Ничья в крови

Когда часы показали девять, я спустилась на кухню, все еще ощущая тяжесть бессонной ночи и остатки кошмара, где кричала мама. Ее нераскрытое убийство, тень Генри над ним – все это висело камнем. Но без Шидзуки, без сил… сейчас это было неподъемно. Я разбудила Джейсона, растянувшегося на диване. Страж из него был так себе – даже грохот двери, когда Лукас уходил, не потревожил его сон. Я промолчала. Мы пили кофе в утренней прохладе, уже отдававшей ледяным дыханием приближающейся зимы. Воздух за окном хрустел от первого заморозка. Поболтали о пустяках, потом Джейсон, полный энергии, отправился на пробежку. Мои же силы были на нуле. Я прилегла на его еще теплое место, укрылась пледом с головой, пытаясь согреться и заглушить навязчивый голос из сна. Сон нашел меня быстро, но он был беспокойным, наполненным тенями и невысказанными обвинениями.

Из этого липкого кошмара меня вырвал резкий звонок. Эвэрли. Ее легкий, чуть взволнованный голос сообщил, что она уже в пути и очень хочет увидеться. Мы сохранили теплые отношения после всего, и отказать ей я не смогла. Она обещала быть к вечеру. Значит, срочный клининг. Мысль о готовке вызывала тошноту, поэтому я предложила ужин в местном ресторанчике с камином и видами на горы .. Эвэрли с радостью согласилась.

Вечером я встретила ее у ворот. Эвэрли, моя блондинка с ледяными глазами и невысоким, но энергичным ростом, выскочила из такси и бросилась в объятия. Ее щеки розовели от холода, а глаза сияли радостью.

– Эми! – воскликнула она, сжимая меня. – Этот воздух! Эти горы! Ты тут просто ожила!

Мы немного постояли, болтая о дороге, пока Багс не выразил свое нетерпение, тычась носом в ногу Эвэрли. Забросив ее чемодан в прихожую и наскоро показав дом, мы, перебив друг друга смехом, отправились в ресторан.

Ресторан встретил нас уютным гулом голосов, потрескиванием дров в камине и ароматом жареного мяса, трав и древесного дыма. Нас усадили у окна, откуда открывался вид на засыпающий городок и силуэты гор, теряющиеся в вечерней дымке. Освещение было мягким, приглушенным, создавая атмосферу интимности и покоя. Эвэрли, мерзнувшая после дороги, заказала сливочное ризотто с грибами и трюфельным маслом. Я, нуждаясь в чем-то основательном после переживаний, выбрала сочный стейк средней прожарки с розмариновым демигласом и запеченными овощами. К ужину взяли бокал насыщенного красного вина.

Разговор тек легко. Сначала о пустяках, о впечатлениях Эвэрли от городка. Потом плавно перешли к делам. Эвэрли, всегда практичная и с острым умом для финансов, аккуратно подняла тему наследства и недвижимости отца.

– Счета в порядке, Эми – сказала она, откладывая вилку. – Поступления стабильны. Но эти деньги… они просто лежат. И недвижимость – тот пентхаус в городе, загородный дом. Их нужно или активно сдавать, или продавать, или…– она сделала паузу, глядя на меня внимательно, – или ты готова рискнуть? Играть? Инвестировать во что-то более прибыльное, но и более рискованное? Есть пара интересных стартапов, я присматриваюсь. Но это твое решение. Я могу только советовать и управлять, как делала для твоего отца.

Я ковыряла вилкой овощи, размышляя. Мысли о Лукасе, о недавнем ночном визите, о постоянном страхе мешали сосредоточиться на цифрах.

– Я… Я не уверена, Эв, – призналась я. – Сейчас голова занята другим. Может, пока просто сдавать? Чтобы доход был, но не требовал много сил? Мне нужно… время.

Эвэрли кивнула с пониманием.

– Конечно. Не торопись. Я подготовлю варианты по аренде, мы посмотрим. Главное, что ты свободна и можешь выбирать.

