Морбус. Книга первая

Глаза жгло от воды, и я закрыла их, понимая, что не могу ничего сделать, чтобы вытолкнуть себя на поверхность. Как же это ранило в тот миг мысли вопили о том, что я должна сделать хоть что-нибудь, но тело не повиновалось. Оно камнем тяжёлым погружалось на дно.

Снова голоса, которых я не знала. Чудовищное скопление запахов витало вокруг палящей дымкой, отчего в горле жгло. Я услышала писк мониторов, шорох шагов, скрип стула по полу.

– Крошка, ты не представляешь, как мы гордимся тобой, – тихий шёпот маминого голоса заставил мою нервную систему вспыхнуть. Уловив изменения, мониторы пискнули, и мама крепче сжала мою руку. – Ты смогла преодолеть все препятствия и теперь должна сделать последнее усилие. Просто попробуй и не смей отступать. Мы с папой ждём тебя здесь, в этом мире, в наших объятиях. Вада, прошу, борись, как бы тяжело ни было.

Её слова настолько глубоко проникли в мои кости, что я не могла препятствовать тому желанию обрести целостность и не позволить тяжёлому чувству утащить меня обратно за собой. Я не хотела оставаться в таком положении обездвиженная, немая и переживающая. Мне требовалось выбраться, сделать шаг вперёд и открыть глаза, но последнее пока было за гранью моих возможностей.

Казалось, я снова провалилась в беспамятстве, и там, в чёрной пучине водной воронки, которая до сих пор ярко стояла перед глазами, я снова услышала мягкий успокаивающий голос. Песня, что лилась во мне переливами ртути, завораживала. Я не уверена, что слышала именно те слова, которые пела девушка, возможно, ударившись головой при падении всё внутри перемешалось, но то, что я влюбилась в те строки, несомненно, было истиной.

Уплывая в маленькое местечко, что хранило мою жизнь в бережных объятиях, тихо напевала песню, будто это заклятие, которое должно вывести меня из состояния овоща. Как только наступал конец, я начинала сначала и так бесконечно по кругу. Цикличность той мелодии въелась в душу и не позволяла расслабиться. Я каким-то образом чувствовала, что нахожусь на грани, потому не должна разрешать себе слабости. Борьба всегда была в моей жизни, и сейчас я не могла отступить.

Тихий мамин голос перемежался с папиным, который был менее нежным и более требовательным. Он ведь моя скала, за которой я могла просто спрятаться, понимая, ничто плохое меня не коснётся. Я помнила, как в детстве, испугавшись тех самых чудовищ, что сидят в шкафу и ждут полуночного часа, чтобы выбраться, папа часто лежал рядом, обнимая и поглаживая меня по маленькой ступне. Просыпаясь утром, я мило морщила носик заметив, что он так и проспал всю ночь, охраняя моё богатое воображение.

– Однажды я узнаю, почему вы решили поиграть в соперников, и тогда каждого из вас ждёт наказание, – вот он тот самый властный, грубый голос, который так отчаянно напоминал мне Фобоса. Да, это определённо его тембр немного низкий, из-за чего казался устрашающим. – Ты ведь даже не задумалась о том, как опасно играть с тем, кто тебе не ровня? Нужно выбирать противника в своей весовой категории, Вада, и не пытаться играть с тем, кто гораздо коварнее и озлобленнее тебя.

Мне казалось, он говорил что-то ещё, но я уже не слышала из-за лекарств, что циркулировали по венам. Но боже, понимая, что Фобос был рядом, пытаясь достучаться до моего сознания, это сделало нечто невероятное с моими внутренностями, связав их в тугие узлы.

Самое смешное во всей той ситуации – последствия. То, что должно было быть простым, теперь стало неподъёмным. Когда очнулась, родители узнали, что я не помню воскресного ужина у семьи Оландер. А я, в свою очередь, узнала, что, прогуливаясь по их территории упала в озеро, и мальчики меня спасли. Что-то в их словах не давало покоя, я не понимала, где истина, а где грань безумия, которое наплели Фобос и Деймос моим родителям. Проблема заключалась в том, что я не могла сказать правду, потому что не помнила. Не знала, как оказалась в озере, и не могла развеять ту красивую сказку о спасении, что рассказали всадники.

