Это буду не я

Я показал бумагу блондинке и спросил:

– Вы проверяли её заявку?

– Разумеется. Стартовый взнос внесён со счёта доктора Хэтуэй, а для регистрации использован её идентификатор, – холодно ответила Джонсон. – То, что мы всё оставили так, как было, не означает, что мы не сделали свою работу на должном уровне.

– Я не хотел вас обидеть, – неожиданно для самого себя сказал я, хотя изначально собирался указать на одно немаловажное обстоятельство – если бы служба безопасности PJN Technologies сделала «свою работу на должном уровне», то их президенту не пришлось бы нанимать меня.

– Извинения приняты, – произнесла моя спутница и в первый раз за всё время нашего знакомства улыбнулась. Но уже через секунду её лицо вновь стало серьёзным и сосредоточенным.

Что ж, похоже, доктор Хэтуэй и в самом деле жила на работе. Даже её коллекция старинных книг хранилась там. Хотя это было объяснимо – стоили они целое состояние, а из дома, оснащённого не самой сложной системой безопасности, своровать их явно проще, чем из охраняемого, как крепость, комплекса корпорации. Правда, оттуда, похоже, украли саму владелицу антикварной библиотеки.

Я пролистал лежавшие на столе книги. Между страниц ничего не обнаружилось, хотя некоторые строки кто-то подчеркнул карандашом. Зато на форзаце одной из них стоял экслибрис «Личная библиотека доктора Гилберта Грэйна».

– Кто такой доктор Гилберт Грэйн? – спросил я.

– Сейчас уточню, – ответила Джонсон и спустя несколько секунд проговорила: – В корпорации он не работает. Отправлю общий запрос.

– Не надо. Я сам этим займусь, когда закончу здесь, – сказал я, отложив книгу в сторону.

«Неужели у пропавшего ученого всё же был друг или хотя бы знакомый, о котором не знали в службе безопасности PJN? – подумал я. – Маловероятно. Хотя чего в жизни не бывает?»

Мой взгляд упал на единственную вещь, которая выбивалась из спартанской обстановки гостиной. На дальней стене висела большая, ярко раскрашенная мишень для дартс. Непохоже, что кто-то хоть раз использовал её по прямому назначению – дротиками были приколоты целые пачки листов бумаги разного цвета и размера.

«Гореть тебе в адском огне, тварь», «Аллах покарает нечестивицу» и ещё много прочего в том же духе. Судя по выражениям, встречавшимся в письмах, доктору Хэтуэй отправляли подобные послания представители по меньшей мере десятка различных религий и конфессий, а также разного рода экологические активисты, чья корреспонденция по смыслу и подбору выражений не слишком отличалась от сочинений верующих.

– Мы это видели и сняли копии, – заявила Джонсон раньше, чем я успел открыть рот.

– Почему-то я не обнаружил их в досье доктора Хэтуэй, – буркнул я, продолжая перебирать анонимки.

– Они находятся в общем файле «Внешние угрозы». Я предоставлю его, однако это ничего вам не даст. Мы отрабатываем все подобные письма по мере поступления. Большинство отправителей – вполне безобидные граждане, хотя и раздраженные тем, что исследования доктора Хэтуэй нарушают их религиозные догмы или прочие убеждения.

– А меньшинство? – поинтересовался я.

– Мы проверили всех. Никого из них не было поблизости от комплекса, когда пропала доктор Хэтуэй.

«Ещё одна перспективная версия отправляется в мусорную корзину», – подумал я и приколол обратно все анонимки, кроме двух. В одной говорилось о богохульстве и сотворении кумира. Эти преступления доктор Хэтуэй совершила, заявляя, что благодаря её изобретениям человек обретёт божественную силу. В другой учёного обвиняли в том, что её открытия ускоряют начало всемирной экологической катастрофы, которая погубит род людской.

Под текстами этих писем стояли приписки почерком пропавшей. Как бы в ответ на первое послание она нацарапала: «однажды Человек превзойдет самого Бога, но только после того, как мёртвый восстанет под Рукой Господа». Под вторым была похожая фраза: «Что бы ни случилось, мёртвый восстанет под Рукой Господа». И как прикажете понимать этот бред?

