Искушение

Михаил хотел сына. Желание это появилось вдруг. Подсознательно, скорее всего, оно присутствовало. Да и кто из мужчин не хочет иметь сына. Через год после женитьбы он подумал, что Ирине пора уже родить ребёнка. Причём тогда ему неважно было кого – мальчика или девочку. Но, видимо потому что дочка уже была (Михаил искренне любил Еву и считал её своей дочерью), возникло это острое желание иметь сына. Когда он представлял себе, как он будет с ним возиться, растить, дружить с мальчиком, у него дух захватывало, переполнялось сердце такой радостью, что, казалось, учащался пульс. Он был убеждён, что сделает из него замечательного парня.

Однажды Михаил ехал с работы домой по обычному своему маршруту через Воробьёвы горы. Он любил это место Москвы, иногда приезжал сюда прогуляться с Ириной и Евой. С улицы Косыгина Михаил повернул к университету. Справа был лесопарк, а слева – огороженная высокими кустарниками прогулочная зона с лужайками. На лужайках обычно играли дети, иногда здесь запускали воздушных змеев. Михаил вдруг увидел, как метрах в сорока перед машиной проскакал футбольный мяч, пересек улицу и покатился дальше по траве вглубь лесопарка. Из-за кустов неожиданно выскочил мальчик лет пяти и бросился за мячом на мостовую. Движение в этом месте одностороннее, мальчик смотрел почему-то налево, в то время как угроза возникла справа. Михаил резко нажал на тормоз, засвистели шины, и машина остановилась в двух метрах от мальчика. Через секунду из того места, откуда он выбежал, появился с испуганным лицом мужчина в спортивной одежде, подбежал к ребёнку и стал судорожно его ощупывать. Михаил вышел из машины. Мужчина, убедившись, что с мальчиком всё в порядке, сделал пару шагов в сторону Михаила и заорал:

– Ты соображаешь, что делаешь?

– Моей вины тут нет. Вам бы лучше следить за ребёнком, – спокойно сказал Михаил.

Мужчина, будучи еще в возбуждённом состоянии, быстро подошёл к сыну и дал ему подзатыльник.

– Ты куда лезешь, охламон!

– Ну, пап… сам говорил, надо смотреть сначала налево, – обиделся мальчуган.

– Ладно… – улыбнулся отец, прижимая к себе сына, затем подошёл к Михаилу: – Вы, пожалуйста, извините нас, я просто… испугался.

– Понимаю, – ответил Михаил.

Мужчина снова подошел к сыну, взял его за руку и повёл через дорогу в сторону укатившего мяча.

– Пап, а мы будем еще играть в футбол? – спросил сын, интонируя просьбу.

– Конечно! – ответил отец.

Мальчик радостно заулыбался, и было видно, что он ничуть не испугался, ему не терпелось продолжить прерванную игру. А отец, заметив, что Михаил еще стоит и смотрит на них, повернулся к нему и еще раз жестом показал, что извиняется. Михаил кивнул, сел в машину и еще несколько минут наблюдал, как отец с сыном ищут затерявшийся мяч.

По приезде домой он завёл с женой разговор о рождении сына:

– Ириш, – начал Михаил тихим голосом, обнимая её, – знаешь, что я очень хочу?

– Что?

– Я хочу… сына. Извлекай свою спираль и рожай мне сына. Я ужасно хочу иметь сына!

Выражение лица у Ирины стало грустным.

– Ириш, ты слышишь меня? Ты родишь мне сына?

Она опустила голову.

– Ирочка, в чём дело? Тебе не понравилось моё предложение?

– Ну что ты! – Ирина нежно провела рукой по его щеке, – я давно об этом думаю. Уже полгода как у меня нет спирали, хотела сделать тебе сюрприз, сообщить что беременна. Но пока… почему-то не получается.

– Вот как! Ну… ничего, Ирочка, полгода – это не срок. Мы постараемся, правда?

И они старались. Начались походы к врачам, консультации. Пробовались разные методики и программы. В течение одиннадцати лет совместной жизни Ирина дважды беременела, и оба раза беременность завершалась выкидышем. Последний выкидыш произвёл на неё сильное психологическое воздействие. Ирина была подавлена и, кажется, потеряла надежду родить. Но больше всего она переживала из-за того, что не может подарить Михаилу ребёнка. Её не покидало чувство вины перед ним. Ей казалось, что для Михаила полноценной может быть лишь семья, в которой есть собственный ребёнок. Пусть даже он не говорил ей об этом. Конечно, Михаил прекрасно относился к Еве, его очень ценила Любовь Яковлевна. И жили они одной семьёй, хоть и в двух квартирах: после женитьбы Ирина переехала в квартиру Михаила на юго-западе Москвы. Но здесь они бывали в будние дни. В выходные зачастую оставались в большой квартире на Кутузовском проспекте, где жили Ева и Любовь Яковлевна. К великой радости Любови Яковлевны Ева пожелала остаться жить с бабушкой.

