Особенные. Книга 1. Париж

– Почему ты пропал так надолго?

– Ты уверена, что помнишь задание, которое дала мне? Нельзя было сказать заранее, что придется опрашивать, а затем прослушивать весь зал? – ответил Эрик, все еще немного морщась от головной боли.

– Моро только сегодня днем распорядился проверить клуб и велел сделать это срочно.

– Откуда такая срочность? Для чего нам вообще нужен Орден?

Эрик и сам узнал бы ответы на свои вопросы, если бы особенность его новой начальницы была иной. Венлинг умела проникать в разум животных и подчинять их своей воле. Управляя сознанием, она не только контролировала поведение крыс, но и получала возможность видеть их глазами, компенсируя собственную слепоту. Особенность относилась к категории «ментальные», и защищала разум своей хозяйки от других, подобных ей. Брандт мог услышать лишь то, что ему дозволялось.

– Это тебя уже не касается.

– Когда не обладаешь информацией, приходится действовать наугад. Достаточно рискованно, ты не находишь? Разве за подобное не полагаются доплаты? Департамент, к примеру, мог бы оплатить мне чистку обуви, – усмехнулся Эрик.

– Если ты чем-то недоволен, попробуй вернуться в Германию и проверить, оплатит ли там кто-то чистку твоей обуви. Отчитывайся и свободен.

Ухмылка ненадолго задержалась на лице девушки, но затем оно снова сделалось таким же усталым и безразличным, как и прежде. Брандт не стал спорить. Он знал: в Германии чистку его обуви оплачивать никто не станет.

– Трое мужчин, что вошли после меня. Один из них точно принадлежит к Ордену. Следующее собрание состоится в эти выходные, затем через месяц. Где именно, он, видимо, еще не знает. Информацию им присылают накануне. В пятницу вечером я послушаю его и смогу сказать больше.

– Неплохо, а остальные?

Не смотря на скупую похвалу, голос Венлинг оживился. Некоторое время назад ее отделу было поручено раздобыть информацию об Ордене Скарабея, но дела никак не хотели сдвигаться с мертвой точки. Недавно приоритет задачи приобрел такую срочность, что для этой работы Моро даже выделил единственного телепата в Департаменте, способности которого оказались действительно впечатляющими.

– Остальные похожи на обычных. Проблемы, которые их занимали, не стоили выеденного яйца – займы, долги, измены, все как всегда. Мужчина в чалме – индиец, я понятия не имею, о чем он думал. Кажется, это был хинди.

– А та девушка с тремя мужчинами? О чем она думала? – спросила Венлинг, которая очевидно заметила, как Эрик говорил с ней.

– Что у меня смазливая мордашка, – ответил Эрик первое, что пришло ему в голову.

Венлинг закатила невидящие глаза.

– Возможно, она тоже особенная, но я не знаю, в чем может заключаться ее особенность. В мыслях не прозвучало ничего об этом. Я послушаю и ее, если нужно, но, полагаю, без особого толка. В конце концов, я узнал все, что от меня требовалось, и скоро скажу еще больше. Могу я наконец пойти спать?

– Да, можешь идти, ты молодец. Завтра у тебя выходной.

После этих слов, крысы спрыгнули на землю и засеменили вперед, выполняя роль проводников. Девушка не спеша пошла за ними по узкой улочке, оставив Эрика наедине с его головной болью.

Глава 2

Тонкая полоска коридорного света упала на пол в пустой прихожей.

Домой Эрик добрался уже за полночь. Он снимал весьма неплохую квартиру в восьмом округе Парижа. Высокие потолки, хорошая мебель, горничная, которая приходила два раза в неделю – такая жизнь уже стала казаться привычной. Большие окна с распахнутыми шторами открывали вид на ночной город. Они словно являли собой доказательство того, что судьба человека находится в его собственных руках. Этот вид нравился ему больше всего.

С тех пор, как положение Брандта в Департаменте относительно укрепилось, потребности в деньгах он не испытывал. Работы, разумеется, тоже было чересчур много. График штатного телепата ДПОФ не предусматривал ни фиксированных выходных, ни отпусков, но такое положение дел его вполне устраивало. В Департамент не требовалось приходить в определенные часы, а в последнее время Эрика всегда вызывали с помощью крысы или еще какой-нибудь ерунды, что казалось даже забавным.

