Короли небес

У Далы было полно вопросов, и, возможно, она задаст их позже наедине. Но ей приходилось быть осторожной даже в присутствии служанок. Управление информацией из Нового Мира являлось делом политическим и чем дальше, тем сложнее становилось. Жрицы и моряки сплетничали, вожди жаловались на праздность, бесконечное ожидание и труд без награды. Некоторые даже пытались заполучить её своими силами.

– Зачем Айдэну гонец, Эгиль? Он может сам явиться и поговорить со мной.

Склонив голову, скальд достал из плаща письмо и протянул его служанкам Далы.

– Я принёс послание от Букаяга. Несомненно, в нём ты найдёшь многое, что предназначено лишь для твоих глаз, но он также просит меня передать, что желает провозгласить Айдэна Первым Вождём Аскома, чтобы все остальные вожди обращались к нему за указаниями. Он говорит, ты знаешь, как лучше всего это обустроить. Как только ты это сделаешь, Айдэн сойдёт на берег.

Дала смотрела на скальда, пока не увидела, что ему стало не по себе. Заяви такое кто угодно другой из народа пепла, Дала бы приказала вернуть посланника обратно по частям.

– Желает? Скажи мне, Эгиль, – вложила она гнев в свой голос, – а твой господин сказал, кто тогда станет Первой Матерью всего Аскома?

Скальд открыл было рот, затем закрыл и пожал плечами. Дала покачала головой.

– У Айдэна уже много лет одна и та же матрона, верно? Со времён битвы при Хусавике.

– Да, госпожа, – ответил Эгиль. – Ида, дочь…

– Индры, – закончила Дала с презрением, какого это имя заслуживало. – Эгиль, провозглашая Айдэна Первым Вождём, мы фактически объявляем Аском единым городом. У города, очевидно, должна быть Первая Матерь. Неужели ты думаешь, Вальдайя согласятся с тем, чтобы самая могущественная из ныне живущих матрона принадлежала к никчёмной, бедной семье с Юга?

По выражению лица Эгиля было ясно, что он её понял.

– Мы… не подумали.

– Верно, не подумали. – Дала моргнула и сдержалась от того, чтобы судорожно не выхватить письмо. Именно она была той, кто управлял вождями, матронами и жрицами уже почти десять лет.

Первый Вождь! – подумала она. – По крайней мере, этот проклятущий человек не сказал «король»!

Но это было бы слишком очевидно. И неважно, какие у него там будут полномочия – такой ход в мире Далы может положить начало многовековому страху перед мужчиной-тираном. Она взглянула на лица своих служанок, подмечая их реакцию. Разумеется, они были из хороших семей и обучены ничем не выдавать своих чувств.

Рока почти всегда признавал логику во взглядах Далы. Так почему же сейчас он решил отдать власть в руки такому грубому орудию, как Айдэн? Дала пожала плечами, словно её это не волновало.

– Решение вынесут матроны. Но на это потребуется время. Мне нужно встретиться с Вальдайей и ещё несколькими знатными семьями.

– Госпожа, – облизнул губы Эгиль. – Прошу меня извинить, но шаман и, как следствие, Айдэн желают, чтобы всё произошло быстро. На встречи и обсуждения времени мало…

– Благодарю за послание, Эгиль. – Дала поднялась с трона. – Я прочту письмо шамана и пошлю за тобой, когда потребуется. Обещаю, я как можно скорее примусь за дело. – Помедлив, она вперила в скальда тяжёлый взгляд. – Примет ли Айдэн новую матрону, откажется ли от своих детей?

Эгиль замер, словно кролик перед хищником. Его глаза, в которых мелькнуло нечто вроде печали, опустились, и он приглушённо ответил:

– Полагаю, да, госпожа, если потребуется.

Дала кивнула, уже думая о другом.

– Скажи Айдэну, что Вальдайи ему, скорее всего, не избежать. Что ж, полагаю, Джучи и дети очень по тебе скучают. Иди к ним.

При этой мысли лицо Эгиля слегка оживилось. Он поблагодарил её и поклонился на прощание, как то предписывал этикет, а затем удалился, прихрамывая, таща за собой арбника.

– До полудня меня не беспокоить.

Служанки Далы спешно покинули комнату, а она взяла письмо и стала ждать, пока зал опустеет. Дрожащими руками она вскрыла печать, провела пальцами по пергаменту, отчаянно желая узнать вести и, да, возможно, услышать голос шамана, читая написанные им слова. Она отпила разбавленный анисовый ликёр, что стоял рядом, и собралась с духом.