Спальня выглядела ещё более безликой, чем гостиная. Я не обнаружил ни малейших признаков того, что у доктора Хэтуэй была интимная жизнь. Хотя обычно даже у совершенно одиноких людей можно найти немало интересного. Или эта женщина в самом деле существовала только ради работы, или же предпочитала предаваться плотским радостям вдалеке от дома.

Это, в общем-то, было понятно – она не могла не знать, что постоянно находится «под колпаком» службы безопасности корпорации. Когда живёшь в стеклянном доме, лучше не доставать свои грехи из кармана. Или же исследовательница заранее подготовилась к своему исчезновению и уничтожила весь компромат, поскольку понимала, что её жильё обязательно обыщут сверху донизу.

В шкафу в спальне обнаружилось два брючных костюма, точно таких же, как в рабочем кабинете. Там же стояли две пары одинаковых туфель. В ванной я нашёл только зубную щетку, расческу да пару флаконов с жидким мылом и гелем для душа. Ни духов, ни кремов, ни хотя бы предметов женской гигиены.

Такие спальни и ванные мне редко приходилось видеть даже в квартирах самых убеждённых холостяков-мужчин. А для женщины, пусть и закоренелого трудоголика, подобный образ жизни – это и вовсе что-то фантастическое.

Следов взлома не было, поэтому вряд ли кто-то мог украсть одежду и косметику доктора Хэтуэй, не говоря уж о том, что ни один человек в своём уме не рискнул бы влезть в дом с логотипом корпорации. Если же она сбежала, то тащить с собой вещи ей точно не имело смысла, за исключением разве что шкатулки с драгоценностями.

Деньги начальница управления биологических изысканий держала в PJN Bank, который по первому же запросу с моего оллкома предоставил информацию о её счетах. Судя по этим данным, она и впрямь не тратила ни цента на платья, украшения и духи. По крайней мере, с тех пор, как начала работать в корпорации.

Никакого движения средств или снятия наличных в последние дни перед её исчезновением и после него не наблюдалось. Так что или она улизнула только с тем, что было у неё в карманах, и о ней, возможно, позаботился кто-то другой, например, Гилберт Грэйн, или эта женщина действительно стала жертвой преступления, о котором до сих пор ничего не известно.

На кухне обнаружился солидный запас продуктов длительного хранения. Считав оллкомом чипы на упаковках, я узнал, что куплены они за три дня до пропажи доктора Хэтуэй, то есть как раз перед тем, как она в последний раз отправилась на работу. Либо с ней и в самом деле случилось что-то непредвиденное, либо она тщательно подготовилась к своему уходу со сцены, попытавшись создать впечатление, что вовсе и не собиралась исчезать.

Все остальные помещения в доме оказались пустыми. Судя по толстому слою пыли, в них очень давно не заходил даже робот-уборщик, скучавший в углу кладовки под лестницей на второй этаж. В его памяти не нашлось ничего интересного. У противоположной стены помещения лежал набор альпинистского снаряжения, которым тоже не пользовались много месяцев.

Стоя в гостиной рядом со специалисткой по безопасности, я мысленно признался сам себе, что более бесполезного для дела обыска ещё никогда не проводил. От него у меня только прибавилось вопросов. И в то же время я испытывал странную уверенность, что обязательно найду все ответы.

– Ладно, поехали, – сказал я и направился к выходу.

Всё произошло очень быстро. Мы как раз шли от дома к машине Джонсон, когда стоявший в квартале от нас автомобиль внезапно сорвался с места и устремился к нам. Я увидел опущенные до предела стекла окон справа и бросился на идущую впереди меня блондинку за секунду до того, как на свет божий показались нацеленные на нас стволы.

Мы ещё падали, когда загрохотали выстрелы.

Пули с визгом рикошетировали от бронированного джипа, рвали стены дома и вставленный в окна прозрачный пластик, ошметки которого сыпались на нас. Пистолета у меня не было, поэтому единственное, что я мог сделать – продолжать лежать на асфальте дорожки, закрывая собой свою спутницу. Хотя разумной или хотя бы полезной такую тактику не назовёшь – выпущенные практически в упор пули из такого мощного оружия продырявили бы насквозь нас обоих.

Стрельба продолжалась несколько секунд, а затем машина нападавших унеслась прочь.

