Это буду не я

– Так где она?

– Я не располагаю информацией на этот счёт, но склонен полагать, что доктор Хэтуэй слишком занята, чтобы заниматься мелочами, с которыми легко может справиться юрист корпорации.

– Я расцениваю это как отказ от сотрудничества.

– Поскольку нет никаких доказательств совершения преступления, которое затрагивало бы интересы моего клиента, то мне непонятно, в чём мы должны сотрудничать.

Несколько секунд полицейский поедал адвоката глазами, но не смог отгрызть от него ни кусочка.

– Полагаю, наша беседа закончена? – любезно осведомился Паркер.

– Пока да, – ответил детектив. – Но не думайте, что я забуду об этом деле.

– Когда дело будет, – сказал юрист, старательно выделив интонацией последнее слово, – тогда мы и сами с удовольствием вернёмся к этому разговору. А до тех пор прошу не беспокоить моего клиента понапрасну. Благодарю за аудиенцию, лейтенант. Всего наилучшего.

Взгляд, которым проводил нас Норгаард, лучше любых слов говорил, что он при первой же возможности постарается припомнить и мне, и Паркеру эту беседу. Но меня больше беспокоило другое.

На выходе мы встретили Джонсон, которую тоже сопровождал адвокат, молча погрузились в лимузин с логотипом корпорации на ветровом стекле и отъехали. Лишь после этого я заговорил со специалисткой по безопасности, чтобы выяснить, какие вопросы задавали ей. Как оказалось, второго лейтенанта, который допрашивал девушку, интересовало примерно то же, что и Норгаарда – зачем я приехал в США, что привело нас в дом доктора Хэтуэй и где она сама.

– Это плохо, – резюмировал я.

– Почему? – спросил Паркер.

– Полиция явно в курсе, что доктор Хэтуэй пропала. Если корпорация делала всё возможное, чтобы об этом никто не узнал, то объяснение может быть только одно – у вас утечка.

Оба юриста переглянулись. Блондинка кивнула в знак согласия – похоже, она и сама уже пришла к тем же выводам.

– Впрочем, это ещё не самое худшее, – продолжал я. – Во-первых, из-за утечки полицейские будут узнавать о любом моём шаге. Во-вторых, они вправе начать собственное расследование даже без заявления об исчезновении человека, а это может привести к тому, что сведения попадут в прессу. Или копы сами сольют информацию о том, что ваша докторша пропала, чтобы заставить корпорацию быть пооткровеннее. То есть случится именно то, чего ваше руководство хочет меньше всего.

Джонсон снова кивнула.

– Что ж, – после долгой паузы сказал мой адвокат. – В таком случае вы должны продолжать расследование автономно. Никаких ежедневных отчетов. Ни с кем, кроме мистера Маранзано, не связывайтесь до тех пор, пока у вас не появятся ответы. Если, конечно, вам не потребуется задать кому-то из нас дополнительные вопросы. Я лично поговорю с мистером Маранзано и объясню ему ситуацию.

Специалистка по безопасности опять кивнула.

Перспектива работать в одиночку, да еще под колпаком полиции меня не слишком обрадовала.

– Можете действовать по своему усмотрению, – добавил Паркер. – Главное – результат.

– Завтра же начну, – пообещал я.

– Почему не сегодня?

– Уже поздновато, – ответил я и ткнул пальцем в окно, за которым сгущались сумерки. – День был весьма насыщенный. Да и не помешает более внимательно изучить ту информацию, которую уже удалось собрать.

Мой адвокат и блондинка кивнули одновременно.

Через 15 минут меня высадили около отеля, который располагался неподалёку от центрального офиса PJN Technologies. Логотип над входом указывал, что эта гостиничная сеть тоже принадлежит моему работодателю.

Похоже, местный персонал уже известили о важном госте, поскольку встретили меня так, словно я был высокопоставленным менеджером корпорации. Правда, до президентских апартаментов в пентхаусе я всё же не дотянул, но люкс на последнем этаже мне предоставили.

Номер оказался достаточно большим, чтобы в нём можно было поиграть в прятки. Холл, переходящий в гостиную, спальня, ванная размером чуть ли не с мою служебную квартиру в Лондоне, и балкон, на котором можно было проводить построение взвода спецназа.