Слова шамана обычно были грубы, почти жестоки. Но с годами она научилась улавливать тонкости.

«Могучая дочь пепла» – так начиналось письмо, и Дала улыбнулась. Это была отсылка к их спору перед его отъездом, когда он «признал своё поражение», сказав лишь, что только самая могучая дочь Аскома могла так его усмирить. Конечно, это была шутка, но она дорожила тем, что он мог говорить ей подобные вещи, когда они оставались наедине. В остальном письмо было написано совершенно в стандартном для Роки стиле.

«Мой главный союзник мёртв. Припасы будут поставляться медленно, если вообще будут. Вводите нормирование. Мне требуется больше воинов, а также столько лошадей, оружия и доспехов, сколько удастся добыть. Собери вождей, старых и молодых, обещай им кровь и славу. Я ручаюсь, они получат и то и другое. Повышение Айдэна должно помочь набрать мужчин. Пожалуйста, разберись с женщинами. Если мы потерпим неудачу, наша великая мечта о рае будет утрачена для целого поколения – а может, и навсегда. Если, как ты и считаешь, у нас и в самом деле есть общая богиня, то сейчас она нам очень нужна. Не подведи меня».

Дала глубоко вздохнула и провела большим пальцем по первому предложению. Ох, Рока, подумала она. Она много знала об этом «Фарахи», их благодетеле из-за волн. Конечно, её знания в основном ограничивались тем, что его корабли снабжения надёжны, а власть огромна. Но также ей было известно, что Рока его уважал, возможно даже любил. У неё было много вопросов о том, как, и почему, и что это значит, и она проклинала мир за то, что он такой большой и что всё движется так медленно. На одну лишь дорогу мог уйти целый месяц.

«Пожалуйста, разберись с женщинами!»

Четыре слова, и всё. Дала бы рассмеялась, если бы эта мысль её не утомляла. Для Роки «пожалуйста» являлось практически мольбой, и это даже придавало ей сил. Хотелось бы ей, чтобы Вальда была с ней, она бы помогла, но дочь Вальды и новая великая матрона Вальдайи обладала значительной властью, и её можно было переманить на свою сторону, если позволить ей выбрать новую матрону Айдэну. Чего ещё она может пожелать, известно одной Богине. Дала предполагала, что в новом мире ей придётся дать Роке много обещаний. Но так тому и быть – он выразился ясно: не подведи меня.

Дала откинулась в кресле, стараясь противостоять ноше, что грозила её раздавить. Букаяг Глас Божий, как теперь звали его южане, не говорил всуе. Раз он сказал то, что он сказал, значит, верит в истинность сего. А когда она задумалась о трудностях, связанных с новым флотом, мужчинами и оружием, то поняла, зачем нужен Айдэн.

Она могла бы сама сплотить мужчин, но многие и так уже шептались о бесконечном труде без награды – вожди ссорились из-за «приказов» шамана, отдаваемых так, словно он был их королём. Многие считали, что должны стремиться в новый мир поодиночке, если того пожелают, а не объединяться. Это неправильно, заявляли самые смелые и зачастую самые богатые, мы должны иметь возможность делать то, что считаем нужным, чтобы приумножать имущество нашей матроны!

Теперь от них потребуют отдать ещё больше, страдать ещё больше – и всё потому, что так приказал шаман. Некоторые могут отказаться сразу. Но будучи Первым Вождём, да ещё и здесь, в Аскоме, Айдэн бросит им всем вызов напрямую. И тут же это станет вопросом чести, вопросом жизни или немедленной смерти. Вождям придётся подтвердить свою верность – или вступить в междоусобную войну.

Дала подумала, кто из вождей какой путь выберет и какие матроны станут им нашёптывать. Ей придётся собрать их всех вместе, но то будет не простой пир, нет. Нужно будет что-то более строгое и официальное, чтобы удержать их от грубости и насилия. Что-то религиозное.

С самыми верными сторонниками Роки будет нелегко. Сам шаман никогда не клялся публично в преданности Гальдре. Дала оставила это без внимания, поскольку в любом случае была невысокого мнения о пророчице, которая, несомненно, в своё время делала и говорила то, что должна была.

Но времена изменились. В конце концов, значение имела только Богиня. Даже если Рока и его сторонники не признавали Нанот величайшим божеством, она, по крайней мере, заслуживала уважения. До сих пор этот подход работал, а сейчас он поможет объединить Юг и Север единым ритуалом.

