В плену запрета

– Сама связала, – придирчиво осматриваю себя. – Слушай, я не переборщила с внешним видом?

– Шикарно выглядишь, все пацаны факультета – твои! – хитро подмигивает, а я заливаюсь румянцем, потом быстро прихожу в себя, вспоминая о Демьяне. – Серьёзно сама связала?

– Да, это моё хобби, – наклоняюсь головой вниз и встряхиваю распущенные кудри, чтобы придать им более или менее человеческий вид, а то торчат во все стороны, как у той обезьяны из мультфильма.

– Красотища какая, вот это я понимаю руки откуда надо растут. А дашь поносить? А давай я пряжу куплю, и ты мне точно такой же свяжешь? – резво натягивает джинсы, следом джемпер, совсем не стесняясь наготы. Неловко отвожу взгляд в сторону, заметив красивый кружевной комплект на соседке. У меня такого никогда не было.

– Конечно, без проблем, – соглашаюсь, улыбаясь, и новая подруга уже тянет меня к выходу из комнаты. Хватаю сумочку, и снова два суслика бегут по коридору, на этот раз уже к лифту.

Обычно на шопинг мы ходили с тёть Валей. Дядя вручал ей банковскую карту и давал указание покупать мне одежду по необходимости. Выбирала я, конечно, сама, но тёть Валя – женщина старых нравов, и не всегда наши мнения о современной моде сходились. Покупали в основном на её вкус. Однако я никогда не жаловалась. Хотя, смотря на модных одноклассниц, красивую одежду хотела всегда и тихо мечтала о таких же шмотках. Отслеживая странички моделей в социальных сетях, я стараюсь по максимуму стилизовать свой внешний вид из базовых вещей под тренды.

– Блин блинский, вечно он тормозит, – Таня психует, тыча кнопку вызова миллион раз.

– Может, по лестнице будет быстрее? – как только я произношу фразу, металлические створки открываются.

Счастье длится недолго. По ощущениям, вниз мы едем целую вечность. Спуститься ножками было бы действительно быстрее, эффективнее и полезнее для здоровья.

– Тупая железяка, – Таня нервничает, топая ногой, я не отстаю от неё. Каждая мышца в теле напряжена от волнения. Первый день – и такой косяк с моей стороны в виде жёсткого опоздания. Изначально я хотела прийти заранее, познакомиться с одногруппниками, со старостой.

Неужели, это проклятие Инессы преследует меня? Вместо тараканов вот это всё?

С невесёлыми мыслями мы выбегаем на улицу, миновав недоумевающего дяденьку охранника на выходе из общежития. На улице стоит холодное октябрьское утро, запахиваю кардиган плотнее. Нужно было накинуть сверху куртку, балда. От переживаний и холода, я не рассматриваю обстановку вокруг, тупо быстро шагаю рядом с Таней.

Покинув территорию студенческого городка, огибаем гигантский главный корпус Вуза и входим внутрь через массивные старинные деревянные двери.

На секундочку сердце пропускает удар.

Не верится: я самая настоящая студентка одного из лучших университетов столицы нашей Родины!

Я была здесь, когда поступала, но не испытывала подобных трепетных чувств, как сейчас, ведь думала, что буду учиться заочно.

– Тебе в какую аудиторию? Если нам в одну сторону, проведу, если нет, объясню, куда идти, а то у меня коллоквиум. Преподша – настоящая жаба, – прикладывает ладонь ребром к шее, мол, ей конец.

Быстренько достаю из сумки заранее распечатанное расписание на текущую неделю с предметами и нумерацией аудиторий.

– Вроде четыреста седьмая, – из-за плохой краски в картридже, текст на бумаге бледный, приходится вглядываться.

– Мне на этом же этаже, побежали.

Поднявшись на лифте (который работает нормально) на четвёртый этаж, мы реально бежим, опаздывая на целых двадцать пять минут. Со стороны кажется, что пустяки, но это большое количество времени, на мой взгляд.

Таня ориентируется в здании отлично, уверенно ведёт нас коридорами, больше напоминающими не университет, а старинную усадьбу. С массивными двустворчатыми дубовыми дверьми и паркетом в цвет на полу.

– Вижу нужную аудиторию, – на ходу озвучиваю, приметив цель.

– Точно, ну всё, давай, удачи! Если что, пиши, – соседка показывает на сотовый телефон в руках, я благодарно киваю. Вчера вечером мы добавились друг к другу в друзья в социальных сетях.

