скачать книгу бесплатно
Женщины восхищённо ахают, обряженные в оранжевые, тёмно-синие атласные платья до пят; треугольный вырез выделяет пышность и упругость груди, которую при поклоне они прикрывают ладонью. У большинства богатых красавиц зону декольте украшает лёгкое ожерелье. Мимо, без особо интереса, мчатся обычные девушки в скромной одёжке: голова укрыта платком, туника на два размера больше, зачастую серая или бледно-желтоватая, что говорит об изношенности материала и низкой стоимости.
Мужчины у фонтана облачены в длинные колеты, под низом – рубашки длиной до середины бедра, украшенные манжетами на воротниках, ноги облегают штаны-чулки. Однотипно, но с разным оформлением, каймой и расцветкой. Настоящие аристократы… жадно глазеющие на выпирающие груди алчных аристократок. Всех этих людей отличает одно – честность. Простаки идут стороной, без какой-либо надобности доказывать, что ты умный, а вот богатенькие так лицемерно слушают инструктора, будто каждый из них планирует голыми руками возвести фонтан во дворике своего роскошного поместья, а затем пройтись по этой же площади и трезвонить об этом во всяком бомжеватом уголке.
Внезапно меня покалывает осознание. Что я здесь делаю? Я вижу эту картину наяву, я нахожусь в этой «картине». Речь итальянцев резкая и чёткая. Некоторые слова хорошо слышны мне: «изодранный бедняк», «несчастные», «мои шелка дороговаты будут», «твои щёки краше яблок», «сложная конструкция и чистенькая водичка». Их стрекотания звучат на неясном для меня языке, вероятно, итальянском, но он понятен мне так же, как родной, будто в голову встроили автоматический переводчик.
По периметру, в каждом углу, стоят обнажённые скульптуры людей, интимные места которых прикрывает простыня. Посреди площади негоциант выкрикивает «Подходи, покупай!», афишируя свои ткани. Из-за их нехватки в стране люди выстроились в очередь длиной в египетскую речку.
Меня обуревает ужас после второй волны осмысления. Как я сюда попала?
Я не контролирую моргание, перед глазами возникает чёрная пелена и вдруг обстановка сменяется мрачной. Затхлый запах вольно наживается в тесной комнатушке с неровными бетонными стенами.
– Ты совершил ошибку! Если правительство об этом узнает, жизнью поплатишься не только ты, но и твои ближние, Алойз!
Оба мужчины стоят далеко друг от друга, но жар их гнева чувствуется на языке. Этот гнев вовсе не ненавистный, это заботливый гнев.
Мужчины одеты в поношенную одежду. На плечи Алойза накинут плащ, многократно сшитый из лоскутков на воротнике и подоле. Его разгневанный собеседник, как несложно было догадаться, Касьян, одет в многослойную рубаху и штаны выцветшего молочного цвета.
На столе высится башенка грязных тарелок с торчащими из неё ложками, по центру валяются осколки разбитого стакана. Как только здесь выжили лилии в глиняной вазе? Крохотная кроватка растрёпана, постель поедена молью.
– Я стану могучим! – выпаливает Алойз с безумным лицом и тычет пальцем в Касьяна. – Я создал шедевр, который принесёт мне деньги. Я выберусь из хватки хозяина, почувствую свободу, не буду больше его ручной собачонкой! Ты, Касьян, ни от кого не зависишь, у тебя своя лавка и тебе никогда не понять моих мучений. – Алойз бешено цепляется за свои рыжие локоны. – Не понять.
– Мы что-нибудь придумаем. – Касьян водит глазами по комнате, наскоро перебирая решения проблемы. – Ты понимаешь, насколько это опасно? Тебя забьют камнями, выпорют, король прикажет пытать тебя! А потом казнят, – с лицом, полным сожаления, твердит торговец.
Со скрещенными запястьями на животе мужчина убеждает друга остановиться, но тот упрямее осла.
– Я потерял родителей в раннем возрасте, у меня украли моё наследство, лиры, мою маленькую лабораторию. Ты же знаешь, как я люблю опыты! – жалобно мямлит Алойз. Сломленный сумасшедший. – Стать половником было частью плана. Кропотливо работать, копить деньги и… Посмотри, в каких гнидячих условиях я живу! Я заработал и наконец-то смог осуществить мечту – лаборатория, приборы, опыты. Признание. Я заслужу признание. – Голос переходит на шёпот: – Король сможет использовать моих пушистиков в войнах, сумеет приручить их. Я пока ещё тружусь над этим. Тогда наш Властелин найдёт моё богатство и вернёт ворованное, а если не найдёт, выдаст новое.
