скачать книгу бесплатно
– Это раскидистая лавелия, – пояснил мальчик. – Цветок магический, дорогой, кого не надо, к тебе не подпустит. Так что в защите его не сомневайся. Все в клане будут знать, что лезть к тебе чревато. Держать его надо в доме, потому что он так же защищает от возможных пожаров, это понятно?
– В общих чертах, – улыбнулась я. – В том, что эта лавелия раскидистая, я уже убедилась, – ткнула тапочкой в ковер из листьев, – остальное проверим со временем.
– Так, что еще? – мальчишка поскреб макушку, вспоминая наставления. – А, вот, чуть не забыл!
Пока я присматривалась и пыталась привыкнуть к растению, он намотал на мою руку поводья лошади.
– Узнаешь? – опередил мои возмущения.
Я посмотрела на лошадь внимательней, и ахнула.
– Это же…
– Ага, – подтвердил мальчик. – Она самая. Меня просили передать, что на самом деле она твоя уже год, и что ее давно выкупили, еще тогда, когда подарили тебе в первый раз. А, еще – живет она в конюшне лэрда, но так как к ней запрещено приближаться всем, кроме владельца, а это ты, знай, что твоя лошадь из-за тебя скучает. И если ты откажешься ее принять и на этот раз, в следующем году не жди. Если она не умрет от тоски, то все-таки пойдет на колбасу за ненадобностью. Фух, ну, я и молодец, столько галиматьи запомнил и ничего не забыл! Так, признаешь лошадь или нет?
– Признаю, но… – Встретив грустный взгляд лошади, я не смогла отказаться. – А где мне ее держать?
– Придумала тоже! – возмутился мальчишка. – Не порть ей шикарную жизнь на конюшне лэрда! Ты так, заглядывай к ней, выгуливай, а жить ей всяко лучше там, чем у тебя в цветнике.
Мальчик скривился, взглянув на палисадник, и с уважением посмотрел на кадку в моих руках – мол, что такое цветы, которые всем нравятся? То ли дело такая, непризнанная красота!
– Ну все, неси цветок в дом, – распорядился он и деловито забрал поводья, – а лошадь я обратно отведу.
– А как ее зовут? – спросила я, жалея, что не могу прикоснуться к животному, просто цветок в кадке такой, что только поставь – завалится, опадет совсем и изобразит зиму.
– Хех, – хохотнул мальчик, – Керри ее зовут, так что ты не боись – не ошибешься.
– Что?! – поразилась я. – Он назвал моим именем кобылу?!
Опешив, я смотрела, как мальчик, посмеиваясь, разворачивается и уходит практически с моей тезкой. Не менее ошалевшими взглядами провожали уходящих ежик и дикобраз. А потом я громко расхохоталась.
– Ты что, сошла с ума от счастья? – обернулся мальчик, недовольный, что его коварно вынудили остановиться.
– А тебя как зовут? – крикнула я ему.
– Сэм, – деловито ответил он. – Не так эффектно, как лошадь, но тоже запомнить можно. А что?
– Сэм, это ведь ты был тогда, в лесу? Это ты тогда звал на помощь?
– Ну ты даешь! – поразился мальчик. – Ты еще спроси, сколько мне за это заплатили!
Подмигнув, он ушел, а я поднялась на крыльцо, чтобы к солнцу поближе, чтобы первый лучик, который прорезался в небе, точно мимо меня не прошел.
– С днем рождения, – прошептала я. – Семнадцать лет… целых семнадцать лет… – И, весело рассмеявшись, еще тише добавила: – Теперь никто не посмеет назвать меня маленькой девочкой!
Глава 9
Когда я внесла в дом кадку с цветком, увидела родителей, застывших в прихожей с радостными улыбками. Подозреваю, они хотели меня поздравить, и только и ждали моего возвращения, а здесь такое…
В кадке, которую я бережно прижимала к себе, осталась только сухая лоза, да и та словно безмолвно кричала: «Ах, спасайте меня, ну спасайте же!». Все немногочисленные листья, которые на ней были, украсили дорожку у дома, пока я дошла, ну и еще досталось крыльцу, а в дом мы с цветком вошли, обнажив его всю природную красоту, так сказать.
– Что это? – первым пришел в себя папа.