Бросив свою дорожную сумку на ближайший диван в гостиной, я достал оллком. Первое, что меня интересовало, это «Арконы», из которых обстреляли дом доктора Хэтуэй. Слишком редкое и дорогое оружие, чтобы его могли использовать для обычного «воспитательного» налёта, который к тому же не имел никакого смысла. Моё желание выяснить их происхождение объяснялось не только тем фактом, что меня едва не застрелили из этих штурмовых винтовок – тут была прямая связь с одним из дел, которые привели меня в США.

Я не сомневался, что номер прослушивается и даже просматривается, но люди, отправившие меня в эту страну, предусмотрели такую возможность. Только идиоты могут думать, что кто-то и в самом деле пользуется паролями и позывными в стиле «Птенец арктического страуса вызывает гнездо пустынного кабана».

Я отправил обычный гражданский запрос в Министерство обороны США, а затем позвонил Дэвиду Нивену. Я знал, что он – крепкий парень с рыжими волосами, женой и двумя детьми, отслуживший в корпусе морской пехоты, а затем ставший инспектором Пентагона. В этом качестве мы якобы познакомились на конференции правоохранительных органов, посвящённой незаконной торговле огнестрельным оружием, и расстались в приятельских отношениях, хотя на самом деле никогда друг друга не видели. Я даже не был уверен, что он существует на самом деле.

Перекинувшись с «Нивеном» несколькими фразами, приличествующими ситуации и нашему якобы знакомству, я попросил его по-дружески ускорить рассмотрение моего запроса. Ответ пришел буквально через три минуты, оторвав меня от процесса выбора блюд в вечернем меню отеля.

Как официально сообщало Министерство обороны, некоторое количество «Арконов» было произведено некоей оружейной компанией, часть из них утрачена в ходе боевых действий в Арктике и Антарктиде, часть – списана и уничтожена, часть находилась на военных складах, а все подробности засекречены. Пару минут спустя перезвонил «Нивен», который намекнул, что «по-дружески» подкинет мне кое-что интересное через шифрованный канал связи.

Из присланного моим «приятелем» самым интересным оказалось то, что шесть тысяч «Арконов» действительно было списано и отправлено на утилизацию – в компанию US Steel PJN, американское сталелитейное подразделение моего работодателя. Все остальные штурмовые винтовки этой модели, судя по результатам последней инвентаризации, в целости и сохранности лежали на военных складах.

Получалось, что дом высокопоставленной сотрудницы PJN Technologies, пропавшей прямо из центрального офиса PJN Technologies, мог быть обстрелян из оружия, официально давно переплавленного в подразделении PJN Technologies, причём такими стволами пользовались «полярные медведи», которых нанимала в том числе PJN Technologies. Не слишком ли для простого совпадения?

Поскольку без результатов баллистической экспертизы однозначно ответить на этот вопрос было невозможно, я переключился на следующий пункт в своих записях. Человек, который дал пропавшей женщине книги о борьбе с наркоманией, сейчас казался единственной ниточкой к разгадке её исчезновения. Кто он такой и что их связывает?

Ответ на первый вопрос нашёлся сразу же. Доктор Гилберт Грэйн был известным специалистом по реабилитации наркоманов, причем с тремя дипломами сразу – по наркологии, психиатрии и психологии. Его клиника была на очень хорошем счету: высшие баллы ей поставили и Министерство здравоохранения, и независимые медицинские эксперты-оценщики, и даже большинство пациентов, а такое бывает крайне редко. В потоковых новостях сообщалось, что Грэйна собирались в скором времени назначить на должность руководителя новой межведомственной программы по борьбе с наркоманией федерального масштаба.

А ещё он был мёртв. Убит. Упоминание об этом нашлось лишь в потоке агентства новостей того района, где нарколог квартировался при жизни. Причём проживал он буквально в паре кварталов от доктора Хэтуэй. В единственном сообщении о смерти Грэйна указывалось, что он стал жертвой бандитского нападения, но никаких подробностей не приводилось.

Это было как минимум странно. Известный врач и основатель очень успешной клиники, чья кандидатура рассматривалась на серьёзную государственную должность, не мог умереть в такой безвестности. О его гибели должны были сообщить все крупные агентства, причем во всех подробностях. А даже если бы этого не случилось, к делу наверняка подключились бы независимые исследователи, которые подняли бы достаточно шума вокруг убийства знаменитого нарколога.