Руки немеют, когда ладонь ложится на прохладную ручку двери. «Давай, Лиза, ты сможешь» – мысленно подбадриваю трусливую часть себя. «Теперь это твоя реальность, не дрейфь!»

Как назло, дверь открывается тяжело и с характерным скрипом, сигнализируя о прибытии опоздавшей. В аудитории гигантских размеров воцаряется гробовая тишина, и полный зал присутствующих поворачивает голову в сторону горе-новенькой.

– Простите, – прочищаю горло, со скрежетом прикрывая за собой дверь, – я…

Хочу представиться и попросить прощения за опоздание, но меня жестоко перебивают:

– Проходите, проходите. Не задерживайте нас, – преподаватель средних лет в тёмном костюме делает нервный взмах рукой. – В конце занятия подойдите отметиться.

– Спасибо, – тяжело выдыхаю. Переживала, будто меня пристрелят на за проступок.

Топая балетками по полу, на ходу осматриваю переполненное студентами помещение, прицениваясь, куда присесть. Самое страшное: студенты сидят так плотно друг к другу, что я не вижу свободных мест, кроме крайнего на самом последнем ряду.

Что ж, придётся добираться туда под любопытные взоры.

Странно, в расписании было указано, что первым у меня семинар, а не лекция, где собирается весь поток… Проглотив волну негодования, поднимаюсь по лестнице в центре, разделяющей парты и скамьи. Пробираясь к верхним рядам, я упорно сосредотачиваюсь на цели, даже перестаю глядеть под ноги. Глупо, как будто сейчас кто-то выскочит и займёт его первым. Отвлечься становится роковой ошибкой, и я позорно спотыкаюсь. К счастью, с горем пополам удерживаю равновесие и не лечу в пол, разбивая себе нос.

С горем пополам добравшись до злосчастного места, опускаюсь на скамейку, тяжело выдыхаю, как после марафона, и прикладываю ладонь к щекам, успокаивая разгорячённую кожу. Выгляжу красная, как помидор, сто процентов.

– Новенькая? – скучающий мужской голос доносится справа. Поворачиваюсь на источник звука, едва ли не проглотив собственный язык.

– Да, – стараясь не показывать удивления, отвечаю накаченному темноволосому парню. Изумляют меня не просто татуировки, красующиеся на его руках, а сам внешний вид в целом. На восемнадцать лет парень не выглядит, скорее, походит на развязного старшекурсника-плохиша.

Самое интересное, между ним и другим студентом расстояние примерно для двух человек, но этот предпочитает сидеть ближе к краю. Как я снизу не заметила, что наверху ещё есть места? Может быть, стоит попросить подвинуться?..

Его ленивый взгляд тоже блуждает по мне, нагло и слишком долго задерживаясь на проклятом разрезе юбки, открывающем светлую кожу ног.

Нарочно громко прочищаю горло, сигнализируя, что вот так в открытую пялиться неприлично.

Татуированный замечает моё недовольство и нахально произносит, ухмыляясь:

– Красивая юбочка.

– Спасибо! – нервно ставлю между нами мою сумку, чтобы перегородить вид. – Где купить не подскажу, извини.

Ляпнув, понимаю, что не стоило хамить.

Почему ему можно неприлично себя вести, а мне нет? А вдруг я обидела и задела его мужское достоинство? Господи, как же тяжело постоянно думать о чувствах других, а не о себе в первую очередь.

Решаю не изводиться виной и самобичеванием, а сосредоточиться на лекции. Достаю письменные принадлежности, аккуратно расставляю всё перед собой и, положив руки на парту, начинаю слушать и конспектировать.

Справа слышится шуршание, боковым зрением вижу, как парень устраивается поудобнее, съезжая на скамье чуть вниз.

Мда, учёбой он явно не заинтересован.

Следующие минут сорок в процессе конспектирования жутко нервничаю, предмет очень сложный, а казалось бы, всего лишь «Гражданское право». Я готовилась по этой дисциплине перед поступлением для себя и понимания, нравится ли мне юриспруденция. Но слушая предмет, осознаю, что это совершенно не те базовые основы, которые должны проходить первокурсники в самом начале. Преподаватель показывает на электронной доске примеры задач и их решение. Не представляю, как мне удастся нагнать программу.

Становится страшно. Сидящий внутри синдром отличника начинает бегать по кругу и бить тревогу. Закрадывается ужасная мысль: неужели всё зря? Я не справлюсь? Вылечу из универа, как пробка?

