скачать книгу бесплатно
Тут мой наниматель закурил. Что приятно в этой древней дребезжащей развалюхе – дым сквозь многочисленные щели моментально выносит из салона, несмотря на весьма умеренную скорость, километров эдак тридцать в час. Уносит правда вместе с теплом.
– Так вот, промышленникам мы могли предложить не слишком щедрую компенсацию за их предприятия, да и то в будущем. При этом, мы предложили им должности управляющих, с солидной зарплатой. Однако все это не понадобилось, большинство промышленников давно покинуло пределы нашей страны, выведя за границу все возможные активы. Своими заводами, многие из них и так не управляли. Хотя мы постарались сохранить любыми способами управленческий персонал этих предприятий. Единственная прослойка капиталистов, которой мы не собирались предлагать никаких компенсаций – владельцы сырьевых компаний. Недра принадлежат народу – на этом сошлись все члены совета!
– Но ведь многие шахты, выработки требовали серьезных инвестиций в технику, геологоразведку?
– Эти инвестиции они окупили уже десятки раз. Но главное не в этом. Вторая категория собственников, которым мы не предлагали компенсаций – зарубежные корпорации. Вернее, не так, некоторым из этих собственников тоже предложили компенсации, некоторым даже соглашались оставить их бизнес в неприкосновенности, при условии расширения производств. Химикам, производителям моторов, аэропланов, локомотивов. Но это оказалось, по большей мере, гиблым делом.
Мой собеседник бросил докуренную папиросу куда-то себе под ноги, тяжело вздохнул и продолжил:
– Все эти наши мероприятия привели к тому, что в данный момент наша страна находится в практически полной международной изоляции. Несмотря на то, что мы старались провести обобществление основных производств в максимально мягкой форме, за рубежом нас не поняли. Сначала поддержали наших внутренних противников оружием, амуницией, боеприпасами и продовольствием. Однако мы своей решительной, но мягкой политикой, привлекли на свою сторону практически всю армию. Наши враги сделали ставку на националистов с окраин страны, на откровенно уголовные элементы. Их было много, но ни дисциплиной, не стойкостью похвастаться они не могли. Регулярная армия справилась с этим сопротивлением играючи. Потом наши бывшие союзники решили попробовать справится с Республикой уже силами своих армий. Просчитались. Многие их солдаты просто не хотели воевать с бывшими союзниками, причем, самыми стойкими и умелыми среди всех союзных армий. Кроме того, узнав какие перемены мы проводим в стране, на нашу сторону стали переходить целыми подразделениями солдаты армии вторжения. После этого господа буржуи сильно на нас обиделись и вычеркнули из международной политики.
– И, как я понимаю, я везу предложения руководству одной из зарубежных стран, которое может разорвать эту изоляцию?
– Собственно, так оно и есть. В Италии тоже произошел переворот, они начали свой эксперимент. Фашистская партия – откровенно вождистская структура, ее лидер страшный позер, но и его партия и большинство нашего Совета вышли из социал-демократии. Мы, правда, пошли по пути социальной справедливости много дальше. Дуче – нет, поэтому он сохранил отношения с окружающим миром. Он ведет дела иначе, не так, как решили мы. Он давит своих собственников, постепенно, обрубая хвост по частям. Нам кажется, это неправильным, мы сначала приняли определенные законы, а затем, опираясь на них, начали работать. Но этими же законами четко ограничили себя: мы делаем строго это, в остальном ни на что не посягаем. В то время как Дуче все делает директивно, декретами, специальными распоряжениями верховного правителя и так далее. Но это я уже в критиканство ударился. Сейчас нам нужен договор с Фашистской Италией. Договорившись с ней, мы можем начать диалог с Римским Папой, тем более что мы не притесняли его церковь, и даже предоставили ей равные права с православной. А Папа имеет ключи ко многим правительствам. Но самое важное, нам нужно, чтобы наш дипкурьер официально добрался до Рима. Официально, это означает, что он должен пересечь сначала нашу границу с Польшей, с отметкой в паспорте о пересечении границы и отметками в таможенном журнале. Затем пересечь границу с Красной Баварией. С этой страной у нас установлены дипломатические отношения, но там к власти пришли убежденные коммунисты, они пошли куда дальше нас и их отношения с окружающим миром куда хуже наших. Мы хотя бы с гоминьданом смогли договориться и кое-какие необходимые товары получаем через Китай. Правда платим за это не только своими товарами, но и жизнями наших солдат, которые в Экспедиционном корпусе воюют за интересы китайских товарищей с императорскими войсками.