Так уж устроен мир, что людей всегда интересуют чужие проблемы – может, потому, что от этого их собственные беды кажутся не такими ужасными. К тому же те, кто боятся посмотреть в зеркало, обожают заглядывать в чужие окна. Поэтому на журналистике внедрение искусственного интеллекта сказалось не так сильно, как на адвокатуре.

Разумеется, все новостные агентства столкнулись с потерей читателей – зачем разбираться самому, если программа может быстро отобрать нужную информацию, обобщить её, выделить самые важные факты и даже сделать выводы. Но прежде информацию придётся откуда-то взять, а для этого нужны настоящие журналисты. Поэтому вы можете оформить подписку на потоки новостей либо платить за каждый запрос отдельно, тем самым обеспечивая более или менее стабильную зарплату акулам пера.

Кроме того, часть из них переквалифицировалась в независимых исследователей. Если вы хотите узнать о чём-то, чего нет в потоках, например, берут ли взятки полицейские в вашем районе или сколько внесла в предвыборный фонд одного из кандидатов в президенты корпорация PJN Technologies, вы просто находите подходящего человека и платите ему за проведение исследования. Если сумма для вас слишком велика, то ищете единомышленников, готовых разделить с вами финансовое бремя. Чем известнее независимый исследователь, тем чаще к нему обращаются и тем выше цена его услуг. По этой причине все они очень стараются любыми способами привлечь к себе внимание.

Поэтому то, что о смерти Грэйна за полторы недели появилась всего лишь одна публикация, да и та в районном агентстве новостей, не просто странно. Это было невероятно. Похоже, кто-то сразу же приложил массу усилий, чтобы погасить информационную волну об убийстве знаменитого нарколога. Такое положение дел порождало массу вопросов, начиная с «зачем это надо было делать?» и заканчивая «не занимались ли сокрытием сведений те же люди, которые причастны к его гибели?»

Хуже всего то, что никакой связи между Грэйном и Хэтуэй не просматривалось. Судя по имеющимся данным, они ни разу не посещали одни и те же научные конференции, учились в разных университетах, никогда не работали вместе. Помимо района, в котором они оба жили, единственное совпадение было во времени. Как написало районное информагентство, нарколога убили в ночь на 4 июня.

Утром сообщение об этом попало в местный новостной поток, а вечером в тот же день биолог отправилась в офис PJN Technologies, из которого не выходила трое суток. Выглядело всё это так, словно Хэтуэй, узнав, что случилось с её знакомым, попыталась спрятаться от убийц в здании корпорации. А потом её либо достали даже там, либо она сама сбежала в неизвестном направлении, каким-то образом обманув все системы безопасности.

Я заглянул в открытую часть уголовного дела об убийстве Грэйна – по закону о раскрытии информации полиция обязана публиковать все данные, кроме имеющих ключевое значение для следствия. Без особого удивления я обнаружил, что этим преступлением занимается лейтенант Эл Норгаард – тот самый, который всего пару часов назад наседал на меня в попытке выяснить, как я связан с PJN Technologies и что случилось с доктором Хэтуэй, которую я должен найти.

После недолгих раздумий я подключился к общему каналу связи с полицией и отправил запрос на соединение с детективом. Как ни странно, он ответил практически сразу – я даже не успел открыть в оллкоме следующий пункт своих пометок.

– Сэвидж? – спросил блюститель закона с заметным удивлением в голосе.

– Добрый вечер, лейтенант, – сказал я. – Хотя наша встреча сегодня закончилась не совсем так, как вам хотелось бы…

– Ха!

– …нам всё же есть о чём поговорить.

– И о чём же?

– Я хотел бы узнать подробности дела доктора Гилберта Грэйна.

Полицейский ничего не ответил.

– Разумеется, в тех рамках, в каких вы можете раскрыть информацию, не нарушая интересы следствия.

Молчание.

– Возможно, я в качестве ответной любезности тоже смогу вам чем-нибудь помочь, – добавил я.

– Может, это и не такая уж плохая идея, – наконец сказал лейтенант. – Давайте встретимся завтра утром, часов в девять, в участке и пообщаемся.