Стараюсь вслушаться в каждое слово преподавателя и вникнуть, несколько примеров пытаюсь решить сама, ответ на один из них выходит верным, и я слегка расслабляюсь.

Нет, всё это – не зря. Пусть Шведов мечтает будущие четыре года обо мне во снах. Хоть я должна с ним общаться, подпускать к себе близко не намерена!

– Первый курс? – сосед справа активизируется, обращаясь ко мне.

Показалось, или я услышала насмешку в грубоватом, шершавом, как наждачка, голосе?

– Конечно первый, какой же ещё? – отвечаю слишком нервно, максимально сдерживаюсь, чтобы не добавить: к чему глупый вопрос? – А что не так?

– Всё так, всё так, – загадочный, едва уловимый проблеск проскальзывает в тёмных как ночь глазах, когда поворачиваюсь полубоком к собеседнику. – Как зовут?

– Елизавета, – представляюсь, и это кажется мне слишком официальным и слегка высокомерным, поэтому добавляю немного мягче: – можно просто Лиза.

Татуированный застал меня в самый уязвимый момент, не удивлюсь, если он заметил, как то и дело ёрзала на месте и нервничала, где-то возможно психовала.

– Елизавета, – произносит безумно интимно. Смакует имя, смотря прямо в глаза так, что становится неловко. Он будто прожигает меня взглядом насквозь. Мысленно раздевает, рассматривая.

Фу, Лиза, что за глупые фантазии?

Одёргиваю себя от дурацких мыслей, и это не ускользает от брюнета. Постепенно начинает раздражать его самоуверенность и дерзкая ухмылка на лице. Отворачиваюсь, утыкаясь в тетрадь с лекцией, и возвращаю внимание на преподавателя.

Чувствую, как он продолжает пялиться, это мешает сосредоточиться.

– Что? – не выдержав, резко поворачиваюсь, как взбешённая кошка. Копна светлых волос едва ли не задевает лицо татуированного, сидим мы очень близко друг другу. До неприличия близко. В одном энергетическом поле. В Европе это назвали бы нарушением личного пространства, ведь нас разделяет лишь небольшая сумка. Сказать, что такое соседство мне не нравится, считай ничего не сказать.

– Ты не спросила, как зовут меня, – лениво констатирует, всё так же расслаблено и скучающе. Складывается ощущение, что он сидит тут, но ему это нафиг не нужно. – Получается ты, Лиз, невоспитанная. Не знаешь элементарные правила в обществе.

Клянусь, этот парень вампир, питающийся чужими эмоциями. После этих слов он вперивается в меня самодовольным взглядом, ожидая бурной реакции, оправданий или Бог знает чего. Главная цель – вывести из равновесия.

Зачем?

– Прошу прощения, – щурюсь, копируя его манеру. Сейчас я тебе такой спектакль знакомства устрою, закачаешься. – Давай начнём заново? Привет, я Лиза, а ты? – добродушно протягиваю руку с фальшивой улыбкой для рукопожатия. Хотел взбесить? Не получится. Прожив с мегерой Инессой целых восемь лет, я научилась давать достойный словесный отпор.

Я думала, что качок отстанет на моём ходе с фальшивым знакомством, ожидала любой реакции, но не такой. Парень обхватывает мою маленькую ладошку своей крупной и рывком дёргает на себя, притягивая вплотную. Плечо начинает ныть, настолько сильно он меня потянул. Промычав от ноющей боли в предплечье, делаю слабую попытку отодвинуться, на что нахал придвигает ещё сильнее. Бедная сумка оказывается сплющена между нашими телами. Горячее мужское дыхание опаляет щёку, свободной рукой он откидывает кудрявую прядку волос от моей шеи и заправляет за ухо, а после прижимается к нему губами:

– Скоро сама узнаешь, Кудрявая, – произносит вкрадчиво и отпускает, как ни в чём не бывало. Из-за шока и неожиданности, не двигаюсь в этом положении несколько секунд.

Он только что нахально прижимался ко мне в аудитории при таком огромном количестве людей, при преподавателе. Да как посмел!..

Что я должна узнать?.. А, его имя!

Что за бред? Почему бы самому не представиться? Ну и самооценочка. Стоп, Кудрявая?!

В голове творится настоящий сумбур, я сижу и тупо хлопаю глазами, как дурочка, пока сосед наблюдает за реакцией. Флешбэк с последним воспоминанием, когда Демьян приставал на кухне, не заставляет долго ждать. В красках вспоминаю, как ненавистный жених лапал меня. Внутри вспыхивает то самое отвращение и жгучая злость.