– Услышь меня, умоляю тебя. Скоро твои твари выберутся и начнут крушить то, что им под силу! Им непосильны клетки. Ты сотворил зло, с которым не сможешь совладать. Решения нет. Фаугам категорически нельзя покидать тюрьмы.
– Откуда тебе знать, как работают мои малыши? Я вырастил их. Проводил разные эксперименты и уверен, что они не настроены на вражду.
– Знаешь, поначалу мне действительно было интересно. Пока я не узрел, как они питаются.
– Подумаешь, – уныло ухмыляется Алойз, – тот парень и так был на смертном одре, а я избавил его от мучений.
– Ты выкрал больного юношу из тёплого очага, впихнул к этим голодным уродам и дал им буквально раскромсать тело. Уже год ты их содержишь. Сколькими ты пожертвовал? Тот потерянный парнишка, которого я достал из переулка, накормил, предоставил жильё; которого так любила моя матушка, тот мальчуган, вечно дарующий нам проблемы, стал монстром.
Половник выпускает слезу, оставаясь безжалостным в лице.
– Не говори так.
– Пора заканчивать, – с едва сдерживаемой болью подытоживает Касьян. – Если не уступишь мне место, не дашь уничтожить фаугов, я освобожу проход должным образом.
Я замечаю приоткрытую деревянную дверь рядом с тумбой. Несколько рядов стеклянных контейнеров, вокруг множество каких-то электрических приборов, поддерживающие жизнь фаугов. Это всё, что способен увидеть мой глаз в частичном мраке.
– Я не уйду. Пусть нам с тобой и предстоит сразиться, я буду защищать своих пушистиков.
Половник печально смотрит на заточенный кинжал.
– Мы оба знаем, кто победит, – сжимая рукоять, отчаянно бубнит Касьян. – Оружие никогда не было в твоих руках, тебя всегда поглощала наука.
– И всегда будет, друг, – лицо Алойза освещается улыбкой, такой, какой награждают в последний раз. Он хватает с тумбочки острую палку и направляет её на Касьяна. – Попытаюсь сопротивляться, чтобы не губить твою честь.
Касьян качает головой, одним взглядом выражая всю любовь, уважение и крупное сожаление. «Видимо, суждено», – твердят его тусклые изумрудные глаза.
– Быстро и без угрызений совести, – шепчет Касьян.
Не задумываясь, он выхватывает подручное ружьё Алойза и отбрасывает его в сторону. Тот округляет глаза, и тогда его любимый товарищ вонзает острие прямиком в злое от судьбы сердце.
– Я говорил тебе остановиться, – объясняется Касьян. Он начинает разрываться от плача, как новорождённый малыш. – Теперь это всё… на моих плечах.
Он медленно достаёт кинжал, и в этот момент густые белые облака заполняют комнату. Они проходят сквозь тело создателя, минуя Касьяна, и выбираются наружу через дверной проём. Это добивает Алойза – он падает, захлёбываясь кровью.
Торговец от страха и боли дрожит на бетонном полу с горстками мусора.
Я смыкаю веки, не желая знать, что будет дальше, наблюдать за мучениями торговца и ещё тёплым трупом половника.
Сознание удаляется из прошлого, я просыпаюсь. Моя голова лежит на столе. Впервые я так рада находиться в сфере, в замке, в библиотеке, лёжа на пахнущей бумаге.
Я отскакиваю от первого тома со скрипом стула и отхожу на несколько шагов, продолжая глазеть на страницы. С лица катится пот. Я спешно обтираю его рукавом.
– Приветик!
Напротив моего места сидит девушка. Её волосы цвета молочного шоколада, глаза хвойные. Не знаю, как долго она здесь находится, но спящей точно меня видела.
– Бурные сны тебе снятся, девчонка, – надменно проговаривает она.
– Кто ты такая?
– Алисия Бодо. Приятно познакомиться, Милдред Хейз, – девушка протягивает руку, надеясь на приветствие, но я демонстративно отправляю руки за спину.