Дала поймала себя на том, что расшагивает по залу, жуя губы, в чудовищно неудобном и тяжёлом одеянии, соответствующем её положению. Она заставила себя расслабиться и вспомнить, где находится, а затем задумалась, у кого из Вальдайи нет сожителя или кто сможет покинуть партнёра без особых последствий. Ответ: таких считай что не было.

А можно ли взять Айдэна вторым сожителем?

Нет. В глубине души он всё ещё оставался южанином. Он из соображений «чести» разрубит пополам любого мужчину, кто делил бы ложе с его матроной, и, вероятно, начнёт войну. Не найдя решения, Дала решила вернуться к этому позже. Каким символом им следует отметить его как Первого Вождя? Клятой короной? Может, подойдёт какая-нибудь замысловатая серьга или какое-нибудь кольцо. Но кто должен вручить этот символ? Она? Его новая матрона?

Она поняла, что вышла из комнаты и почти дошла до покоев жриц. Вокруг неё исступлённо запорхали юные девицы, поднимая подол её одеяния, готовя стулья, воду и велень на случай, если ей что-то понадобится. На мгновение ей вспомнилась её жизнь нищей дочерью Носса, которую тащил на верную погибель человек слишком бедный, чтобы прокормить своих детей.

Видел бы ты меня сейчас, подумала она. Куда ни пойду, навожу ужас на жриц.

– Сёстры. – Она потянула за ненавистную ткань на шее, опускаясь на предложенный стул. – Принесите мою треклятую юбку служанки – так она называла своё более простое, хотя всё ещё чересчур изысканное одеяние Матриарха, – и созовите собрание всех Верховных Жриц и выше в Новом Орхусе. У нас много работы.

⁂

Жрицы всех возрастов, рангов и мастей сновали по святейшему месту Ордена, облачаясь в лучшие одежды и собираясь в своеобразную процессию.

– Где клятый торф? – Дала непрерывно ёрзала в кресле, а потом заметила, что на её подносе не хватает нескольких предметов. Она потянула за ненавистную жёсткую ткань, натянутую от подбородка до лодыжек, из-за которой её тело казалось бесполым и едва могло двигаться.

– Он здесь, госпожа. – Одна из служанок взяла что-то со стола, который находился достаточно далеко, чтобы Дала со своего места могла его разглядеть.

– А вы добавили свежего? – спросила она, пытаясь рассмотреть коробочку. – Его уже пятнадцать лет не использовали. Я не хочу, чтобы он дымился без огня, как один из этих дурацких «дымоходов» шамана.

– Прекращай волноваться.

В официальном платье появилась Джучи. Отогнав служанку – несомненно, благодарную за вмешательство, – она положила связку священных предметов так, чтобы Дала могла их видеть.

– Я проверила еду – она крайне хороша и приготовлена надежными женщинами. И ещё я побывала на месте сбора, оно… достойно. По крайней мере, соответствует тому, что ты просила. Всё готово. Стража Ордена на месте. Горожане, в целом, в сборе. Амира с Вальдайей.

Дала сделала глубокий вдох. На самом деле жриц на пиру будет немного. Он задумывался для того, чтобы почтить вождей и матрон, а говорить станут Айдэн и его новая матрона. Если всё пройдёт хорошо, Дале останется только сидеть и одобрительно кивать, пока события будут развиваться своим чередом. Она взглянула на Джучи, поправляющую её одеяние, и улыбнулась.

– Что случилось с той кроткой воспитанницей? Ты просто чудо, сестра. Что бы я без тебя делала?

Джучи хмыкнула, но суетиться не перестала.

– Довела бы ещё нескольких жриц до слёз, полагаю.

Дала рассмеялась и положила руку на щёку Джучи.

– Я не слишком много на тебя сваливаю? Я знаю, ты нужна детям, да и твой сожитель вернулся. Кроме того, с наставничеством новых послушниц у тебя, без сомнения, и других забот полон рот.

Джучи посмотрела на неё и нахмурилась.

– Если бы я не могла или не хотела тебе помогать, я бы так и сказала, сестра.

Дала сглотнула комок в горле и улыбнулась. У неё никогда не получалось нормально общаться с женщинами. Если бы не Джучи и не Амира, которая была её союзницей с тех самых пор, как Далу много лет назад взяли ученицей, она бы, скорее всего, была одинока на своём посту главы Ордена. И, вероятно, отпор своим недоброжелателям ей пришлось бы давать не одними лишь словами.

