День Истины

Мы попрощались. Был уже вечер, когда мы достигли Гурганджа. Пришел какой-то молодой человек:

– Вы ибн Сина, не так ли?

– А что, если это я?

– Нет, Вы – совсем юноша, говорю Вам, а у ибн Сины морщинка в глазу. Если он прикоснется ко лбу какого-нибудь больного, тот сразу исцелится.

– Брат, возьми эту монетку. Я действительно ибн Сина. Поверив мне, посланец повел нас не в центр города, а к реке.

Теперь послушайте историю о хорезмийской странице моей жизни .

– Древний лагерь на берегу Джейхуна был действительно красивым и приятным. Хозяева готовились к встрече гостя из Бухары. Всё кладется на стол. За это тысяча благодарностей ал-Беруни! Несмотря на ожесточенные споры и нелицеприятную переписку в области науки, глава ученых Гурганджа узнал о моем приезде через везиря и организовал мне встречу. Вот это настоящее отношение «учитель-ученик». Мы оба нуждаемся друг в друге.

Я положил одеяло на один конец лодки и лег лицом к реке. Меня убаюкало журчание Джейхуна. Я полетел своим воображением по материальному миру и миру судьбы и уснул. В какой-то момент послы- шался шепот: «Учитель, господин ибн Сина – именно этот человек».

– Он      спит спокойно, не будите его, – сказал ал-Беруни. И хорезмийцы медленно расстелили одеяла на борту большой лодки и стали играть в шахматы. Через некоторое время я проснулся от криков рыбаков. Это наяву или сон, где я? Кто играет в шахматы? Я вскочил и поклонился, положив руку на грудь. Хозяева из уважения встали. Когда ал-Беруни подошел ко мне, он улыбнулся:

– Вы все еще так молоды? Он обнял меня. Я тоже обнял его.

– Добро пожаловать в Хорезм, дорогой гость, добро пожаловать на древнюю обетованную землю!

– Я тысячу раз благодарю Бога, мне посчастливилось увидеть такого великого человека, как Вы, на щедрой земле Хорезма!

Ал-Беруни представил меня своим соратникам: Абу Насру Ираку, Абу-л-Хайру Хаммару, Абу Сахлю Масихи…

Дворец хорезмшаха переполнен. Здесь собрались все люди знания и просвещения. Приезжие поэты и чтецы газелей, музыканты, певцы и прекрасные танцовщицы… После Совета улемов состоялся большое собрание. Эмир Хорезма Абу-л-Аббас Маъмун II был человеком широкого кругозора. Он собрал при своем дворе ученых и интеллектуалов и создал центр просвещения под названием «Маджлиси уламо». Если появлялся в какой-либо части Багдадского халифата учёный, поэт, врач, философ, астролог, сделавший себе имя и увлеченный знаниями и просвещением, он приглашал того в Гургандж и создавал ему необходимые условия для творчества. Везирь эмира- хорезмшаха Мухаммад ас-Сахли сыграл большую роль в создании славы ученого Хорезма, чем кто-либо другой. Известно, что когда в государстве соберутся умные и просвещенные люди, такая страна будет могущественной и справедливой. Цель везиря: показать Маъмуну бухарского философа, судью и учёного, получить благословение эмира-хорезмшаха и забрать ибн Сину в Гургандж.

– Я думал, Вы знаток юриспруденции, а еще Вы знаток математики, химик, философ и великий врач – не слишком ли это для одного человека? – заметил Абу Наср Ирак чуть позже. Ал-Беруни ответил за ибн Сину:

– Ибн Сина – самый знающий философ, химик, математик и специалист в естественных науках. Его трактаты по этим наукам передаются из рук в руки, а в области медицины нет учёного, который мог бы превзойти его.

– Вы слишком преувеличили – ответил я немного смущенно. Затем слышится голос:

– Добро пожаловать Его Высочество Абу-л-Аббас Маъмун II, эмир Гурганджа, хорезмшах!

– Расскажите о Вашей первой встрече с покровителем знаний Абу-л-Аббасом Маъмуном II и ее последствиях.