– Совсем не приятно.
Глава 5
– Оу, не горячись, – говорит Алисия, скручивая губы в трубочку. – Тебя затронули мои слова? Прости за мою бестактность.
Её «прости» больше похоже на издёвку, чем на извинение. У меня вдруг появляется неистовое желание использовать на ней все приемы, которые я повторила сегодня на тренировке.
Девушка выглядит сильной и мужественной, несмотря на утончённое острое лицо, кошачий взгляд, наиболее выраженный из-за десятка тоненьких косичек, ореолом заплетённых вокруг головы. Она покровитель – я ей не ровня.
– Ты подумала, что меня задело хамство? – невзирая на смелое высказывание, я отступаю на шаг. – Тебе стоит поработать над самооценкой.
Лицо девушки становится угрожающим: улыбка исчезает, взгляд приобретает отточенность. Некоторое мгновение она пребывает в гневе, а затем возвращает исходные эмоции, окончательно расслабившись. Запугать хотела. Я по-настоящему струшу, если мне приставят нож к горлу или заберут под носом миску с жареными мидиями, но волноваться оттого, что кто-то не так смотрит уморительно до разрыва живота.
– Читаешь историю? Спать запрещено в этом месте, – информирует Алисия и тыкает пальцем в книгу. – И почему это ты одна, а не с учителем?
– Я понятия не имею, кто ты, поэтому перед тобой отчитываться не должна. Особенно за других.
– Защищ-а-аешь его, – задумчиво тянет девушка.
Картина становится яснее.
– Ты какая-нибудь влюблённая ревнивая дурочка?
Алисия подскакивает с места, чёрный плащ, надетый поверх полуночно-синего платья, раздражённо вздрагивает. Её лицо оказывается в сантиметре от моего.
– Мы любим друг друга, – выпаливает она, оскаливая острые зубы. Клянусь, в прошлой жизни она была кошкой. – Я здесь, чтобы предупредить тебя. Не вздумай плести за моей спиной амуры. Заканчивай обучение и порхай в другие края. Милдред смертная, а значит, за любым углом ей могут вспороть брюхо! Ты же, голоштанка, ещё даже защищаться не научилась.
Алисия хватает со стола свой меч и со скоростью пули вылетает из библиотеки. С чего бы ей боятся конкуренции со мной? Я завершаю ученичество и исчезаю из его жизни.
– Милдред, – зовёт меня Грэм, входя в зал, – как успехи?
– Познавательно, – удаётся выдавить мне.
Перед глазами возникает предсмертная физиономия Алойза, убитый скорбью Касьян. На языке чувствуется вкус крови, в ушах раздаётся звук разрезающейся плоти. Нет! Нет! Нет! Я не хочу больше это видеть. Хочется удариться головой о ближайшую стену, но стереть к чертям сцену фактического братоубийства.
Алисия. Воспоминание о её дерзком оскале выводит меня из временного ступора – злость стучится, чтобы сменить страх, и она успешно выламывает дверь.
– Ты уставшая, – подмечает учитель.
Пусть лучше слабая, чем та, которая несколько минут назад перенеслась в прошлое, а потом погрызлась с его избранницей, грозившейся выпустить мои кишки.
– Да, есть немного.
– Ониксовая мазь лишает аппетита.
Он думает, я такая потерянная из-за голода. Пусть лучше так.
– Исцеляющая штука, доставляющая неприятности.
– Око за око. – Грэм оживляется. – Идём в трапезную.
Мы поднимаемся на верхние этажи, и уже на третьей лестнице мои стопы начинают ныть. И почему он просто не перенесёт меня? Через одышку, набрав воздуха, я спрашиваю терзающий меня вопрос:
– Слушайте. Если вы такие могучие волшебники, наверное, вы подпитываете себе какими-то эликсирами?
– Есть такое. Нам не нужно есть, чтобы выжить, для нас это лакомство, немного дополнительной энергии. К этому разряду относится и сон.
– Что ещё интересного?
– Реалии – не сказки, чтобы их интересно было слушать. Относись к этому серьёзно.
– Да какая разница, как я об этом говорю?
Коши сопит носом, а затем продолжает:
– Слабое место покровителей – фауги. Нам непокорны человеческие болезни, мороз, жар. Телесные и сквозные раны заживают через сутки.
