Чугунные облака

Андрей стоял посреди дороги, движение на которой наконец пошло своим обычным чередом. Сигналили автомобили, шумели моторы… А он, с переполнявшей грудь злобой, смотрел в след растворяющемуся белому пятну.

Али пританцовывая польку, сняла с себя высокие каблуки, после чего, не сдерживаясь, побежала по газону. Также вприпрыжку. Вот уж не знаю, что она чувствовала: скорее всего свободу. Хотя, что-то мне подсказывает, что даже в тот момент с её глаз лились огненные слёзы.

Андрей наконец обернулся к церкви лицом. След от пощечины малиновым клеймом сиял на солнце.

– На одну меньше – грубо кинул он, поднимаясь по мраморной лестнице. Андрей есть Андрей. Весь мир вращается вокруг этого богатенького и нахальненького человечка, и если Андрюша даст слабину – Земля прекратит движение.

– Чё, интересно? – остановившись у меня вскрикнул он. Лицо полностью покраснело от ярости – Весёлое шоу, да, братишка?

– Не то слово – спустя секунду я пожалел об этой реплике. Она достойная Андрея, мудаческая до не могу.

– Пошёл нахрен, ублюдок – прошептал мой брат. Вот точно, он готовился врезать мне в тот момент. Правая рука, с сжатым кулаком, вверх потянулась. Но он вовремя себя одёрнул – не лучшее место для драки. И без неё скандалов too much.

Так что хорошо, что мой брат быстро скрылся в массивных дубовых дверях храма.

Каролина с Максом минуту постояли у лестницы, расстроенно поглядывая друг на друга. Хоть у этих ребят отношения наладились. После натуральной бойни в «Пауках» они сумели сохранить дружеские отношения. Хотя, лично мне кажется, что после длительной влюблённости невозможно «дружить». Это всё глупые выдумки для женских журналов и их статей вроде: «Возможен ли секс по дружбе?»

Но эти двое, вроде как, искренны друг с другом.

– Пипец полнейший – качая головой произносит Кэр.

– Точнее не подметишь – поддерживает её друг, после чего парочка заходит в здание.

И я вновь один. Теперь есть время подумать над тем, что я недавно увидел. Честное слово, голова закипает от всех размышлений. Я чувствую себя полоумным глупцом, не способным сложит два плюс два. Я чувствую, передо мной ответ. Следует только раскинуть мозгами.

Экзорцизм? Обряд очищения? Магия? Гипноз? Что же происходит за могучими обрывистыми стенами этого здания?

Золотой купол сверкал в свете солнца. Денёк сегодня стоял особенно знойный. Этот беспощадный свет словно специально плавил мозги, стирая из памяти вид вырывающей на ступени женщины.

Как же найти выход?

Скорее всего, единственный выход – валить отсюда подальше.

Под ногами ветер разгонял первые опавшие жёлтые листья. Присев на холодную ступень, я раздосадовано схватился за голову.

Чёрт! (Прости Господи). Как же она болит!

Наверное, со стороны я выглядел как болезненный мальчик с обостряющимся припадком. По лбу холодными каплями скатывался пот. Невыносимо жарко.

Ситуация облегчилась, когда как по заказу подул ветер. Стало малость холодно, но кажется, я снова в порядке.

Как раз вспомнился сюжет из программы «Discovery”, в котором рассказывали как в ОАЭ искусственно призывают дождь. Вот это передовые технологии и божественная сила денег. И нефти.

Позабыв о чистоте брюк, я распластался на лестнице и смотрел на голубое небо.

В такие жаркие деньки нам бы пригодились искусственные дожди и надувные тучи. Хотя, в этом городе и без этого всё искусственное и надувное…

За этими декорациями скрывается ужас. За улыбками таятся тайны. За замками пафосных люксовых домов и пышных храмов удерживаются кровавые секреты.

И у меня нет сил играть в подростка-сыщика, брата Харди и Скуби-Ду в одном флаконе. Чувствую себя пенсионером, искренне желающего, чтоб его оставили в покое.

Ветер разгонял по брусчатке мелкий неаккуратный мусор. Окурки, фантики, обёртки «колы»… Понятие чистоты у жителей города на уровне с индусами. Осуждающе причмокивая, я рассматривал мусор. А что? В церковь желания возвращается уж точно не было.

Рядом с летящим прочь, как перекати поле на диком западе, полиэтиленовом пакетом, я обнаружил знакомое лицо.