Захлопнув дверь, он повернул замок, снял пальто и прошел в гостиную, где налил себе виски и опустился в кресло. Алкоголь сильно мешал работе его особенности, оттого телепат старался им не злоупотреблять. Однако, сегодня вечером один бокальчик был ему необходим, чтобы лучше уснуть.

Брандт получал самые разные задания, от безобидного интервьюирования новеньких до поиска нежелательных лиц. Все девять лет в Департаменте Эрик старался не совать свой нос в дела организации глубже, чем того требовалось. Но теперь, когда Департаменту вдруг для чего-то понадобился тайный Орден, в котором состояли сильные и влиятельные особенные, сдерживать свое любопытство оказалось непросто.

Рассматривая прозрачную темно-золотистую жидкость в стакане, Брандт машинально повернул кисть и взглянул на мизинец своей левой руки. На нем недоставало маленького кусочка, не больше половины сантиметра у самого кончика. На эту неприметную, совсем незначительную деталь руководитель ДПОФ, Камиль Моро, сразу обратил внимание на их первой встрече.

– Откуда это? – спросил он тогда.

– Пресс для металла, мсье, – ответил Эрик спокойно.

Брандт в то время еще не так уверенно владел французским, но в ценности своей особенности не сомневался. Прочитав мысли сотрудников из отдела по поиску особенных, нашедших его в Мюнхене, юноша узнал, что телепатия являлась редким даром, необходимым Департаменту.

– Это случилось на заводе, верно? Как давно?

– Пять лет назад. Война3 тогда только началась. Я был юн и не слишком внимателен.

Моро удовлетворенно кивнул.

– Что ж, у нас здесь нет подобной работы, но для вас найдется другая, более подходящая. Она может быть трудной, иногда даже опасной, но всегда достойно оплачивается.

– Да, мсье, мне озвучили очень интересное предложение.

– Вы хорошо говорите, мсье Брандт, знаете французский, и умеете не допускать посторонних в свое сознание. Это впечатляет.

– Надеюсь, я смогу соответствовать вашим ожиданиям и дальше, мсье.

Камиль Моро взглянул на него пристально.

– Как думаете, ваш отец гордился бы тем, что вы сейчас здесь? Он ведь недавно умер?

– Да, мсье. От испанки, несколько месяцев назад. Я не уверен, что он бы понял. Он был обычным, не знал о моей особенности. Полагаю, он предпочел бы, чтобы я продолжил заниматься чем-то более… простым.

Голос Эрика оставался все таким же вежливым и хладнокровным.

– Выходит, теперь, когда вас с вашей прошлой жизнью ничего более не связывает, вы сразу же решили начать строить новую?

– Именно так.

– Мне нравятся такие люди, как вы, мсье Брандт, имеющие своего рода трофеи, от которых нельзя избавиться, напоминающие о том, что им пришлось пережить. Они обычно не сворачивают с намеченного пути. И пусть ваш трофей не так значителен, как, скажем, мой, и не мешает вам жить, напоминая о себе каждый день. Я считаю, для ваших девятнадцати лет этого вполне достаточно. По крайней мере, я уже слышу в ваших словах ту решимость, которую ищу в новых сотрудниках.

Особенность Камиля Моро тоже была ментальной, проникнуть в его мысли Брандт не мог. И пусть свой разум руководитель ДПОФ и хранил закрытым, доступ к сознанию других коллег получить оказалось достаточно легко. По этой причине, представителям некоторых отделов, таких как, например, архив, попросту запрещалось разговаривать с телепатом. Моро вовсе не доверял Эрику меньше, чем остальным. Этот человек, скорее, в равной степени не верил никому.

В архиве хранились все данные, которыми располагал Департамент: резюме, справки, досье на некоторых нежелательных лиц, вроде участников Пурпурной Ласточки. Эта информация не была особенно секретной для Брандта, ведь он лично добыл добрую ее половину. Однако, правила есть правила, а они для ДПОФ являлись основополагающим столпом.

Стакан понемногу пустел.

«Ласточки тоже интересуются Орденом. И достигли неплохих успехов, куда больших, чем Департамент. Что еще они знают?».

Эрик вспомнил о Ласточке, которую отпустил, не доложив. Поступок этот был рискованным и нарушал правила Департамента, ведь телепату, как минимум, следовало согласовать такое решение с начальницей. Брандт знал: любителей просчитывать выгоду наперед, как он сам, в Департаменте больше нет, и за шпионкой незамедлительно бы прибыли сотрудники по отлову. А ведь без нее сегодня не удалось бы продвинуться в поисках Ордена.