Мы, наконец, достигаем назначенного места. Восьмой этаж и ноги стали резиновыми.
Трапезная – огромное помещение, вмещающее в себя больше сотни покровителей. Они завтракают пахнущими вкусностями и болтают о чём-то между собой. Действо похоже на сборище фанатиков, верующих в великого сатану. Здесь мрачно, горят люстры с красными лампадами, на высоте подвешены длинные факелы, декоративно обмотанные колючей проволокой. Центр столиков, в свою очередь застланный чёрной скатертью, занимает кованый или керамический канделябр. Особого сходства в еде я не заметила, у всех разная пища. Каждый берёт себе что захочет или что в наличии.
– Держись близ, можешь затеряться.
Мне хочется схватить Грэма за рукав, чтобы наверняка не потеряться, но этот жест привлечёт много внимания, да и я не хочу выглядеть перепуганной мышкой. Я стараюсь следить только за спиной Грэма. Его плечи настолько широкие, что мне кажется, он может снести всю толпу, которая преграждает нам путь.
Мы становимся в очередь. Покровители за длинным столом обслуживают со скоростью света, поэтому мы ждём не больше минуты, когда очередь настигает нас.
– Две порции ризотто с шампиньонами, салат из апельсинов, два куска овощного пирога, – заказывает учитель.
Нас обслуживает девушка в тканевой маске, закрывающая почти всё её лицо – видны лишь глаза и верхняя часть носа. Она ниже меня, двигается быстро, профессионально подаёт еду. В наших кафе на Земле под ноги этой девушки постелили бы красный ковёр за такую работу.
Коши забирает заказы и садится за свободный трёхместный стол.
– Пробуй, – говорит он.
– Это вкусно, – подмечаю я, пережёвывая пирог.
На входе в трапезную я обнаруживаю Алисию. Она смотрит сквозь меня – как оказывается, на Грэма. Когда Коши оборачивается в ту сторону, замечая мой устремлённый взгляд, след Алисии простывает. Она избегает его или боится. Грэм не придаёт этому значения, складывает посуду и относит обратно. «Мы любим друг друга». Искренней и взаимной любовью так и веет.
– Всё запомнила?
– Конечно. Это несложно.
– Сегодня ты закончила со всеми тренировками. Мы отправляемся в город. Возьми меня за руку.
Я хватаю его ладонь, уверенная, что она окажется шершавой и жёсткой. Грэм покровитель с быстрой регенерацией, у него не может быть мозолей. Я сжимаю мягкую выпуклую кожу, но такой же отдачи не получаю.
Сомкнуть глаза, разомкнуть – как приказал Грэм Коши.
– Это город. Замок – столица.
– Прямо как на Земле, – во всеуслышание осознаю я.
Даже местность выглядит земной, только вместо почвы, травы и деревьев здесь бурая брусчатка, местами поцарапанная. В округе множество небольших белых домов, в долине пламенного горизонта виднеется пара красивых дворцов. Огненные движущиеся вихри воссоздают второе небо на еле глянцевой брусчатке.
– Кто здесь живёт?
– Если ты о дворцах, то отставные Владыки. Они оставили пост, переправились в город. – Я вспоминаю Вермандо, который всё ещё живёт в сфере. «Почему он не здесь?». – В обычных домах живут бывшие сокрушающие и посыльные покровители. Сама понимаешь, после отставки репутацию хранят до кончины.
Мы проходим длинные улицы. По обочинам стоят несколько торговых лавок с одеждой, едой, предметами для развлечения, не заточенными мечами, ножами, стрелами и арбалетами. Меня притягивает лавка длиной в десять метров с женской и мужской бижутерией. Глаза бегают от блеска украшений из малахита, обсидиана, агата, лунного камня и прочих. Прямо возле торговца ждёт, когда его купят, перстень из чароита – редкого камня на Земле. Я как голодная собака плетусь к торговцу, от восхищения беру сокровище и тут же кладу обратно.
– Желаете выменять? Ранее его носил пятый Владыка Аметистовой сферы, он ценен не только из-за своей редкости. Стоить будет очень дорого, – лукаво проговаривает женщина, восхваляя антикварную вещь.
– Сколько? – интересуюсь я, зная, что точно не смогу приобрести её.
– Уверена, девочка, что хочешь знать? – твёрдо спрашивает она.