– Пора.

Дала моргнула, увидела, что Джучи её ждёт, и вздохнула:

– Помоги мне, сестра, – буркнула она, поднимаясь. – Это одеяние просто нелепо.

Рука об руку они шли к началу всё растущей процессии жриц и свернули на ныне прямые улицы Нового Орхуса. В отличие от изначального города, состоявшего из кольцеобразных районов, расположенных как попало, новые дороги представляли собой идеальные линии, проходившие через весь город. На каждом повороте вплоть до самого моря висели указатели с простыми рунами, обозначающими цифры или буквы.

Дала поёжилась. Погода уже испортилась, и скоро наступит зима. У каждого дома высились поденницы, а великие вожди заполнили продуктовые склады. Без поставок с островов с продовольствием возникнут проблемы. Но Дала отбросила эти мысли – она подумает об этом позже.

Процессия направлялась к самой старой части города – одному из немногих мест Орхуса, оставшихся нетронутыми. Вдоль улиц стояли статуи богов, большинство из которых были восстановлены Рокой и его людьми. Дороги заканчивались круглыми рынками с гравием под ногами, в окружении которых располагались группы богов во всём их великолепии. И повсюду толпился ждущий народ.

Настроение было приподнятым. Мужчины стояли с сыновьями на плечах, матроны неодобрительно цокали, когда дети путались под ногами незнакомцев. Внимание многих было приковано к Дале и её жрицам, а те, кто стоял ближе всего, кланялись или кивали в знак уважения, когда они проходили мимо.

Процессия следовала за Далой и Джучи вплоть до самых доков, которые теперь тянулись вдоль всего городского побережья и включали в себя немалое количество складов, сухих доков и жилых домов. Здесь шушукались в ожидании великие вожди и знатные семьи, также облачённые в свои лучшие одежды и драгоценности.

Дала окинула взглядом вождей, и ей вновь вспомнился последний спор с Рокой. Он хотел забрать в Пью самых верных воинов, всех до единого. Она тогда сказала, что это будет ошибкой.

Его золотые глаза сузились, и он нахмурился, садясь.

– Ты считаешь, вожди предадут. Даже сейчас, когда рай так близок?

Дала вздохнула и села напротив. Даже после стольких лет её не переставала удивлять его наивность в подобных вещах, но она также напоминала Дале о том, почему он такой необыкновенный.

– Ты сосредоточен на цели, на мечте, тебе не понять. Но мелкие умы редко видят дальше своего носа. Да, Рока, они предадут.

Он встретился с ней взглядом, и на его лице огромными буквами было написано разочарование. Далу вновь поразила чувствительность, запертая внутри величайшего орудия бога. Как всегда, у неё возникло желание его защитить, спасти, использовать и соблазнить. Но последний порыв она проигнорировала, зная, что это кончится неудачей, как всегда и бывало.

Дала вернулась в реальность, когда толпа затихла, а затем взорвалась аплодисментами. Старухи вежливо хлопали, молодёжь пронзительно улюлюкала, мужчины ревели. В своей знаменитой рунической кирасе, сверкающей в лучах полуденного солнца, с корабля сошёл Айдэн Щитолом.

В его бороде теперь вились серебряные нити; загорелое, чуть морщинистое лицо гармонировало с мускулистыми конечностями, толстыми, как у статуи Вола. Дала стояла в конце причала и объявила собравшимся – хотя слышать её мог мало кто:

– Приветствую тебя, великий вождь, герой Обетования Тэгрина.

Люди Айдэна замерли в ожидании, и он поклонился.

– Благодарю, Святая Матерь.

Говорил он как всегда негромко. У него был всё тот же безучастный взгляд, как будто мир ему наскучил. Айдэн пережил около сорока зим – больше, чем многие из тех, кто живёт мечом, и всё же выглядел сильным и здоровым. Он возвышался над Далой, хотя сама она тоже не была низкой. Его мозолистая ладонь покоилась на навершии рунного клинка. Кираса сидела на нём так, будто носил он не доспехи, а удобную одежду. Дала не знала, как выглядят короли, но решила, что примерно как Айдэн.

– Великие вожди собрались, – сказала она тише, чтобы услышал только он. – Несколько Великих Матерей и Вишан коронуют тебя Первым Вождём Аскома. Кто-то изберёт тебя своим партнёром и станет Первой Матроной. Что ты будешь делать, когда это случится?