Эрик подумал о голосе темноволосой девушки. Разум его последовал за звуком, оставив тело хозяина в кресле гостиной, оказываясь где-то далеко на окраине города.

***

Ласточка поднялась на третий этаж и постучала в единственную на лестничной клетке дверь. Шум за ней стал чуть тише. Через пару секунд, замок отпер черноволосый молодой человек с огромными синими глазами и пропустил ее внутрь.

– Клод, Дезире вернулась?! – послышался с кухни девичий голос.

– А кто же еще! – отозвался Клод, запирая замок.

Красноватый полумрак квартиры, наполнял дым сигарет и благовоний. Посреди гостиной стоял старый граммофон, из которого разливались позвякивающие восточные мелодии из Индии или со Среднего Востока. Такая атмосфера могла погрузить в транс любого, но Дезире уже порядком привыкла к ней. Минуя гостиную, она вошла на кухню, откуда и доносился шум.

Собравшиеся за столом пили вино, разговаривали и играли в карты. Дезире опустилась на свободный табурет. Наполнив ее бокал, Клод занял место рядом.

– Как все прошло? – спросила девушка с короткими золотыми волосами.

– Тебя долго не было, мы уже начали беспокоиться. В следующий раз кто-то должен пойти с тобой. Рано или поздно, Департаменту все же придет в голову искать членов Ордена в подобных местах! – послышалось из коридора.

Вслед за Клодом на кухню вошел еще один молодой человек. Обогнув стол, он сел рядом со златовласой девушкой. Минуту назад та открывала новую бутылку вина, но потянула за штопор слишком рано и теперь с досадой смотрела на кусок пробки, накрепко засевший в горлышке.

– Дай-ка мне, – ласково сказал парень рядом с ней, протянув руку.

Его обыкновенно суровый голос смягчался всякий раз, когда он обращался к Сиенне.

Достав из кармана пузырек с темно-красной жидкостью и открыв его, он наклонил бутылку и уронил на стекло всего одну каплю. Горлышко мгновенно треснуло, а затем с легкостью отделилось вместе с застрявшей пробкой.

– Подождите немного, пусть выветрится, если что-то попало, – велел он остальным, разливая вино.

Девушка взглянула на возлюбленного нежно и одновременно укоризненно.

– Лоренс, пожалуйста. Можешь не тратить ее на такую ерунду?

– Во мне ее четыре литра, а в шкафу еще 12 пузырьков.

Лоренс поцеловал Сиенну в висок и снова обратился к Дезире.

– Так что там с тем стариком?

– Все отлично, в субботу утром я должна получить весточку от навозного жука. Собрание на этих выходных. Он сообщит мне, когда будет занят, в тот вечер и состоится их встреча. Затем придется увидеться с ним еще разок и как следует запомнить внешность. А через месяц я подменю его и пойду туда сама.

Дезире подняла свой бокал тремя пальцами, сжимая сигарету в той же руке, между средним и указательным.

– Лоренс прав, в одиночку это слишком опасно. А вдруг ты попадешь в неприятности? Может, на следующую встречу со стариком ты хотя бы возьмешь с собой Этьенна? – предложила Сиенна.

Кучерявый коренастый юноша рядом с Клодом вытер каплю вина с подбородка и утвердительно кивнул.

– Зачем? Что бы он сделал, если услышал, как я попала в неприятности? Попал бы в них вместе со мной?

Лицо Этьенна сперва сделалось обиженным, но, спустя мгновение, он согласно пожал плечами и вернулся к вину.

– Именно поэтому стоит брать с собой кого-то, чья особенность полезна в случае, если придется драться! – заметил Лоренс.

– Ты ведь на себя намекаешь? И с кем ты собрался драться, с членами Ордена? Или с работниками Департамента? – усмехнулась Дезире, – Моя особенность позволяет вовсе избежать драки, разве так не безопаснее? К тому же, сотрудники ДПОФ вовсе не так умны. Сегодня там был один парень, я практически уверена, что он из Департамента. Сначала он пришел как гость, а потом вырядился официантом и крутился вокруг нашего столика. Не знаю, какая у него особенность, но он, кажется, не понял, кто я. Я ушла без проблем. Я хочу встретиться с ним снова, прямо возле здания ДПОФ.