Мы чокнулись бокалами за эту свободу. Атмосфера была теплой, почти домашней. Мы смеялись над какими-то старыми воспоминаниями, не связанными с Грэнхолмами, и я начала по-настоящему расслабляться.

Именно в этот момент Эвэрли встала, извинившись, и направилась в уборную. Я наблюдала, как она идет между столиками, ее зеленое платье мягко облегало фигуру. Она скрылась в коридоре. Я отхлебнула вина, наслаждаясь моментом покоя. Минут через десять я увидела, как она возвращается. Но что-то было не так. Она шла слишком прямо, слишком быстро, лицо ее было неестественно белым, глаза – огромными, полными чистого, немого ужаса. Она не смотрела по сторонам, ее взгляд был прикован ко мне, как к спасительному берегу.

Она подошла, почти упала на стул. Ее пальцы вцепились в край стола, костяшки побелели.

– Эми – ее шепот был резким, прерывистым, едва слышным под музыкой и гулом зала. – Они… они здесь. Нам нужно уйти. Сейчас же.

– Кто? – спросила я, леденея внутри, хотя уже догадывалась.

– Он… Кайл. И… Лукас. – Имя она произнесла с таким страхом, что по моей спине побежали мурашки. – Они сидят… там. У бара. Кайл… он увидел меня. – Эвэрли задрожала всем телом.

Воспоминания о том, как Кайл избивал ее и Лору в подвале Генри, о его жестокости, которая не знала границ, наверняка нахлынули на нее с новой силой. Ее серые глаза были широко раскрыты, в них читался животный ужас. Она думала, что этот кошмар позади. И вот он здесь.

Я инстинктивно повернула голову туда, куда указывал ее панический взгляд. И увидела их. Лукас и Кайл. Они только что заняли столик в углу, недалеко от выхода, но с хорошим обзором зала. Кайл, его лицо с едва заметным шрамом на шее, казавшееся еще грубее в полумраке, буквально пожирал глазами Эвэрли. Его взгляд был тяжелым, оценивающим, полным мрачного интереса. Лукас же… Лукас смотрел прямо на меня. Его взгляд был как физическое прикосновение – интенсивным, неотрывным, полным той непроницаемой смеси угрозы и обладания, от которой у меня перехватило дыхание. Он сидел расслабленно, но в этой расслабленности чувствовалась сила хищника, уверенного в своей добыче. Он не улыбался. Просто смотрел. И этого было достаточно.

Я резко повернулась обратно к Эвэрли. Ее руки тряслись так сильно, что она едва могла удержать сумочку. Страх буквально витал вокруг нее.

– Спокойно – прошептала я, накрывая своей рукой ее ледяные пальцы. – Спокойно, Эв. Не смотри. Просто встаем и идем. Нормально. Без паники. Сейчас заплатим и уйдем.

Я поймала взгляд официанта, жестом попросила счет и кивнула в сторону столика. Расплатилась наличными быстро, не дожидаясь сдачи. Мы встали. Я чувствовала его взгляд – Лукаса – на своей спине. Он прожигал ткань моего пальто-пиджака с золотыми пуговицами, коричневого свитера с высоким горлом. Я натянула его ниже, будто это могло защитить. Эвэрли, в своем элегантном черном пальто и зеленом платье, прижалась ко мне. Мы пошли к выходу, стараясь идти ровно, не оглядываясь. Звон наших каблуков (моих – по колготкам в высоких сапогах, ее – в элегантных полусапожках) по деревянному полу казался невероятно громким в внезапно наступившей тишине нашего личного кошмара. Я почувствовала, как взгляды Лукаса и Кайла провожают нас. Холодные. Неотрывные.

На улице осенний воздух ударил в лицо ледяной свежестью после душного ресторана. Эвэрли сразу же схватила меня за руку, ее пальцы вцепились как клещи.

– Эми, ради всего святого, почему они здесь?! – ее голос срывался на визг. – Что им нужно? Я думала… я думала, мы свободны! Что этот кошмар закончился! – Ее трясло мелкой дрожью.

– Я не знаю, Эв— ответила я честно, ускоряя шаг по тротуару, звеня каблуками по плитке. Мое сердце бешено колотилось. – Но мы не дадим им испортить наш вечер. Идем домой. Там безопасно. Я заперла все.