Состояние Ирины усугублялось ещё и тем, что шли годы, Михаил ждал и надеялся, в то время как сама Ирина уже перестала надеяться.

Тем временем Ева окончила школу и готовилась поступать в университет. В июле она сдавала вступительные экзамены. Накануне перед первым экзаменом Ева засиделась допоздна. Любовь Яковлевна время от времени заходила к ней в комнату и просила уж лечь спать.

– На экзамен надо идти со свежей головой, – говорила она.

Ближе к четырём утра Ева, наконец, заснула. И приснился ей сон. В детстве ей часто снились сны, иногда страшные, потому что она просыпалась и плакала. Бабушка переживала, консультировалась с врачами, однако ничего толкового от них не услышала. В школьные годы Ева уже не видела снов, вернее не запоминала их. А тут под утро приснился ей сон, который запомнился навсегда.

Снилось Еве, что уже конец августа, скоро первое сентября, и она вместе с одноклассницей Соней едет в электричке на дачу к родителям Сони. Обе счастливы – позади вступительные экзамены, они поступили в университет и теперь уже живут ожиданием интересной, насыщенной студенческой жизни. День выдался солнечный, но уже осенний. За окном электрички видно, как склоняются под ветром деревья и срываются пожелтевшие листья. На очередной станции в вагон входит похожая на цыганку пожилая женщина в чёрном длинном платье и тёмно-бордовой кофте. Левой рукой она придерживает сумку через плечо, на которой еле видна потёртая надпись «для денег». Седые волосы волнистыми прядями спадают ей на плечи, большие карие глаза смотрят спокойно и сосредоточенно. Сидящие вблизи пассажиры, заметив потёртую надпись на сумке, недоверчиво поглядывают на неё, ожидая, что сейчас она начнёт просить денег. Но женщина, молча окинув взором пассажиров, правой рукой берётся за поручень и медленно продвигается вперёд, внимательно вглядываясь в лица людей. Девочки видят, как она подходит к мужчине и что-то ему говорит. Мужчина сначала удивлённо слушает, потом улыбается и кладёт ей в сумку деньги. Затем женщина, пройдя чуть вперёд, останавливается и внимательно смотрит на сидящую с книжкой в руке девушку. Та, покосившись на пожилую женщину, отводит в сторону книжку и пытается встать, чтобы уступить ей место. Однако женщина жестом показывает, чтобы девушка сидела, потом склоняется к ней и что-то говорит. Реакция повторяется: девушка с улыбкой кладёт ей в сумку деньги. Наконец загадочная женщина оказывается возле девочек. Рядом с ними у окна угрюмо сидит мужчина и отстранённо, не обращая внимания на окружающих, задумчиво глядит в окно. Пожилая женщина смотрит на него в упор. Мужчина, вдруг заметив на себе пристальный взгляд, поворачивает голову в её сторону и, встретившись с ней глазами, вздрагивает. Отчуждённость во взгляде сменяется тревогой. Женщина упрямо продолжает на него смотреть.

– Что? – наконец не выдержав, тихо произносит он, смутившись.

Она проходит чуть вперёд между скамьями, чтобы ближе подойти к нему, и оказывается аккурат напротив Евы. И хотя женщина произносит фразу тихо, девочки слышат:

– Не горюй, выздоровеет твоя больная, встанет на ноги.

Лицо мужчины вдруг меняется: тревогу сменяет изумление, и он шёпотом произносит:

– Если бы… если бы…

– Вот увидишь! – женщина ему улыбается.

В глазах мужчины появляется блеск, мелькает надежда. Он быстро достаёт бумажник и кладёт ей в сумку тысячерублёвую купюру.

– Ух, ты! – вырывается у Сони.

– Конечно, – говорит Ева, – ходит цыганка и всем счастье обещает, а люди верят.

Пожилая женщина склоняется теперь уже к Еве и говорит:

– Я не цыганка.

– А кто? – спрашивает Ева.

– Ясновидящая!

– Из тех, что сидят в кабинетах и принимают клиентуру?