– Только не говори, что ты все еще обдумываешь тот самоубийственный план! – взгляд Лоренса сделался суровым.

– Но этот болван подошел бы идеально! Попробую завтра, может, он будет там, чтобы отчитаться или вроде того. Если он снова позволит мне уйти, значит точно ни о чем не догадался. К тому же, мне показалось, ему понравилась Амелия.

Амелией Дезире называла свой любимый облик темноволосой девушки.

В отличии от многих других, она не была просто случайной прохожей или моделью с плаката. Ее черты, плавные и мягкие, в точности повторяли черты мамы, какими девушка помнила их из детства. Некоторые из них унаследовала и сама Дезире, но ясный пронзительный взгляд и острые скулы достались ей от отца. Строгое и выразительное лицо делало ее совсем непохожей на светскую кокетку, и потому не годилось для вытягивания информации из мужчин.

Этот образ Дезире бережно хранила в своей памяти и всегда повторяла без единой ошибки, раз за разом воссоздавая Амелию похожей саму на себя. Ласточке совсем не нравилось использовать эту внешность для общения со стариками из Ордена. Однако, к сожалению, именно она вызывала у них настолько сильный восторг, что заставляла забыть об осторожности и выложить абсолютно все.

– Дезире, ты помнишь, Жак запретил это делать, – строго сказал Лоренс.

– Это не шутки, вчера двое наших пропало, – добавил Клод.

Дезире набрала в грудь побольше воздуха и подняла глаза на друзей.

– Лоренс, ты считаешь, что пытаться попасть в Департамент опасно, а сходить на собрание Ордена – просто, как записаться в библиотеку? Жак согласился отправить меня туда, где собираются опаснейшие особенные Франции, но, при этом, мне нельзя разок взглянуть на бумажки, которые валяются в архиве ДПОФ?

Затем девушка перевела взгляд на Клода.

– А ты, почему ты так уверен, что они исчезли по вине Департамента? Ты слышал, что друзья Жака говорили об американском подразделении Скарабея? Думаешь, люди не могут пропадать из-за них? В любом случае мне нужно знать, что случилось с… – она осеклась, злость в ее глазах погасла, – Я не прошу вас помогать мне, я только прошу не говорить об этом Жаку. Департамент ничего не узнает, даже если меня поймают. Я прихвачу с собой пузырьки с кровью Лоренса.

– Ты думаешь, в архиве может храниться информация, ради которой стоит рисковать жизнью? – тихо спросила Сиенна, но сразу же пожалела о заданном вопросе, так как знала: для Дезире такая информация и правда существовала. Комнату наполнила тишина. Помолчав, девушка все же ответила.

– А разве не этим все мы здесь занимаемся? Рискуем, стараясь узнать, что может с нами случиться или уже случилось с кем-то из нас? Пусть я преследую личную цель, но вы подумайте логически. У нас есть лишь то, что Жаку рассказали друзья из Либертины. Мы понятия не имеем, что именно в Ордене делают с особенными, как усиливают их особенности и как добавляют новые. ДПОФ хочет выйти со Скарабеем на контакт, а значит, они понимают, чего хотят от сотрудничества. Вы представляете, какая химера из этого выйдет? Мы обязаны знать, с чем имеем дело! Я постараюсь найти то, что Департамент успел разузнать об Ордене. Все, что добуду, я передам Жаку. А заодно загляну и в список пойманных Ласточек.

Все за столом молчали. Слова Дезире звучали действительно логично. К тому же, она была единственной, кто мог попасть в архив ДПОФ и выйти из него незамеченной.

Девушка затушила сигарету, пожелала всем спокойной ночи и направилась в свою комнату. Посидев пару секунд, Клод поднялся и пошел следом.

В комнате он прислонился плечом к стене, наблюдая, как его подруга достает из сумки смятое вечернее платье и раздраженно бросает на кресло в углу.

– Хорошо хоть эти отвратительные корсеты уже вышли из моды, – заметила Дезире, слабо улыбнувшись.

Клод не ответил.

– Ты пришел поговорить не о корсетах, верно?

– Мы просто беспокоимся и не хотим тебя потерять.

Ласточка устало опустилась на свою кровать, наблюдая, как Клод присаживается на соседнюю.

– Вы ведь не верите, что Мишель может быть еще жив, правда? А я верю. Я лишь посмотрю папку с досье на пойманных Ласточек. Случаи, когда наши попадались ДПОФ, не часты, но все же. Что, если он у них?

