скачать книгу бесплатно
Он посмотрел на лежащую на полу Сэл. Та уселась на задницу, потерла синяк на ребрах и глянула в ответ.
– Из какой, говоришь, ты части Империума?
– Я не говорю.
– А в «Я-не-говорю» тебя не учили помогать дамам встать?
– Ты можешь встать сама, – заметил Мерет. – И ты могла ее остановить.
– Она держала у моего горла клинок.
– Да. И отвела от тебя взгляд. Ты видела ее колено. И могла…
– Выбить ей сустав, ага, – закончила Сэл. – Протезы такой удар не держат.
– Она бы упала, – Мерет сглотнул ком. – Ты могла ее убить.
Сэл удерживала его взгляд еще мгновение, а потом поднялась на ноги. Отряхнула одежду. Снова потерла синяк. И похромала обратно к столу.
– Могла, ага, – отозвалась она. – Предпочел бы?
– Нет! Но… почему ты не стала?
– Потому что у нее была хорошая причина убить меня.
– Значит… ты правда направила сюда солдат?
Миг холодной тишины.
– Нет.
И холодное слово.
– Но в том случае она была готова меня убить, – продолжила Сэл, усаживаясь в кресло. – Я не могла у нее такое отнять.
– Это… – Мерет покачал головой и, откупорив вино, наполнил стакан. – Это не имеет смысла.
– Когда ты приходишь в этот мир, у тебя есть имя – и больше ничего. Все остальное – деньги, кровь, любимых людей – ты зарабатываешь. – Сэл взяла стакан и уставилась в него. – И ты их теряешь. Но у всех есть только одна причина, то единственное, за что они сражаются, за что убивают. И когда ты уходишь к черному столу… у тебя остается лишь эта причина.
Сэл поболтала вино, потом от души глотнула.
– Если отнимешь ее, то отнимешь все и отправишь человека из этого мира ни с чем. – Она закрыла глаза. – А я сегодня сделала это уже предостаточное количество раз.
Мерет молча сидел. Сэл осушила бокал, причмокнула.
– А что это вообще было? – поинтересовалась она.
– Кармин Катамы, – ответил Мерет. – Выдержанный.
– Ха. – Сэл потянулась к бутылке, налила еще. – На вкус как жопа скунса.
8. «Снегирь»
– Их была по крайней мере дюжина. Кружили вокруг меня как волки, а их клинки блестели в лунном свете аки клыки.
Эрет Кропотливый был человеком гордым.
– Позади меня съежилась дева, и ее крики утихомирила лишь моя вселяющая успокоение сталь, обнаженная между ней и врагами.
Плотный, с мышцами, которые медленно, но верно превращались в брюхо, и несколькими приличными шрамами – можно подумать, что ему таки есть чем гордиться. Высокий, крепкий, храбрый…
– Я всмотрелся в их глаза, одному за другим, и прошептал своему клинку: «Сегодня… сегодня мы станцуем багровый вальс».
А еще громкий. Капец, мать его, громкий.
Именно потому, несмотря на то, что я сидела аж на другом конце небольшой таверны под названием «Снегирь» и изо всех сил пыталась делать вид, что не слушаю, я слышала каждый пропитанный самоудовлетворением слог, капающий с его губ вместе со слюной. Когда, впрочем, эти упомянутые губы не были заняты поглощением дешевого вина из дешевого же бокала.
Тело Эрета было слишком большим для его потрепанной одежды, улыбка – слишком тупой, чтобы шрамы его красили, вино – явно слишком крепкое, чтобы глотать его в таких количествах. Он выглядел, воспринимался на слух и – я, конечно, удивлена, что могла почуять аж со своего места – вонял, как куча пьяных хвастунов, которых мне уже приходилось дубасить.
Вот так глянешь на него – и никогда не догадаешься, что он был ключом к свержению держав.
Что, думаю, имело смысл.
В конце концов, херовым он был бы революционным шпионом, если бы выглядел как оный.
Эрет продолжил плести свою байку в винном угаре, перекрывая громогласным голосом низкий гул остальных гостей таверны, но внимать я перестала. Причиной тому было сомнение, что смогу услышать словосочетание «багровый вальс» еще раз и не выброситься в окно.
А еще потому, что моей работой было следить, а не слушать.