Тот самый парень, последний взгляд которого отложится в моей памяти на всю жизнь.

Пустые глаза, пустое лицо, и бешеный багровый ручей, скрывающий за собой переносицу и нос.

Самое настоящее объявление о пропавшем без вести:

«Пропал парень. 20 лет. После роботы в доставке пиццы Ин-Сити не вернулся домой. Кто располагает хоть малейшей информацией, обращается по номеру…»

Судя по тому, что написано объявление неформальным языком, писал и развешивал его кто-то из семьи доставщика.

Где же ты его держишь, Леди V? Зачем тебе могло пригодится бездыханное тело обыкновенного парня?!

Тело покрыли мурашки. Ветер стал омерзительно холодным, вызывая крупную дрожь по коже. Я аккуратно свернул объявление и сунул в карман пиджака.

Возможно, пора выруливать самому из этой задницы.

Потому что поверьте, если я буду продолжать сидеть в ней дальше, просто напросто слечу с катушек.

Глава 25 #ребеноккукурузы

*Задыхаясь она продолжала бежать, периодически падая, ведь её покидали последние жизненные силы. Попытка ускорить бег заканчивалась новым болезненным синяком, очередной жгучей ссадиной, новым кровоподтёком, коих на тощем девичьем теле образовались десятки. Стёртые в кровь ступни пекли будто она ходит по раскалённой лаве, каждый камешек под ними отдавался болью в ногах. Тропы тут, будто специально, усыпали мелкими острыми камешками, неприятными шишками и колючими сухими ветками. Но больше всего ныла спина. Она чувствовала каждую связку, проходившую через шею вниз, казалось что каждый нерв внутри медленно рвётся, как тонкая нить. Кое-как прикрыв тяжёлую рану зелёным листком ей удалось избежать дальнейшей потери крови. Такой боли в своей жизни она ещё, Слава Богу, ни разу не чувствовала. Но девушка, скривившись от боли продолжала отчаянно бежать. Жажда жизни давала необходимые силы.*

Как же так случилось, что всего за одну ночь её жизнь превратилась в сущий кошмар? Как так случилось, что за эти несколько часов её пытались убить несколько раз?

Почему этот чёртов лес настолько бесконечен? Когда начнётся цивилизация, люди? Ах, люди! Человечные, добрые, мирные. После тех животных в воспоминаниях они отражались теплотой и заботой. Они спасут её, и всё встанет на свои места.

Нескончаемый густой лес покрытый мраком сменило собой поле жёлтых подсолнухов. Казалось, оно было таким же безграничным как и тот проклятый лес. Подсолнухи справа, подсолнухи слева, спереди… Одно её радовало. Ей удалось оторваться. Наконец-то.

Адриана остановилась чтобы перевести дыхание. Она начала отхаркивать что-то очень кислое и терпкое на вкус. На пыльную землю вылились перемешанные с густой слюной капли крови. Во рту застыл неприятный металлический привкус. Теперь он всегда будет ассоциироваться с животным ужасом и этой проклятой ночью.

Как только она оторвалась и выбежала в лес, пришлось выплюнуть куски самой настоящей плоти. Ей пришлось укусить своего обидчика с зверством бешеной бродячей собаки, и до сих пор куски этой твари обнаруживались застрявшими промеж её зубов.

Отплевавшись, Адриана окинула поле быстрым взглядом. Бесконечные подсолнухи и узкая тропа, крадущаяся между зарослей. Ни намёка на дорогу, на живого человека, тишина и тьма…

Погодите! Что это? Какой-то свет посреди зарослей. Неужели это свет окна? Да-да, точно! Это чей-то дом! Бог услышал её молитвы, посреди поля одиноко стоял большой деревянный дом, казавшийся миражом во мраке. Окно, как маяк заблудшему в океане кораблю, подавало надежду. Вскрикнув и заулыбавшись, Адриана кинулась к горевшему перед ней тусклому свету.

Подсолнухи предательски не хотели пропускать девчонку вперёд, загораживая путь высокими стеблями, но не могли остановить жаждущую спасения девушку.

Спустя какое-то время девчонка стояла на скрипящем пороге и готовилась нажать на маленькую кнопку, запрятавшуюся между выпирающих гнилых досок. Вдох-выдох. Ей помогут. Эти люди не могут оказаться такими же жестокими и кровожадными.

«А если они убьют меня и отправят обратно к этим извергам?»

Прекрати, ты совсем потеряла веру в людей, Адриана! Жми на звонок!