– А вдруг ты не найдешь никакой информации о нем в архиве?

– Тогда я смогу наконец исключить этот вариант. Существует еще одна организация, из-за которой пропадают люди. И я собираюсь пойти туда через месяц.

– Я понимаю твои чувства, но это ведь целый Департамент…

Дезире посмотрела в глаза Клода и уверенно спросила:

– Что бы ты сделал? Если бы год назад пропал Этьенн? Он твой друг, но ты ведь относишься к нему, как к младшему брату.

На секунду Клод задумался, и правда представляя, как поступил бы в таком случае, затем покачал головой и улыбнулся.

– Ты права. Вы, ребята – все, что у меня есть. Без вас мне нечего делать. Я бы искал так же, как и ты.

Он посидел немного молча, а затем наконец вздохнул и снова заговорил.

– Хорошо, какой у тебя план?

– Мне нужна внешность сотрудника Департамента и информация о нем. Думаю, тот парень из клуба подойдет. Остается только как следует рассмотреть его, запомнить и расспросить о работе, насколько это возможно. Он уже видел Амелию, и теперь завязать с ним разговор должно быть легко, я назначу ему свидание. А сейчас я собираюсь спать, – с этими словами, Дезире упала головой на подушку.

Последнюю фразу девушка произнесла весело. Друг все же принял ее сторону, а это было для нее невероятно важно.

Клод поднялся с кровати, принадлежавшей когда-то Мишелю.

– Эй, я тоже верю, что твой брат жив, – сказал он, выходя из комнаты и выключая свет.

Едва закрыв глаза, Дезире провалилась в глубокий сон. Ее мысли мягко растворились.

***

С резким вдохом Брандт открыл глаза. Все вокруг звенело и плыло, лоб покрывала холодная испарина. Телепат чувствовал себя так, будто на него вылили ведро ледяной воды. На самом же деле он окунулся в поток воспоминаний, наполненных человеческой болью.

Перед глазами все еще стоял образ. Залитое солнцем небольшое ателье. Красивая женщина с длинными рыжими волосами весело кружилась перед зеркалом, не давая мужчине рядом с ней закончить примерку платья. Для вида мужчина недовольно ворчал, но все равно смотрел на нее полными любви глазами. Двое детей, девочка постарше и ее младший брат, наблюдали за ними и смеялись, свесившись через перила лестницы. Волосы девочки были огненно-рыжими, как у матери, а у мальчика черными, как у отца. От этой картины, наполненной тихим семейным счастьем, по венам растекалась холодная тяжесть, похожая на глыбу льда.

Эрик чувствовал себя мерзко. Он предпочел бы увидеть привычные отвратительные мысли, наполненные похотью, жадностью, жестокостью.

В этих же воспоминаниях ему не было места.

Он сел, опираясь локтями на колени, и потер ладонями лицо. Ему хотелось навсегда забыть голос темноволосой девушки, и никогда больше не слышать мысли Ласточки. Амелия – такое имя она ей дала. Внешность мамы и темные волосы, как у отца и брата. Её прекрасный образ скрывал в действительности всю ту тоску, которую девушка держала внутри себя.

Ее имени Эрик не слышал, ведь человек редко думает о себе, используя что-то, кроме слова «я».

Клод, Сиенна, Лоренс, Этьенн, Мишель – он разобрал лишь имена тех, кто живет в той квартире, или когда-то жил. Кто такой Жак, Брандт знал очень хорошо. Жак Лагард был основателем движения «Пурпурная Ласточка», а следовательно, нежелательным лицом номер один. За любую информацию о его местонахождении в ДПОФ полагалась огромная премия, а за поимку, вероятно, сразу руководящая должность.

Эрик изо всех сил пытался подвести итоги услышанного до того, как мозг отключится окончательно. За час, проведенный в мыслях Ласточки, он получил невероятное количество информации. Однако, та сила, с которой эмоции обрушились на и без того уставшего телепата, напоминала удар приклада по голове.

Он встал и, пошатываясь, прошел к раковине в ванной, где несколько раз умыл лицо, стараясь держаться в сознании. Ему хотелось только, чтобы эта ночь поскорее закончилась.

«Если не вспомнить всего сейчас, завтра мне уже не разобраться. Она хочет попасть в наш архив, использовав для этого мою внешность, и завтра будет ждать у Департамента. Ей нужна информация о пойманных Ласточках, о ее брате. И еще Орден, она хочет узнать, что ДПОФ знает об Ордене».