Далее, необходимо пересечь границу Баварской Социалистической Республики и Чехии. Потом Чехии и Австрии. Ну и последняя граница – австро-итальянская. И все это время на вас будут охотиться, как на дикого зверя. Ну и вам, как дикому зверю, придется пускать в дело зубы и когти. Учтите, все эти шесть дней вас ждет непрерывная война. Только вы отъедете от Москвы, пора доставать оружие и готовиться к атаке. Самый сложный участок – Польша. В Чехии тоже не сладко, вполне могут остановить поезд часа на два под предлогом ремонта путей, чтобы прибыла новая группа ликвидаторов. И не обольщайтесь, вы одиннадцатый дипкурьер, которого мы отправляем, так вот один из ваших предшественников был убит в Красной Баварии, решил расслабиться. В общем это очень сложный, практически смертельный маршрут. Мы обратились к гильдии наемников от безысходности. Кстати, как у вас с оружием?
– Прилично, два пистолета, пистолет-пулемет. Никакого тяжелого вооружения я с собой не брал, на этот счет мне ничего не говорили.
– Да, по правилам, только личное оружие, никаких пушек-пулеметов и бомб. Неспортивно.
– А кто вообще определил эти странные «дипломатические» правила?
– Кто-кто… бриты. Они уже практически два века – доминирующая сила на планете. Всех спасает только то, что королева у них – номинальный правитель империи, все доминионы друг с другом находятся в состоянии вооруженного мира. Гадят друг другу исподтишка. Но когда возникает угроза появления другой доминирующей силы, они легко объединяются для ее удушения. И потому, что сейчас они явно играют против нас, вполне возможно, что в нас они видят некую возможность создать иной центр объединения народов. Тем более, что покоренные народы бриттов тоже сильно не жалуют, идеи социальной справедливости кажутся им привлекательными. В общем, мы играем против большей части континентальной Европы, при том, что арбитр явно подыгрывает противнику. Вам придется очень сложно. Но это наш последний шанс. Иначе придется переворачивать доску и начинать игру с джентльменами по другим правилам.
– То есть?
– Нам придется договариваться о союзе или принятии с государствами, которые находятся за порталом. То есть, объявить миру, что мы можем контактировать с иными мирами. Но это не слишком приятная перспектива…
В общем, я их понимаю. Соседи этого мира – те еще хищники. Если они заявятся сюда по приглашению одного из правительств этого мира, он может превратиться в колонию на сотни, если не тысячи лет. С этим тоже можно бороться, но лучше тягаться с мальчишками в своей песочнице, чем пригласить хулиганов из соседнего двора. Потом их отвадить будет непросто.
– Так я спросил вас об оружии, может что-нибудь нужно?
– Даже не знаю уже. Вроде оружие, боеприпасы, с избытком, сухой паек. Вот только вода на шесть дней – это меня беспокоит.
– Тут не волнуйтесь, проводник в вагоне представляет «арбитра», но играет на вашей стороне. В принципе, вы можете обращаться к нему с просьбами принести еду, воду, даже боеприпасы. Если они не являются редкостью.
– Нет, слава богам, у меня стандартные 9х19 мм. Дозвуковые.
– Хорошо, можете в любой момент попросить проводника, и он вам достанет нужное количество патронов. Как у вас с деньгами?
– О! Только наши, мы об этом даже не говорили при моей отправке!
– Естественно! Это моя обязанность обеспечить вас. Вот вам кейс, здесь достаточно фунтов, швейцарских франков и долларов. Остальные валюты сейчас не слишком надежны. Эти у вас примут в любом месте, правда постараются объегорить.
– Ясно. Как реагировать на такие попытки?
– В смысле?
– Если я почувствую, что меня объегоривают?
– Да как угодно! На ваше усмотрение. Кстати, если вы еще не заметили, мы уже давно приехали! – если он шутил, то неудачно, я это заметил. Только как-то невежливо прерывать заказчика.
– Ну тогда, может быть, пойдем?
– Естественно, Вик.
Мы вышли из машины, которую мой заказчик подвел чуть ли не на сам перрон. Я взял свой саквояж, повесил на плечо баул. До вагона оказалось совсем недалеко. На перроне почти не было людей, тогда как на других, которые я видел справа от себя, со стороны, которую не загораживал массив вычурно украшенного поезда, царил сущий бедлам. Народ толпился, весь обвешанный мешками, с огромными чемоданами и узлами. Мужики самого разного вида и достатка, бабы и девушки, вся эта масса клубилась, пихалась, кричала, где-то что-то пели. Вот и на соседнем перроне группа людей в форме, что-то распевала, побросав вещмешки прямо на камень, не слишком чистый, надо сказать.
