скачать книгу бесплатно
Бедный сиротинушка с красноречивыми наколками.
– Когда думаете хоронить?
– В эту пятницу.
Замечательно. Бандита хоронят в пятницу 13-го числа. Лучше не придумаешь. Не станет ли он преемником Крюгера с улицы Вязов?
– Надеюсь, вдова в курсе. Вдруг надумает проститься.
– Какая она к черту вдова! – взорвался Сергей. – Обычная сожительница.
– Фу, как грубо. Между прочим, ты говоришь о пожилой женщине.
– А как мне еще о ней говорить?
– Мог бы сказать «гражданская жена».
– Ага, напрочь лишенная гражданской сознательности.
– Ты имеешь в виду, что хоронить его придется за госсчет, и вам предстоит расхлебывать все процедурные сложности?
– Именно, – процедил Сергей.
– Видишь ли, Серега, гражданская сознательность – естественный атрибут для работников правоохранительных органов – совсем не обязательна для рядового обывателя, которого только что обули, лишив его мечты об уютной семейной жизни. Тем не менее я вам сочувствую.
– Заткни свое сочувствие знаешь куда?
– Знаю, – ответил Никита и отключил мобильник.
Нельзя злоупотреблять терпением друга. Так можно его потерять.
Он отправился в редакцию «Вестника».
Все сложилось наилучшим образом. Горыныча в редакции не было, и как результат на следующий день в газете появилось объявление:
«13-го числа сего месяца в 16.00 состоится гражданская панихида по нашему земляку и активному члену коммунального сообщества в деревне Кочки г-ну Смагину Юрию Петровичу, скоропостижно скончавшемуся при загадочных обстоятельствах в придорожной канаве.
Приглашаются все заинтересованные лица».
Прежде чем поставить свою подпись, разрешавшую выпуск очередного номера газеты, ответственный редактор Лидия Ивановна Смирнова переговорила с Никитой с глазу на глаз в кабинете Горыныча.
– Никитушка, слава богу, Горыныч собирается в отпуск и поехал за билетами. Сам видишь, я его замещаю.
– С чем вас и поздравляю. И куда он решил податься в бега?
– В Анталию.
– Говорят, славное местечко. Я там ни разу не был.
– Какие ваши годы. Еще успеете.
– Хотелось бы пораньше. А то годы имеют тенденцию лететь незаметно и быстро, как птицы.
– И с каждым годом все быстрее, – подтвердила Лидия Ивановна. – Кстати, я в Анталии тоже не была.
– А не махнуть ли нам туда вместе, а, Лидия Ивановна?
Ответственный редактор рассмеялась.
– Меня муж не отпустит. Тем более с вами.
– Вот так всегда. Стоит задумать что-либо хорошее, как тут же возникает форс-мажор.
– Да. Обычная история. Ну да ладно. Хватит об этом. Вернемся к теме.
– Значит, к Горынычу, – вздохнул Никита.
– Ты напрасно о нем так плохо думаешь. Работа у него такая.
– Ну да. Экстремальная.
– Между прочим, сегодня он снял с тебя табу.
– То есть негласный запрет меня печатать?
Лидия Ивановна кивнула головой.
– С чего это вдруг?
– Проникся к твоему, как он считает, бедственному положению.
– Ну это явное преувеличение, – недовольным тоном сказал Никита.
– Знаю. Светлана тебе не даст утонуть или зачахнуть.
Боже мой! В этом городе все знают всё о всех. Только не хотят знать, кто убил Смагина.
– Тем не менее согласись, что это достаточно благородный жест с его стороны.
Никита выдержал паузу и сказал:
– Оценил благородство Горыныча.
– Но…
– Конечно, без «но» не обошлось.
Лидия Ивановна положила перед ним лист бумаги с пронумерованными сверху вниз фамилиями. В общей сложности их было пять.
– Об этих людей, Никита, вам лучше не писать. Не теряйте время. Я все равно не пропущу ваш материал. В мои годы поздно становиться внештатным редактором.
– А если я напишу о них хорошее?
– Все хорошее у вас, Никита, получается с подковыркой или с двойным дном. Лучше нам с вами не рисковать и без того шатким положением в газете. И самой газеты.
Первым в списке стоял Лагоев.
– Остальные, надо полагать, тоже скрытые или возможные доноры нашего таблойда?
Лидия Ивановна кивнула головой. Никита пробежал глазами список и облегченно вздохнул.