Война в Долине, может, и кончилась поражением Великого Генерала, но как скажет любой революционный солдат, сокрушительная кровавая война, в которой тысячи и тысячи твоих товарищей погибли жуткой смертью – это вовсе не повод сдаваться. Даже будучи буйнопомешанным, жадным до власти жестким тираном, Великий Генерал – не дурак.
Когда пушки не сумели разжать имперскую хватку на Долине, он перешел на более деликатные методы.
– Дзынь! Вжух! Мы пустились в кровавый пляс, и каждый шаг той нелегкой ночью стал мерцанием рубина!
Насколько вообще мог быть деликатным хмельной мудила вроде Кропотливого.
О шпионской сети Революции ходили легенды – о тайной армии сторонников, дешифровщиков, саботажников и, видимо, озабоченных пьянчуг. Может, Великий Генерал рассмотрел в Кропотливом то, что я не заметила за его пропитыми невнятными заигрываниями. Ну, и по крайней мере он не выдал нечто настолько глупое, как…
– Когда я закончил, они лежали у моих ног, мертвые. Багровый вальс был окончен… хотя я понимал, с тяжелым сердцем, что это лишь репетиция.
Еб же твою налево, убейте меня.
– Что-то надумала?
Спутник, должно быть, уловил мое беспокойство. Или, скорее, заметил, как я готовилась вот-вот заколоть себя ножкой стула, наслушавшись этой ерунды. Потому как Джеро бросил на меня отработанно-спокойный взгляд – а вот в уголке усмешки скользнуло беспокойство.
– Надеюсь, ты понимаешь, что мы могли бы уже с этим всем покончить, – ответила я, усаживаясь на свое место за столом в дальней кабинке, из чьей тени мы наблюдали. – Я могла бы заполучить все бумаги, которые тебе нужны, еще до того, как хоть кому-то пришлось бы выслушивать его треп.
– Нам, – поправил Джеро. – У него есть бумаги, которые нужны нам. – Он глотнул вина. – И как бы ты это провернула?
Я глянула на Джеро.
– Ты просишь меня провернуть?
– Я прошу тебя объяснить.
– Не знаю. Найду, что в нем ломать, пока не отдаст.
– И как бы ты это сделала, не привлекая внимания и, соответственно, стражу?
– Не знаю. Проследовала бы за ним в какой-нибудь переулок.
– Он глава революционной шпионской сети целой местности. Думаешь, он не знает, как стряхнуть кого-либо с хвоста?
– Слушай. – Я сощурилась. – У меня есть револьвер, стреляющий магией. Я б что-нибудь придумала.
Выражение лица Джеро стало суровым.
– Если ты не хочешь, чтобы все кончилось тем, что нас заметят, раскроют и без церемоний казнят, прячь эту штуковину. – В уголках его глаз мелькнул страх. – Его же можно скрыть, так?
В ответ на намек, что я, дескать, могу его контролировать, Какофония вскипел под плащом. Но это, попрошу заметить, чистая правда – какими бы нечестивыми силами он ни обладал, наличие пальцев в их число не входит. Но как бы он ни разобиделся, сама идея привлечь его к такому заурядному действию, как запугивание бестолкового пьяницы, требовала ответа.
И это я уже скрыть не могла.
– Ты, конечно, очаровашка, когда нервничаешь, но с этим револьвером я умею обращаться. – Я снова мрачно уставилась в сторону стойки. – Просто говорю, что могла бы хоть как-то ускорить процесс. Если б ты дал мне взять меч, мы бы уже отсюда выдвинулись.
– Мечи привлекают внимание.
– Не там, откуда я родом.
– Здесь тебе не какой-то рубежный фригольд, где люди убивают друг друга прямо на улицах. Терассус диктует определенные условия.
Взгляд Джеро вперился в Кропотливого, который бешено жестикулировал, по всей видимости, изображая дуэль. Роль меча исполнял винный бокал.
– Кропотливый понимает. Он точно знает, как выглядит. Люди из кожи вон лезут, чтобы не смотреть на пьяниц, на что он как раз и рассчитывает. Ты видишь кретина, как и всякий имперец. Однако этот человек – око Революции в этом городе.
Джеро перевел взгляд на меня, без следа веселья на лице.
– Поэтому у нас все должно пройти безукоризненно. Чему никак не способствуют мечи, магические револьверы или… не знаю, швыряние ядовитыми змеями, или что вы, скитальцы, еще делаете.