– Хорезмшах Маъмун был молодым человеком, ему было 22 года. Он объявил собрание открытым и задал вопрос:

– Давайте, скажите мне, можно ли обычную руду превратить в золото?

Абу Наср ал-Ирак и Абу Сахл Масихи ответили так, как они думали, отрицательно. Хорезмшах остался недоволен. Это было видно по нему. Наступила тишина. В этот момент ал-Беруни поманил меня. Я встал и обратился к правителю Хорезма:

– Ваше Высочество, я прочитал тысячи научных трудов в библиотеке эмиров Бухары. Согласно трудам алхимика Джабира ал-Хайяна, в недрах нашей земли существует два типа испарения: один – пар, образовавшийся из воды; второй – сухой дым-пар, поднимающийся из самой земли. Ртуть образуется из пара, а сера – из сухого дыма. Интересно, что из соединения ртути и серы рождаются различные минералы. Золото и серебро образуются только в результате сложных подземных процессов. Труд ал-Хайана основан на этом факте.

Хорезмшах продолжал задавать вопросы :

– Можем ли мы создать такую чистую руду, как серебро и золото?

– Короче говоря, наша земля на это способна, все это естественный процесс, происходящий по воле Божией, тайны которого человеческий разум не способен постичь до сих пор.

Я поклонился хорезмшаху и хотел было сесть, вдруг он спросил:

– Представьтесь, кто Вы?

– Я ибн Сина из Бухары.

Хорезмшах Маъмун встал и сказал:

– Добро пожаловать в нашу страну, Вы порадовали нас своим визитом. Я много слышал о Вас, подойдите ко мне!

Маъмун призвал везиря и приказал принести золотошвейную почетную одежду.

В этот день члены совета оказали мне большое уважение. Я несколько раз поклонился и сел. По указу хорезмшаха на покупку дома мне вручили в подарок тысячу динаров, а также назначали большое жалованье. Почувствовал себя на седьмом небе. Удачно началась моя работа. Пришло время работать над монографией по медицине. У меня для этого достаточно опыта. В частности, собрано достаточно данных о малярии, кори, сибирской язве, желтухе, диабете, проказе, слоновости, инфаркте, кишечных заболеваниях. Основа книги сложилась в Бухаре. Помимо этого трактата, в Хорезме я стал писать новые трактаты по другим областям науки. Я не терял ни минуты времени, не знал, что такое сон, мне было неспокойно.

Смешные события иногда происходили на улицах.

– «Ибн Сина приехал в Гургандж, Вы слышали?» – спросил, обращаясь ко мне какой-то молодой человек.

Ал-Беруни тихонко толкнул меня.

– О Вас ходят легенды, Вы стали героем в народе Хорезма.

– Есть те, кто меня называют – околдователем, иногда рассказывают обо мне истории, не зная меня.

В такие моменты я смеюсь.

– Большая часть великих людей, работающих в одной сфере, не могут ужиться друг с другом. И Вы очень дружите с ал-Беруни. Признательность рядом с добром, не так ли?

– Мое мнение: ал-Беруни – это бескрайний океан для всех народов. Скромный, глубоко мыслящий, сам астролог, его кругозор удивительно широк. Сила логики в его словах и наблюдениях невероятна. Он уникальное явление в математике. Этот великий человек рассчитал размеры Земли. Разве не гениально он пришел к выводу, что все тяжелые предметы притягиваются к центру Земли?!

– Мнение ал-Беруни: ибн Сина еще молод, но даже несмотря на это, сколько он совершил открытий! Если бы он мог работать с такой силой, мировая наука стала бы сокровищем. Он превзошел своих предшественников и учителей. Надежный, решил многие проблемы. В дискуссиях равных ему нет. Идеи выделяются внутри, как луч у Мирриха. У него широкий спектр идей. В его восприятии воплощено собрание наук. Он превратил медицину из профессии в науку.

