Эхо Антеора

– О, случилось. Поистине случилось, – выразительно повторила шаотка, давая понять, что речь о чем-то грандиозном, хоть и неясно было, о хорошем или о плохом.

Она спешилась и отпустила медведя бродить по двору. Скинула туфли и прошла босиком по лужайке, чтобы устало опуститься на старые веревочные качели.

– Когда я приехала в ОРП на встречу с Вальтером, там все буквально на ушах стояли. Ведь незадолго до этого произошло новое явление Оракула. И он… объявился прямо во внутреннем дворике ордена, представляешь?

– Он произнес новое пророчество?!

Вместо ответа Вивис порылась в сумке и протянула Лу лист бумаги со свежим оттиском. Трясущейся рукой подняв фонарь, девчонка прочла:

Войне положит конец седьмая из выживших орфов, рожденная в ином мире шестиокой, шестидланной и шестикрылой.

Лу округлила глаза, безвольно роняя руки вдоль туловища. Пересохшие от волнения губы беззвучно зашевелились. Второй раз за ночь с ней случалось что-то настолько невероятное, что она с трудом могла в это поверить.

Пророчество подтверждало, что демон не обманул. Седьмой ангел действительно существовала. Более того… она и правда сделает то, что должна, и положит конец войне.

А это значит… это значит, что и Лу неизбежно выполнит свою часть сделки.

– Гармония… Что с тобой? – насторожилась Вивис, забирая фонарь из рук подопечной, чтобы осветить ее лицо.

– Ничего, – та поспешила отступить в тень. – Просто… это так неожиданно. Но я рада. Я так рада, ведь это значит, что надежда не потеряна, правда?

Улыбка, которую она постаралась из себя выдавить, вышла настолько жалкой, что Вивис лишь сильнее нахмурила брови.

– Тебя всю колотит.

– Все в порядке. Это из-за спиртного…

– Нет. Ты явно не в себе. И… фамильное кольцо, которое еще недавно было на твоем пальце, исчезло. Думала, я не замечу? – она поднялась и протянула к ней руку, но Лу отшатнулась. – Скажи мне, что происходит. Только умоляю… Если мы все для тебя что-то значим, если я для тебя что-то значу, умоляю, не лги.

Редко когда ее голос звучал столь проникновенно, взывая к самому сердцу, переполненному горем сердцу ее подопечной. С момента ухода демона Лу собирала в себе мужество по крупицам, но теперь оно рассыпалось и превратилось в прах. Планировавшая солгать и усыпить бдительность шаотки, чтобы дождаться, пока она уснет, и сбежать из дома, девчонка вдруг ясно и отчетливо поняла, что не сможет так поступить.

– Я заключила сделку с демоном, – сдавленно призналась она, боясь взглянуть Вивис в глаза. – Он тоже рассказал мне о седьмом ангеле. Он также сказал, что ее силы скованы, но обещал снять с нее чары, чтобы она смогла остановить Иглу.

– И что ты пообещала ему взамен? – прошептала женщина.

– Уйти. Он сказал, я должна вернуться в свой мир. Как только я это сделаю, демон выполнит свою часть сделки.

Она наконец решилась поднять глаза и увидела, что взгляд Вивис устремлен не на нее, а на белый диск луны, что величественно раскинулся на густой черноте безоблачного магматийского неба с вкраплениями сияющих точек звезд. Щеки женщины блестели от слез, как и в тот раз, когда она узнала о случившемся с Лу на Графитовой заводи. И, как и в тот раз, девчонка сквозь пелену собственных эмоций ощутила укор совести, безмерно тронутая ее проявлением чувств.

Почему Вивис плачет? Она должна быть только рада избавиться от такой непутевой подопечной, как Лу.

– Сущая ерунда за столь щедрое одолжение, правда же? – вновь улыбнулась Лу уже спокойней, не зная, кого пытается утешить – ее или себя. – Я готовилась к тому, что меня ждут пытки и унижения, а это… Пф. А чертовы гадальные камни были правы, провались они пропадом. Да, я знаю, что проходить через Распутье можно лишь дважды, и что я не смогу вернуться… Но разве это важно, если это поможет Хартису и вам всем?

– Не волнуйся. Я не стану тебя останавливать, – неожиданно сказала женщина. Она утерла слезы и тоже ответила ей улыбкой, печальной, но безгранично теплой. – И все же, прежде чем ты уйдешь, давай поболтаем… в последний раз. В конце концов, я задолжала тебе историю.