– Ну вот мы и пришли, ваш вагон, мой друг, – сообщил мне Степан Викентьевич. – Пройдемте.
Мы раскланялись с проводником в форменной одежде, немолодым, рыжим и конопатым, прошли по коридору и зашли в среднее купе.
– Весь вагон в вашем распоряжении. Как купе? – купе, впечатляло. Кушетка, рядом кресло, столик. – А вот посмотрите, тут у вас туалет. Душ, конечно, спартанский. Электрическое освещение! Если бы не опасности – рай, а не поезд, – пожалуй, заказчик, прав. Я ожидал худшего.
– Теперь самое главное. Вот пакет, который вы должны вручить правительству Италии, – пакет внушительный, упакован в кожу, как мне показалось.
– Вот ваш паспорт. На имя Теодориха Михеля. Здесь таможенники обязательно должны проставлять свои отметки. Прибыли в страну – отметка о прибытии, отбыли – отметка о убытии. Обязательно штамп! Обязательно указание даты и времени! Обязательно подпись, – я рассмотрел документ. Книжечка из плотной бумаги с защитной сеткой на страницах.
– А фотография?
– Какая фотография?
– Ну картинка такая с изображением человека, который предъявляет паспорт.
– Нет, у нас не принято картинки в паспортах малевать! Есть описание. Вы под него, в принципе, подходите. Разве что, вот, – заказчик протянул мне очки. – Стекла простые, наш Тео без них тарелку супа не найдет. А вам добавляет этакой безобидности. Разве может быть очкарик опасен?
– Ну не знаю. Не знаю.
– Ладно. Прощай, товарищ. Сделай это, и тебя никогда не забудут, хоть и никогда не узнают о тебе. Такая вот у нас жизнь, нелегкая. В общем, справься.
– Справлюсь, – ответил я. А почему бы и нет? Я все же много лучше подготовлен, чем их курьеры. Прорвусь.
Заказчик развернулся и вышел из купе. Я еще раз осмотрелся. Действительно, просторно. Повесил на крючок плащ, минус к эффективности бронежилета, но я больше рассчитываю на свой доспех. Положил на кровать свой баул, саквояж поставил на стол. Паспорт пока тоже положил на стол – вдруг пригодится. Куда убрать пакет? В принципе, его бы поближе к телу. Но одежда не слишком для этого предназначена. Хотя можно за пояс, сзади. Но не прямо сейчас, пока пусть полежит в саквояже.
В дверь постучались, мой проводник, и я крикнул: – Войдите!
– Приветствую вас, господин!
– И вас, только давайте без господ.
– А вы что, из этих, красных?
– Нет, просто работаю на них. Не люблю лишних слов.
– А, понимаю. Мой кэп тоже не любил. Меня Мартин зовут.
– А меня просто, Тео. Знаешь, эти имена, иногда родители их явно придумывают, чтобы детей могли дразнить сверстники. Так что Тео.
– Ну и хорошо. Руководство дороги решило, что в вагоне вы будете один. Слишком опасно сюда других пассажиров брать.
– Ясно. Что посоветуешь, как держаться?
– А как? Всегда наготове, всегда пушка под рукой, первый нажал на курок – победил. Но все это – только в этом вагоне. Другие не имеешь права привлекать. Там ранишь, не дай бог убьешь – отвечать будешь. Как и противники твои.
– Это уже хорошо. Вопрос, а как мне проходить таможенный контроль, отстреливаясь?
– Нет, таможня – дело святое, никто мешать не будет. Пока таможенник тебя видит, ты в безопасности. Ну а потом – сам понимаешь.
Ладно. Все понятно.
– И, кстати, билета мне не дали.
– Шутите? Таких людей без билета, прямым путем, скоростным поездом к святому Петру.
– Ладно, старик, будем готовиться к отправлению. Я проверю оружие, а ты, как мне кажется, лучше бы покинул купе. Всякое может быть.
– Не волнуйся, у меня купе бронированное, ваши пукалки не пробьют.
– Ну хорошо, раз так.
Проводник покинул купе, затворив за собой дверь. Я снял навязанные мне очки. Мешают. Развернул баул, достал свой пистолет-пулемет и с помощью специальной ленты закрепил его под столом. Не знаю, насколько это умно. Может, все так делают. Но под рукой у меня два ствола , а также пистолет со снотворным. Правда, сейчас я как-то серьезно задумался о том, нужен ли он мне. Может, излишний гуманизм в этом спорте вреден для здоровья?