– Мое мнение: талант ал-Беруни неоспорим. Он прочел все книги в библиотеке хорезмшаха так же быстро, как жаждущий человек, дошедший до воды в пустыне. Он знает арабский, согдийский, персидский, сирийский, греческий, индийский, древнееврейский языки и пишет на них. Так что его читателей больше, чем моих. Особенно удивительно, что он хорошо знает греческий язык и может читать трактаты Аристотеля и Платона в оригинале. Астроном определил положение и размер более тысячи звезд. Это требует ума, интеллекта и гениальности. Молодец, ал-Беруни!

Я посмотрел на ал-Беруни как бы снизу: его открытое, сияющее лицо показалось мне приятным. Его задумчивые глаза смотрят вдаль. О чем думает этот ум? У него темные волосы, а борода полна энергии. Мировая наука еще ждет от него великих открытий.

– Мнение ал-Беруни: ибн Сина – добродетельный юноша, он – чудо, сотворенное Богом. Такие учёные рождаются раз в сто лет. Кажется, в глазах его есть какая-то магия. Может быть, у него есть сверхъестественные способности? Где бы он ни был, как будто меня там нет, я слаб, он отнимает у меня разум…

Ал-Беруни смотрит на меня, видит: я задумчивый, молчаливый, глаза устремлены в одну точку. Красив, борода и усы добавляют красоты лицу. Искренность в словах и смехе. У меня красивые черные волосы, ниспадающие локонами. Я высок, как клен.

В этот момент мы вышли из задумчивости и ал-Беруни начал говорить:

– Много лет назад в нескольких фарсахах от Гурганджа упал какой-то предмет, когда небо вспыхнуло и ударилось о голубую поверхность. Это небесное тело сохранилось до сих пор, я хочу показать Вам его.

– Интересно, должно быть, оно испускает лучи? – спросил я с любопытством.

– Есть те, кто видел и слышал, они все расскажут, – сказал ал-Беруни.

– Проверена ли химическая структура небесного тела?

– Нет, никто не умеет этого делать.

– Если Вы согласитесь, мы проделаем эту работу вместе, у нас будет возможность узнать тайну небесных светил.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказал ал-Беруни.

Мы попрощались возле дворца хорезмшаха. Ал-Беруни вернулся во дворец, а я – домой. Пока Фаррух ждал у двери, из Бухары пришел караван и оставил письма. Одно – от Махмуда, второе – от Маъсуми, а третье – от моей матери Ситорабону… Я поцеловал письмо, потер глаза, понюхал его. Мне показалось, что мама рядом.

– Какая мудрость в письме матери?

– Когда я начал читать письмо матери, у меня по лицу потекли слезы.

«Мой родной сынок, зеница моего ока, Хусейн, я тысячу раз благодарю Бога, я собираю свою пищу из почвы, но пусть она будет разделена, мое сердце и душа раздавлены скучанием по тебе, если ты знаешь, я очень скучаю по тебе. Я не знаю, за что потеряла я твоего отца, за что Бог меня так наказал, я не знаю, в чем мой грех. Когда твой отец скончался, я положилась на тебя. Иногда мне хочется вкусить гнев неба, и я сдерживаюсь, говоря: «Эй, Ситора, не будь неблагодарной». Я умоляла Махмуда: «Отведи меня к Хусейну», и если бы он это сделал, он говорит: «Дорога трудная, не сможете дойти». Ведь куда только люди не идут, ведь я тоже человек, который тоже может дойти.

Прошлой ночью мне снился кошмарный сон, после этого я не знала, что делать? Мне очень грустно, я не могла сдержать себя, только плакала… в этом сила женщины, другого выхода нет.

Я знаю, что у тебя много работы, ты врач, ты и так нужен людям, все тебя уважают, я горжусь тобой, сынок! А что же я, в чем мой грех, если я тебя родила и воспитала, а теперь разлучена с тобой, разве это честно, это будет еще унизительнее для меня? Если бы ты знал, как сильно я скучаю по тебе. Я больше не могу, я раздавлена, жду тебя, что бы ты ни делал, я все вынесу, и твою боль, и твою мудрость, пока я с тобой.

Мой дорогой Хусейн, я не знаю, сколько мне осталось этой жизни, ты знаешь, мы все гости в этом мире, даже если я закончу свое рабство, я умру в твоих руках, тогда я уйду спокойно.