Мы почти бежали по тихим, уже по-настоящему осенним улицам городка. Огни витрин отражались в лужах, тени от фонарей казались длинными и угрожающими. Я чувствовала спиной этот давящий взгляд, будто он все еще был с нами.

Дом встретил нас тишиной и знакомым запахом. Я щелкнула замком, задвинула все засовы. Эвэрли, сбросив пальто, опустилась на диван, все еще дрожа. Багс подошел, тычась мордой в ее колени, чувствуя напряжение.

– Чай? – предложила я, пытаясь вернуть нормальность. – Что-нибудь крепче?

Эвэрли лишь покачала головой, уткнувшись лицом в ладони. Я понимала ее панику. Лукас пришел сюда явно для меня. Но его появление здесь, рядом с Кайлом, который увидел Эвэрли… Это был сигнал. Угроза. Если Эвэрли сейчас, в панике, захочет уехать, они пойдут за ней. Лукас использовал бы ее страх, ее отъезд как крючок, чтобы добраться до меня, напугать, показать, что никто не в безопасности. Мои мысли лихорадочно работали.

И тогда на ее телефон, лежавший на столе, пришло сообщение. Короткий, резкий звук заставил нас обе вздрогнуть. Эвэрли посмотрела на экран, и ее лицо исказилось гримасой чистого ужаса. Она протянула телефон мне, не в силах произнести ни слова.

На экране горело сообщение с неизвестного номера, но адресат не сомневался: " Давай сыграем? Кайл."

Тишина в комнате стала гулкой. Холодный пот выступил у меня на спине. Эвэрли смотрела на меня, и в ее глазах читался немой вопрос: Что теперь? Я взяла ее ледяную руку в свою, сжимая с мнимой уверенностью, которую сама не чувствовала. Нам нужно было думать. Быстро.

Мое ледяное спокойствие было лишь маской. Под ним клокотала ярость. Я выхватила телефон у дрожащей Эвэрли, чьи глаза были полны слез, и набрала зловещий номер. Гудки прозвучали как похоронный марш. Кайл ответил почти мгновенно, его голос – низкий, насмешливый – резанул слух.

– Передай Лукасу – приказала я, не здороваясь, голос – лезвие, заточенное ненавистью. – Сейчас же.

Через секунду в трубке воцарилась та тишина, что предвещает бурю. Затем – его голос. Глубокий, бархатистый, но с ледяной сталью внутри.

–Что соскучилась ?

– На что играем, Лукас? – я выдохнула , сжимая телефон так, что трещали фаланги. – Какие твои правила на этот раз? Говори.

Тихий, едва уловимый смешок с другой стороны.

– Ошибаешься, Эмили. Это не наша игра. – Он растянул слова, наслаждаясь моим недоумением. – Это игра Кайла. И твоей… подружки? Эвэрли, кажется? Он заинтересовался. Глубоко. А я лишь… обеспечиваю поле боя. И наблюдаю.

Прежде чем я успела ответить, глухой, угрожающий стук раздался в панорамное окно. Не кулаком. Скорее, костяшками пальцев, но с такой силой, что стекло дрогнуло. За черным стеклом вырисовывались две фигуры. Лукас и Кайл.

Кайл. Он стоял там, за стеклом, как призрак из самого страшного кошмара. Его блонд, его голубые глаза – обычно холодные, сейчас горели каким-то хищным, живым азартом. И они были прикованы к Эвэрли. Буквально пожирали ее. Я видела, как она съежилась, как будто пытаясь стать невидимой. Серые глаза? Нет. От страха ее собственные, глаза, казалось, потускнели, потеряли цвет, стали просто… испуганными.

Стук. Еще раз. Негромкий, но настойчивый. Постукивание костяшками пальцев по стеклу. Как будто кто-то стучится в дверь ада, и ты знаешь, что открыть – единственный способ отсрочить немедленный взрыв.

