживая алагата на месте.

Солдаты переглянусь.

– Я…

– Да мне по#уй кто ты! Это был не вопрос!

Воин облизал пересохшие губы и уже открыл было рот для ответа.

– Брат Сигус, я бы порекомендовал тебе подумать перед следующими словами! – раздался громкий мужской голос, и из-за раздвинувшихся рядов к нам вышел сурового виду дед в красной рясе. Но больше притягивал внимание не он, а те, кто шёл с ним рядом. Краем глаза заметил, как напрягся Тарталан.

– Гдор Панхель Арвинус! – наигранно радостно поприветствовал я аная, раскинув в широком жесте руки. – Добра вам в дом! А этот рослый юноша, никак ваш сын!?

Гдор с невозмутимым лицом взмахнул в приветствии рукой в ответ:

– И вам добра, анай Фортхай! – он положил руку на плечо юнцу, вперившего в Тарталана свой презрительный взгляд. – Да, вы правы, это мой сын, Руан.

Наконец засранец, замешанный в истории с зерном с моих полей, а может даже и конкретный инициатор, взглянул на меня. Утерев рукавом лицо я, облизав плотоядно нижнюю губу, подарил мальчишке такой взгляд в ответ, что без сомнения он понял – я в курсе! Хотя чего тут уж таить, если Тарик вот он, стоит рядом со мной, среди всего этого бедлама щедро сдобренного волчьими трупами.

«Мягко говоря – неожиданно вышло… Мда.»

– А где ваш рах, господин анай? – поведя взором по полю битвы, как бы невзначай спросил вдруг старикан.

Я не стал отнекиваться, ожидая этого вопроса. Наверняка они шли нашим путём и заходили в Лесовку.

– Вы не представились. – устало опёршись на меч и приподняв левую бровь, произнёс я.

Мальчишка Гдора что-то хотел было сказать, и судя по его возмущённому виду – явно дерзкое. Но папаша так сдавил ему плечо, что он зашипел и слегка скривился от боли.

Старикан оценивающе окинул меня взглядом, сведя руки за спиной.

– Арван Кор Грок, – старик чуть вздёрнул подбородок. – Второй Несущий Весть!

Я опустил уголки губ и выразительно повёл бровями:

– Впечатлён!… Так, что орден забыл в МОИХ землях?

– Всё принадлежит Единому…

– Туриму! – перебил я его. – Единому правителю Турии, Андэвэйну Карстэру Мартасу. Не так ли?

Я увидел как побелели костяшки на руках сжимающих оружие воинов. Гдор и дед поиграли желваками, а в глазах мальчишки едва не метались молнии.

– Безусловно. – наконец выдавил старик. – Но все мы живём под дланью Единого.

– Пусть так. – кивнул я, начиная раздражаться.

«Х#ле вы сюда припёрлись!?»

– К нам дошла весть о ведьме в этих лесах. – светлеея ликом наконец заговорил о деле Арван. – Орден Истиниан всегда откликается на людские мольбы о помощи. Ведьмы весны коварны, и опасны больше других.

«Весны! А что б#я, есть ещё зимние, летние, осенние?! Да тут что, всё так – по сезонному?!»

– Я не знаток ведьм, и чего уж таить – сталкиваюсь с ними в первый раз.

Второй Вестовой слегка усмехнулся и раскрыл широко глаза:

– О, господин анай, тогда вам крайне повезло, что мы подоспели вовремя! Весенние ведьмы в свою пору очень сильны. Особенно опасны они для молодых мужчин. – усмехнулся он, по профессорски помахивая пальцем. – Да и женщин тоже впрочем. Весна, она сама по себе, по природе своей, пробуждает и усиливает похоть.

– Уважаемый Арван, я бы рад был с вами побеседовать обо всём этом, но я, и мои люди, слишком многое пережили за эти сутки. – я решил сворачиваться, пока разговор не зашёл на какие-нибудь провокационные темы, или темы, о которых я должен знать, но не знаю.

Старик сделал жест и его люди убрали оружие:

– Само собой, анай Фортхай.

– Благодарю…

– Вы намерены вернуться в Хайтенфорт? – невинным тоном спешно поинтересовался Арван.

Одним, уже привычным движением я вогнал меч в ножны, давая знак Хорсту и Тарталану собираться:

– Нет. – наклонился, подобрал щит, и закинул его за спину. – Я намерен завершить начатое.

В рядах ордена нашлось место пятёрке загонщиков, с низкорослыми, но мощными по строению тела псами. Собаки с хрипом рвали повода, ведя нас к горам Торгадории и едва не утаскивая за собой по земле еле поспевающих за ними следопытов. После короткого привала, на котором истиниане перегруппировались, подлечивая раненых и подсчитывая убитых, орден устремился в погоню за Матерью Волков с фанатичным блеском в глазах. Арван Кор Грок абсолютно игнорировал тот факт, что вообще-то я своего разрешения для этой охоты в своих землях им не давал. Да и в принципе не звал. Но отрицать что истиниане спасли мне и моим людям жизнь, я не мог. Поэтому поднимать эту тему и начинать кочевряжиться, я естественно не стал.