– Нет, я настоящая! О плохом никому не говорю. Зачем людей расстраивать. Тебя как зовут?

– Ева.

– Ева?! Так вот, девочка моя, твой Адам не за горами. Скоро замуж выйдешь.

– Пока не окончу университет никуда я не выйду. А это пять лет!

– Выйдешь! Через три года родишь сына!

– Ух, ты! – снова вырывается у Сони. – За это и десятку не жалко. Давай деньги!

Она выхватывает кошелёк из рук Евы, достаёт десятку и опускает в сумку пожилой женщины. Мужчина, сидящий на противоположной скамье, протягивает ей руку и говорит:

– И мне погадай, цыганка.

Она внимательно смотрит ему в глаза и тихо произносит:

– Я по руке не гадаю.

– Надо же?! Первый раз вижу цыганку, которая не хочет гадать по руке….

– Милая, вставай, на экзамен опоздаешь… – Любовь Яковлевна осторожно будила Еву.

Уже на первом курсе с небольшой разницей во времени у Евы появились два ухажёра: Максим и Олег. Оба были влюблены, и уступать соперники не собирались. Максим – худой, близорукий, в очках, учился на третьем курсе МГИМО. Олег – крепкий, волевой парень, занимался спортом и учился на втором курсе МИФИ. С Максимом Ева познакомилась на дне рождения однокурсницы. Он сел рядом с ней и целый вечер не отходил от неё, потом провожал домой. Узнав у Евы расписание занятий, он стал появляться в университете и по вечерам провожать её домой. Максим пытался пригласить Еву на свидание, просил сходить с ним на концерт или в кафе, но она не спешила давать согласие, хотя от провожаний до дому не отказывалась.

С Олегом Ева встретилась в МИФИ, куда пришла на студенческий капустник вместе с подружкой. На следующий день Олег пришел за ней в университет и сразу столкнулся с Максимом.

Ева спускалась по лестнице. Оба одновременно её окликнули и с удивлением посмотрели друг на друга. Олег преподнёс букет цветов, Максим с ненавистью покосился на соперника.

– Щекотливая ситуация! – рассмеялась Ева и представила их друг другу: – Это – Максим, это – Олег. Надеюсь, вы не будете ссориться.

Они не ссорились, они игнорировали друг друга. Особенно старался Максим. Когда Олег о чём-то говорил, он демонстративно отворачивался. Попытки Евы их сблизить не увенчались успехом. Когда ребята проводили её до дому, Ева, прощаясь, предупредила:

– Мальчики, только без глупостей, пожалуйста.

На следующий день оба стояли и ждали её на том же месте. Максим был в тёмных очках, но фингал под левым глазом Ева заметила.

– Олег, как ты посмел его ударить! Я же просила без глупостей!

– Ева, поверь, у меня и в мыслях не было с ним ссориться. Наоборот, я пытался говорить с ним спокойно. Но он набросился на меня с кулаками. Я схватил его за руки, оттолкнул – не помогало. Пришлось подставить кулак. Очки я ему куплю.

– Да пошёл ты…– вспылил Максим.

Ева рассердилась:

– Максим, если ты намерен и дальше себя так вести, пожалуйста, не приходи больше. Мне не нужны провожатые.

– Не приходить? Чтобы он тебя провожал? Нет уж, фиг ему! Не дождётся!

– Тогда пообещай, что не будешь больше на людей бросаться.

– Ева, нам надо серьёзно поговорить, и присутствие этого типа не обязательно.

– Опять за своё! У тебя второй глаз еще не разукрашен, – съязвил Олег.

– А ты попробуй, сегодня я тебе башку снесу.

– Всё, ребята, это начинает меня утомлять. Никогда больше меня не провожайте. Я лучше пойду одна, а вы грызитесь.

Ева быстро прошла между ними и стала удаляться. Максим пустился вдогонку. Олег не отставал.

– Ладно, Ева, я не буду его задирать, только нам надо поговорить наедине, – догнал её Максим.

– Мне тоже не нравится эта ситуация, – вставил Олег, – Ева, надо поговорить.

– Ладно, ребята, поговорим. Только не сегодня. А сейчас, по случаю вашего окончательного примирения, приглашаю вас ко мне домой на блины. Моя бабушка готовит их лучше всех на свете. Кроме блинов будет много чего вкусного, так что вперёд! Я уже предупредила бабушку.