Звучный сигнал пронёсся эхом по полю, разбудив сидящих на крыше ворон. Громко повозмущавшись, они поднялись в небо и принялись выписывать тёмные круги в воздухе.

Дверь открыла милая седая дама. Милая, скорее из-за отработанной ухмылки. Оглядев стоявшую на пороге дома девушку улыбка превратилась в гримасу жалости:

– Дитя моё, что с тобой случилось?! – на красивом молодом лице красовались несколько пухлых шишек. Руки стёртые в кровь, ноги изувечены шрамами, в волосах виднеются палки и запутавшиеся листья. Девчонка напоминала, как бы вам объяснить… Лару Крофт! Версию 2013 года: побитую, грязную, напуганную, но при этом ослепительно красивую и миловидную.

– Я… я… На меня напали… Нужно звонить… В полицию… родителям – Адриана, не веря своему счастью начала реветь, попутно пытаясь сказать членораздельное понятное предложение. Но ничего не выходило.

– Погоди, переведи дыхание и скажи, кто на тебя напал? – старуха жалобно смотрела в её глаза.

Адрианна всхлипнула, слёзы покатились с новой силой.

– Тише, тише… Зайди домой, у меня для тебя стоит недоеденный ужин. Хочешь индейку? – старуха, пропустив Адриану за порог провела её, мимо бесконечных мрачных коридоров, увешанных старыми фотографиями и пыльными реликвиями, в столовую.

Невысокие здания в пять-шесть этажей и не думали заканчиваться. Нескончаемыми линиями, таким себе тетрисом, они плотно прижимались друг к дружке, оставляя лишь узенькие тёмные улочки для нас – людишек. Эти серые дома из кирпича нагнетали.

И без них в голове бушевал штурм.

Окей, логика, ты должна помочь. Сорок минут назад в церкви случился тотальный треш – мать мёртвого Виктора вырвала. Согласен, звучит не так «тотально». Всему есть логическое объяснение. Ведь так?

И её горящим оживлённым глазам, после того как зелёная рвота фонтаном брызнула на холодный мрамор. И безучастному поведению священника. И прихожан.

Всё имеет объяснение, если ударится в бесконечно глупые теории.

Мать Виктора свихнулась от горя. Город не впечатлила эта картина. Окей? Окей.

Но что произошло дальше – вот это стопроцентный тотальный треш.

Из церкви толпой повалили улыбающиеся и жизнерадостные люди. До сих пор облачённые в траурные чёрные наряды, они, казалось, совсем забыли и о кровавых убийствах, и о горе потерявших детей соседей. Улыбались. Женщина с дочкой даже хохотала, и её смех эхом разносился по площади.

Потом вышли мои родители. Папа приобнял маму за талию, а она, кажется, вот-вот и пустится плясать тектоник. Довольными глазами они осмотрели меня, ненароком спросив:

– Исповедовался?

Вопрос до смешного глуп. Они прекрасно знали, что я вышел из церкви и пропустил исповедь. Но это не помешало мне бесстыдно солгать.

– Вот и славно – обронил папа, роясь в кожаной сумочке, разыскивая ключи.

«Вы чё, бухие?» – в непонимании хотел спросить я, залезая в машину. Но мужественно сдержал бестактный вопрос.

Сейчас, меня искренне удивляло то, как невинно папа рассказывает маме пошловатый анекдот о Путине, Трампе и Меркель. То, как громко она хохочет.

«Наркотики?»

Нет-нет-нет. Возможно, у них были опыты с ними в молодости. Но мои родители не могли обкурится в церкви. Безумие.

«Гипноз?»

А почему нет? Возможно, я столкнулся со случаем самого настоящего массового гипноза. Загипнотизирован весь город.

Однажды, где-то лет в восемь я наткнулся на безумную документалку на одном из каналов, вечно гоняющих фильмы вроде «Бейонсе – королева иллюминатов», «Фараоны на самом деле марсиане» или «Дисней – приспешник Сатаны». Диктор, явно переигрывая и смешно надрываясь, поведал миру о том, что группа «Битлз» на самом деле опытные гипнотизёры.

«Если пустить их пластинку задом наперёд – услышим гимн Сатане» – рассказывал он. Помнится, тогда мой отец смеялся добрых пол часа. Мне казалось что такие программы специально создаются смеха ради. Сейчас все варианты кажутся вполне себе реальными.