Я ещё с минуту продолжал лежать. Не исключено, что автоматчики вернутся или же они оставили кого-то для завершения работы, поэтому попытка встать или хотя бы поднять голову вполне могла обернуться не предусмотренными природой отверстиями в этой самой голове. Но всё было тихо.

Осмотревшись по сторонам, я осторожно поднялся на ноги. Огляделся еще раз и собрался было протянуть руку Джонсон, но она уже вскочила без моей помощи.

– Вы что, забыли оплатить защиту?! – рявкнул я на неё.

– Сейчас проверю, – совершенно спокойно ответила блондинка, активируя сенсор оллкома, прикрепленный к её руке.

Приходя в себя, я осмотрелся уже более внимательно. Автомобиль специалистки по безопасности хоть и пострадал, но все попадания выдержал, что подтверждало мою догадку о высшем уровне бронезащиты. Собственно, это нас и спасло – джип оказался между нами и нападавшими, которые поленились выйти из своей машины и закончить дело.

Но уже через секунду я понял, что убийство, возможно, вообще не входило в их планы – большая часть пуль угодила в дом. Армированный пластик, в отличие от броневика Джонсон, против огнестрельного оружия не устоял. Весь фасад был изукрашен дырами, в которые я легко мог бы засунуть большой палец.

– Серьёзные стволы, – произнёс я, сделав пару шагов к зданию, чтобы рассмотреть его «ранения».

– Безоткатные штурмовые винтовки специального назначения «Аркон» четвертой модели, – пробормотала моя помощница, не отрываясь от своего оллкома.

Я резко повернулся к ней и спросил:

– Откуда вы знаете?

– Характерный звук стрельбы и ещё более характерная форма дульного тормоза, – ответила блондинка всё с тем же ледяным спокойствием.

– Вы успели рассмотреть форму дульного тормоза?

Она ничего не сказала, лишь бросила на меня короткий, как выстрел, взгляд, который словно говорил: «Вы что, сомневаться изволите?»

– Редкое оружие, – сказал я.

«Аркон-4» выпускались в очень ограниченном количестве исключительно для «полярных медведей» – группировок наёмников, которые на протяжении нескольких лет вели настоящие войны за ресурсы в Арктике после того, как таяние льдов сделало рентабельной их добычу. Официально, конечно, ни одна страна в этих сражениях участия не принимала – только боевики, чей «труд» щедро оплачивали заинтересованные в лицензиях на добычу полезных ископаемых корпорации. Вероятность того, что подобное оружие может попасть в руки уличных банд, была равна примерно нолю.

– Вы давно работаете в PJN Technologies? – спросил я.

– Это имеет какое-то отношение к делу?

– Просто интересно.

– Четыре месяца.

«Ничего себе карьера – проработать в корпорации четыре месяца и стать главным специалистом по анализу систем безопасности», – подумал я.

– А до этого?

– А до этого я училась.

«Однако… – мысленно поразился я. – Десять лет на школу, пять на колледж. Даже если добавить пару лет на повышение квалификации и стажировку, получается, что ей и в самом деле максимум 25 лет, а скорее и того меньше. По нынешним временам если не девочка, то довольно юная девушка. В таком возрасте и в такой должности? Фантастика! И ведь непохоже, что её пристроил кто-то из боссов, чтобы занять каким-нибудь делом свою любовницу. На подобные посты сексапильных дурочек не назначают. Но интереснее другое. В каком колледже её обучали премудростям опознания оружия по форме дульного тормоза? Да ещё настолько редкого, как «Аркон-4»? И что за школу она закончила, если после внезапного нападения, в котором мы чуть не погибли, с таким ледяным спокойствием копается в своём оллкоме?»

– Судя по данным нашей бухгалтерии, все контракты с охранными компаниями в данном районе оплачены своевременно и в полном объёме, – проинформировала меня Джонсон.

В переводе с корпоративного эзопова языка на человеческий это означало, что PJN Technologies без задержек перечисляла деньги местным бандитам, чтобы её сотрудников и их имущество никто не смел трогать. Именно поэтому на жилище доктора Хэтуэй был нарисован логотип её работодателя – чтобы все в этой части города знали, что дом и его хозяйка находятся под защитой.