Блины были съедены за милую душу. После этого ребята стали захаживать к Еве домой, но встречаясь, по-прежнему не скрывали неприязни друг к другу. Среди множества друзей Евы, которых она часто и с удовольствием приглашала к себе домой, были и другие ребята, которые не сводили с неё глаз. Любовь Яковлевна всё примечала, но также видела, что внучка её никого не одаривала особым вниманием. Однажды она осторожно поинтересовалась:

– Ты отдаешь предпочтение кому-нибудь из ребят?

– Нет, бабушка, они все неплохие, но… не хочу себя обманывать. Ты сама говоришь, что я максималистка. Знаешь, бабуль, мне кажется, у меня должно быть что-то очень большое и яркое, и навсегда… Что? скажешь, я до сих пор живу твоими сказками?

– Дай бог тебе, золотце моё!

После разговора с Евой «наедине» ребятам стало ясно, что на большее, чем дружеские отношения, рассчитывать не приходится. Олег стал звонить реже, последний раз пришел поздравить Еву с днём рождения и больше не появлялся.

Максим оказался настойчивей. Он очень обрадовался исчезновению Олега.

– По-настоящему люблю тебя только я, – шепнул он Еве, пытаясь обнять.

– Максим, прошу тебя, не надо, – сказала она, мягко отстраняясь, – иначе мы поссоримся.

Стоял июль месяц. Ирине предстояла длительная поездка в Японию. Ей понадобилась сумка к новому брючному костюму, и она попросила Михаила отвезти её в Мегу. Это внушительное сооружение за московской кольцевой дорогой с бессчётным количеством разнообразных магазинов по продаже, как говорили в былые времена, товаров народного потребления. Некоторые женщины проводят здесь весь день. Благо кроме магазинов есть разные кафе, кинозалы и даже каток для любителей покататься летом на коньках.

Продолжительность поиска в магазинах нужной вещи прямо пропорциональна уровню вкуса покупательницы. Михаил вывел для себя эту формулу, впрочем, весьма сомнительную хотя бы потому, что он основывался на наблюдениях лишь за одной женщиной – собственной женой. Действительно, Ирина была нетерпима к безвкусию. Но заблуждение его заключалось в том, что чудовищная продолжительность пребывания в магазинах свойственна не женщине со вкусом, а женщине вообще. Однако чтобы не провоцировать праведный гнев отдельных представительниц прекрасного пола, следует отметить, что могут быть исключения.

Михаил, конечно же, осознавал роль и значимость такого предмета туалета, как женская сумка. Более того, он также осознавал всю сложность и продолжительность мероприятия. Поэтому, заранее набравшись терпения, он спокойно ходил за Ириной молчаливой тенью и лишь изредка кивал головой в вертикальном или горизонтальном направлении в зависимости от того, нравилась или не нравилась ему сумка, которую она ему показывала. При этом Михаил прекрасно понимал, что его мнение не играет особой роли, но он также знал, что жена в итоге выберет ту вещь, которая ему действительно понравится. Они уже побывали в нескольких магазинах от разных производителей, но Ирине пока ничего не приглянулось.

Подойдя к витрине очередного магазина, она остановилась и стала разглядывать выставленные там женские сумки. Михаил стоял в нескольких шагах сзади. Ирина, похоже, приметила одну из сумок, потому что стала более внимательно её рассматривать и даже собралась подозвать Михаила, но тут она увидела его отражение в стекле витрины и застыла.

Стекло отражало восторженное лицо её мужа. Он зачарованно смотрел на трёхлетнего на вид малыша, сидевшего на плечах высокого крепкого мужчины. Тот стоял чуть позади Ирины и, глядя на экран смартфона, отвечал на вопросы круглолицего симпатичного пацана, удобно устроившегося у него на плечах.

– Пап, ты мне купишь коньки?

– Да, сынок.

– Мы будем здесь кататься?

– Будем.

– А куда мама ушла?

– Пошла тряпки покупать.

– А мы гуляем?

– Да, сынок.

– Мама долго будет покупать?

– Пока не устанет.

– А ты устал?

– Нет.

– Я тоже.

Ирина, затаив дыхание, продолжала наблюдать за мужем. Когда отец с сыном ушли, она видела, как Михаил смотрел им вслед с застывшей улыбкой на лице.

Заметив, что жена задержалась возле витрины, Михаил подошёл к ней и спросил:

– Ну, как ассортимент?

Ирина, казалось, не слышала вопроса, но после некоторой паузы ответила:

– Ты знаешь, я тут вряд ли смогу что-то подобрать, лучше закажу по каталогу. Поехали домой.

– Мысль здравая. Только почему домой? Впереди воскресный вечер, может, сходим куда-нибудь?