– Смагина в нем нет, и скажем прямо, при любом раскладе в его нынешнем состоянии он вряд ли смог бы оказать газете денежное вспомоществование.
– Именно поэтому я пропустила ваше весьма сомнительное объявление. Надеюсь, Никита, вы знаете, что делаете. Естественно, гонорар вы за него не получите, но и платить за объявление вам не придется. Как сотруднику газеты. Жду от вас интересного материала, – сказала Лидия Ивановна и протянула руку.
Дома Никита повесил список у себя над рабочим столом и растянулся на диване.
Вечером к нему заглянула Светлана. Увидев список, она спросила:
– Кто это?
– Надо полагать, это местная элита, – сказал он. – Раз в нем фигурирует Лагоев.
– Почему я никого не знаю в этом списке, кроме него?
Действительно, почему? Кому еще знать поименно местную элиту как не служащей управы?
– Я тоже никого кроме Лагоева не знаю, – сказал Никита. – Но, очевидно, по неведомым для меня причинам это весьма значимые для Горыныча люди. Во всяком случае, я не помню их имена среди рекламодателей. Если только они не подпольные миллионеры и не финансируют наш листок исподтишка. В любом случае я никоим образом не должен упоминать их имена, если вдруг вздумаю что-либо напечатать в «Вестнике».
– Как это приятно слышать, – улыбнулась Светлана, думая о том, что чем меньше времени Никита будет уделять своим репортерским штучкам, тем больше шансов на то, что у него сложится карьера.
Глава 11
В небольшом зале крематория, не предназначенном для пышных похорон, младший персонал не спеша выполнял свои обязанности по части препровождения покойника в мир иной и лучшим методом сожжения его трупа. Ввиду скудности отпущенных средств не было ни цветов, ни венков. Провожавших тоже не было. Если не считать полицейского, бывшего здесь при исполнении служебных обязанностей, и Никиты. Им выпала сомнительная честь стать последними свидетелями присутствия Смагина на Земле. Если не самого Смагина, то его трупа по крайней мере.
В зале было тихо и тоскливо. От музыкального сопровождения заблаговременно отказались.
Тишину нарушил звук открывшейся двери, и в зал вошел немолодой седовласый мужчина в поношенном макинтоше, туго перетянутом в поясе. Его лицо избороздили морщины, но в день похорон оно не выглядело сколько-нибудь огорченным. Он подошел вплотную к гробу и склонился, всматриваясь в лицо покойника.
Других свидетелей похорон, очевидно, не предвиделось.
Никита подумал было о том, чтобы покинуть это навевающее тоску заведение, как вдруг неизвестный в макинтоше распрямился и внятно сказал:
– Будь ты проклят, скотина.
Это становилось уже интересно.
Неизвестный решительно пошел к двери, и Никита последовал за ним. Он нагнал его на улице.
– Вы знали покойного? – спросил Никита.
– Лучше б я его никогда не знал, – не поворачиваясь, ответил незнакомец и ускорил шаг.
Никита не отставал. Холодным приемом его было не смутить.
– Почему? – спросил он.
– Это был законченный негодяй.
– Тогда зачем вы пришли?
– Чтоб удостовериться, что он действительно сдох.
– Он вас ограбил?
Человек в макинтоше замедлил шаг, остановился и посмотрел Никите в лицо. С нескрываемой ненавистью он сказал:
– Еще как! – и добавил словно себе в утешение: – И не только меня. А кто вы?
– Я журналист.
– И что журналиста привело сюда?
– Журналистское расследование.
– Какое?
– Мне показался странным несчастный случай, в котором погиб Смагин.
– Так это вы дали объявление в газете?
– Да.
– На что надеетесь? Отыскать возможного убийцу?
– В общем-то да.
– Это ваши проблемы.
Незнакомец резко повернулся и пошел прочь.
«И не только меня», мысленно повторил его слова Никита.
Значит, в городе еще есть люди, знавшие и наверняка помнящие Смагина, но не пожелавшие прийти на его похороны и, быть может, точно так же проклинающие его по сей день.
Никита пошел за быстро удалявшимся незнакомцем в макинтоше с поднятым воротником. Он ни разу не обернулся. Выйдя за ограду кладбища, он сел в старенький жигуль и укатил в сторону города. Никита записал номер его машины.
Пошел мелкий осенний дождь. Ветер сорвал несколько листьев с клена, и они кругами опустились на землю. Никита поежился. Несколько раз он сделал круговые движения плечами. Стало теплее.