– Раскидистая лавелия, – тряхнув кадкой, чтобы сухая лоза изобразила хоть толику жизни, рапортовала я. – Подарок Кайла.
Зверьки, идущие следом за мной, обошли, стали рядом с папой и еще раз взглянули на то, что мне подарили. И скорбно вздохнули – мало того, что листики были невкусными, так теперь их и вовсе нет! А где магия? Все вранье! Была бы магия – листики бы точно держались! Да хоть один…
У меня тоже, признаться, мелькали сомнения относительно полезности лавелии, к тому же, дом у нас не такой большой, чтобы хранить в нем что-то ненужное, но подарок ведь. От Кайла. А у нас с этим оборотнем и без того натянутые отношения, чтобы рисковать их усугубить. Вдруг обидится и прервет путешествие, в которое его с таким трудом затащил лэрд?
– То, что раскидистая, сомнений нет, – мама тоже пришла в себя, и уже успела выглянуть в окошко и оценить листопад. – Но трудно поверить, что это подарок Кайла…
– Почему? – поинтересовалась я.
– Потому что у него все в порядке с чувством юмора и есть вкус.
– Мама… – опешила я от незаслуженного заступничества. – Это ты потому сомневаешься, что плохо его знаешь! Вкус… чувство юмора… Как бы не так! Он моим именем лошадь назвал, а ты…
– Ту лошадь, которую увел мальчик?
– Да, – не удивившись осведомленности, подтвердила я.
– Знакомая лошадь, – припомнил папа.
– Та самая, – я кивнула. – Он ее выкупил, назвал моим именем и подарил мне. Правда, он подарил ее год назад, но тогда я не согласилась… Так он придумал, как вручить ее в этом году. Просто не оставил мне шанса!
– Теперь даже я не сомневаюсь, что у него есть вкус и чувство юмора, – внимательно рассматривая меня, усмехнулся папа.
– Ты на что намекаешь? – заподозрила я неладное. – И вообще не пойму: я вам жалуюсь, что в конюшнях лэрда есть лошадь, которую зовут Керри, а вы… Мне кажется или вы на стороне Кайла?
– Керрая, – мама не скрывала улыбки, обнимая меня, – но ты ведь не находишь ничего зазорного в том, чтобы назвать дикобраза именем племянника лэрда?
– Дикобразу просто понравилось это имя!
Я глянула на зверька, а тот посмотрел на меня. Да, имя ему придумала я, а он просто с ним согласился, но зачем так красноречиво смотреть, что даже родители, которые не улавливали его мысли, все поняли?!
– Керрая, – позвал папа, и когда я со вздохом перевела на него взгляд, увидела, что он держит большую шкатулку, перевязанную гигантским желтым бантом. – С днем рождения, милая.
И сразу забылись споры – не до них, тут такое!..
– Спасибо… – я с удовольствием обменяла кадку с цветком на подарок. – Спасибочки!
А когда за подарком последовали объятия и поцелуи, я всех и сразу простила. И маму с папой за то, что приняли сторону Кайла, и дикобраза, и самого Кайла – правда, его я простила только за имя, которое он дал лошади, а остальное пусть по-прежнему висит на его совести!
Пристроив кадку в углу гостиной, мы отправились на кухню – давно мы не собирались вместе за завтраком, и было так приятно, и так по-семейному, что я бы ничуть не расстроилась из-за отсутствия подарка. А когда родители ушли на работу, я поднялась в комнату, открыла шкатулку и потерялась, увидев, что все пять отделений не пустые, а уже заполнены составляющими для браслетов.
– Ух ты! – обрадовалась я и села на кровати поудобней, рассматривая детали подарка.
В окно заглядывало солнышко, слышался ветерок, щебет птиц и смех неугомонных детей, рядом со мной крутились сытые зверьки, я то и дело восторженно замирала, находя в шкатулке что-то невероятно чудесное, из чего немедленно хотелось сделать браслет.
Но так как скоро мы с друзьями должны были идти на пикник, и я бы просто не успела закончить работу, приходилось ограничиваться планами и мечтательными вздохами.
Мама, ознакомившись с меню, которое я вчера составила, сказала, что сделает все сама, и это будет частью подарка, так что у меня было вдоволь времени для утренних восхищений.