– Нет, я хочу домой, мне надо готовиться к завтрашней конференции.

В машине Михаил осторожно спросил:

– Ты расстроилась?

– С чего ты взял?

– Я вижу. Неужели из-за сумки?

– Не знаю, может быть.

– На тебя не похоже.

На следующий день Ирина уехала на конференцию в Нижний Новгород на два дня. Михаил привык к её командировкам и ничего странного в очередной её поездке не увидел. Но по возвращении из Нижнего Новгорода, когда он бросился обнимать жену, она его неожиданно придержала.

– Не понял? – удивился Михаил.

– Миша, мне очень тяжело говорить… об этом, поверь… – начала Ирина сбивчиво, – ты порядочный человек и, кажется… ещё не разлюбил меня…

– Ириш, что ты такое говоришь?

Она явно нервничала:

– Было бы нечестно с моей стороны продолжать скрывать от тебя…

– Что?

– Миша, я виновата перед тобой, и должна признаться…

– В чём?

– Я эти два дня… провела… я была… с другим мужчиной…

– Что? Что за бред? Ириш, это неудачная шутка.

– Миша, это не шутка.

– Так…

– Это… короче говоря… я полюбила другого человека.

– Вот как? Моя Ирина за какие-то два дня влюбилась? И кто же этот принц?

– Не два дня, связь давнишняя, но… то, о чём ты подумал, произошло в эти два дня.

– Твои шутки приобретают зловещий оттенок.

– Миша, я очень виновата, знаю и долго с собой боролась, но… эти два дня… подвигли меня к тому, чтобы я… наконец, открыла тебе правду.

Михаил сел на диван и несколько минут молча смотрел перед собой. Он был ошеломлён, растерян. Он жил с Ириной одиннадцать лет, знал каждую её клеточку, знал её гордую натуру, пусть своенравную, но преданную и порядочную. Происходящее не укладывалось у него в голове. Ощущение было такое, словно он пребывает в каком-то дурном сне, будто его хватили поленом по голове и вышибли мозги. Он не мог осознать того, что услышал, не мог до конца поверить в её измену. Как такое могло случиться? Однако Михаил также знал, что Ирина никогда слов на ветер не бросает, так что поверить придётся. Но кто этот человек, думал он, что ж это за личность незаурядная, сумевшая покорить саму Ирину?

Она стояла безмолвно у окна спиной к Михаилу. Он, наконец, нарушил молчание:

– Я могу узнать, кто он?

Чуть задержавшись, Ирина тихо произнесла:

– Отец Евы.

– Кто?

Михаил был потрясён:

– Я не ослышался? Это отец Евы?

– Миша, я должна объяснить. История мимолётной связи с прекрасным Давидом всего лишь легенда. На самом деле это была моя первая любовь и длилась она несколько месяцев. От родителей я скрывала. Потом он меня бросил, но не знал, что я беременна. Я ещё надеялась, что мы будем вместе, однако этого не произошло. Я родила Еву, он о ней ничего не знал. И вот, больше месяца назад мы случайно встретились в театре. Я была с Евой, ты в тот день не смог с нами пойти. После этой встречи мы виделись еще два раза. Нахлынули воспоминания, он был настойчив, и во мне вновь вспыхнули чувства. Когда он узнал про Еву, так обрадовался, что сразу предложил жениться. Сейчас он хочет ближе с ней познакомиться, но я пока придерживаю эту встречу. И тебя очень прошу ничего не говорить Еве и маме, пожалуйста, пока мы с тобой не… Мне предстоит довольно длительная поездка в Японию, потом, возможно, в Питер. Я, конечно, сегодня же съеду от тебя к маме, но… сейчас я просто не решаюсь начать с ними разговор на эту тему, поэтому откладываю его на время, когда вернусь из Японии.

Михаил слушал и тупо смотрел перед собой невидящим взглядом.

– Миша, прости меня, пожалуйста… если можешь. Но… с другой стороны, от меня толку мало. Ты ведь так хочешь сына. Ты наверняка очень быстро найдёшь себе молодую, здоровую женщину, которая родит тебе сына… и не одного, и будете вы счастливы. Может, мой уход даже к лучшему.

Он достал платок и вытер верхнюю губу.

– Так… выходит… я теперь для тебя и Евы чужой человек?

– Миша, пожалуйста, не говори так, ты делаешь мне больно. Мы будем встречаться… я надеюсь.