Айдэн кивнул.

– Я их слуга. Шаман считает, что для войны за Обетование Тэгрина нам необходимы кочевники, Матриарх. Когда всё закончится, я намерен поговорить со своими людьми.

Дала уставилась на него и заставила себя моргнуть. Об этом Рока в письме не упомянул.

Внутри нарастал гнев, и она понимала – если бы она об этом знала, то, скорее всего, не согласилась бы, не помогла бы и, вероятно, даже постаралась бы помешать. Ах ты хитрый, подлый, тронутый Носсом манипулятор!

Она откашлялась.

– Ты уверен, что это будет… мудро, великий вождь? С тех пор, как мы покинули границы и возвели стены, набеги поутихли. Кочевникам много не потребуется, чтобы возобновить налёты.

– Глас Божий выразился ясно, – отрезал он, прекращая дальнейший спор.

Дала выдавила улыбку. Айдэн был фанатично предан старым богам и их пророку, как и многие из молодняка «поколения Гальдры», считавшие Року полубогом. Она была уверена: если бы он сказал им прыгнуть в жерло вулкана, они бы лишь спросили, как угодно богам – головой или ногами вперёд?

– Что ж, – сдалась она. – Тогда не будем терять времени. Уверена, за закрытыми дверями вожди будут брюзжать, но твоё назначение примут. Землёй уже управляет гильдия фермеров. Вожди следят за ремесленниками, строителями и соблюдением наших законов. Ты же станешь управлять самими вождями. Но нам всё равно будет что обсудить.

Айдэн кивнул, как будто его это не волновало. В его поведении сквозило ровно столько грубости и нетерпения, сколько и ожидаешь от человека, которого вот-вот назовут королём. Но Дала не собиралась его упрекать. Великие люди и их клятая гордость, подумала она.

В любом случае вступать с ним в конфликт бесполезно. Это была великая честь, и поскольку остановить церемонию уже нельзя, лучше заручиться преданностью Айдэна на будущее, оказав ему необходимую поддержку. Дала искренне улыбнулась и положила руку на предплечье.

– Нет человека более достойного. Ты навсегда останешься в истории Первым Вождём Аскома. Я всеми силами буду тебя поддерживать.

Вождь южан, казалось, слегка удивился, затем отвесил ей полупоклон.

– Благодарю тебя, Матриарх. Твоя поддержка весьма желанна.

Дала вернулась на своё место у края внутреннего круга. Следующими Айдэна приветствовали Вальдайя и Великие Матери нескольких знатных семей, но Дала уже этого не слышала. Как и всегда, разговор с его участием быстро сошёл на нет, и элита Орхуса заняла свои места среди окружавших её статуй старых богов.

Дала подумывала обратиться к людям, но сегодня день принадлежал не ей. Сегодня праздновали триумф Айдэна, а также Вальдайи. Величайшая из семей пепла станет первой семьёй – теперь официально. Именно им должно говорить, ведь это они владели землёй и избрали вождя. Племянница Вальды, теперь уже сама старуха, прошла в центр круга и встала на камень.

– Какие слова подойдут сему могучему собранию? – пожала она плечами так, будто этого было достаточно. – Сёстры, вожди, сыны Имлера – в поддержку великого путешествия в Новый Мир мы, матроны и матери, постановили, что вся благодатная земля в стране пепла должна принадлежать одному племени. Потому у него должна быть и Первая Матерь – и Великие Матроны сделали свой выбор. Сие бремя будет нести Саша, дочь Вальдайи.

Присутствовавшие женщины вежливо похлопали, мужчины стояли молча.

– Там, где есть Матерь, – продолжала старая матрона, – должен быть и Отец. Сегодня мы собрались, чтобы узреть, как Саша, дочь Вальдайи, изберёт себе сожителя, который засеет её чрево, будет защищать её детей и вспахивать её поля.

И это тоже было лишь церемонией. Седовласая Саша пережила более сорока зим, родила десятерых детей и жила с могущественным вождём как с партнёром. Она прошла к камню и поклонилась собранию.

– Благодарю вас, сёстры. Но как видите вы, я стара, и чрево моё почти иссохло. Я предлагаю это право своей дочери, Мише, что юна и сильна. У неё хватит сил возглавить мой род, прислушиваясь к советам старших.