И вот, конец до ужаса длинного анекдота сопровождается маминым смехом. Громким, безумным. Мне кажется, сейчас она сходит сума. Ни дать, ни взять «Сияние». Вот-вот возьмёт топор и порубает меня на стейки.

Суть анекдота, понятное дело, прошла мимо меня. Но как я понял, мимоходом проскользнула шутка про накладные волосы Дональда (а как без этого?)

И моё терпение лопнуло:

– С чего такое веселье? – буркнул я, оборвав мамин смех.

Знаю-знаю, со стороны я выгляжу как эгоцентричный выродок, которому смех родителей кажется омерзительным. Сейчас я сам себя раздражаю. Но внутри царит настолько мрачная и удручающая неопределённость, что любое проявление радости сходит за абсурд.

– Чего нам не веселиться, Влад? Мы живы, любим друг друга и это просто чудесно! – да, мои родители, в отличии от других пар среднего возраста любили напоминать о своих пламенных чувствах. И меня это восторгало. НО НЕ СЕЙЧАС.

– То что любим друг друга, это ты хорошо подметила – папа оторвался от дороги и подмигнул маме. Ну просто сказка, а не семья. Всё будет идеально, только кто-нибудь, пристрелите этого недовольного малолетнего ублюдка на заднем сидении.

Выдохнув, я распластался на кресле и задумчиво загляделся в окно.

Улицы стали шире. Мостовые просторнее. Мы проезжали мимо очень киниматагрофичного района. Тут запросто можно было отснять короткометражку, и выдать за какой-нибудь французский Нант. Или Ля-Рошель. На каннском фестивале все бы повелись.

Такие же уютные ресторанчики с открытыми летними площадками. Кафе, в котором подают густое итальянское мороженое. Лавки с антикварным хламом. Изрисованные граффити закоулки. Рай хипстера.

Жаль, что в воскресное утро эта красота пустовала.

Я уверен, что на данный момент живу в красивом городе. Разнообразном, неординарном, скажем так, с харизмой. Но назвать его хорошим язык не поворачивается, честное слово.

– Эта женщина, рыдающая на коленях перед Ростиславом…

– Убитая горем мать, Влад. После смерти сына это нормально.

«Если только смерть сына может считаться чем-то нормальным»

– А нормально то, как неожиданно она врывала и сразу же стала спокойной?

– Ей, скорее всего, стало плохо – равнодушно объяснил папа, и посмотрев влево, радостно воскликнул – Давайте остановимся и съедим по замороженному йогурту! Можем сразу взять чизкейк для твоей новой подружки!

– Зачем? – под нос буркнул я.

– Ну как же, мы не можем идти в гости с пустыми руками, ведь так?

Честно говоря, я в ступоре. Кажется сцена в церкви, как и всё происходящее вокруг, никак не волнует моих родителей. Алло! Опомнитесь! Вы скоро пойдёте на рекорд, забирая сына с полицейского участка как пострадавшего в десятый раз!

Но отцу, видите ли, йогурта захотелось. Мы сядем за один из этих уютных стеклянных столиков, на которые любят срать голуби, и съедим двойную порцию божественного лакомства. В качестве добавки я возьму себе орео, сникерс, и сверху засыплю это калорийное безобразие мармеладными мишками. В качестве допинга карамель плюс шоколад. Буду заедать горе сладким – это единственный способ не поехать мозгами. Папа расскажет очередной плоский анекдот, мы все посмеёмся, сядем в пикап и умчим под звуки заевшего на радио хита.

Просто забудем о всём этом. Сотрём из памяти.

Они уже, наверное, стали забывать. В зеркало заднего вида вижу, как становятся мутными и безрассудными их взгляды. Это странно, ведь подобное нельзя просто так забыть.

Если я не узнаю, что происходило в тесной комнате для исповеди, не смогу нормально спать.

Ну а пока, пожалуй, съем-ка замороженный йогурт. И добавьте, пожалуйста, баунти. Спасибо!

Вы знаете, замороженный йогурт бесспорно делает человечество на дозу счастливее. Думаю, это стоит причислить к научно доказанным фактам.

Но даже корзинка холодного мягкого лакомства с двойным шоколадом, хрустящими кусочками орео, кисловатыми мишками и тягучей карамелью не способна заставить меня угомонится. До сих пор я нахожусь в состоянии неистового возбуждения. Из-за этого не дождавшись полной остановки, буквально выламываю дверь пикапа и бегу на второй этаж. Минуя лестницу хлопаю дверью, и остаюсь наедине с мыслями в своей комнате.