– Договорились.

Я не лелеял надежды, что новая встреча с Норгаардом будет намного продуктивнее первой. Но все ниточки в деле Хэтуэй обрывались раньше, чем я успевал за них потянуть, и это начало мне надоедать. Может, в материалах об убийстве Грэйна найдутся хоть какие-то подсказки. Если, конечно, полиция Вашингтона соблаговолит мне их показать.

Заказав себе ужин, я подключился к «Ниро Вульфу» – международной системе искусственного интеллекта для анализа улик. Эта штука интегрирована с базами данных правоохранительных органов десятков стран, благодаря чему могла за несколько минут найти прецедент любого преступления за всё время существования полицейских архивов. Загрузив информацию, которую мне прислала Джонсон, я запустил процесс проверки, а сам принялся изучать результаты работы искусственного интеллекта службы безопасности PJN Technologies. Но ничего интересного в них не обнаружилось.

Версия, что доктор Хэтуэй могла покинуть здание на вертолёте службы исполнения наказаний, очень быстро засохла на корню. Каждый борт сопровождало два человека, которые не отходили от своих вертушек дальше чем на три метра. К тому же все они были как на подбор ребята крупные и крепкие, а пропавшая – тоненькая женщина ростом от горшка два вершка. Среди них она бы бросалась в глаза не хуже, чем Терминатор в детском саду. Даже если бы беглянка подкупила и пилотов, и стороживших выход на посадочную площадку охранников, чтобы незаметно юркнуть в кабину или отсек для перевозки трупов, это не могло ускользнуть от видеокамер или датчиков давления и движения.

Теория, что женщину убили и затем, порезав на куски, вывезли в контейнерах для трансплантатов, тоже не подтверждалась имеющимися фактами. Все боксы и в самом деле помечались в соответствии с анализом ДНК, причём эти данные, согласно отчёту службы безопасности, проверялись на каждом контрольном пункте и сопоставлялись с перечнем в центральном компьютере. Любое несоответствие, пусть даже несколько лишних капель крови, и уж тем более дополнительные ёмкости с органами должны были обнаружить сразу.

Помимо всего прочего, охрана проверила систему вентиляции и канализационные стоки в корпусе номер шесть, но не обнаружила ни следов крови, ни любых других признаков преступления или побега. Иными словами, все улики единогласно утверждали, что доктор Хэтуэй не могла покинуть здание ни целиком, ни по частям, и внутри её нет. Так что же с ней случилось?

«Ниро Вульф» тем временем выявил странный факт – один из лаборантов, работавших вместе с пропавшей, трижды ходил в туалет с интервалами в 10 минут, хотя обычно делал это не чаще одного раза в три часа. Конечно, парня, которого звали Рикки Росс, мог поразить очень краткосрочный приступ диареи. Но, судя по данным о перемещениях его пропуска, прежде с ним такого не случалось. А то, что его поведение претерпело столь неожиданные изменения непосредственно перед тем, как обнаружилось исчезновение доктора Хэтуэй, автоматически переводило этот факт из разряда «странно» в разряд «подозрительно».

«После встречи с Норгаардом первым же делом поговорю с этим лаборантом», – подумал я.

В этот момент на мой оллком поступил вызов по шифрованному каналу. Кто бы ни желал побеседовать со мной, он явно не собирался представляться раньше времени.

– Джон Сэвидж? – спросил незнакомый мне приятный баритон.

– Да.

– Нам надо встретиться.

– Зачем?

– Вы занимаетесь поисками доктора Хэтуэй. Я тоже в этом заинтересован.

– Кто вы такой и с чего вы взяли, что…

– Меня зовут Брэдбери Скендал. Увидимся завтра в вашем отеле. Ровно в полдень.

– Эй…

Я замолчал, потому что мой собеседник отключился. Как видно, он не сомневался, что я найду время для встречи с ним.