Короче говоря, мир знает тебя, ты ибн Сина, великий учёный, знаменитый судья, но для меня ты мой сын, моё сердце. Я только о тебе думаю утром и вечером, что с тобой происходит, кто заботится о твоих нуждах?

Бедная твоя мать Ситорабону».

Махмуд написал в своем письме: «Хусейн, жизнь без тебя неинтересна, я чувствую, что худею с каждым днем. Но я читаю день и ночь».

В письме Маъсуми содержалось следующее: «Учитель, я собрал новые данные о «Тиббийот», скопирую их и отправлю в ближайшие дни. Враги продолжают искать Вас здесь и ищут в других местах, ешё беда не ушла, будьте осторожны, их намерения кажутся плохими».

Мой дух упал, я только приходил в себя, мне нужно было идти на работу. Что будет, если не будет мира в этом мире, почему так, если я не смогу найти место, где спокойно жить, учиться, я попаду в беду, появятся лазутчики, даже в Гургандже.

– Завтра караван двинется обратно. Если напишете письмо, я его заберу, – сказал человек, принесший письмо.

Я пошёл в свою комнату, взял калам и бумагу и первое письмо написал матери:

«Здравствуйте, дорогая и родная мама! Я прочитал Ваше трогательное письмо со слезами в глазах. Слава Аллаху, Вы живы и здоровы. Я тысячу раз извиняюсь за причиненную боль, если бы это зависело от меня, это не произошло бы так, в этом мире, полном бед и одиночества, не дело матери потерять сына, сына – потерять мать, время нехорошее, мне неспокойно, что мне делать, мама? Я беспокоюсь, что Аллах не даст мне спокойствия в Хорезме, и если будет какая-то опасность, я уеду, как только смогу. У меня нет возможности оставаться на одном месте, лихие люди, если Вы знаете, меня ищут, у меня в данный момент настроение плохое. Всевышний дал мне дар ума, но ни капельки счастья. Судьба так поступила.

Мама, пожалуйста, простите меня, у меня много грехов, как перед Вами, так и перед Всевышним Аллахом. Кусок мяса был я, Вы своей любовью взрастили его, довели до зрелости, Я пытался оправдать Ваше молоко, которое Вы мне дали, – силой моего ума, моим трудом, но, увы, у меня тысяча сожалений, я не смог вернуть Вашу любовь – любимая моя, я грешник. Смогу ли я смыть эти грехи в оставшуюся жизнь, моя дорогая?

Под Вашим руководством и молитвами я повзрослел, все мои хорошие качества во мне – благодаря Вам, мое счастье и моя милостыня – от Вас, матушка. Низкий поклон Вам, да простит меня Аллах за мое неверие. Поскольку я поклоняюсь Каабе в Мекке, Вы заслуживаете того же, как мой отец.

«Вина» есть у Вас тоже, чужие дети сидят в своих теплых домах, на руках у родителей, а Вы сами меня таким родили, не так ли? Ну я просто говорю: Мама, Вам хорошо в этом светлом мире!

Мы одна святая семья. Время подошло к концу. Что бы мы ни делали, судьба добрая, без признания не обойтись.

Это горящий мир, жизнь смертная принесла мне многое, судьба моя

– песня, я не умею горевать, как раненная птица, нет мне ни жизни, ни смерти. Когда говорят, что я познал мир и приобрел престиж, то мне как будто никто больше не нужен, я один. Теперь есть только Вы и единственный Аллах, создавший вселенную, все имеет начало и конец. Было бы хорошо прекрасно провести время, и мир был бы свободен от всего зла. Пусть наступят хорошие дни, и мы благополучно увидимся. Сотвори о Аллах, такие дни обязательно наступят.

С уважением, Хусейн».

Второе письмо Махмуду:

«Мой дорогой Махмуд, я получил письмо от матери, и после его прочтения у меня раздробило печень. Нашей маме должно быть очень тяжело. Если она скажет ох, ты увидишь ее легкие. Ты тоже скучаешь, тебе тоже тяжело, но кто есть у мамы, кроме тебя и меня? Даже если их десять, как говорится, их места разные, твое место другое, мое другое.

