скачать книгу бесплатно
– Я неразборчив в еде, – буркнул Никита.
– Вот и плохо.
Когда он поднял глаза, то поймал на себе задумчивый взгляд Светланы.
– Ты что? – спросил он.
– Да я вот думаю, зачем мне все это надо. Хлопотать, суетиться, кого-то упрашивать, с кем-то договариваться. Во имя чего? И вообще, того ли я выбрала?
Это был удар хлыстом. До этого Никите казалось, что выбрал он.
Когда оторопь прошла, он решил: с меня довольно.
– Ты куда? – спросила Светлана, увидев, что он пошел к двери. – Я сейчас приготовлю поесть.
– Не буду мешать тебе думать и разобраться в твоем выборе. Да, кстати, мой босс еще не уволил меня?
– Нет. Не имеет права. У тебя в запасе еще несколько дней, – ответила Светлана.
– Ну и прекрасно.
Никита вышел из комнаты. Светлана за ним не пошла.
В подъезде тугая пружина хлопнула дверью, и в притихшем дворе в предвечерний час это прозвучало как знак отчаяния.
«Этого только мне не хватало, – зло подумал Никита, – мелодраматических жестов».
Погода испортилась. Небо затянуло сплошными облаками, посеял мелкий дождь.
Никита шел под ним, подняв воротник и втянув голову в плечи.
Как никогда раньше ему хотелось напиться. Где-нибудь на людях, чтобы не уйти в запой. Дома он взял денег и вышел на улицу.
Глава 14
Никита выбрал «Русскую сказку». Он давно слышал диаметрально противоположные отзывы об этом загородном ресторане. От хвалебных до уничижительных, и решил вынести свой вердикт этому пищеблоку.
Ресторан был довольно далеко от города в уединенном месте, правда, рядом с шоссе. Городской транспорт туда не ходил, междугородные автобусы проскакивали мимо, поскольку поблизости не было населенных пунктов, а станция пригородного поезда находилась в пяти километрах от него по другую сторону леса, начинавшегося от ресторана. Таким образом отсекались случайные люди, и ресторан быстро приобрел репутацию заведения для избранных, то есть людей весьма состоятельных. Эти состоятельные люди праздновали там свадьбы, юбилеи, устраивали корпоративы и криминальные сходки.
А раньше это было излюбленное место у грибников. Автобус, заказанный предприятием, их туда вывозил на ночь глядя как на общественно-полезное мероприятие, о чем потом рапортовали вышестоящей профсоюзной организации. Грибники проводили ночь, греясь у костра, рассказывали анекдоты и забавные истории, приключившиеся с ними или свидетелями которых они были, а с первой зорькой разбредались по окрестностям, полностью отдавая себя этой смиренной охоте. Потом, уставшие, счастливые и довольные, с корзинами грибов тем же автобусом возвращались домой, чтобы там нажарить грибов и умять их под охлажденную в запотевшей бутылке.
Опята осенью по-прежнему росли там в изобилии, но владелец ресторана оттяпал порядочный кусок земли, в том числе и самые грибные места.
Грибники остались с носом.
Через сорок минут такси с Никитой свернуло с разухабистого шоссе на прекрасно асфальтированную дорогу. Еще через пару минут еловый бор расступился, и открылась просторная парковка, на противоположной стороне которой стоял мощный частокол с распахнутыми для гостей воротами. Над ними на цепях висела деревянная вывеска с резными буквами в стиле якобы старославянской вязи. Она извещала: «Русская сказка». Ворота с обеих сторон подпирали два богатыря, вырубленные из толстенных стволов дуба.
Никита поморщился, глядя на эти сомнительных достоинств элементы деревянного зодчества.
Претенциозно и безвкусно. А главное, грубо сработано, так он решил.
Впрочем, может, этой грубостью хотели подчеркнуть богатырскую мощь?
Озираясь по сторонам, Никита вошел в ворота.
Дальше – больше.
За частоколом открылась лужайка, посреди которой стояло здание в два этажа, косившее под княжеский терем: резные створки на окнах, высокая замысловатая крыша в несколько ярусов со скатами, увенчанная петушками, помимо декора служившими еще и флюгерами. Первый этаж, очевидно, был отведен под подсобные помещения. В нем горели тусклые окна из непрозрачного стекла. На второй этаж вела широкая лестница, заканчивавшаяся крыльцом с массивной дверью на кованых петлях и маленьким окошечком.
«Фейсконтроль», – понял Никита и взлохматил себе волосы.
Поднявшись на крыльцо, он подвел итог впечатлениям.
Архитектурный ансамбль разочаровал его аляповатостью. Зато отсюда, с высоты четырех метров от земли, открывался прекрасный вид на озеро. В его глади отражалась полная луна. Этот лирический пейзаж портили скамейки, с которых подзагулявшие гости в минуту отдохновения могли созерцать расстилавшийся мирный пейзаж. А чтоб им не было скучно, на краю лужайки стояла избушка на курьих ножках, в которой продавалось вино на вынос. Рядом с ней горящими углями светились несколько мангалов.
Никита несколько раз ударил в дверь висевшим на ней затисканным латунным кольцом.
Дверь открылась.
Его встретил рослый парень в косоворотке, перетянутой кушаком.
– Что вам угодно? – спросил он.
– Столик, – ответил Никита и добавил: – На одного.
– У вас есть предварительный заказ?
– Нет. Но есть это.
Никита достал сторублевую купюру. Половой – так обозвал его про себя Никита – увидел в свете луны бумажку, усмехнулся, но, посторонившись, его впустил, решительно отказавшись от жертвоподношения.