Система эта начала складываться ещё в 2030-х годах, когда роботизация и развитие искусственного интеллекта оставили без работы миллиарды людей по всему миру. Конечно, тот же технический прогресс обеспечил им «безусловный доход», но выплаты были невелики, так что безработные получили массу свободного времени и почти нищенское существование, из которого вырваться удавалось лишь немногим. А когда человеку не к чему стремиться, он начинает искать, куда бы сбежать от беспросветно-серой действительности.

Некоторые снимают фильмы с «участием» давно умерших актеров с помощью искусственного интеллекта или придумывают различные игры, чтобы убить время, но большинство предпочитает способы побега попроще – алкоголь и наркотики. Проблема в том, что всё это стоит денег. К тому же даже в наши времена сильнодействующие вещества по рецепту в аптеке не получишь. Поэтому количество преступлений взлетело до уровней, невиданных даже во время смут и революций, а наркоторговля расцвела самым пышным цветом за всю историю человечества.

Суперкорпорации, возникшие после Великой Экономической Катастрофы в тех же 2030-х, вполне могли бы справиться с этой проблемой. Но не пожелали, поскольку это требовало больших усилий, денег и риска. В результате они пошли по пути наименьшего сопротивления – просто платили гангстерам за защиту, подписывая вполне официальные договоры с подставными фирмами, которыми обычно владели какие-нибудь родственники очередного главаря. Это было куда проще и дешевле, чем приставлять охрану к домам своих сотрудников и оборонять свои офисы и предприятия от налётов или обстрелов вроде сегодняшнего.

– Кому в этом районе вы башляете? – спросил я.

– У нас заключены контракты с четырьмя охранными компаниями.

– Фиксач?

– Да, вознаграждение фиксированное.

Если говорить по-человечески, то это означало, что PJN Technologies заключила соглашение о защите с несколькими группировками, между которыми делила строго определенную сумму. Те, кто не справлялся со своими обязательствами, теряли контракт, а деньги перераспределялись между остальными.

– Каким бандам вы платите? И давайте уже без этого эзопова языка.

– «Демоны с Десятой улицы», «Убийцы с Ди-стрит», «Парковые палачи» и «Пятьдесят пятый батальон Белых Акул», – тут же ответила Джонсон.

– Никаких косяков?

– Нет, причин для пересмотра контрактов не было.

– А тёрки с другими группировками? Кто-то пытался переделить пирог?

– Нам об этом ничего не известно. А даже если бы что-то такое и было, какое отношение это имеет к нам?

– Вы правы, – согласился я.

При «фиксаче» заказчика не интересует, кто именно получит деньги. Есть определенная сумма, за которую покупается безопасность, а всё остальное решают сами гангстеры между собой. Если бы какие-нибудь бандиты попытались отобрать у конкурентов кусок пирога, они бы никогда не рискнули стрелять по дому сотрудницы корпорации, потому что нарушителям спокойствия объявили бы войну все преступные группировки, которым платит PJN Technologies. А если бы кто-то из них этого не сделал, то их контракт просто перешёл бы к другой шайке.

– Кстати, спасибо, – произнесла вдруг девушка и начала правой рукой отряхивать свой брючный костюм. – Если бы не вы, они могли бы ранить меня. Или даже убить.

– Всегда рад помочь, Энн, – машинально отозвался я, не сразу заметив, что впервые назвал блондинку по имени. В моих мозгах крутилось сразу несколько мыслей, и она из них заключалась в том, что специалистка по безопасности среагировала на автомобиль с бандитами на долю секунды раньше меня. Я не столько опрокинул её на землю, сколько упал на неё. То есть она в придачу ко всему ещё и чертовски наблюдательна, а её реакция была даже быстрее моей.

– Вы настоящий джентльмен, Джон, – после паузы сказала Энн и улыбнулась мне.

Я улыбнулся в ответ и изобразил легкий поклон. С девушки сейчас можно было рисовать картину под названием «Безмятежность». А у меня после обстрела ещё пульс не пришёл в норму.