Я двинулась к окну на автомате. Ноги были ватными. Не открывай. Не открывай. Но мысль о том, что они могут разбить его, ворваться с грохотом, напугать Эвэрли до истерики или того хуже… Она была сильнее страха. Я щелкнула замком, сдвинула тяжелую створку.

Холодный воздух ворвался в комнату вместе с ними. Две фигуры, заполнившие собой проем. Кайл вошел первым, его взгляд даже не скользнул по мне, он был пригвожден к Эвэрли, которая отшатнулась к дивану, нащупывая рукой спинку, будто ища опоры. Лукас вошел следом, как тень, но какую тень он отбрасывал! Давящую, леденящую. Он закрыл окно за собой с мягким щелчком, его движения были точными. Без суеты. Как хищник, вошедший в свою берлогу.

– Вечер в девичьей компании?– голос Лукаса был низким, бархатистым, но в нем звенела стальная струна. Он оглядел комнату – пледы, чашки чая, Багса, замершего в углу с ощетинившейся шерстью.

– Как мило. Мы не помешаем?

Кайл не тратил время на любезности. Он шагнул к Эвэрли. Она вжалась в диван, мелкая дрожь пробегала по ее телу.

– Ну что, кролик?– его голос был грубым, как наждак. – Вспомнила меня?– Он протянул руку, не касаясь, просто провел пальцем по воздуху в сантиметре от ее щеки. Эвэрли вздрогнула, как от удара током.

– Так… о чем мы там говорили по смс? Ах да. Игра.

Лукас развалился в кресле напротив, его поза была расслабленной, но глаза – эти пронзительные, знающие все твои страхи глаза – наблюдали. За Кайлом. За Эвэрли. За мной. Он ловил каждую мою реакцию, каждое напряжение мышц. Наслаждался.

–Я… я не играю – прошептала Эвэрли, ее голос сорвался. Она смотрела на Кайла как заяц на удава.

Кайл усмехнулся, коротко и жестко.

– Все играют, кролик. Просто правила у всех разные. Мои – простые. Одна партия. Ты выиграешь – я уйду. Навсегда. Проиграешь…– он наклонился чуть ближе, и Эвэрли отпрянула, —…покатаешься со мной. На мотоцикле Лукаса. По ночному городу. Быстро. Очень быстро.

– Нет!– слово вырвалось у меня прежде, чем я осознала. Я шагнула вперед, между Эвэрли и Кайлом. Мое сердце бешено колотилось, но я держала взгляд. – Она не умеет играть. Сыграй со мной. Вместо нее.

Тишина. Кайл медленно перевел взгляд на меня. В его голубых глазах мелькнуло что-то… раздраженное? Оскорбленное? Лукас же… Лукас улыбнулся. Тонко, едва заметно. Как будто я только что сделала именно то, чего он и ждал.

– Мило – прорычал Кайл. – Но я хочу играть с ней. Это наше незаконченное дело.

И тут в разговор вступил Лукас. Не вставая с кресла. Голос ровный, спокойный, как поверхность ядовитого озера.

– Альтернатива проста, девочки – произнес он, его взгляд скользнул с Эвэрли на меня и обратно. – Мы можем пропустить скучную часть с картами. Сейчас свяжем вас. Красиво. И займемся вами прямо здесь. Без игр. Просто… по делу. Кайл – свою крольчиху. Я – своего маленького воина. Быстро. Эффективно. Без лишних слов . Он сделал паузу, давая словам просочиться, как яду.

– Выбор за вами. Игра… или немедленное исполнение приговора?.

Я видела, как Эвэрли чуть не падает в обморок. Ее лицо стало землистым, дыхание перехватило. Кайл наблюдал за ее паникой с явным, грязным удовольствием. А Лукас… Лукас смотрел на меня. Ловил момент, когда его слова о «приговоре» и «маленьком воине» достигнут цели. Ловил мой страх за нее. И наслаждался каждой его крупицей. Манипулятор. Психопат. И он знал, что у меня нет выбора.

– Играем – выдавила я. Голос звучал хрипло, но твердо. Я не могла допустить второго варианта. Ни за что. – Во что?

Кайл усмехнулся снова, доставая из внутреннего кармана потрепанную колоду карт.