Тем временем поезд плавно двинулся, назад побежал перрон, толкущаяся толпа на соседнем, фонарные столбы. За окном было холодно, даже морозно, а здесь успокаивающее тепло. Только этому умиротворяющему ощущению доверять не стоит, вряд ли в городе меня попытаются атаковать, но всякое бывает. И мне лучше быть готовым к столкновению постоянно. В первую очередь я пометил ауру моего проводника, решив его считать «условно своим». Если бритты подыгрывают противоположной стороне, доверять ему безраздельно не стоит. И кстати, я лоханулся с самого начала. Что стоит проводнику добавить мне в воду средство, которое я не смогу почувствовать, и которое замедлит мою реакцию? Придется задуматься о воде на ближайших остановках. А ведь мог попросить нанимателя принести мне в купе побольше бутылок с сельтерской! Идиот. Ну ладно, разберусь с этим.
Далее, начал раскидывать сигнальные сети внутри вагона и на его крыше. Поезд, конечно, помпезно украшен, но передвигаться по стенам вагона снаружи? Нет, мало реально. Хотя успокоим мою паранойю, и стены опутаем сигналками. Лучше перебдеть.
Тем временем поезд покинул город, мимо проносились перелески, заснеженные поля, несмотря на относительно невысокую скорость, на взгляд километров сорок-пятьдесят в час, поезд вздымал снег, искрящийся на зимнем солнце яркими блестками. Все-таки, зима – это хорошее время года. Только воевать зимой плохо. Холодно. Мне-то холод не так страшен, но личный состав может померзнуть. Опять же ранения на морозе – очень плохая вещь. И нужно постоянно заботится о топливе для костров, желательны утепленные палатки с печками внутри, теплая зимняя форма, усиленное питание. Зимняя кампания – ужас для командира и тыловиков.
Решив, что проблему с водой нужно решить как можно быстрее, я зашел к своему проводнику и попросил у него расписание остановок поезда. Тот выдал мне, но только до Варшавы – этот состав идет вне расписания и по-своему графику. Пока есть приблизительное расписание движения только до столицы Польши. Я сделал вид, что меня это опечалило, сам не знаю почему, и вернулся в купе. Там посмотрел, какие остановки и на сколько меня ждут в ближайшее время. Можайск, спустя три часа пути. Там я постараюсь приобрести побольше бутилированной воды. Надеюсь, это удастся.
Приняв такое решение, принялся ждать, войдя в легкое медитативное состояние. Так провел около часа, когда меня отвлек проводник. Постучав в дверь и получив от меня предложение войти, он заглянул в купе.
– Зря вы расслабляетесь, господин Тео. А если бы за дверью был не я, а ваши убийцы?
– Вы плохо обо мне думаете, Мартин. Я слышал ваши шаги.
– В таком шуме слышать шаги?
– Я хорошо подготовлен.
– Ну ладно, а если бы со мной шли враги, в обуви на каучуковой подошве?
– Смею надеяться, что услышал бы их. Кроме того, я всегда готов, – я показал проводнику пистолет в левой руке.
– О, это разумно! А не хотите ли чайку? Или кофе? – я задумался, как вежливо отказаться от этого предложения. Видимо, мои размышления отразились на выражении лица и Мартин на меня обиделся.
– О, я вижу, ваши работодатели сказали вам, что Британия играет против Советской России, и доверять проводнику нельзя? Так вот, уверяю вас, я – человек честный, и не потерплю грязной игры! То, что принес вам я, всегда будет чистым, без отравы! – я прислушался к его мыслям и с удивлением понял, что он действительно возмущен. – Я, если хотите знать, даже не бритт, я ирландец, и мы сами не слишком жалуем бриттов!
– Мартин, успокойтесь! Я действительно испытывал некоторые сомнения, но мне их внушил мой заказчик. Если для вас честная игра так важна, решено – я доверяюсь вам в этом отношении. Но что будет, если ваши начальники дадут вам прямой и непротиворечивый приказ выступить на стороне враждебной команды?
– Я… найду способ предупредить вас об этом!
– Ну тогда договорились! Несите чай, и не хотите ли присоединится ко мне?
– Нет уж. Это уж слишком большой риск. Ваши враги могут не выдержать и попытаться убить вас, невзирая на присутствие здесь постороннего.
– Понятно. Ну тогда просто несите чай.
За окном постепенно темнело. Короткий зимний день, уже в пять часов наступает вечер. Снежинки уже не играли в свете зимнего солнца, их попросту не было видно. Не было видно ничего, кроме погружающихся в вечерний сумрак лесов, полей, оврагов и редких полустанков. Мрачновато в этой стране зимой.