Двигаясь по лесу, рядом со мной оказался Второй Несущий Весть. Для своих годков, а выглядел дед на все шестьдесят с лишкой, он довольно бодро держался в походе. Старик явно искал разговора.

– Спрашивайте. – буркнул я, обходя упавший толстенный ствол вековой сосны, напару с Арваном.

Он слегка замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, заложив руки за спину, отчего мне пришлось тоже остановиться и развернуться к нему лицом.

– Мне сказали, вы любитель поболтать с рахами, это так?

Я по вольному опёрся рукой о дерево:

– Есть такое, не отказываюсь. Врага надо хорошо знать.

Дед хмыкнул:

– И много вы узнали? – странным, совсем не понравившимся мне тоном, задал он вопрос.

– Достаточно, что бы понять, что рахи не какие-то там глупые звери живущие в пещерах глубоко под горами. Это вполне разумная, осознавшая себя раса существ, со своими правителями, армиями, поселениями, и прочими признаками разумных рас.

– Но это можно узнать из книг…

– Нет у меня никаких книг! – психанул я, заправляя большие пальцы рук за ремень. – Нет у меня ни учёных мужей из столицы, ни придворного мага, который смог бы заменить учёного. Никого нет!

– Если бы вы не разорвали договор аренды полей с нами, то орден мог бы вам помочь с этим делом, и прислать к вам учёного брата. – многозначительно произнёс Арван.

Меня так и подмывало рассказать про козни старшего сына Арвинуса, но я решил не делать этого.

«Нееее… По поводу этого засранца, у меня свои планы имеются.»

– Поля мне нужны сейчас самому. Людей у меня прибавилось, а расчищать новые пашни – дело не быстрое, господин Арван.

– Верн, анай Янко.

Я в недоумении посмотрел на него.

– В ордене Истинной Веры нет господ. – едва усмехаясь пояснил Второй Несущий Весть. – Все пятеро Несущих Весть носят титулы ве́рнов. Так что когда обращаетесь к высшему руководству нашего ордена, не стоит говорить «господин».

Я пожал плечами, корча дурака:

– Извините, если обидел. Я не сведущ в религиозных титулах вашего ордена, потому как поклоняюсь своим богам.

Грок кивнул, делая несколько шагов и подходя ко мне:

– И позвольте узнать, каким же?

Второй Несущий Весть вдруг цепко своим взглядом поймал мой, и словно в душу заглянул. От такой настойчивости и беспардонности я буквально опешил.

– Со всем уважением к вам, и вашему ордену верн Грок, но кому поклоняюсь я – это личное!

Старик ещё некоторое мгновение испытывающе на меня пялился, а потом хмыкнул и с недовольным видом молча двинулся в путь.

«Ты гляди кака цаца! Ещё б ножкой топнул, хрычара блин.»

Объективно – я не имел ничего против Истиниан. Мне абсолютно безразлично кто во что верует – это личное дело каждого. Но мне очень не нравилось, когда веру, какую бы то ни было, насаждают едва ли не насильственно. Я считаю, что каждый должен прийти к вере сам. И именно к той, к которой у него лежит душа, а не к той, которую навязывают со стороны фанатики, каким бы то ни было образом. А приверженцы ордена Истинной Веры, судя по многочисленным слухам и перетолкам, являются именно такими.

В течении двух последующих дней мы продирались сквозь лесную чащу северных чащоб, неустанно преследуя Нарвану и её дочь. В какой-то момент я даже хотел отказаться от дальнейшей погони, ибо буквально каждой клеткой начал ощущать тихую угрозу исходящую от людей ордена. Кривые взгляды истинианских воинов нервировали нас всю дорогу. Осуждающий, надменный взор старика не спускающего с меня глаз, наводил на мысли, что он усиленно обдумывает нечто такое, на что ему трудно было решиться. Так смотрит убийца на появившегося из неоткуда свидетеля его преступления, в раздумьях бежать, или добавить к своему чёрному списку жертв ещё одну. Насмешливые поглядывания в мою сторону, утайкой через плечо, сынка Гдора, и прочие признаки затягивающейся петли, заставляли нервничать как меня, так и моих спутников.

В конце концов всё это подвело меня под одну мысль – надо валить от них, и как можно быстрее.

«Сегодня же ночью! Но сперва, есть одно дельце…»

Едва в ночь стали лагерем, я с шутками-прибаутками прошёлся по нему и прикупил у солдат пару бурдюков вина. Платил щедро, не торгуясь. Жалуясь на проклятых ведьм и грёбаный осточертевший лес, я рьяно проявлял желание успокоить нервы и хорошенько выпить. Сетуя на то, что было бы неплохо ещё и девку какую под бок, но мол что поделать – чего нет, того нет! Несколько неосторожных колкостей от усмехающейся солдатни по поводу последнего, я пропустил мимо ушей, давя лыбу в ответ.