Она повесила фонарь на ветку, вернулась на качели и устроилась сбоку на их широком сидении, похлопав по свободному месту возле себя. Несколько удивленная, Лу послушно примостилась рядом, заставив старый дуб испустить тихий недовольный вздох.

– «Шестидланная и шестикрылая», – протянула Вивис задумчиво, забирая из рук Лу бумагу с оттиском, которую та продолжала безотчетно мять в своих руках. – Орфа с шестью руками и шестью крыльями. Тебе это никого не напоминает? – Она отвесила паузу, предоставляя девчонке возможность вспомнить. – Очень похоже на ангела, которая являлась Хартису и подарила ему камни, да?

Лу до боли впилась пальцами в веревку качелей, шокированная этим осознанием до глубины души. Так значит, та ангел выжила… Возможно, Хартис вновь повстречается с ней, когда война закончится. Пускай господин говорил, что больше не заинтересован в ангеле, он наверняка изменит свою позицию, когда перестанет быть обременен отношениями с предательницей, нарушившей клятву, бросившей кольцо и сбежавшей в свой мир.

– Все это время я скептически относилась к гадальным камням, но пожалуй, мне следует признать, что они нечто большее, чем просто занятная игрушка, – тем временем продолжала женщина. – Хартис упоминал о предыдущем предсказании, которое получил перед тем, что было о твоем уходе в другой мир?

– Не помню, – бесцветно отозвалась Лу. Вивис дотронулась до ее плеча, желая отвлечь от бессильных терзаний ревности.

– Я расспросила его об этом. Там выпали два глифа. По их значению и расположению они трактуются как «сила» и «оковы». Из-за того, что Харт запретил тебе выходить из дома, он счел, что это означает «сильная скованность». Но я склоняюсь к мнению, что он все перепутал и переставил слова местами. На самом деле это трактуется как «скованная сила». Догадываешься, что это значит?

– Нет, – отрывисто бросила Лу, взвинченная, едва удерживая себя в руках. Это был последний их разговор, и что они обсуждали? Проклятые камни, которые она продолжала ненавидеть, пускай те когда-то помогли им с Хартисом сделать шаг навстречу друг другу? Зачем камни вообще сделали это, если однажды им двоим было суждено стать навеки разлученными?

– Мы с Вальтером начали подозревать еще после эпизода с Аргосом, – сообщила Вивис, уставившись перед собой в ночь и начав плавно раскачивать качели. Перемена темы невольно заставила девчонку прислушаться к ее словам. – Но мы не знали, как поступить. Боялись, что если скажем тебе, ты наломаешь дров. Но теперь, похоже, уже поздно… Ты ведь помнишь, что у орфов есть шесть даров? В твоем случае они были скованы, но иногда прорывались наружу. Они проявляли себя, все шесть, один за другим. Помнишь, ты упала в бассейн? Мы решили, что у тебя лунатизм. Но это не так. Ты говорила, что тебе снятся химеры, и потом ты сама становишься одной из них. Однажды во сне это с тобой и случилось. Благодаря дару Оборотня ты действительно обратилась в химеру. Будучи в призрачной форме, ты провалилась на нижний этаж и оказалась в бассейне, а потом вернула человеческий облик. Именно поэтому Бха-Ти не проснулась, когда ты там очутилась. Да и сама ты все еще спала, хотя оказалась на дне, и чувствовала себя комфортно… потому что дышала под водой, благодаря дару Русалки. Однако, проснувшись, запаниковала и стала захлебываться. Бха-Ти тогда еще заметила, что твои пальцы сморщились, как будто ты долго пробыла в воде. Твои предчувствия беды… очевидно, это дар Шамана – даже Вальтер отметил это, когда ты с ним поделилась, не так ли? Далее – Аргос. Единственный в мире случай, когда пустой ненадолго пришел в себя. Но это было вовсе не загадочное стечение обстоятельств, как все думают. Это была ты. Ты узнала о смерти любимого, и из-за всплеска эмоций твой дар Дракона прорвался наружу, такой сильный, что смог ненадолго исцелить Аргоса и привести его в чувства.

…В кустах с белыми цветами мелькали зеленоватые огоньки светляков. Теплый воздух, величественное небо, аккуратные клумбы, уютно освещенный фонариком пятачок земли, старые качели… И контрастирующий со всем этим голос, уверенный и бесстрастный, что чеканил неподдающиеся осознанию откровения. Все это было настолько нереально, что Лу на время позабыла о том, что ей предстояло сделать.