Я пребывала в прекрасном настроении, когда на подушку упал белый конверт, и я увидела имя отправителя.
– Этан… – не веря, провела рукой по конверту, но он не исчез, да и буквы не сложились в другое имя.
Ежик встрепенулся, задрал мордочку, рассматривая меня, но я, качнув головой, показала ему конверт. Послышался вздох, а потом оба зверька ощетинились и начали подкрадываться ко мне, утратив интерес ко всему новому и блестящему.
– Что на вас нашло? Не выспались? – Я едва успела схватить конверт и поднять вверх руку, а в ответ на демонстрацию зубов и твердых намерений, четко сказала: – Нельзя.
С собакой было бы проще – она бы приняла команду, и все, а здесь мне начали демонстрировать неодобрение и возмущение, и пыхтели, и смотрели, и фыркали, и хвостиками крутили, и уходили прочь, но так как за ними никто не спешил, возвращались.
– Я хочу прочитать письмо, – выразила зверькам свою позицию, и под два вздоха вскрыла конверт.
Это была скорее записка, чем письмо: на белом листе было выведено всего несколько строк.
«Доброе утро, Керрая.
С днем рождения! Никогда не был силен в красивых словах, поэтому позволь пожелать тебе того, чего бы тебе самой хотелось больше всего. И пусть оно обязательно сбудется!
Твой друг (смею надеяться),
Этан».
На обратной стороне конверта был круглый знак для возможной отправки ответа, но я положила письмо на кровать и сказала двум наблюдателям:
– Можно.
И когда письмо в одно мгновенье подверглось атаке и превратилось в маленькие, невесомые клочки, одумалась. Не в том смысле, что пожалела об уничтожении письма, просто признала, что мои зверьки куда лучше любой собаки, да и вообще любого другого зверя. Да, они вредные, неугомонные, шкодливые и прожорливые. Но они мои. И они верные.
– Ну что, – преувеличенно бодро сказала я, убрав с кровати клочки бумаги, – идем собираться на пикник?
Так как это занятие было связано с кухней, предложение приняли благосклонно. Но так как ели мы совсем недавно, меня пропустили вперед, демонстрируя наличие хороших манер. Вот, мол, можем же, ты только корми нас хорошенько и прислушивайся к нашим советам, с нами не пропадешь, с нами тосковать некогда!
– Чудики вы мои, – сделала маленькую остановку, чтобы погладить двух зверьков, и это тоже принялось положительно. Погладить можно, тем более что заслужили. Заслужили ведь?
– Заслужили, – согласилась я.
Мы возобновили путь и уже так близки были к кухне, когда я резко остановилась и к неудовольствию двух ворчунов вернулась в гостиную. Ежик, примчавшийся следом, увидев то же самое, что и я, от шока даже икнул. Дикобраз ограничился тем, что промахнулся мимо коврика и сел на пол. Удивительно и невероятно, но цветок в кадке снова напоминал цветок, а не увядающую лозу!
Я даже листики потрогала – зеленые и сочные, чтобы удостовериться – да, настоящие, да, полные жизни, и да, так быстро.
– Невероятно, – восхитилась я.
А два громких сопения за спиной намекнули, что не стоит разбрасываться столь бурными эмоциями, что надо бы выждать и посмотреть снова, а то вдруг опять листопад (с такой-то скоростью), а кое-кому убирать! И что это за день рождения, когда только и делаешь, что работаешь? Нет-нет, подарок явно с подвохом, и магией от него разит так, что в носиках чешется. Так что надо ждать и смотреть, смотреть и ждать, а порадоваться можно и позже, хотя бы если два дня обойдется без уборки и линьки.
– Логично, – согласилась я. – А что за магия, различить можете?
В ответ две мордочки склонили головы на бок – мол, неа, но, принюхавшись, заверили, что сильная, для домочадцев безобидная и завязанная на защите. И хотя я совершенно не представляла от кого нам здесь защищаться, слава Богу, здесь не водится таких извращенцев, как в Мантисе, и лэрд следит за порядком, но посмотрела на подарок с куда большим уважением, чем прежде.
– Ну, обвыкай у нас, – погладив листочек, сказала с улыбкой, – расти в свое удовольствие.