– Дурак. Простая игра. Жестокая в своей простоте для новичка. —Правила объяснять? Или сразу начнем?.

Он не стал объяснять. Просто начал сдавать. Эвэрли села за стол, как автомат. Ее руки дрожали так, что карты вываливались из пальцев. Кайл смотрел на это с мрачным удовлетворением. Каждый проигрышный ход Эвэрли, каждый ее вздох отчаяния, каждый мой напряженный вдох – все это было музыкой для них. Для Кайла – явной. Для Лукаса – тихой, скрытой, но оттого еще более изощренной. Он не вмешивался. Просто сидел, полузакрыв глаза, будто дремля, но я чувствовала его внимание – острое, как бритва. Он видел, как я сжимаю кулаки, как грызу губу, как каждый раз, когда Эвэрли делала роковую ошибку, во мне что-то сжималось.

Игра была короткой и предсказуемой. У Эвэрли не было ни шанса, ни навыка, ни спокойствия. Кайл играл легко, почти небрежно, наслаждаясь процессом унижения.

– Вот и все, кролик – Кайл отложил карты. Его голос звучал триумфально. Он встал. – Ты знаешь условия. Поехали. Мотоцикл ждет. – Он кивнул в сторону окна, где во дворе угадывался силуэт мощного стального коня.

Эвэрли вскочила, отпрянув.

– Нет… Я… Я не могу…

– Можешь – перебил ее Кайл. Его голос потерял всю насмешку, став плоским и смертельно опасным. – Или ты предпочитаешь альтернативу, которую озвучил Лукас? Здесь и сейчас? – Он бросил взгляд на диван, потом снова на нее. – Выбирай. Быстро.

Она посмотрела на меня. В ее глазах была паника, мольба и… покорность. Она знала, что сопротивление бессмысленно. Безнадежно. Она кивнула, едва заметно.

– Умница – Кайл схватил ее за локоть, не грубо, но неотвратимо.

– Правило одно: если сбежишь – найду. И будет хуже. Поняла?

Эвэрли кивнула снова, не в силах вымолвить ни слова. Он повел ее к двери, на ходу натягивая черные кожаные перчатки. На пороге Кайл оглянулся, его взгляд встретился с Лукасом. Тот едва заметно кивнул. Держи связь. Без слов. Потом Кайл толкнул Эвэрли в спину, выводя на холодную веранду. Дверь захлопнулась.

Тишина. Гулкая. Давящая. Остались только мы. Я. Он. И Багс, забившийся под кресло.

Лукас не шевелился. Он просто развалился на диване еще больше, запрокинул голову на спинку, закрыл глаза. Выглядел… усталым? Или просто позволял себе расслабиться в своем завоеванном пространстве? Я стояла посреди комнаты, все еще дрожа от адреналина, от ярости, от страха за Эвэрли. Его спокойствие было невыносимым.

– Миссис Майлз – выдохнула я, не в силах молчать. Голос дрогнул.– Она… жива? Здорова?

Никакой реакции. Только ровное дыхание. Потом – усталый вздох. Глубокий, будто с дна его черной души. Он не открыл глаз.

Злость, острая и жгучая, поднялась во мне. Я подошла к дивану, наклонилась, схватила его за плечо.

– Лукас! – дернула, заставляя развернуться ко мне.

Он открыл глаза. Мгновенно. В них не было ни усталости, ни сна. Только ледяная, безумная ярость. Глаза хищника, разбуженного в самый неподходящий момент. Он вцепился в мою руку на его плече, его пальцы сжались как стальные клещи. Больно. Но я не отдернула руку. Мы смотрели друг другу в глаза. Его взгляд прожигал меня насквозь, полный обещания боли, уничтожения… и чего-то еще. Одновременного притяжения и отвращения. Одержимость. Она была как щит. Я знала – он может сломать мне руку. Но не убьет. Не сейчас. Не таким образом. Не когда я ему еще… нужна? Интересна?

– Сегодня ночь Кайла и Эвэрли – его голос был низким, хриплым, как шелест ядовитой змеи.– Не порть ее вопросами о прислуге. Сиди. Тихо.