«Взирая на небо сквозь толщу воды, я видела в дымке ночи мерцание звёзд и маленькие пузырьки. Они хороводом кружили вокруг и поднимались спиралью, окутав меня безнадёгой и тьмой. Я не могла быть погружена в омут ночи и не хотела смерти. Я готова была закричать „спаси“, только вот некому было прийти».

– Милая, тебе сто́ит передумать. Возвращаться сейчас, когда ты ещё не окрепла слишком рискованно и опасно, – голос мамы вырвал меня из того мрачного омута воспоминаний.

Прикрыв дневник, в котором делала записи, пытаясь излить бумаге всё, что копилось внутри с момента пробуждения в больнице, я прикусила ручку и вскинула взгляд, давая понять, что не стану больше обсуждать эту тему.

– Ты не оставляешь мне выбора…

– Что, запрёшь все двери и заколотишь окна? – поддразнивая, спросила. – Или нет, подожди, прикажешь папе встать нерушимой скалой в дверях и не отпускать меня в Дракмор?

– Не смешно.

– Мама, мы уже обсуждали это. К чему теперь снова начинать?

Я не изменила своего решения, и ты знаешь, что не могу пропустить даже недели занятий. Моё отсутствие скажется на оценках и успеваемости, я ведь не при смерти.

– Не шути так со мной, – погрозила пальцем мама. Она пыталась быть сердитой и строгой, но я видела в глазах панику. – Ты можешь взять отсрочку и повременить с учёбой. Будешь заниматься дома, чтобы не отстать…

Тихо выдохнув, отложила дневник и поднялась. Подошла к маме и обняла её, чтобы стереть тот страх отчаянной мольбой, застывший в глазах.

– Всё будет в порядке, тем более Фобос вызвался меня охранять. Он ведь может служить гарантом моей безопасности, верно?

Сомнительная мысль, но для мамы она могла быть самой важной. Когда родители рассказали, что Фобос навещал меня в больнице, сидел часами в кресле, держа за руку, я готова была обозвать их лгунами. Сейчас просто решила воспользоваться теми словами, чтобы мама осознала, за мной есть кому присматривать. Хоть я и сомневалась, что всадник заметит моё присутствие.

– Ты должна пообещать, что не станешь намеренно лезть в опасные ситуации.

– Ну, о чём ты говоришь? – я отстранилась и улыбнулась. – Когда это я подвергала себя необоснованному риску?

Она задумалась на мгновение и устало покачала головой. Отлично, моя маленькая победа была на вкус как сладкий нектар.

Смирившись с тем, что я не стану пасовать и прикрываться своим положением, родители отвезли меня в Дракмор. Мама помогла распаковать вещи и беспрестанно бормотала о том, что я не должна никуда выходить после десяти вечера. Словом, напоминала все правила поведения в Академии, которые беспрекословно должны соблюдать студенты.

– Ты будешь самой очаровательной в этих платьях.

Она нежно погладила чёрное шёлковое платье, которое купила к этому году обучения, и попрощавшись, они с папой уехали. Я и не понимала, что всё время после выписки, пока находилась дома, сдерживала себя в каких-то рамках. И только сейчас, почувствовав свободу, смогла разрушить те оковы заботы и излишнего внимания.

Я стояла возле окна и смотрела на студентов, которые спешили на осенний бал, в честь начала учебного года. Воспоминания о том, как в прошлом году танцевала в большом зале Дарк холла, чувствовались на кончике языка, плыли красивой мелодией в мыслях, но сейчас я осталась в своей комнате. Лили пыталась уговорить пойти вместе с ней, но я не была готова к встрече с ними. Всадники – слишком жестокое напоминание о том, что произошло. Напоминание о том, что я забыла. От удара часть воспоминаний просто стёрлась из головы, я не могла точно сказать кто из них толкнул меня, но была уверена это кто-то из четвёрки.

Сидя на широком подоконнике, укутавшись в тёплый пушистый плед, смотрела на небо. Луна ещё не взошла полностью, но звёзды уже маленькими точками украсили чёрное полотно. Лес стоял тихим стражем, наблюдая и контролируя каждый шаг тех, кто решился принять участие в осеннем балу. Туман мерцал на подступах к лесу лёгкой дымкой сказочной вуали, замёрзшей на земле.

Перевела взгляд, открыв книгу по астрологии. Иерихон Вирмор невероятный преподаватель, я любила каждый урок в Лунарии. Наши исследования и лабораторные работы. Влияние Кровавой луны на природу и сознание человека, потому углубилась в те истории, которые не найдёшь в обычном учебнике. Этот я отыскала в Брон холле в той его части, о которой знали немногие.