– Что мы имеем? – помолчав, спросил я сам себя. – Действия нападавших имеют все характерные признаки бандитского налёта, причем в «воспитательных целях», иначе они бы вышли из машины и прикончили нас. Но перед местными группировками у вас долгов нет, обстреливать дома ваших сотрудников бессмысленно, да и «Аркон-4» слишком редкое и серьёзное оружие, чтобы уличные преступники смогли его заполучить и тем более использовали бы для такого мелкого дела. Наконец, дом, который они обстреляли, принадлежит доктору Хэтуэй, таинственно пропавшей прямо из вашего центрального офиса.

В процессе моего монолога блондинка старательно изображала вежливое внимание, словно я был малолетним сыном её подруги, который хвастается выученным для Санта-Клауса стишком.

– Не похоже всё это на совпадение, – резюмировал я, проигнорировав её взгляд.

– Вы правы, – согласилась со мной Энн и медленно начала поднимать руки, поскольку перед домом с воем сирены и визгом тормозов остановилась полицейская машина. Блюстителей порядка, вероятно, вызвала система искусственного интеллекта, отслеживавшая по всему городу звуки стрельбы и прочие признаки совершения преступлений.

Последовав примеру моей спутницы, я сказал:

– По крайней мере, теперь мы знаем, что у доктора Хэтуэй была как минимум одна серьёзная причина сбежать.

Девушка приветливо улыбнулась выпрыгивающим из автомобиля полицейским в бронежилетах с автоматами наперевес и свирепым выражением лиц, а затем, не глядя на меня, уголком рта произнесла:

– Если она успела сбежать.

Глава 4

В участок меня и Энн Джонсон доставили в разных машинах. Вскоре после этого мне вернули мой оллком, предварительно проверив его на взрывчатку и вредоносное программное обеспечение. Включив устройство, я обнаружил, что на него уже установлен «Перри Мейсон» – приложение системы искусственного интеллекта, заменяющее адвоката по уголовным делам. Это была дорогая платная программа, недоступная никому из тех, кто живет на «безусловный доход» и прочие социальные пособия.

К тому же у приложения, которое внезапно появилось у меня, имелась самая дорогая опция – прямое подключение к банкам данных полиции и прокуратуры, благодаря чему «Мейсон» мгновенно ознакомился со всей открытой информацией о моём задержании, оценил ситуацию и посоветовал хранить молчание до появления настоящего адвоката. Похоже, до такого оригинального решения программа додумалась не самостоятельно – тот, кто активировал её для меня, предпочитал держать под контролем всё, а приложение предоставил только на случай, если отправленный в участок юрист не успеет добраться до меня раньше следователя.

Хранить молчание мне не пришлось. Адвокат по имени Фред Паркер прибыл буквально за минуту до того, как меня доставили на допрос. Высокий, молодо выглядящий, в дорогом костюме и при старинных золотых часах, как у заместителя пропавшей женщины Грэма Янга. Оказавшись одним из немногих, кто сумел удержать позиции после того, как большая часть юридических дел перешла к различным системам искусственного интеллекта, Паркер явно не бедствовал. Золотой значок с логотипом PJN Technologies на лацкане его пиджака давал окончательный ответ на вопрос, кто мог потратить кучу денег на то, чтобы снабдить меня не только «Мейсоном», но и живым защитником.

– Главный специалист Джонсон проинформировала юридическое управление о случившемся, – сообщил адвокат, пожимая мне руку. – Рад, что никто из вас не пострадал.

Ответить я не успел – пришел полицейский в форме и отвел нас в кабинет лейтенанта Эла Норгаарда. Судя по фамилии и внешности, этого высокого тощего парня с бледным лицом, почти бесцветными светлыми глазами и такими же волосами лишь недавно импортировали из каких-то отдалённых краёв вроде Финляндии. Я даже слегка удивился, что у него нет акцента. Из-за дешёвого чёрного костюма с белой рубашкой и аккуратно завязанным тёмным галстуком казалось, что он только что прибыл с похорон, где выполнял обязанности профессионального плакальщика.

Детектив начал с места в карьер. То ли он уже знал, что я и сам служу закону и решил не пытаться изображать перед коллегой хорошего парня, то ли у него появились какие-то свои соображения насчёт меня.