Он резко отпустил мою руку, оттолкнув меня от себя, но не грубо. Скорее… отстраняя. Потом потянулся к стопке книг на моем журнальном столике, выбрал наугад одну – толстый том в черной обложке. Сунул мне в руки.

– Читай.

Я смотрела на книгу. Темный роман. Психологический триллер. Ирония? Или проверка? Я села на край дивана, подальше от него, открыла книгу на середине. Нашла, где остановилась. Голос дрожал сначала, но я заставила себя взять под контроль. Читала монотонно, без выражения. О любви маньяка и девушки, которая думала, что спасет его. О насилии, замаскированном под страсть. О ловушке.

Я читала, а он лежал с закрытыми глазами. Казалось, спит. Но иногда… иногда угол его губ дергался вверх. Улыбка. Короткая, едва уловимая. Не добрая. Скорее… узнающая. Сардоническая. Когда я дошла до особенно циничного монолога героя-психопата, оправдывающего свои действия, Лукас вдруг заговорил, не открывая глаз:

– Слышишь, маленький воин? – его голос был тихим, задумчивым, почти ласковым. – Как красиво он врет. И как ей нравится эта ложь. Она же вся горит, да?– Он открыл один глаз, посмотрел на меня. Взгляд был острым, проникающим. Манипулятивным до мозга костей.

– Забавно, правда? Все эти книжки… все эти девчонки. Они тешат себя мыслями о таких парнях. Романтизируют монстров. Рисуют их в своих головках страдающими, непонятыми, способными на любовь…– Он усмехнулся, коротко и жестоко. – Пока не столкнутся с настоящим. Пока не почувствуют настоящий запах страха. И крови. Вот тогда розовые очки разбиваются вдребезги. И остается только…– Он замолчал, его взгляд скользнул по мне, по моим напряженным рукам, сжимающим книгу, по моему горлу, где, я знала, бешено стучит пульс. —…холод. И понимание. Что ты – всего лишь дичь. В лучшем случае – игрушка. Интересная, пока не сломаешься. Или пока не надоешь.

Он закрыл глаза снова, будто вынес окончательный приговор.

– Читай дальше. Интересно, дойдет ли до нее до конца? Или сбежит, как твоя подружка? Только Кайл ее найдет. Обязательно найдет.

Я сжала страницы так, что бумага смялась. Его слова висели в воздухе, ядовитые и неоспоримые. Он не просто наслаждался книгой. Он играл со мной. Сравнивал. Намекал. Ставил на место. Каждая фраза была уколом. Я снова начала читать. Голос был ровнее. Холоднее. Внутри же бушевал ураган страха, гнева и… проклятого понимания. Он был прав. В самом страшном смысле этого слова. Игра продолжалась. И моя очередь была следующей. Я читала, а в ушах стоял рев мотоцикла, уносящего Эвэрли в ночь. И ждала. Ждала возвращения Кайла. Ждала следующего хода Лукаса. Ждала развязки этой безумной, темной сказки, в которую превратилась моя жизнь.

Его слова впились в меня как ножи. Не те, что режут плоть, а те, что кромсают душу. «Дичь. Игрушка. Пока не сломаешься. Пока не надоешь.» Они звенели в тишине комнаты, громче моего собственного дыхания. Я сидела, сжимая искалеченные страницы книги, и чувствовала, как что-то внутри рвется. Не страх. Не отчаяние. Ярость. Белая, ослепляющая ярость.

Он лежал там, с закрытыми глазами, этот самоуверенный психопат, развалившийся на моем диване, в моем доме, после того как позволил своему псу увезти мою подругу! И все его манипуляции, весь этот театр с книгой, все эти намеки… Они вдруг сложились в одну чудовищную картину. Он играл. Всегда играл. Как с вещью. И где-то в самой глубине, под всеми слоями страха и ненависти, у меня теплилась дурацкая, слабая, предательская надежда. Что за всем этим – за слежкой, за вторжениями, за этой нездоровой одержимостью – кроется что-то большее. Что-то… темное, искаженное, но настоящее. Любовь? Привязанность? Хотя бы искра чего-то человеческого?