Музыка тихими всплесками плыла по воздуху и, ударяясь об оконное стекло, разбивалась, падая осколками на сырую землю. Оторвав взгляд от страниц книги, посмотрела на самое старинное высокое здание Дарк холла и прикусила губу. Жалела ли я о том, что не пошла? Возможно. Но так я чувствовала себя более защищённой.

Тихий шорох за дверью, привлёк внимание. Я думала, кто-то из студентов прошёл мимо, но спустя секунду те шаги повторились. Скрип, будто провели гвоздём по металлу, резанул слух. Откинув одеяло, поднялась и тихо направилась к двери, мягко ступая голыми ступнями по ковру. Прислушалась и тут же отпрыгнула, когда в дверь громко стукнули. Отскочив, обняла себя, понимая, что страх завладел телом, сковав конечности. Стряхнув то ледяное чувство, которое пугало больше, чем предполагаемый нападающий, рванула ручку и открыла дверь. Тихие, пустынные коридоры отдались мягким эхом от моего движения. Я не встретила ужасающее лицо хищника, которого ожидала увидеть, а только пустоту.

– Кто здесь?

В ответ молчание, и только тихое эхо повторило мой вопрос. Покачав головой, собиралась закрыть дверь, когда поняла, что тот удар был вовсе не вымышленным. Прямо по центру на уровне моего роста в дереве застрял железный толстый гвоздь, который удерживал на месте небольшой клочок записки на латыни. Оторвав гвоздь, взяла листок и спрятала в карман, зная, что непременно найду в Брон холле ответ. Завтра я разгадаю то послание.

Гвоздь тоже сохранила, не знаю то ли потому, что не желала бояться, то ли чтобы однажды вернуть его владельцу, вот только я воткну его не в дерево, а в кожу. Закрыв дверь, вернулась на подоконник и застыла, заметив у большого дуба тёмный силуэт. Он неподвижно стоял под ветвями, но я могла увидеть очертания волчьей маски, знак всадников. Чёрная кофта с капюшоном скрывала цвет волос. Тело укрыто, потому я не могла понять наверняка, кто прячется за маской. Но очевидно, это тот, кто оставил записку, напугав до чёртиков.

Я продолжала всматриваться в его очертания, но понимала, насколько мои попытки определить истинное имя преследователя тщетны. Практически вся четвёрка была одного роста и массивного телосложения. Их можно определить только по цвету волос и некоторым отличиям на лице: глаза, шрам, улыбка с ямочками.

Как долго продолжалось то наблюдение, я не могла сказать, но мои конечности затекли от неудобной позы, в которой застыла, пытаясь взглядом испепелить своего обидчика. Парень повернулся и направился слишком вальяжно и медленно к лесу туда, где дымка тумана поглотила его, окутав смогом.

Урок 2

Трон раскаяния

Фобос

Лёгкий дождь моросил на улице, пока мы продолжали свою тренировку. Тренер не позволил отдохнуть, как только начались занятия, нас ждала усиленная программок восстановления. Бежать двадцать кругов вокруг поля в такую погоду казалось верхом издевательства, но возразить никто не смел. Мор с Браном почти закончили, и я решил поднажать, чтобы догнать их, когда почувствовал толчок в плечо. Деймос обогнал меня с наглой улыбкой на губах.

– Следи за своей спиной.

Развернувшись, он припустил вперёд, понимая: если я догоню, отвечу и не стану церемонится. Покачав головой, поднажал, чтобы закончить этот адский бег по кругу. Ноги горели, когда пересёк черту. Дальше круг пешком для восстановления дыхания. Я слышал, как Мор с Браном о чём-то переговариваются, но не спешил присоединиться. Деймос шёл рядом с ними, но не встревал в разговор, предпочитая слушать.

После произошедшего с его отцом, Деймос мало говорил и вообще предпочитал не обсуждать того, что неминуемо должно произойти. Мы варились в этом с самого рождения и понимали последствия. Шаги, которые вынуждены сделать основатели, наши отцы, чудовищны, но ради клятвы, которую давали, принимая на себя часть правления, наши предки совершали более жестокие поступки по отношению к предателям.