Зал был наполовину пустой, и тем не менее для Никиты не нашлось другого места как рядом с оркестром. Тут же появившаяся официантка, очаровательная девушка с кокошником в стиле а-ля рус и в предельно короткой мини-юбке. Она положила перед ним меню. Никита пробежал его глазами и заказал самое дешевое, что было.
Официантка пошла выполнять заказ, и Никита ленивым взглядом принялся рассматривать публику.
Через минуту он ошеломленно смотрел на столик возле огромного окна, за которым открывался лесной пейзаж. За ним сидела Анька Крылова.
Никита не поверил глазам. Она сидела с Лагоевым!
Заметив Никиту, этот мерзавец скривился в усмешке и показал вилкой в его сторону. Анька обернулась.
Выражение лица у нее тут же сменилось с любопытного на враждебное, как только она узнала Никиту. После недолгого замешательства Анька отбросила салфетку и решительным шагом направилась к нему.
Она села без приглашения и вместо приветствия сказала:
– Какого черта ты сюда приперся?
Аньку всегда отличал решительный характер и ясность мышления. С тех пор как они окончили школу, она ничуть не изменилась. Никита вспомнил, как в школе она написала сочинение по «Обломову», в котором назвала Илью Ильича «слюнтяем, который прельстился голыми локтями своей сожительницы». И ни словом не обмолвилась о тонкой организации его возвышенной души.
Учительница литературы с тех пор всегда смотрела с сомнением, прежде чем вызвать Аньку к доске. Об этом знала вся школа.
Улыбнувшись, Никита ответил:
– На тебя посмотреть.
– Давай без этого дерьма.
– Давай без него. Я пришел сюда поужинать после напряженного рабочего дня. Надеюсь, простому смертному это не возбраняется в таком шикарном заведении?
– Брось трепаться. Несчастному репортеру криминальной хроники из задрипанного таблойда дежурный ланч в таком шикарном заведении не по карману, не говоря уж об ужине.
Что правда, то правда, мысленно согласился Никита.
– Кстати, о каком напряженном рабочем дне ты бормочешь? Тебя вышвырнули с работы.
Фу, как грубо. Но хуже было другое. Если Анька знает об этом, то теперь уж точно об этом знает весь город.
Но это не помешало Никите возразить.
– Не уволили, а я сам – заметь: по доброй воле – перешел на внештатную работу, чтобы развязать себе руки. Клетка с прутьями не место для вольного сокола, – не без пафоса закончил он свой пассаж.
– Ты всегда был мастер трепа, – усмехнулась Анька, глядя на него сквозь прищуренные веки.
Никита подцепил на вилку кусок ростбифа.
Анька выдержала паузу и, приняв его молчанье за признание поражения, возобновила атаку:
– Если ты здесь по своим репортерским штучкам, то не вздумай полоскать имя Лагоева и встать у меня на пути к счастью! На этот раз тебе это так просто не сойдет.
– Какому счастью? – недоуменно спросил Никита.
– К браку с Лагоевым.
– И это ты называешь счастьем? – ошеломленно пролепетал он.
– А что ты называешь счастьем? – ехидно спросила Анька. – Жить на иждивении у Светки и смотреть, как она будет пропихивать тебя по служебной лестнице?
Никита чуть не поперхнулся. Анька торжествовала победу.
– До сих пор не могу понять, что она в тебе нашла, – сказала она, продолжая измываться над ним.
«А в самом деле, что Светка нашла во мне?» – подумал он.
– В любви нет логики, – сказал Никита. – А где она есть, там нет любви. Из чего следует…
– Ничего не следует, – оборвала его Анька. – И не лезь в мои дела.
– И не думал, – возмутился Никита.
– Кстати, почему ты один? Без Светки.
Никита отвел глаза.
– Да так…
– Понятно. Ничего. Милые бранятся – только тешатся.
– Знаешь по опыту? – в свою очередь съязвил Никита.
Анька пропустила колкость мимо ушей и посмотрела на бутылку Столичной.
– Только не напивайся. С горя. Хотя для тебя бутылка водки, что слону дробинка.
Никита решил перехватить инициативу.
– Светка нашла во мне то, чего нет в Лагоеве: молодость, красоту и здоровье.
– Да… Самомнения тебе всегда было не занимать.
«Вот уж неправда», – подумал Никита.
– Особенно насчет красоты.
«А что? Я не так уж и плох», – подумал Никита, но спорить не стал.
– Ты посмотри, Аня, – он кивнул головой в сторону Лагоева, не сводившего с них настороженного взгляда, – он тебе в отцы годится. Если не в деды.
– Лучше бы в деды, – вздохнула Анька.
– Неужели ты не могла найти себе молодого хорошего парня?
– Нашла. Только что он мог мне предложить? Свою любовь, свекровь и двушку. Любовь пройдет, и что в остатке? Двушка с мегерой. Я от своих устала. А Лагоев мне устроит красивую жизнь. – Аня посмотрела на Никиту и добавила: – Если только из-за таких прохвостов, как ты, его за жопу не схватят.
– Аня, подумай о нем не сквозь призму своего жизненного устройства, а спокойно и непредвзято.
– Ну и что?
– Да он же травит людей!
– Не говори глупости.
– Скупает просроченную продукцию, перефасовывает ее и продает под девизом «Эта свежесть просится к вам на стол». Ничего себе свежесть. Недельной, а то и месячной затхлости. И люди по незнанию скупают просроченный продукт, который не стоит и сотой доли своей цены, и кладут его на стол.
– Никто еще от этого не умирал.
– А ты сходи на кладбище.
– Не будь идиотом. Их убило другое.