Не отдавая себе отчёт, замахиваюсь со всей силы и оставляю звонкий шлепок на мужской щеке. Да такой громкий, что самой становится страшно.

– Ты чё, попутала? – осознаю, что сделала уже после… когда одногруппник больно хватает мою шею сзади и не давая пошевелиться приближает к себе лицом. От испуга не могу сопротивляться, ещё секунда – и он размажет меня по стенке или прихлопнет как муху.

С каких пор я боюсь каких-то мужланов?

Может быть, потому что этот шкаф крупнее тебя в три раза и инстинкт самосохранения ещё не покинул тело вместе со здравым смыслом?

– Молодые люди на галёрке, мы вас не отвлекаем? – снова наступает та самая гробовая тишина, слышно лишь наше дыхание. Моё и взбешённое татуированного. Студенты поворачиваются назад, чтобы понять, к кому обращается преподаватель. Чувствую и вижу это боковым зрением. И все смотрят, как я сижу, схваченная придурошным качком.

Позор… Обхватываю ладонью чужие пальцы, хочу отодрать от себя, но он легко хватает обе мои кисти своей свободной, сковывая их за моей спиной.

– Не парьтесь, Антон Михалыч. Продолжайте лекцию, вы нам не мешаете, – нахально обращается к преподавателю, обнажая белоснежную улыбку, но при этом злобно смотря в упор на меня. Без капли стыда, всё ещё продолжает удерживать застывшую от ужаса как статую, меня.

– Отпусти, – злобно шиплю. Стадия позора пройдена, становится плевать, что на нас продолжают пялиться.

– Иначе что? – нарочно провоцирует, прижимаясь практически вплотную своим лбом к моему. Запах сигарет вперемешку с мятой обдаёт лицо. Запомню я его надолго, как и первый учебный день.

Схваченные руки за спиной немеют, зажатая в тисках шея начинает болеть.

– Отпусти, сказала! Ты больной, что ли?! Мне больно! – дёргаюсь, ёрзая на месте. От этого складывается ощущение, что я жмусь к придурку сильнее. – Я кричать сейчас буду!

– Кричи, – спокоен как удав. – Но знай, Кудрявая, что тогда мне придётся заткнуть тебе рот. Этот поцелуй будет на твоей совести, ты меня вынудила.

– Слышь, манипулятор… – неосознанно я начинаю повышать голос громче положенного. Дальше всё, как в тумане: секунда – и мой рот накрывают горячие и мягкие губы. Самое страшное, что я не могу сопротивляться. Распахнув от ужаса глаза, всеми силами подаюсь назад. Это становится ужасной ошибкой. Смекнув, татуированный понимает к чему всё идёт, сдвигает нас подальше от края, как раз к тому свободному расстоянию между ним и другим студентом. Переместив руку с шеи на грудь, грубо надавив, вынуждает меня самостоятельно лечь на лавочку, навалившись сверху.

– М-м-м! – все звуки, что я могу выдавать, пока чужие губы сминают мои.

Лопатки больно упираются в твёрдое дерево, паника накрывает меня волной. Как можно остаться спокойной, когда тебя скованную завалили на лавку, насильно целуют и давят всем своим огромным весом?! Он не пытается разжать мои плотно сжатые губы, просто жмётся к ним, не давая закричать. Если я открою рот или попробую закричать, он углубит поцелуй, сто процентов…

Горячие слёзы собираются на глазах и тонкими ручейками начинают скатываться из глаз, я трепыхаюсь, мыча. Парень же, облизывает мои губы, как бы провоцируя: «Давай кричи, я хочу большего».

– Всё ещё хочешь кричать? – спрашивает всё в той же позе хриплым голосом, тяжело дыша.

– Нет… – судорожно вздохнув мотаю головой, говорю с опаской, вдруг этот вопрос – ловушка? – Отпусти, не буду. Я не буду кричать… обещаю.

Чувствую себя такой мерзкой и грязной, что становится противно. Почему насильник он, но противно мне от себя?!

Ты не смогла дать достойный отпор, Лиза…

– Такая вкусная, – на грани одержимости этот ненормальный слизывает с моей щеки солёную слезу, довольно улыбаясь.

Подмигнув как ни в чём не бывало, хватает мой локоть и рывком поднимает в сидячее положение.

Отвернувшись, несколько минут я сижу в ступоре, смотря на свою записанную лекцию, с выделенными маркером моментами, особо важными на мой взгляд. Во мне борется желание встать и убежать отсюда, отчислиться после такого позора и больше никогда не появляться в университете. Здравый смысл кричит, что в таком случае я буду вынуждена выйти замуж за Шведова.