Зверьки пофыркали, насмехаясь, что вздумала разговаривать с растением, но после того, как я заметила, что раньше и со зверьми не разговаривала, а они, оказывается, вон какими умными и понимающими бывают, цветок получил разрешение цвести и пахнуть и от моих питомцев. Надо понимать, что невкусные листики никто нарочно срывать не будет.
На кухне мы справились быстро – я сложила еду в корзинки, мне никто не мешал, так что к тому моменту, когда в дверь постучали, у нас все было готово. Воспользовавшись тем, что я пошла открывать, ежик попытался залезть в корзинку и спрятаться среди фруктов, но его выдал хихикающий дикобраз, и пришлось им двоим топать к лесу своими ногами.
Кстати, никогда раньше не слышала, чтобы дикобраз хихикал, подозреваю, он долго тренировался, чтобы вроде бы как случайно выдавать приятеля в моменты жульничества, и, видимо, так же подозревал и ежик, потому что по пути они то и дело громко фыркали друг на друга, выясняя отношения.
Я их не торопила мириться – во-первых, у нас было о чем поболтать с Хельгой и Мартином, а, во-вторых, я знала, что как только мы расстелем скатерть и расставим все блюда, обиды будут забыты. Но Мартина такое поведение зверьков удивило.
– Я думал: они у тебя милые и добродушные, – заметил он. – А от них того и гляди в зад иголки полетят!
Зверьки оценивающе посмотрели на Мартина, но не впечатлились мишенью и продолжили выяснение отношений исключительно между собой. К тому моменту, когда мы пришли к лесу, они выдохлись, помирились и проголодались, а заодно начали заново присматриваться к Мартину, потому что ему то одна полянка не нравилась, то вторая, то третью только что забраковал, как будто не все равно где есть! Есть! Есссть!
– И шипят, как змеи. Надо же. Керрая, надеюсь, они у тебя хорошо воспитаны и хотя бы не набрасываются без предупреждения? – хохотнул Мартин, не подозревая, как близок к тому, чтобы стать объектом коварного нападения.
Но, к его счастью, четвертая полянка показалась ему вполне приятной, и так как он достаточно быстро расстелил скатерть и в первую очередь достал еду, приготовленную для зверьков, ему все простили.
– Шикарное платье, – оценила я обновку Хельги.
Нет, я платье сразу заметила – короткое, как и нравится Хельге, ярко-зеленое, но как-то мы заболтались по пути, а теперь, когда с удобствами сели, и когда вроде бы настало время перейти к поздравлениям, но никто не переходил…
– Специально по твоему случаю купила, – расцвела Хельга. Естественно, она и без меня знала, что платье не только красивое, но и идет ей, но всегда приятно, когда это замечает кто-то другой. – Все мне в нем нравится, кроме воротничка. Он как будто немного душит. К чему в летних платьях воротнички, ты не знаешь?
– Новое платье? – только что обратил внимание Мартин, и раз уж заметил, выдал мужскую оценку: – Красивый воротник. И раз он здесь, значит, нужен.
– Да? – Хельга перестала дергать раздражающий ее воротник, видимо, решив к нему привыкать. – А зачем?
– Раз есть – значит, нужен, – доходчиво пояснил Мартин. – Стали бы вам портные зря материал тратить.
– Мужчины! – рассмеялись мы с Хельгой.
– Так, ладно, – все еще хихикая, она поднялась и взяла в руки бокал с только что разлитым красным вином, – перейдем от обсуждения меня к имениннице. Керрая, теперь, когда мы видим столь щедрое угощение, настало время дарить подарки, и…
Громкий хруст веток перебил ее речь. Оглянувшись на звук, но ничего не заметив, я начала лихорадочно соображать, что лучше сделать – бежать сразу и налегке или сначала собрать корзинки, а уже потом попытаться сбежать. Но заметив, что ни зверьки, ни друзья опасности не разделили, уточнила дальнейшие планы у них:
– Это скалго или мы остаемся?
– Не скалго.
– А кто?
– Тот, – Хельга недовольно скривилась, – кого хочется видеть еще меньше, чем скалго.
Глава 10
– Зря стараешься, – раздался из кустарников звонкий женский голос, а спустя пару секунд на поляну шагнула Альва, бывшая любовница лэрда. – Все равно подойду.