– Это полный бред…

– Глиеринанд, – продолжала Вивис неколебимо. – Ты говорила, что элект ундинов пытался утопить тебя, но он не был похож на раздолбая, который не довел бы дело до конца, да? Кажется, все предпочли думать, что тебя кто-то спас, но поверь… если бы ты умерла, даже ангелы не смогли бы возвратить тебя к жизни. Однако наутро ты была жива и целехонька, и все твои раны и даже давние шрамы исчезли… Это именно то, что происходит с нами, шаотами, когда мы перерождаемся благодаря дару Феникса.

– Вы… шутите? – пролепетала она. Плавное покачивание качелей и дикий абсурд из уст женщины, в чьей трезвости ума Лу готова была поклясться, ввергали ее в транс, заставляя терять связь с собственными телом и разумом.

– На этом этапе у нас с Вальтером уже не оставалось сомнений в том, что ты орфа. Но прежде чем мы успели что-то предпринять, ты получила травму и впала в коматоз, и это в какой-то мере поставило нас в тупик. И тогда мы решили, что под предлогом твоего лечения попытаемся найти кого-то, кто поможет тебе выйти из забвения – ведь до сегодняшнего дня мы считали, что ты одна из тех шести ангелов, о которых говорил Джа-Фэ. Мы знали, что если это удастся, ты мгновенно регенерируешь благодаря дару Вампира и очнешься. И это произошло, хотя и не так скоро, как мы рассчитывали. Услышав из твоих уст про «фиолетовые потоки», я получила очередное подтверждение тому, что ты использовала дар – если постараешься, возможно, ты вспомнишь и другие цвета: красный, когда переродилась; зеленый, когда превратилась в химеру; оранжевый, когда привела Аргоса в чувства… Песок, который тебя мучает… Полагаю, это и есть скованная сила, которая пытается вырваться наружу. Мы не могли быть уверены, что именно действия Аннелизы пробудили ее, однако знахарка действительно многое знала, в том числе и об ангелах. Мы рассказали ей правду с тем, чтобы она продолжала сеансы в попытках раскрыть твою силу. Ха, Харт еще удивлялся, что ты выжила три месяца на Распутье без еды и воды… Иногда он бывает таким тугодумом. Его не смутило даже то, что ты смогла сжечь его гадальные камни. Он же элект и прекрасно должен знать, что простому человеку, даже при наличии истока, не под силу уничтожить чаройт.

– Вы ведь понимаете, – силясь вырваться из плена этих абсурдных заключений, Лу возмущенно затормозила качели, – что я никак не могу быть тем ангелом, которая подарила ему камни? Когда они встретились, мне было восемь!

– Могу предположить, что это был кто-то из твоих родственников, поэтому внешне вы схожи. Когда сегодня ты рассказала о матери, о том, что родилась не такой, как все, и что она заключила сделку с демоном, чтобы скрыть твой истинный облик, я поняла, что мы были не совсем правы. Ты не одна из шести ангелов, а другая… Седьмая. Я не могу сказать наверняка, что именно произошло с твоей мамой, как она очутилась в Аверсайде и связана ли с кем-то из тех шести ангелов под забвением. Однако из твоего рассказа можно сделать вывод, что она жила там в человеческом обличье, но когда у нее появилось дитя, необычная внешность выдала в нем орфа. Если верить легендам, даже в Реверсайде орфов сначала восприняли в штыки; ничего удивительного, что люди в твоем мире отреагировали так же. Поэтому твоя мама и заключила контракт с демоном, чтобы защитить тебя. Но демон не просто изменил твой облик; он полностью обратил тебя в человека, сковав твои силы настолько крепко, что никто не мог даже заподозрить об их существовании… Я уехала, чтобы обсудить эти умозаключения с Вальтом, а он рассказал мне о новом пророчестве. Тогда картинка окончательно сложилась.

– Это бред, Вивис. Вы правда думаете, что я в это поверю?

– Твое отрицание – защитная реакция. Но я знаю… Глубоко внутри ты понимаешь, что все это правда. В конечном счете, разгадка все это время была у тебя под носом. – Она взялась за жетон на груди Лу. – Ты сказала, что в маминой песне было это название, и потому попросила указать его на токене. Наверное, ты была слишком мала и запомнила его не совсем точно, поэтому все это время думала, что там пелось об Антеоре. Но если ты постараешься как следует вспомнить, то поймешь, что мама пела не об Антеоре… а об Онде-Орфе, не так ли?

Бормоча что-то невразумительное, с мокрыми от слез глазами Лу отчаянно замотала головой, по-прежнему отказываясь в это верить, и тогда Вивис осторожно обхватила руками ее лицо, вынуждая остановиться и взглянуть на нее.