Подняв руку, провёл по волосам, смахивая маленькие капли дождя, когда догнал парней. Подстроившись под их неспешный шаг, понял, что они обсуждают новичков. Тех, кто готов вступить в наше общество. Горел желанием занять место среди всадников и играть в нашей команде. Оглушительная вечеринка с последствиями оказалась хорошей идеей, но в общей картине происходящего, казалась слишком мрачной.

– Осталось решить, кто в этом году станет нашей мишенью, – рассуждал Бран.

Он что-то обдумывал, когда его перебил мрачным тоном Деймос.

– Вада, она будет той, кто займёт трон раскаяния в этом году.

Его слишком быстрый ответ заставил мои плечи напряжённо застыть. Деймос встретился со мной взглядом, в котором нельзя было прочесть ничего, ни единой мысли. Он выгнул брови, словно спрашивая, как многое я хочу рассказать Брану и Мору. Я не был уверен в том, что им сто́ит знать. Мы поступили с девчонкой слишком жестоко, но спасли. Я до сих пор не понимал, какую тайну сокрыл от нас Деймос, то не просто злость была, когда нашёл его. Я увидел только момент, в который Деймос вскинул руки с такой решимостью, словно хотел не оттолкнуть Ваду, а убить. Девушка споткнулась о пирс, на котором они стояли, и полетела прямиком в воду.

С учётом того, что Озеро Судеб было проклято, её шансы на спасение равнялись нулю. Если не захотят отпустить, то никто и никогда не найдёт даже тела Вады, чтобы предать земле. Мои родители были обеспокоены, когда мы достали девушку и уложили на пирс. Я видел, какими взглядами обменялись мама с отцом. В них не было ни облегчения оттого, что Вада выжила, ни счастья, только страх.

Всадники без слов согласились с предложением Деймоса, и мне ничего не оставалось, как принять их правила игры. Каждый из нас, знал, если кто-то предлагал жертву, он делал это по какой-то причине. Мне требовалось найти ответ, пока Деймос будет увлечён новой охотой. В прошлом году трон раскаяния заняла Береника де Вир, и мы чертовски хорошо повеселились, разыгрывая девчонку. Если в этом году будет другая так тому и быть.

– Кто это? – спросил Мор.

– Вада Вермандо. Ты должен её помнить, раньше девчонка часто посещала те же тусовки, что и мы.

– Прилипала? – усмехнулся Бран.

– Точно, – оттопырив указательный палец, поддакнул Деймос. Правой рукой он провёл по волосам, избавляясь от дождя. – Длинные чёрные волосы, чёлка. Маленькая фея, но уверен у неё есть коготки.

Вада посещала каждый наш матч по рокболлу. Она наверняка присмотрела себе кого-нибудь из команды и хотела встречи, но то, что Деймос выбрал её намеренно, меня не обмануло. За его потребностью в выборе скрывалось гораздо больше тайн, которые необходимо вскрыть. Наши игры не были ни для кого в новинку, но зайти слишком далеко я ему не позволю.

Мы вошли в раздевалку и направились в душ. Горячая вода била по голому телу, подогревая кровь. Контраст после прохлады дождя, казался мучительным. Мышцы от трёхчасовой тренировки ныли и гудели.

– Я бы не отказался от массажа, – простонал Бран.

– Сегодня тренер был как никогда жесток, – согласился Мор.

Я только усмехнулся, слушая их болтовню. У нас, по сути, никогда не было перерыва. В школе это была одна лига, когда мы перешли в Академию Дракмор, ставки стали значительно выше, но тренировки никогда не заканчивались. Победа для Академии единственный возможный вариант, никаких отговорок и поблажек.

– Перестаньте ныть, как два щенка, которых только вчера оторвали от груди матери, – рыкнул недовольно Деймос. – Бран, ты вполне можешь обратиться к Аманде и удовлетворить свой зуд.

– К вечеру мышцы будут ныть, как бешеные, – снова проворчал Мор.

– А ты можешь пойти нахер, – ответил Деймосу Бран.

Послышался весёлый смешок, и я понял, что тот не сдержит колкое замечание.

– Тогда обратись к своей любимой преподавательнице. Уверен, она исполнит любое твоё желание, – Бран проигнорировал колкие слова Деймоса, но я почувствовал, как воздух сгустился от напряжения. Эта та тема, которую Бран не готов обсуждать ни с кем из нас. – Или попроси её провести с тобой углублённое занятие.

Обречённо покачав головой и не желая влезать со своими предложениями, хотя у меня их было достаточно много, прикрыл глаза, довольствуясь теплом воды, бьющей по мышцам спины. Роман с преподавателем… Бран не хотел знать всех последствий, которые могут его больно укусить за задницу.