Оставив «Ниро Вульфа» работать, я растянулся на поистине королевском ложе в спальне. Голова уже распухла от вопросов. Кто и зачем обстрелял дом пропавшего доктора? Откуда у нападавших взялось оружие арктического спецназа и замешаны ли в этом сотрудники PJN Technologies? Что связывает Хэтуэй с Грэйном? Кто и почему его убил? Из-за чего полицейские так заинтересовались исчезнувшей женщиной? Им что, работы не хватает, если они взялись искать человека даже без заявления о пропаже? Как они вообще узнали о произошедшем? И кто такой, чёрт бы его побрал, этот Брэдбери Скендал, который не только в курсе дела, но ещё и желает встретиться со мной?

В конце концов пришлось прибегнуть к испытанному средству от бессонницы – я запил две таблетки сильнодействующего снотворного полным стаканом виски и только после этого смог уснуть.

Глава 5

В управление полиции я приехал ровно в 9.00. Когда я предъявил своё удостоверение блюстителям закона, стоявшим на входе, те переглянулись, а затем несколько секунд с интересом рассматривали меня. Похоже, обо мне здесь уже наслышаны даже рядовые копы. Хотя это удивления не вызывало – любой участок по количеству ходящих в нём сплетен уступает разве что женскому отделению дома для престарелых. В общении с внешним миром детективы вынуждены быть сдержанными, чтобы случайно не выболтать тайны следствия, зато между собой большинство из них потрепаться никогда не против.

– Следуйте за указателями, капитан Сэвидж, – сказал один из охранников, возвращая мне удостоверение.

– Спасибо, – ответил я и пошел вслед за загоравшимися на стенах голографическими стрелками, на которых было написано: «Проследуйте сюда, капитан Сэвидж». Похоже, кто-то не поленился внести моё имя и звание в базу данных управления. Меня эта мысль не слишком обрадовала.

Вопреки моим ожиданиям указатели привели меня отнюдь не к кабинету лейтенанта Эла Норгаарда. Последняя стрелка указывала прямо на дверь с надписью: «Джим Паттон. Начальник полиции. Приёмная». Она подалась внутрь, стоило мне шагнуть к ней, реагируя то ли на датчик давления в полу, то ли на следящее устройство в косяке.

– Доброе утро, капитан Сэвидж, – приветствовала меня секретарша и указала рукой на дверь с надписью: «Джим Паттон. Начальник полиции. Кабинет». – Проходите, вас уже ждут.

Войдя внутрь, я первым делом увидел стоявший у окна напротив двери письменный стол. Сидящий за ним мужчина в дорогом тёмно-синем костюме и кремовой рубашке внешностью и повадками напоминал бойцовского бульдога, который давно ушёл с ринга, нагулял немало лишнего веса, но не стал от этого ни добрее, ни безопаснее. Его зеленовато-карие глаза под густыми бровями цвета красного перца упёрлись в меня как стволы двух «Арконов». В шевелюре тоже пока преобладал красный перец, однако похожая на рассыпавшуюся соль седина упрямо брала своё. Перед ним стояла табличка с надписью: «Джим Паттон. Начальник полиции».

– Сэвидж, – с едва заметной вопросительной интонацией произнёс местный босс. Казалось, он так долго ждал меня, что уже потерял надежду увидеть меня в своём кабинете.

– Да, – ответил я и посмотрел на остальных собравшихся.

Их было трое, расположившихся на стульях вдоль стены справа. Ближе всего к двери сидел лейтенант Эл Норгаард, который выглядел так, словно присутствовал на похоронах своей тещи. Следом за ним, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, разместился крупный мужчина с наголо бритой головой в джинсах и наглухо застегнутой ветровке. Последний, устроившийся почти у самого стола, был невысок, худощав, моложав, в дорогом чёрном костюме и тёмном галстуке. Больше всего он походил на преуспевающего гробовщика. Хотя обычно у представителей этой профессии не бывает таких хитрых лисьих физиономий.

– С лейтенантом Норгаардом вы уже знакомы, – сказал начальник полиции. – Это, – он указал рукой на бритоголового, – капитан Грегори, руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью. А это, – легкий кивок в сторону «мастера похоронных дел», – окружной прокурор Уайлд.

«Ни дать, ни взять городское собрание, – подумал я. – Что же у них такого приключилось, если они решили устроить ради меня встречу на высшем уровне?»

– Присаживайтесь, капитан Сэвидж, – предложил тем временем Паттон и ткнул толстым, как сарделька, пальцем в направлении стула, который был поставлен так, что все присутствующие могли видеть сидящего на нём.