Проводник принес два чайника, один с заваркой, второй – с кипятком. Кроме них было печенье, блюдце с нарезанным фруктами, сахар. Есть, конечно, риск, но я решил, что он не столь велик и съел, запивая чаем дольки очень кислого фрукта, посыпая его сахаром. Печенье тоже съел. После чего отошел в комнату с удобствами, нужно было облегчиться. И в этот момент я почувствовал – сигналки дали знать, что по коридору идет некто посторонний. «А вот и меня убивать идут!», – подумал я, застегивая ширинку. Войдя в купе, взял парализующий пистолет – обычный был и так при мне. Человек с той стороны замер, он был готов, но медлил. Хотел подобрать подходящий момент. Как интересно? А мне высовываться из купе никакого резона не было.
Минуты три мы ожидали, кто начнет действовать первым. Вернее, ждал я – убийца не догадывался, что я готов его встретить. Наконец он созрел и дверь в купе начала откатываться в сторону, первым в купе появился ствол револьвера, затем рука, по которой я ударил рукояткой своего оружия, револьвер выскользнул из травмированной конечности, после чего я скользнул в сторону и выстрелил в шею врага снотворной ампулой. После чего он просто вырубился. «Минус один», – подумал я, улыбаясь про себя.
Я связал его заранее заготовленным тонким шелковым шнуром, после чего обыскал. Кроме револьвера и пары патронных пачек в его карманах ничего не было. Как я и ожидал. Я отошел к соседнему купе и открыл дверь. Хорошо, а то могли бы их и заблокировать. Занес своего убийцу в купе и положил на кровать. Мне говорили, что проспать он должен часов шесть, но и после не сможет освободиться – я, коварный, его связал. Сдам этого молодца в Можайске.
И так, прошло два часа с мелочью, а на меня совершили первое покушение. Из ста тринадцати часов пути прошло два с половиной. Меня прощупали. Причем, еще на территории страны, которая меня послала. Весело будет, точно – весело! К сожалению, дозарядить обойму снотворных я не мог, поэтому просто заменил ее. Если дело дойдет, буду использовать и неполные обоймы, а пока пусть будут под рукой целые. Не знаю, правильный ли это подход, но я его выбрал.
Спустя минут двадцать ко мне постучался проводник, забрать использованную посуду и сообщить, что скоро будет остановка, десять минут в Можайске, где можно размять ноги, покурить и подышать свежим воздухом.
Сначала мы въехали в пределы города, потянулись пригороды, небольшие домишки, сараи, заборы, какая-то скотина во дворах. Из труб тянулись в воздух дымки печей, топящихся дровами, углем или торфом. Кстати, подумалось мне, если все равно тупо сижу в ожидании очередного покушения, можно и прессу почитать местную. Хотя и абсолютно бесполезное занятие, но может быть интересным.
Поезд степенно замедлял свое движение, здания отодвинулись от дороги, вокруг шла полоса отчуждения, окруженная забором, чтобы люди по путям не шастали. За забором показались уже более солидные строения, что-то вроде длинных двухэтажных бараков, они окружали здания типично-индустриального вида, сложенные из красного кирпича. Трубы, окна из небольших стеклянных сегментов – но почти во всю стену. Еще не до конца стемнело, но рабочим на фабрике света не хватало, и окна были подсвечены мягким, желтым светом.
После явно пошел уже центр города, дома в три-пять этажей, буквально несколько, с десяток, и все, панораму городка заслонило здание вокзала. Приятное, небольшое провинциальное строение. Я, дождавшись остановки, подскочил к тетке, которая чем-то торговала и спросил ее, можно ли прикупить воды.
– Сельтерской? – «да, именно ее». Тетка подозвала свою подружку, которая предлагала воду в бутылках.
– А, может водочки желаете? – спросила та.
– Да нет, этого с собой прихватил, водички!
– Ну раз так, вот, пожалте! – я взял четыре и предложил ей самую маленькую фунтовую купюру.
– А у меня и сдачи-то нет с такой!
– Ладно, позови к вагону… полицейского что ли…
– В смысле, милицанера?
– Ну его.
Я успел вернуться к себе, и встать на пороге купе. В вагон ввалилось трое человек, в светлых полушубках, с вопросом, кто здесь милицию вызывал. Подняв руку, я привлек их внимание:
– Дипкурьер Теодорих Михель. В этом купе человек, который на меня покушался. Вот мои документы.
Один из милиционеров взял паспорт, как хрустальную вазу, бегло его просмотрел, и откозыряв мне приказал сопровождающим принять тело.