Из рядов Вальдайи поднялась смуглая и темноволосая красавица, одетая в ныне модное сочетание сукна и цветных островных шелков. Она поклонилась своим родичам и собранию, а затем перевела внимание на Айдэна.

– Много достойных мужчин стоят предо мной, – произнесла она сильным голосом. – Но я выбираю Айдэна из Хусавика. Если, конечно, у него хватит сил защитить мой род и мою землю.

Айдэн шагнул вперёд, и мужчины, наконец, одобрительно взревели.

– Это честь для меня, госпожа. Но своё слово должны сказать мужчины. Ведь именно сыны Имлера вспахивают и защищают земли своих сородичей. – Он повернулся к мужской части круга и прошёлся взглядом от моря до железного моста. – Ежели кто не желает служить мне или считает себя более достойным, пусть сообщит о том немедля. Здесь, в присутствии богов, мы увидим, кому благоволит Вол.

Дала едва не фыркнула в наступившей тишине. О доблести Айдэна ходили легенды, даже несмотря на его возраст. В рунных доспехах и обвешанный рунными клинками он выглядел словно древо на весеннем фестивале. Ни один человек в здравом уме не стал бы бросать ему вызов.

И всё же, согласно обычаю, они ждали ровно столько, чтобы это не выглядело нелепо. Миша улыбнулась и шагнула к Айдэну, подняв руку.

– В таком случае…

– Я бросаю вызов.

Хриплый голос раздался из-за спин величайших вождей, и все собравшиеся стали выискивать храбреца. Люди расступились, расчищая дорогу, и уставились на вышедшего из толпы мужчину в одежде, что больше напоминала грязное тряпьё, с неопрятной бородой и тёмными лохматыми волосами.

Сердце Далы совершило множество бешеных ударов, прежде чем она нашла в себе силы признать в нём Бирмуна.

Это знание не добавило ей спокойствия. До сего момента она даже не знала, жив ли её бывший любовник; знала только, что теперь он на самом деле стал пьяницей. В прошлые годы его замечали шатающимся по Орхусу, и обычно он безмолвствовал, но иногда сшибался с лавочниками и даже воинами.

Пару раз она пыталась к нему зайти, и оба раза получала неласковый и навязчивый приём. Он желал её в своей постели, а потом, когда немного остывал, хотел, чтобы они жили вместе и завели детей. В конце концов она стала держаться от него подальше, надеясь, что он её забудет и найдёт другую женщину. Похоже, этого не случилось.

Толпа, казалось, была слишком удивлена, чтобы над ним насмехаться или его поддерживать. Люди в изумлении наблюдали за тем, как он входит в круг статуй.

– Я всё ещё вождь, верно? – пробормотал он, подмечая настроение. – Я вызываю тебя на бой, пёс с Юга, – он ткнул в Айдэна. – Я не боюсь ни тебя, ни твоих… баб.

Вальдайя начинали сердиться. Многих могущественных вождей, а также их женщин и сыновей ситуация скорее забавляла; иные не выдавали своих эмоций. Айдэн не выглядел ни смущённым, ни раздражённым. Он смотрел на Бирмуна чуть ли не с жалостью.

– Ты пьян, брат. В прошлом ты славно служил богам. Твоё убийство не принесёт мне чести. Иди отдохни.

– Не смей насмехаться надо мной, высокомерный кусок дерьма. – Бирмун пошарил грязными руками под одеждой и вытащил продолговатый предмет, завёрнутый в тряпки. Затем извлёк его из ножен, что из-за размеров оного казалось почти невозможной задачей: это был покрытый рунами меч. – Я – вождь «ночных людей»! – крикнул Бирмун. – Глас Божий сам вручил мне этот клинок. Кто-то станет это отрицать?

Айдэн смотрел на знаменитый меч почти с благоговением.

– Нет, Бирмун. Ты удостоился чести. Ты – человек дела.

Бирмун, казалось, был удивлён тому, что его так быстро приняли. Он чуть не упал, когда повернулся, чтобы продемонстрировать толпе безупречный меч.

– У меня столько же прав, сколько и у любого другого мужчины, – воскликнул он. – И я не принимаю Первого Вождя, назначенного женщинами, того, кто не заслужил своё место кровью. – Он посмотрел на Айдэна так, словно нанёс тому сокрушительный удар, и ухмыльнулся, подавшись вперёд. – Скажи мне, великий вождь Хусавика. Так ты завоёвываешь свою славу? Тебе её вручают?