Я прикусила язык. Как бы приятно ни было его обложить трехэтажным, но Джеро говорил дело.
Сведения Двух-Одиноких-Стариков подтвердили, что полет Железного Флота скрупулезно разрабатывался так, чтобы всеми силами избежать обнаружения – задача не из легких, когда речь идет о десятке летящих по воздуху кораблей. Координация между всеми шпионами – включая тех, кого Джеро заставил исчезнуть неделю назад – вот ключ, который давал им возможность выяснить расположение имперских войск, чтобы более ловко их обойти.
Именно этой информацией и владел Эрет Кропотливый.
Именно поэтому мы и хотели ее добыть.
Смысл, как объяснил Джеро, заключался в том, чтобы Кропотливый, как и ожидалось, донес эту информацию своим революционным хозяевам. Правда, так выйдет, что говориться там будет, что имперские войска на ожидаемом пути слишком сильны, что, в свою очередь, направит корабли по другому курсу.
Там, где они станут значительно более легкой добычей.
План был сложный. А сложные планы требуют филигранных штрихов.
– Ох, господи, – проворковал женский голос, – вы, должно быть, ужаснейше перепугались.
И не подумаешь, что на такую филигрань способна женщина роста Агне. Однако она, как оказалось, полна неожиданностей.
Агне сидела на стуле рядом с Эретом так чинно, насколько вообще может женщина ростом в шесть с половиной футов. Скрещенные ноги, ниспадающая к элегантным туфлям юбка, одна затянутая в перчатку рука изящно покоится на колене, другая держит веер, наполовину скрывающий скромную улыбку.
Признаюсь, я была настроена скептически относительно плана, в котором Агне очаровывала Эрета, но это только пока не увидела ее платье. Разрез фиолетового шелка никак не скрывал с избытком очерченные мышцы, перчатки почти завистливо облегали изгиб бицепсов, когда она взмахивала веером. Не хочу проявить неуважение к полу, но я знавала достаточно мужчин, которые едва ли б стали уделять внимание женщине на голову их выше, с такими бедрами, что могут эту самую голову раздавить, что уж говорить о симпатии.
Чтоб меня, но Кропотливый жадно ловил каждую унцию внимания, которую она ему дарила.
– Ну, признаю, нервишки слегка щекотнуло, – хмыкнул Эрет, проглотил остаток вина и отставил бокал на стойку для добавки. – Но я знал, что даже если мой меч разлетится на куски, у меня останутся вот эти орудия.
Он поднял руки и поиграл мышцами, заметно напрягаясь. Агне охнула и, пощупав его трицепс ладонью, которой можно было обхватить все плечо, нарочито заработала веером еще чаще.
– Клянусь Отпрысками, вы же одна сплошная мышца!
– О, да бросьте.
Я застонала громче, чем намеревалась, но не то чтобы Кропотливый заметил. Удивилась бы, если б у него вообще кровь в ушах осталась, чтобы вообще хоть что-то слышать, судя по тому, как штаны натянулись. Я огляделась, гадая, нет ли способа избавить себя от этих мучений побыстрее, чем сигануть в окно. Достаточно острый ножик, чтобы им проткнуться, например. Или, по крайней мере, выскрести себе глаза.
– Цыц, – упрекнул Джеро с усмешкой. – Пусть она выполняет свою работу. Это ж потрясающе.
– Это извращенно, – отозвалась я. – Более того, это отвратительная растрата наших командных сил. – Я ткнула в сцену у бара: Кропотливый демонстрировал Агне приседания, та восторженно хлопала в ладоши. – Какой смысл заставлять нашу грубую физическую силу это вытворять?
Джеро покачал головой и от души глотнул вина.
– Агне у нас не грубая физическая сила.
Я мигнула.
– Чего? Она же огромная.
– Это ее сильная сторона. Одна из многих. – Джеро постучал по краю бокала. – Грубая физическая сила – это ты. А она – очарование.
– Это почему я?!
– Потому что из вас двоих только у одной есть история о том, как она забила военачальника до смерти пустой бутылкой из-под виски.
Я скрипнула зубами. Не то чтобы я могла с этим поспорить – черт, да та бутылка даже не была пустой, когда я начала его колотить. Но все-таки странно, что не было ни одной истории о том, насколько я очаровательна.
Загадка, блядь.
Джеро, наверное, заметил у меня на лице ступор, потому как его ухмылка стала невыносимо шире.