Я отправил письмо маме, но не все написал, чтобы она больше не плакала, она умная женщина, она все знает. Мне придется покинуть Хорезм, не знаю, где остановлюсь, если остепенюсь, дам знать.

Единственная моя просьба к тебе, брат, береги мою маму и помни, что ты занимаешь мое место. Мужайся, не будь равнодушным, я доверяю тебе. Кроме тебя, у меня никого нет, прошу тебя – не унывай. Ты сам видишь, времена лживые, ты хозяин моих тайн, будь осторожен, жить вместе невозможно, тебе это нравится больше всех, береги маму, объясни спокойно. Я сказал, что буду с тобой, к сожалению, это невозможно, теперь моя надежда только на тебя, брат, я доверил свою мать тебе, тебя – Аллаху.

Еще одна просьба:

Некоторые выдержки из книги «Хасил ва махсул» и «Китаб ал-Бирр ва-л Исм» были у Маъсуми. Ты знаешь, что ни у кого, кроме Абу Бакра ал-Барки, нет обоих трактатов. Он никому не позволял копировать. Спроси у Маъсуми, может быть, у него сохранились копии.

Я передал тебе немного денег с человеком, который доставит письмо, думаю потратишь их на семейные нужды.

Xусейн».

Третье письмо Маъсуми:

«Дорогой Маъсуми, я тысячу раз благодарю Аллаха за то, что мы целы и невредимы, живем благополучно. С тех пор, как я приехал в хорезмийскую страну, я впервые получил от тебя письмо, глаза мои загорелись, а сердце поднялось горой. Ты, должно быть, слышал, шах Хорезма, учёные оказали мне хорошую услугу, и я получил много возможностей для своих трудов и сочинений.

Мне посчастливилось впервые встретиться с Абу Райханом ал-Беруни. Он несравненный учёный, ему все известно, он может вести беседу на любую тему по математике, астрономии, истории науки. Он построил обсерваторию недалеко от Гурганджа и слелал различные изобретения. Он собирает информацию о звездах на небе с помощью инструментов, которые нам пока неизвестны. Он глубокий мыслитель, определивший положение, размер и состояние более тысячи звезд. Трактаты по истории также закончены. Академия хорезмшаха Маъмуна под названием «Маджлиси улама» распространила славу Хорезма по всему миру.

Мой дорогой Маъсуми, если ты пришлешь мне экземпляр посвя- щенной тебе книги «О любви», я буду очень рад. Я в спешке оставил на полке трактат Батлимуса «Ал-Маджисти». Если ты расскажешь Махмуду, он его найдет. В библиотеке хорезмшаха такой книги нет.

Мы не смогли скопировать трактат, который я написал для достопочтенного ал-Барки, потому что он не позволил этого в то время. В твоей тетради, возможно, сохранились записи, которые я сделал.

Ты ничего не написал о своей работе. Мне бы хотелось, чтобы ты знал, как сильно ты мне нужен в эти моменты.

Дай Аллах тебе здоровья, желаю успехов в твоей работе.

Искренне Хусейн».

Закончив писать письма, я сложил их по отдельности, перевязал бечёвкой и аккуратно положил на полку. Я почувствовал небольшое облегчение.

В этот момент из дворца пришел посыльный и сообщил, что хорезмшах приглашает меня к себе.

* * *

– Ваше Величество ибн Сина, будьте спокойны о состоянии

здоровья своей матери, своего брата. Мы поговорим с историком о Газне, к кото-рому Вас ведет судьба.

Теперь несколько слов о султане Махмуде Газневи:

Его доверенным лицом, которого отправляют в другие страны для выполнения особых поручений, был некий Ходжа Хусейн Али Микаил.

Известно, что поэт Унсури принимал участие во всех работах при дворе султана. Только тот, кто выдержит такое испытание и полюбит владыку газневидского государства, получает место во дворце. Даже великий Фирдауси, создавший несравненный эпос «Шахнаме», не нашел места в царстве Газны. В обществе поэтов его резких строк не выдерживали ни Асяди, ни Фарруи, ни даже сам Унсури. Султан Махмуд прочитал «Шахнаме» и позвал придворных послушать ее, затем призвал автора к себе и обращался с ним так, как будто намекал: «Вы приложили много усилий, чтобы написать историю Ирана и Турана в стихах, возьмите свою книгу и покиньте мою страну».