Но нет. Он только что разбил эту надежду вдребезги. Цинично, расчетливо, наслаждаясь процессом. Я была для него развлечением. Сложной игрушкой, которую интересно ломать. И это взбесило меня до потери рассудка.

Резкий звук захлопывающейся книги прозвучал как выстрел в тишине. Лукас приоткрыл один глаз, вопросительно. Я встала. Не думала. Движимая чистой, неконтролируемой яростью и тем самым предательским огнем, что он сам разжег во мне раньше. Я подошла к дивану. Не колеблясь ни секунды, я села ему на колени, верхом, лицом к нему. Его тело подо мной напряглось, мгновенно пришло в тонус – реакция хищника на неожиданную атаку. Но в его глазах мелькнуло не столько опасение, сколько удивление. Настоящее, немое удивление.

Я впилась пальцами в его шею, не давя, но держа крепко, смотря прямо в его холодные, внезапно оживившиеся глаза. И начала ерзать. Сознательно, вызывающе, двигая бедрами, чувствуя под тонкой тканью шорт его мгновенную, жесткую реакцию. Моя ярость смешивалась с отчаянной провокацией, с желанием сломать его спокойствие, заставить почувствовать хоть тень того безумия, что пожирало меня.

Он не оттолкнул. Не схватил. Он… засмеялся. Низкий, хриплый, искренний смех, от которого по моей спине побежали мурашки. Он смотрел на меня, как на диковинное, невероятно забавное существо.

– Ох, глупышка…– он проговорил сквозь смех, его руки легли на мои бедра, не сдерживая, но и не поощряя движения. – Так тебе не терпится? Так хочешь, чтобы я связал тебя и просто взял? Сэкономил время на всех этих глупых играх?

Его слова, его смех, его понимание моей ярости как приглашения к насилию – это добило меня.

– У тебя даже веревки нет, псих!– выкрикнула я, задыхаясь, продолжая двигать бедрами, пытаясь и разозлить его, и спровоцировать, и… черт возьми, удовлетворить ту часть себя, что кричала о нем.

Его смех стих. Взгляд стал острым, игольчатым. Опасным. Одна его рука соскользнула с моего бедра. Он полез в задний карман своих черных, плотно облегающих джинсов. Я замерла, не веря. Он вытащил скрученный в тугой жгут отрезок грубой, темной веревки. Длинной. Прочной. Он держал ее перед моим лицом, как трофей, как доказательство своей вездесущности и готовности ко всему.

– Ошибаешься, —прошептал он, и в его голосе не было больше смеха. Была только ледяная, хищная уверенность. – Я всегда готов.

Следующие движения были быстрыми, не оставляющими времени на сопротивление. Он перевернул меня с его колен так резко, что у меня перехватило дыхание. Я оказалась животом вниз поперек его колен, мои руки были заведены за спину. Грубая веревка впилась в кожу запястий, он затягивал узлы с практичной, безжалостной эффективностью. Больно. Унизительно. И невероятно возбуждающе. Я застонала, не в силах сдержаться, смесь ярости, страха и желания вылилась в этот звук.

– Вот так лучше – его голос звучал над моим ухом, пока его руки скользили по моей спине. Он нашел молнию на моих шортах и резко дернул ее вниз. Ткань соскользнула. Холодный воздух коснулся кожи. Его пальцы зацепили край тонких трусиков и стянули их вниз по бедрам.

– Так хочешь, чтобы я разорвал тебя? Прямо здесь? Прямо сейчас? Хорошо....

Он не стал снимать одежду полностью. Он оставил меня полуобнаженной, связанной и перекинутой через его колени, мои ягодицы и бедра полностью открытыми его взгляду и прикосновениям. Его рука – широкая, горячая, шершавая – легла на мою поясницу. Не грубо. Почти ласково. И начала медленно, невыносимо медленно гладить. Вниз по спине, к ягодицам, обводя контур, потом вверх, к лопаткам. Каждое прикосновение было пыткой и наслаждением.