– Сегодня утром вы посетили центральный офис корпорации PJN Technologies и пробыли там около трёх часов, – сказал Норгаард, сверля меня своими серыми глазами с таким усердием, словно надеялся пробурить мою голову насквозь. – Затем вы поехали к дому, который принадлежит сотруднице корпорации… – Его взгляд на секунду метнулся в сторону, как видно, выискивая имя на голограмме с его оллкома. – …доктору Джейн Хэтуэй. Вы вошли внутрь вместе с ещё одной сотрудницей PJN, главным специалистом по анализу систем безопасности Энн Джонсон, и пробыли в доме 40 минут, а когда вышли, были обстреляны неизвестными из автоматического оружия.

– То, что вы изучили записи видеокамер, отслеживая перемещения моего клиента, делает вам честь, лейтенант, – заметил Паркер. – Но не кажется ли вам, что было бы лучше потратить это время на то, чтобы установить маршрут машины стрелков и их личности по тем же записям?

– Сейчас меня интересует другое, – мрачно ответил дознаватель.

– То есть система идентификации пока не дала однозначного ответа, а машина краденная и уже наверняка найдена в каком-нибудь богом забытом месте сожжённой, – поделился я своими мыслями. Всё же я тоже детектив и в таких делах разбираюсь.

Мой адвокат так взглянул на меня, что я решил впредь не открывать рот без его команды, а Норгаард и вовсе проигнорировал моё замечание.

– Вы проводите неофициальное расследование в интересах PJN Technologies.

Эта фраза прозвучала скорее как утверждение, а не как вопрос.

– Все отношения мистера Сэвиджа с PJN Technologies являются конфиденциальными, а в привлечении независимых экспертов нет ничего незаконного, – проинформировал лейтенанта Паркер.

– Только если ваш независимый эксперт не нанят для того, чтобы скрыть следы преступления.

– Скрыть следы преступления? – повторил последние слова полицейского защитник с таким удивленным видом, словно не мог поверить, что кто-то решился сказать такую глупость.

– Например, доказательства убийства.

– И кого же убили?

– Доктора Джейн Хэтуэй.

Норгаард пристально посмотрел на меня.

– Лейтенант, насколько мне известно, уголовного дела об убийстве доктора Хэтуэй нет, – осторожно возразил юрист.

– Адвокат, вы и сами знаете, что отсутствие трупа ещё не означает, что никто никого не убивал. А отсутствие дела не означает отсутствие подозрений.

– За ваши подозрения мы отвечать не можем, – ответил Паркер. – Когда у вас будут улики, будем рады с вами сотрудничать. А отвечать на голословные обвинения не вижу никакого смысла. Единственное, в чём виноват мой клиент, так это в том, что оказался возле дома доктора Джейн Хэтуэй, когда местные криминальные элементы решили поупражняться в применении огнестрельного оружия. За то, что человек стал случайным свидетелем перестрелки, у нас пока не судят. Мистер Сэвидж никогда прежде не видел этих бандитов, не запомнил номер их машины, не знает, кто мог пытаться убить его, а потому ничем не может вам помочь. Дальнейшее его удержание будет квалифицировано как незаконный арест со всеми вытекающими последствиями.

По лицу Норгаарда было заметно, что он прекрасно понимает, какие именно последствия могут вытечь на его голову. Но он или был слишком упрям, чтобы отступить, или у полицейского имелась достаточно серьёзная крыша, способная уберечь его от дождя неприятностей, который легко мог устроить ему мой работодатель.

– И всё же, что капитан Сэвидж делает в Вашингтоне? – поинтересовался детектив у адвоката, а затем обратился ко мне: – Вы в нескольких тысячах миль от своей юрисдикции.

– Корпорация имеет право нанять капитана Сэвиджа в качестве эксперта по безопасности, – скучным голосом заметил юрист. – Кроме того, нет закона, запрещающего ему выступать в качестве независимого исследователя.

– Что вы делали в доме Хэтуэй? – не сдавался дознаватель.

– Повторяю, любые действия капитана Сэвиджа в интересах корпорации защищены законом о коммерческой тайне и соглашением о конфиденциальности, – продолжал твёрдо стоять на своём мой защитник.

– Где доктор Хэтуэй?

– Зачем она вам?

– Она должна подать заявление о нападении и нанесении ущерба ее собственности.

– Соответствующее уголовное дело вы можете открыть и без её заявления, – ответил Паркер.