Я опустился на указанное мне место и выжидательно посмотрел на начальника полиции. Однако местный босс не стал торопить события – он подчеркнуто неспешно достал длинную толстую сигару из ящичка, стоявшего на тумбочке рядом со столом, специальным позолоченным ножичком обрезал кончик, достал спичку из позолоченной шкатулки и принялся раскуривать. Наконец, окутавшись облаком синеватого дыма, он нарушил повисшее в кабинете молчание.

– Как мне доложили, вчера вы стали жертвой одного неприятного инцидента, – произнёс Паттон.

– Я бы не назвал себя жертвой, – возразил я. – Просто оказался в неудачном месте в неудачное время, но без особых последствий.

– Однако и время, и место всё же были несколько необычны, – заявил начальник полиции с видом бывалого политика, выступающего перед избирателями в округе, где он не пользуется поддержкой. – Некоторые обстоятельства этого инцидента не могли не привлечь наше внимание.

Теперь уже он выжидательно посмотрел на меня.

– Вам виднее, – сообщил ему я. – Я не знаком с местными обычаями.

– Не держите нас за идиотов, капитан, – резко сказал Грегори. – Начнём с того, что в вас стреляли из «Арконов». Такое оружие до сих пор ни разу не попадало к уличным бандам. А если бы и попало, то его берегли бы для самых серьёзных дел.

– Провели баллистическую экспертизу? – спросил я, но борец с организованной преступностью, казалось, даже не услышал меня.

– Из этих «Арконов» был обстрелян дом, принадлежащий одной из сотрудниц PJN Technologies, – продолжал он. – Хотя корпорация оплачивает охранные услуги в этом районе.

– Кроме того, мы установили, что владелица данного жилья Джейн Хэтуэй знакома с доктором Гилбертом Грэйном, – заявил окружной прокурор. Голос у него был на редкость звучный, богатый на тональности. В судебных прениях он наверняка имел большой успех. – Тем самым доктором Гилбертом Грэйном, который был убит две недели назад.

– А затем вы обращаетесь ко мне с вопросами о том, что случилось с этим Грэйном, – дополнил выступление Уйлда Норгаард.

– И вот тут начинается самое интересное, – с кривой усмешкой заметил Паттон. – Внезапно выясняется, что упомянутая Джейн Хэтуэй исчезла. Никто не знает, где она находится. Причем исчезла она вскоре после убийства Грэйна. И не из своего дома или ещё откуда-нибудь, а из тщательно охраняемого центрального офиса PJN Technologies.

На мгновение я почувствовал себя вратарём во время свалки в штрафной площадке, когда нападающие противника пасуют друг другу мяч, пытаясь подгадать момент и забить победный гол. Проверенная временем тактика, рассчитанная на то, что человек легко теряется, когда на него наседают сразу несколько оппонентов. А на допросе достаточно на секунду сбиться, и тебя расколят. Любопытно, они в самом деле думают, что таким примитивным приёмом можно что-то выжать из капитана полиции, который к тому же все эти фокусы выучил задолго до того, как получил значок?

Впрочем, важнее другое – местные блюстители закона должны были изрядно постараться, чтобы раздобыть информацию об исчезновении женщины, которую мне надо найти. И у них по этому поводу явно запланирована какая-то собственная игра с достаточно серьёзными ставками, иначе они бы не устроили весь этот спектакль с участием первых лиц правоохранительных органов Вашингтона.

– Как вы установили связь между Хэтуэй и Грэйном? – спросил я.

Паттон несколько секунд рассматривал меня с видом вирусолога, изучающего в микроскоп возбудителя опасной болезни, а затем перевел взгляд на Норгаарда и едва заметно кивнул.

– После вчерашнего инцидента мы осмотрели дом, возле которого в вас стреляли, и обнаружили в нём книги, принадлежавшие Грэйну, – сообщил мне лейтенант. – Провели повторный опрос в его клинике. Несколько сотрудников не раз видели женщину, которую они опознали как доктора Джейн Хэтуэй. Изъятые нами записи с видеокамер подтверждают, что она там бывала.

– Как долго это продолжалось? – поинтересовался я.

– Согласно показаниям свидетелей, она регулярно появлялась в клинике в течение последних шести месяцев.