Одна мысль, сколько усмешек и издёвок я получу от него за то, что в первый же день не справилась с учёбой и самостоятельно приплыла в сети, заставляет взять в себя в руки. Как холодный и отрезвляющий душ.

– Что делаешь вечером? – абсолютно ровный тон, будто не он пять минут назад домогался до меня при полной аудитории во время чёртовой лекции.

– Иду жаловаться в деканат! – Что ещё я могу ему сделать?! – Я буду жаловаться на домогательства с твоей стороны, – стараясь не смотреть на него, произношу дрожащим голосом. Страх того, что он повторит содеянное ещё раз сидит внутри и умоляет не провоцировать психопата по новой.

– Серьёзно пожалуешься, Кудрявая? – не вижу лица, но понимаю, что он нарочно принимает испуганный вид, тупо глумясь надо мной.

– У тебя будут серьёзные проблемы, понял?

– Опасная ты штучка, Лизавета, – исковерканное имя становится последний каплей моего терпения и самообладания в это ужасное утро. Какого чёрта всем наплевать на поведение этого утырка? Преподаватель продолжает лекцию, не реагируя на нашу перепалку, в которой татуированный позволяет себе ужасные вещи. Студенты давно не обращают внимания, конспектируя.

Как после этого я смогу спокойно продолжать с ним вместе учиться? А если он – мой одногруппник, а не обычный придурок с потока?

Левая рука дрожит лёжа на парте, причём сильно и заметно. Здоровая ладонь ложится на неё сверху, заставляя прекратить.

– Да не дёргайся, чё ты. Я ж ничё такого не сделал.

Выдёргиваю, злобно повернувшись к нему.

– Не смей ко мне прикасаться, урод. И никакая я тебе не Кудрявая. Кем ты себя возомнил, ненормальный?

Мою гневную тираду прерывает голос преподавателя:

– На сегодня всё. Надеюсь, лекция была для вас полезной, – вся аудитория начинает подниматься со своих мест, я в том числе. – У кого остались вопросы, можете подойти. Всем хорошего дня, увидимся через неделю.

Быстро, как попало, закидываю в сумку тетрадку и ручку с маркером, не удосужившись убрать в пенал.

– Так чё там насчёт вечера? – придурок сидит на месте, вальяжно наблюдая за моими хаотичными движениями на грани истерики.

– Урод! – показываю ему средний палец и, развернувшись, быстро сливаюсь с толпой. Стараясь не бежать, спускаюсь по лестнице. Сердце стучит в груди от страха, вдруг он бросится следом за мной?

Сейчас же пойду в деканат, чтобы узнать, в одной ли я группе с этим ненормальным. Если да, попрошу перевести меня в другую и сразу же пожалуюсь. Безнаказанном это не оставлю! Я не хочу учиться вместе и терпеть сумасшедшего, который вытворяет, всё, что душа пожелает. Это где видано такое поведение?!

Самое ужасное, что я слышу рядом с собой перешёптывания от других студентов:

– Ну всё, попала.

– Новая жертва Руса.

– Бедная девчонка, поматросит и бросит.

– Спорим он её за пару дней уломает?

– Красивая, но он таких пол универа поимел.

– А кто это вообще такая?

Смысл этих слов я пойму позже, когда начнёт происходить кошмар наяву.

– Милочка, – поворачиваюсь на голос преподавателя. – Да-да, вы. Подойдите отметиться. Фамилия?

На негнущихся ногах подхожу к столу. Антон Михайлович придвигает к себе листок со списком студентов, натягивает очки на носу поближе к глазам.

– Астахова. Елизавета Астахова, – произношу, а сама оглядываюсь, пытаясь выцепить взглядом насильника, но среди выходящих не вижу его, как и на опустевшем месте наверху.

– Так, Астахова, – протягивает задумчиво. В списках такой нет. Какая группа?

– Секундочку, – достаю листок с расписанием, подглядываю название группы и диктую.

– Так ты первокурсница! – поднимает на меня недоумевающий взгляд.

– Ну… да. Я новенькая, сегодня первый день…

– А почему на лекцию к третьему курсу зашла? – похоже, мужчина немного недоволен сложившейся ситуацией.

– Как к третьему курсу? У меня в расписании указана четыреста седьмая аудитория, – машу листочком в руке. – Вот, смотрите, – кладу перед ним на стол и тычу пальцем в нумерацию.