Яркое солнце бесцеремонно врывается в мою комнату, ослепляя светом.

Я пытаюсь сконцентрироваться и вспомнить все приёмчики, подсмотренные у Миссис Марпл и Пуаро. Как рассуждал Шерлок? Что бы сделал Камбербэтч в британском сериале? Как из этой тайны выпутался б Эдгар По в своём рассказе? Финчер, предугадав все сюжетные повороты и отсняв счастливый финал?

Я ломанулся к доске и схватил чёрный маркер. Буду действовать как полицейский в «CBI”.

Торопливо и криво вывожу крупное слово «Убитые», и осознаю, что написать их имена будет сложновато. С каждой новой мелкой буквой вспоминаю их лица, их кровь. Думаю, какую боль они ощущали и кажется, начинаю сам её чувствовать. «Самовнушение» – кажется, это называется так.

1. Адриана – перед смертью записала видео, на котором виднелись факелы сзади. Такие же, какие я видел после падения с дерева, хоть и врач доказывает что у меня галлюцинации. Побывала в сквоте Майкла до убийства.

Рядом с последним предложением ставлю большой восклицательный знак красным маркером.

2. Давид – “дебютная» жертва Леди V. Несчастным парнем она громко заявила городу о себе, пытаясь имитировать ритуальное убийство.

3. Дэн – если забыть о том, что «круг тёмных мантий» – всего навсего моя галлюцинация, можно сказать что Срэшера убила секта во главе с ужасно старым садистом.

Напротив последнего предложения ставлю знак вопроса. Синий.

4. Доставщик пиццы – на моих глазах его пристрелила Леди V. Он мёртв, тело так и не обнаружено. Зачем психопатке мог потребоваться его труп?

Рядом с пунктом три вешаю найденное сегодня на площади объявление. С пыльного клочка бумаги на меня пялит тощий парень с сильно выпирающими скулами. Нестандартной челюстью он чем-то напоминает Мэркюри. Тощий, узкоплечий, глаза как у напуганного хомячка. В школах таких называют просто – лузер.

Когда до мозга доходит, что обладатель этого неуверенного взгляда мёртв – становится не по себе.

5. Виктор – скорее всего, его убийство было не спланировано. В обратном случае, логичные подозреваемые – чёртовы гопники. Не с проста они так старательно нас отпугивали от футбольного поля, ведь так? Может быть жестокое убийство для них развлечение?

Отхожу от доски и смотрю на список. Всё запутанно до безумия. Шесть молодых людей, обладавших далеко не самым бледным характером. О каждом из них знали в городе. Мальчик-мем мелькал в качестве гифки во всех беседах города. Адриана – звезда, она тут служит той самой «дочкой маминой подруги». «Вот видишь, доця, а у Адрианы, в отличии от тебя, пять с плюсом по геометрии…» Дэн – завсегдатай всех нарко-тусовок, в узких кругах тоже более ли менее известен.

Но я не думаю что этих ребят объединяет популярность. Их вообще ничего не объединяет. Искать что-то общее – глупо. Им просто не посчастливилось быть «не в том месте не в то время».

Единственное, о чём я могу заявить с уверенностью (относительной уверенностью) – убийц двое. Первая – известная всему городу Леди V. Сумасшедшая, ставшая тут своеобразным брендом. Ей посвящали сайты и жуткие аккаунты в тамблере. О ней писали безумные фанфики, где в качестве главных персонажей фигурировали мы с братом. Кажется, некоторые особо отбитые люди вдохновлялись ею и ставили в кумиры. На месте местных властей я бы насторожился. Может и до последователей дойти, пока всех людей города не поубивает куча ненормальных в масках.

А второй убийца… Хм.... Ладно, хотелось написать про старика с кухонным ножом в мантии. Я знаю, это бред. Но я точно что-то видел. Вполне возможно, это самый обычный рядовой серийный маньяк. Смешно звучит. Носит купленные в супермаркете за доллар очки, выискивает жертв на заправках, от него несёт потом и спермой а в его зубах застрял вчерашний бургер. В детстве батя его ожесточённо лупил, в перерывах насилуя. А потом в школе ему натягивали трусы на голову. Тоже затем насилуя. Так и рождаются монстры.

Скорее всего, это какой-нибудь отшельник живущий в чаще леса. Питается найденными на мусорке остатками консерв, разучился говорить, опасается людей, но при этом испытывает нехилое влечение к молодым людям. Или нехилую агрессию.