Пар густым облаком поднимался в душевой, окутывая ласковой вуалью. Я наслаждался тем жаром, позволив мышцам расслабиться. Через неделю состоится первый матч по рокболлу, нам нужно быть готовыми надирать задницы соперникам. Проигрыш не вариант, потому стоило приложить больше сил для тренировок. К тому же мы выбрали цель, и теперь всё пойдёт куда лучше и интереснее.

Весь день казался слишком тягучей линией, медлительной и скучной. Единственным отвлечением стала Вада Вермандо, которая старательно избегала наших взглядов. Она просто ещё не понимала, что стала тем самым отвлечением, которое продлится год.

Сидя в Лунарии и слушая скучное повествование Иерихона Вирмора, я смотрел на девушку с длинными чёрными волосами. Спина дико напряжена, словно она могла ощущать мой взгляд. Мне хотелось, чтобы Вада под чувством давления, которым я пронзал её, обернулась, но девушка держалась до самого конца. Уверен, её тело окаменело от того тугого напряжения, но Вада ни разу не посмотрела в мою сторону. Не пыталась разгадать, почему я нарисовал мишень на её спине.

Когда урок закончился, я всё ещё сидел, внимательно следя за её движениями. Вада собрала учебники в кожаный портфель, закинул на плечо и повернулась. Тот миг стал для меня своеобразной затянутой игрой, но она не посмотрела на меня. Подняла руку и вцепилась в лямку мёртвой хваткой, словно только так могла заставить себя собраться и выйти из Лунария.

Вада прошла между партами, стоя́щими в два ряда, и когда оказалась близко ко мне, я не сдержался, поднял взгляд, но её не поймал. Тот миг растянулся на одно длинное мгновение, которое звенело в атмосфере голосов других студентов, а затем прошёл. Она удалялась с каждым шагом всё дальше, пока я наблюдал за всё ещё слишком прямой спиной и диким упрямством, ведь Вада так и не обернулась, хотя очевидно, ощущала наши взгляды на своём теле.

– Стойкий оловянный солдатик, – прокомментировал рядом Бран.

– Это должно быть интересно, – пробормотал позади Мор.

Я обернулся и поймал взгляд Деймоса, который так же как я смотрел на то место, где только что проходила Вада. Он следил за ней ястребом. Это снова вызвало во мне новый вопрос: «Что произошло между ними? Неужели Деймос испытывал к девчонке какие-то чувства?»

Слишком всё казалось неправдоподобным. Он не тот, кто позволяет другим приблизиться к себе. Кроме нас, Деймос никого не впускал в своё окружение. Его пространство – незыблемая пустыня черноты, в которую желали попасть многие, но не нашлась ещё та душа, что смогла бы пройти его оборону.

Сегодня мы обязательно дадим знать, что Вада теперь в нашем поле зрения. А вскоре начнётся игра, которая будет весьма интересной, если она сильная и не расколется раньше, чем мы готовы.

Урок 3

Красная свеча

Вада

Меня всё ещё потряхивало от тех жгучих взглядов, которые чувствовала весь урок. Всадники смотрели на меня, сверлили спину, будто хотели проделать дыру. Тело застыло, чувствуя опасность и дикое желание сбежать, но я была слишком упряма, чтобы показать им свою слабость.

Тишина в Торн холле казалась спасительным убежищем. Все эти шепотки за спиной, взгляды, от которых кожа чесалась, порядком надоели, но повлиять на это я не могла. Единственное, что пришло в голову, – игнорировать. Отсутствие реакции с моей стороны должно оказать нужное противодействие. Все просто в один момент потеряют ко мне интерес и отступят.

Пролистывая свой дневник, в котором любила записывать мысли и короткие стихи, снова зависла над той датой тринадцатое сентября, когда попала в больницу. Провела пальцами по строчкам, силясь вспомнить, воскресить моменты того дня, но в голове стоял непроглядный туман. Он вился плотной стеной, ограждая меня от заветных воспоминаний. Что произошло перед тем, как всадники толкнули меня в озеро? Почему это произошло?

– Хочешь опоздать на урок или решила спрятаться? – подсев ко мне, спросила Лили.

Оторвавшись от дневника, закрыла книжку и убрала в сумку.

– И то и другое, – мягко улыбнулась.