Минуты две они молчали. Михаил сидел и комкал в руке платок. Ирина отошла от окна и прошла в спальню собирать вещи. Ещё несколько минут Михаил продолжал комкать платок, потом встал, быстро подошёл к Ирине, схватил её за плечи и резко повернул к себе.

– Посмотри на меня.

Ирина смотрела молча.

– Всё, что ты сказала, правда?

Она опустила глаза и произнесла:

– Да, правда.

Михаил медленно отпустил её плечи и вернулся на диван. Ирина собрала вещи в небольшой чемодан, с минуту в тишине постояла, затем вышла из спальни. Проходя мимо него, она остановилась:

– Миша, я сегодня не смогу забрать все свои вещи, взяла только необходимое для поездки… остальное потом… хорошо?

Он не ответил и не взглянул на неё.

– Прости, – тихо прошептала Ирина и вышла из квартиры.

Михаил долго сидел, глядя в одну точку, и в растерянности комкал в руке платок.

Он был оглушен, подавлен. Жизнь, которая казалась налаженной и вполне комфортной, вдруг, опрокидывая всякие наивные о себе представления, обнажила свою сущность со всей циничной откровенностью. Измены, предательства и прочие подобные проявления человеческой слабости, конечно, были ему знакомы не понаслышке. Иногда они обнаруживались совсем близко или даже касались его, порой заставляя поражаться, до чего человек может опуститься. Всё это хоть и присутствовало в его жизни, однако не играло для Михаила существенной роли. Он просто отворачивался от людей, которые поступали недостойно, и старался забыть их. Сейчас же произошло нечто такое, что перевернуло его жизнь. Можно, конечно, гневно осуждать людей за скверные поступки и даже знать, как следует реагировать в таких случаях, но стоит самому оказаться жертвой измены, как вдруг теряешь точку опоры, становясь растерянным и беспомощным.

Но, с другой стороны, что собственно произошло? Ему честно и откровенно сказали, что его больше не любят. Сказали и ушли без каких-либо претензий. Разве это предательство? Подумать только – первая любовь! Говорят, это глубоко и надолго врезается в душу. А общий ребёнок! «Он, оказывается, уже видел Еву, – думал Михаил. – Можно себе представить, в каком счастье пребывает этот отец! Воссоединение семьи на основе вновь вспыхнувшей любви, которая, как выяснилось, теплилась, не угасала в течение многих лет. Что может быть романтичнее?»

Задумавшись, Михаил хотел вспомнить свою первую любовь. Когда это было? И что это было? И вдруг из каких-то глубин памяти неожиданно всплыло из далёкого детства то счастливое, ни с чем не сравнимое состояние влюблённости, когда душа наполняется невообразимой радостью, такой, какую можно испытывать только в детстве. Причиной этому счастью в ту далёкую пору была девчонка из соседнего дома. Хрупкая и нежная, она одной только улыбкой заставляла его сердце учащённо биться и ощущать всю прелесть жизни. Когда она улыбалась, образовывались ямочки на щеках, а он, мальчишка, не мог оторваться от этих ямочек. Девочка была старше него на год или два и, конечно, не догадывалась о чувствах маленького Миши, даже не замечала его. После окончания школы она сразу вышла замуж и быстро располнела.

Были случаи, когда Михаилу казалось, что он влюбился. Его привлекали интеллектуальные женщины. Их было немного. Но даже в этих редких случаях, когда женщина ему действительно нравилась, внутреннее чутьё не позволяло Михаилу сделать тот решительный шаг, который определит всю оставшуюся жизнь. Что-то его вовремя останавливало. Теперь же Михаил твёрдо знал, что любил он и любит только одну женщину – Ирину.

Ночью он долго не мог заснуть. Его терзали сомнения – неужели разрыв окончательный? почему он не заметил этой угрозы? как он мог допустить такое? После долгих и мучительных раздумий он, наконец, заснул с мыслью о том, что надо еще раз поговорить с Ириной: в конце концов, он имеет право знать, что, чёрт возьми, произошло!

Утром Михаил проснулся с головной болью, выпил таблетку, наспех позавтракал и выехал на работу. И сразу пришла трезвая оценка (утро вечера мудренее): попытка ещё раз поговорить с женой – бессмысленна. Разговор состоялся. Он знал Ирину, она высказалась вполне определённо, и второй раз не будет возвращаться к разговору. Тема закрыта. «Ну что ж, – говорил он себе, – надо жить дальше, нечего унывать». Но душа не воспринимала пустые слова. Ей было больно. Он физически ощущал эту боль. Гнетущее состояние не покидало его.