Перед глазами у Эрика все позеленело. Кое-как справляясь с головокружением, телепат добрался до кровати, упал на нее, не раздеваясь, и сразу же уснул.

***

Подняв веки, телепат обнаружил себя в комнате, небольшой и темной, похожей на ту, которые в ДПОФ использовали для допроса нежелательных лиц. Впереди через стол сидела темноволосая девушка и молча смотрела ему в глаза.

– О чем она думает?

Услышав голос Камиля Моро за своей спиной, Эрик почувствовал стук собственного сердца.

– О чем она думает? – повторил голос.

– Разве Вы сами не можете приказать ей говорить правду? – тихо спросил Эрик.

Особенностью его начальника являлось подчинение разума. Моро мог заставить любого человека, не способного защитить свое сознание, делать абсолютно все, что угодно, в том числе говорить правду.

– Могу. Но я хочу, чтобы ты мне сказал, о чем она думает.

Чувствуя удары в каждой артерии своего тела, Эрик подошел к девушке ближе. Она смотрела все так же внимательно и спокойно. Телепат прислушался, представляя себе ее голос, но ничего не услышал.

– Я…

Тогда он представил настоящий голос Ласточки, тот, что озвучивал все ее мысли. И снова тишина.

– Ни о чем. Она ни о чем не думает.

– Разве такое возможно? Может быть, у Вас получится прочитать мысли кого-то другого. Может, Вашего отца?

Эрик ощутил, как горло сдавливает так, словно на нем смыкается холодная и сильная кисть.

– Это невозможно. Он умер.

– А если Вы ошибаетесь?

Повернувшись, Брандт увидел отца, сидящего в кресле рядом с Моро. Знакомое лицо снова стало в точности таким же, как до болезни. Он был умыт и чисто выбрит, причесан, в своей единственной белой рубашке. Эрик привык видеть его не таким. Всегда грязный и усталый после смены, злой и немного пьяный мужчина с погасшими глазами сейчас выглядел иначе.

– О чем он думает?

Горло сдавило сильнее.

– Я бы не хотел делать этого.

– О чем он думает?

Прикрыв чуть подрагивающие веки, Эрик подумал о голосе отца, вспомнил редкие фразы, что вырывались у того за столом на маленькой кухне. Затем вспомнил мысли, звучавшие в голове, когда безжизненный взгляд мужчины наконец замечал в комнате сына.

«Господь забрал душу его матери раньше моей, чтобы она не увидела всего этого. Неужели я сделал еще не все? Я так устал. Сколько еще смирения мне нужно? Сколько я должен вынести? Когда мне позволят чертов отдых? Я бы тоже не хотел смотреть, как он проживет ту же жизнь, что и я».

Эрику показалось, что сейчас эти мысли должны зазвучать снова. Отец смотрел на него все теми же пустыми глазами, в точности так, как и раньше, но в голове было тихо.

– О чем он думает?

– Я не слышу. Я не могу услышать.

– Не можете услышать? Что ж, может быть, тогда стоит вернуться домой? Заняться чем-то более простым?

Голос Моро превращался в жужжание.

Рывком Эрик поднял голову, словно от удара током. Он лежал на застеленной кровати в своей арендованной квартире в восьмом округе. За окнами спокойно светили ночные огни. Брандт с трудом приподнялся на онемевших руках, пережатых рукавами пиджака. Темнота в глазах рябила разноцветными точками. Все тело болело, на лбу снова выступил холодный пот. Шатаясь, он сел на край кровати. Картинка медленно приходила в норму.

«Кажется, вчера я перестарался с работой».

Телепат чувствовал, что его разум переутомлен. Ему нужен был отдых. Сделав над собой усилие, он снял одежду и лег обратно в кровать, надеясь снова не увидеть тот же сон. Какое-то время перед глазами еще мелькали обрывки образов из воспоминаний Ласточки и собственного кошмара, но затем они исчезли.

***

Солнечные лучи, вскарабкавшись из-за крыши соседнего дома, заставили Эрика открыть глаза. Брандт лежал в постели, ощущая себя будто с ужасного похмелья. Он сел и по привычке оглядел углы комнаты. Ни одной крысы в квартире не обнаружилось. Как Венлинг и обещала, сегодня на работу его никто не вызывал, а телепат нуждался в этом выходном, как никогда.