– Четыреста вторая, – произносим одновременно. Преподаватель – качая головой и вздыхая, а я – готовая провалиться сквозь землю от стыда!..

– Простите пожалуйста!.. – искренне извиняюсь, ещё раз всматриваясь в цифры. Балда я, балда. На бегу смотрела в расписание, и другая цифра померещилась, похожая.

– Да передо мной-то не нужно извиняться, перед преподавателем, чей семинар пропустила, беги оправдывайся, – Антон Михайлович собирает свои принадлежности со стола и, поднявшись, начинает складывать в небольшой кожаный чемоданчик коричневого цвета.

– Обязательно, спасибо. До свидания! – пячусь в опустевшей аудитории и, развернувшись, ухожу.

В коридоре останавливаюсь и перевожу дыхание. Ну и денёк…

Идти в деканат или нет? Он – старшекурсник, и больше я никогда не пересекусь с этим ненормальным в аудитории, значит, и переводиться не нужно. А пожаловаться? Нужно. Обязательно нужно. Но для начала я должна найти свою группу, а после занятий схожу в деканат.

В коридоре гул студенческих голосов отовсюду. Интересный факт, тут нет звонков, оповещающих о перемене, как в школе.

На этот раз дотошно смотрю на цифры в расписании и иду на поиски нужного кабинета. Долго плутать не приходится, буквально через пару минут на пороге я сталкиваюсь с высокой девушкой.

– Случайно не Астахова? – брюнетка всматривается в моё лицо, пытаясь кого-то в нём узнать.

– Да, а ты?..

– Слушай, тебя и ищу! Я – Аня, староста группы. Сказали, что сегодня новенькая придёт. Я уже в деканат собралась на твои поиски, когда ты на семинаре не появилась. Подумала, не перепутали ли они чего?

– Да это я аудитории напутала, с третьекурсниками целую лекцию просидела, а, когда отмечаться подошла, всё выяснилось.

– Не переживай, со всеми такое поначалу бывает, – староста улыбается. – Пойдём, я тебя с ребятами познакомлю. Группа у нас маленькая, но очень дружная!

И Аня оказывается права. Одногруппники оказываются действительно классными ребятами, принимают меня дружелюбно и предлагают обращаться за помощью, если понадобится. Очень весёлые и прикольные ребята, с ними точно не соскучишься.

Нас пять девочек вместе со мной и одиннадцать мальчиков.

Дальше время начинает лететь со скоростью света. В перерывах между занятиями я ударяюсь в самобичевание. Кошмар… Просидела целую лекцию непонятно, где, вообще!

Со своей группой на предметах для первокурсников я не испытываю дискомфорта, всё даётся безумно легко и в некоторых моментах элементарно. Заметно расслабляюсь, понимая, что переживать особо не о чем. Я справлюсь.

Несмотря на тёплый приём в группе я уже подметила, что девочки разбились на парочки и дружат между собой. Это немного расстраивает, влезать и напрашиваться в подружки сама, конечно, не буду. Вот такой вот у меня дурацкий характер. Не люблю делать первые шаги. В такие моменты ощущаю, что я навязываюсь людям.

На следующие лекции и семинары староста водит меня рядом с собой, показывая, рассказывая и вводя в курс дела.

– Егор, возьмёшь новенькую на попечительство? – на перерыве Аня обращается к одному из ребят.

– Что мне за это будет? – Егор приятный молодой человек. Такого сразу выделишь из толпы за счёт его огненных рыжих волос. Редкая и запоминающаяся внешность.

– Почёт и уважение, – староста за словом в карман не полезет. Люблю таких, хотя сама порой туплю. Вот как сегодня. Как я могла позволить произойти подобному? Одно воспоминание о том, как он повалил меня и силой целовал, вызывает приступ тошноты и жуткую злость на саму себя. Впиваюсь ногтями в ладони, чтобы унять боль в груди.

Он точной больной, зуб даю. От такого надо держаться как можно дальше. Если позволил себе подобное во время лекции, что будет, если попасться ему в тёмной подворотне? Страшно представить.

– Без проблем, – отдалённо слышу, что Егор в итоге соглашается.

– Что значит попечительство? – встреваю в разговор, стараясь выбросить из головы татуированного. Ненавижу, блин.

– Хвостиком моим будешь, подтяну тебя по пропущенным темам, – Аня отходит, и мы остаёмся с рыжим вдвоём рядом с партой. Сейчас семинар по философии, а после домой. То есть в общежитие. Пожалуй, пора привыкать называть это место своим новым домом.