Однажды в присутствии близких султана Махмуда Фирдауси заявил:

– Теперь у меня к Вам вопрос. По милости Всевышнего слава нашего султаната распространилась по всему миру. Если Вы знаете, халифы тоже очень довольны нами. Есть еще одна вещь, которая показывает мощь нашего государства, – это наличие великих ученых и правителей.

– Поэты и ученые вокруг нашего дворца, – сказал султан и посмотрел на обитателей дворца, как бы говоря: «Что вы скажете?»

– Великие мастера говорят правильные вещи. Если знаменитые учёные не опишут славные пути нашего родового прибежища и щедрые дела, которые Вы совершаете ради дела Ислама, как тогда народ и будущие поколения узнают об этом? – заметил один из министров султана.

– Ученые ныне собрались у хорезмшаха, организовали свою академию, вот и возникает спорный вопрос величия царя Хорезма или миролюбивого султана Махмуда газневидского? Они не стоят ногтей великого султана Газны», – вскричал Микаил, ближайший советник Махмуда.

– «Оказывается, ибн Сина, прославленный врач из Бухары, сбежал к хорезмшаху», – гневно заявил султан Махмуд.

– Илек-хану не подошел воздух Бухары, он заболел, и ему понадобился врач. Мы слышали, что сегодня Бухару в поисках ибн Сины перевернули вверх дном, но колдун, на удивление, за одну ночь добрался через пустыню до Гурганджа.

– Ходят слухи, что в собрании Маъмуна присутствуют ал-Беруни, огнепоклонник Масихи и Абу Ирак.

– Надо поставить точку на заносчивом хорезмийском эмире, присвоившим титул хорезмшаха. Все ученые Хорезма должны быть здесь! Напишите все в послании.

– Господин, даст Бог, скоро Хорезм будет завоеван и подчинится нашему султанату!

– Ты сказал правильное слово, поздравляю. Богатства Индии и Хорасана у наших ног. Хорезм , конечно , будет нам полезен.

– Даст Бог, даст Бог! – сказал он всем.

– Ибн Сина, Вы готовы продолжить разговор?

– Да, конечно. Я всю жизнь всегда был готов к беседе с Вами. Ведь кто забыл правду, тот забыл себя.

Площадь возле дома, где я живу, каждое утро заполнена людьми. Особенно, много крестьян из окрестных деревень. У каждого своя боль и болезнь: один грустит, другой болен туберкулезом, у кого-то сыпь и он плачет, потому что не может вынести боли. Я не могу всем помочь деньгами, моя обязанность – медицина, профилактика и лечение. Бог создал меня, чтобы помогать и исцелять этих бедных людей.

Прошло более четырех лет с тех пор, как я приехал в Хорезм. Меня теперь знают и узнают все, от мала до велика.

Мои отношения с хорезмшахом тоже очень теплые и искренние. Правитель Хорезма готов говорить со мной часами.

Я общаюсь с ал-Беруни с тех пор, как приехал в Гургандж и несколько раз посещал его дом. Мы много говорили. На одной из встреч ал-Беруни поделился своими наблюдениями о вершине солнечной короны. Работы по определению величины и длины отклонения солнечной эклиптики от небесного экватора вызвали долгую дискуссию.

«Вы намного опередили других учёных Греции и Востока в определении расстояния отклонения Солнца».

– Если хотите, я покажу Вам изображение нашей Родины, которое мои ученики сделали вместе. Да, мы впервые проделали это.

– Если Вы привлечете меня, я буду радоваться до посинения. Я прокомментировал учителя Аристотеля.

– Аристотель, великий учёный, сделал открытия, неизвестные его друзьям и ученикам, мы преклоняемся перед ним. Он привел в порядок все области науки, решил множество нерешенных проблем и проинформировал мир науки.