Лили скривила розовые губы в улыбке и склонила голову. Её каштановые волосы, заплетённые в тугую косу, свесились на одно плечо, а глаза вспыхнули чем-то отдалённо напоминающим веселье.

– Бегать от них не вариант, Вада. Ты знаешь это лучше меня.

– Что ты имеешь в виду? – прищурилась я, подавшись вперёд.

Она усмехнулась и качнула головой.

– С учётом того, сколько компромата ты собрала на всадников за прошедшие годы…

Лили оставила предложение незаконченным, позволив мне само́й додумать ту мысль. Да, я всегда летела на тот опасный губительный огонь, который представляла четвёрка парней, но лишь потому, что была незаметной и легко могла следить за их манипуляциями. Я так отчаянно желала выяснить тот самый секрет, в который не посвящали никого, кроме избранных, но никогда не могла проскользнуть за тщательно спланированный ритуал.

У каждой семьи были свои обряды, которым следовали даже здесь в стенах Дракмора. Мы отмечали те праздники, которые игнорировал остальной мир, но у всадников имелось нечто большее. То, чему я не могла дать название, а всё потому, что семь лет назад ещё в школе стала свидетелем одной очень уникальной сцены, которая и подтолкнула меня преследовать четвёрку в поисках ответов. Но они хранили ту тайну, тщательно не разглашая никаких деталей, отчего моя игра сильно затянулась и стала более опасной.

– Но я не нашла самого важного, вот в чём вся загвоздка. Так что ты предлагаешь делать?

Лили тоже подалась вперёд, поставив локти на стол, и тихим голосом, словно, хотела доверить секрет, сказала:

– Взять пример с Береники.

Да, что и говорить, прошлый год был впечатляющим. Каждый студент привыкший к играм всадников, не думал, что восстание против их власти возможно. Береника де Вир действовала скрытно, отчего они не знали об ударе, пока она его не наносила.

– Но я не она и не смогу играть на их уровне. Ты же знаешь, всадники могут быть отчаянными в своём желании поиграть.

Лили пожала плечами и улыбнулась. Она изнутри закусила щёку, и тогда я поняла, что у неё был какой-то план.

– Не нужно мне говорить, что ты разработала план действий против всадников. К тому же почему ты так настроена? Красная свеча не у меня.

– Но у кого-то же она есть.

– Ты знаешь больше, чем говоришь, – нахмурившись, пробормотала я. – Выкладывай.

Лили хотела что-то ответить, но потом вдруг передумала, бросив взгляд на наручные часы.

– Если мы не поторопимся, опоздаем и это не то, что можно делать на лекциях у профессора Вирмора.

Точно, она говорила о Тристане Вирморе, преподавателе по ядам. Он закрывал аудиторию изнутри и тех, кто опоздал, принципиально не пускал на свой урок. Мы сорвались с места, схватив сумки, и побеждали.

Лили проскользнула в открытую дверь я следом, когда профессор Вирмор бросил предостерегающий взгляд. Он уже стоял около двери, а его рука застыла над ключом, чтобы закрыть аудиторию. В глазах читался вопрос и осуждение, я споткнулась и полетела бы вниз по ступеням, когда почувствовала крепкий захват.

Повернув голову, встретилась взглядом с Фобосом, который держал свою ладонь на моей руке. Сглотнув, пробормотала благодарность и, высвободившись, спустилась к Лили.

– Кажется, твой поезд оказался на грани крушения.

Я толкнула Лили в плечо, скрыв улыбку. Тристан Вирмор закрыл дверь на замок и спустился, привлекая внимание каждого студента. Смерть в чёрном – не зря его так прозвали. Он нёс ту самую пугающую энергетику, которая веяла холодом и окутывала тело льдом, стоило профессору посмотреть в твои глаза.

– Советую вам не расслабляться этот год один из показательных. Тех, кто продержится не просто на плаву, а так, чтобы стать победителем, после Рождества ждёт прекрасное поощрение. Так покажите себя и не позволяйте другим влиять на вашу способность быть главным.

Его голос резонировал угрозой и предупреждением. Все, кто находился внутри лекционной, внимали его гласу, будто завороженные запоминали, записывая каждое слово. Всё время, что мы провели в личном чистилище профессора, я чувствовала на своей спине тяжёлые взгляды, которые мешали сосредоточиться. Всадники, очевидно, имели какие-то претензии ко мне, но я не понимала, в чём заключалась та вражда?