Но я далеко не психолог, что бы разобраться в мыслях неизвестного. Пока что, рядом с надписью «Убийца номер два» ставлю вопросительный знак. Синий.

Оторвать меня от тренировок логики (которая, кстати говоря, напрочь отсутсвует) меня смогла влетевшая в комнату мама. Она уже сменила парадное чёрное платье на джинсовый комбинезон. Как всегда, она одевает его на голое тело. Папе нравится.

Смотря на меня горящими глазами, немного запыхавшись (обычно, я выгляжу так после поцелуев. Рад за маму и папу) она напоминает:

– Мы выходим через пятнадцать минут, сынок. Я думаю на самой настоящей ферме тебе будет интересно.

– О да, не то слово, мам. – я настолько удивительное создание, что не до конца понимаю, с сарказмом я говорю или без. Настораживает. Пора уменьшать уровень цинизма в крови.

Убедившись в безумности беспричинного веселья родителей, я решил задать «экспериментальный» вопрос. Чисто чтоб увидеть реакцию:

– Мам, ты не волнуешься по поводу убийств в городе? – да, вопрос глуп, но хотелось увидеть, что произойдёт с маминой улыбкой после него.

Похоже, я вправду маленький эгоцентричный выродок.

– Это конечно, очень грустно, но ты же сам мне сказал, всё образумится, так?

Да, я так сказал. В те далёкие времена, когда таинственность города манила. Сейчас она манила с сумасшедшей обратной силой, заставляющей больше всего на свете желать собрать вещи и со скоростью карта Формулы-1 вылететь из этого клятого местечка.

Мой морской городок. Ах, как же ты был прекрасен и тих!

Я бы взял с собой Еву и жил как в мюзикле. Утром старательно учился, вечером ходил бы на работу в забегаловку на набережной. Чистил там устрицы, готовил бургеры с креветками и кальмарами. Запах рыбы стал бы приятнее чем Шанель номер пять, шум моря – красивее чем «времена года» Вивальди.

– Ты ни сколько не переживаешь? – я думал, что как бы она не улыбалась, всё равно переживала. Но не тут-то было:

– В этом мире каждый день кого-то убивают, но за всех же не по переживаешь? – ЧТО ЗА… Хотелось пнуть ногой стул, разбить кулаком окно (силёнок бы не хватило) и завопить: ЖЕНЩИНА, твоего сына чуть не превратили в жаркое с человечьим мясом, порубленным на кусочки. Его хотели зажарить, подорвав ТВОЙ дом. Его хотели превратить в окровавленное пугало разъярённые хулиганы-психопаты. Он падал с дерева, своим весом чуть не раздавив самого настоящего безумного убийцу! А ты говоришь банальные фразочки, вроде «каждый день кто-то умирает»? Ты под кайфом?

Но вместо этого я оборвал сдержанное:

– Ты противоречишь сама себе, знаешь?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ещё вчера ты рассказывала как переживаешь и что тут ужасно небезопасно.

– Что ты от меня хочешь? – улыбка на секунду прошла, я добился своего, маленький эгоцентричный выродок.

– Ничего, просто хотел поболтать.

– Лучше одевайся, хватит болтать.

Вместо светящегося радостью лица появилась напыщенная строгость. Мама окинула меня взглядом, так и не обратив внимания на доску. Хлопнула дверью, и я услышал звучное заявление: «Выезжаем через двадцать минут».

Не торопясь одеваться, я подошёл к подоконнику и засмотрелся на нависающие обрывистой стеной высокие деревья мрачной посадки. Тело пробрала дрожь. К сожалению, теперь я не могу любоваться этими красивейшими местами без мелкой дрожи.

Во тьме бесконечного здешнего леса скрывается настоящее зло. Беспощадное, агрессивное, жестокое. И мне всегда кажется, будто из мрака кто-то не прекращая смотрит на меня. Периодически, он выходит из теней и приближается ко мне запредельно близко. Настолько близко, что иногда появляется ощущение, будто сегодняшний день станет последним.

Теперь мне часто кажется, что с дня на день я могу умереть. Причём самой ужасной, самой медленной, самой мучительной смертью.

Раньше, я всегда думал о смерти. Мысли о ней приходили спокойно, без лишних нервов и слёз. Она никогда меня не пугала. Иногда я представлял свои похороны: убогое зрелище. Пару скамеек вокруг тёмного гроба, и я – бледный, лежу в строгом фраке. Родители не позволят меня кремировать.