– Онде-Орф – это не место. Это твое племя. Песок в твоих костях – огромная сила, что была заточена годы назад. Ты ангел, орфа, единственная, в чьей власти остановить химер. И демон знал это, как знал и то, что если выложит тебе все начистоту, ты не поверишь ему, как не веришь сейчас и мне. Именно поэтому он сформулировал сделку таким образом. Распутье устроено так, что в первый раз ты попадаешь из него в чужой мир, а потом возвращаешься в свой. Но Аверсайд – не твой мир. Твой мир – Эден. И именно туда направляет тебя демон. Туда, где находится Игла.

Медленно поднявшись, Вивис сделала несколько шагов к дому. Она воздела руку и произвела несколько движений, чтобы снять часть барьера на втором этаже и открыть окно комнаты, которая когда-то принадлежала ее сыну, а затем – подопечной. Ненадолго прикрыв глаза, поводила пальцами в воздухе, словно пыталась нашарить что-то. Вскоре искомый предмет выскользнул в оконный проем и прилетел ей на ладонь.

– Когда я вчера узнала от Харта о новом предсказании гадальных камней, то поняла, что медлить больше нельзя, – тихо сказала шаотка девчонке, которая словно во сне приблизилась к ней. – Потому и пообещала рассказать тебе все сегодня утром. Вальт тоже собирался приехать. Мы с ним накидали вариантов, как действовать дальше, составили список людей, которым можно довериться и привлечь к решению задачи… Но теперь, похоже, это уже не имеет значения. Ты знаешь, я не приемлю все эти фаталистические убеждения… Ох, не верю, что собираюсь сказать это… Но сейчас я отчетливо вижу, что иначе все и не могло сложиться. Каждое явление, каждое событие, что происходили с тобой и вокруг тебя, были предопределены судьбой. Высшие силы вели тебя все это время. И поведут дальше, туда, где ты должна быть… Честно говоря, я и сама с трудом осознаю происходящее. Просто отпустить тебя в никуда кажется мне немыслимым. Как я буду жить с этим? И как буду смотреть в глаза сыну? И все же, я не вправе тебя останавливать… Я не знаю, хочет ли тот демон помочь, или у него есть какие-то скрытые мотивы, но твоя сила также была скована демоном, и никто иной не сможет освободить ее. Я бы хотела подготовить тебя к тому, что ждет впереди, но не могу… Однако я убеждена в том, что пророчества всегда сбываются. И в этот раз пророчество говорит, что ты справишься. – Она вложила кольцо в ладонь Лу, сжала и улыбнулась сквозь слезы. – Можешь не верить в это. Я буду верить за двоих.

Лу брела по безлюдной ночной тропе, углубляясь в тихий и глухой сквер на окраине нижнего города и вспоминая то далекое утро в Кауре, когда проснулась свободной, а не рабыней. Вспоминала, как не знала, что делать и куда податься, страшилась принимать решения и держать за них ответ… Теперь те переживания казались ей такими глупыми, детскими.

Она до сих пор верила, что уплаченная демону цена была единственным вкладом, который она могла внести в спасение близких и всего остального Реверсайда. Но Вивис, что проводила подопечную до входа в сквер и одиноко осталась глядеть ей вслед за высокой оградой, считала иначе. По крайней мере, в одном помощь шаотки была неоспорима: прежде девчонка не ведала, как отыскать в себе желание покинуть этот мир, но теперь ступить в заветную завесу тумана ей помогло… любопытство.

Ведь Лу стало интересно, кто же из них двоих прав.

Часть IV. Ангел свободы

18 Долина

В высокое приоткрытое окно брезжит дневной свет и доносится жизнерадостный щебет птиц. Проснувшись, Лу садится в своей постели, потягивается и лениво чешется. Солнечные зайчики играют в зеленых интерьерах спальни, теплый ветерок колышет гобелен с медведями на стене.

Ну и напилась же она вчера! Лу морщит лоб, пытаясь вспомнить, что ей снилось, и ее взгляд натыкается на блюдце с потемневшими за ночь яблочными дольками и прислоненную к нему длинную вилку. Точно… Ну надо же! Девчонка откидывает одеяло и вскакивает на ноги, потому как ей не терпится рассказать обо всем Вивис.

Она сбегает вниз по винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступени, толкает входную дверь. На улице темно, но свет одинокого фонаря на старом дубе освещает веревочные качели, на которых медленно качается шаотка.

– Вивис, вы не поверите. Мне такое приснилось! Будто бы ко мне пришел демон, представляете? Он выглядел, как такой старый-престарый дедушка, возник в красном круге со звездой и заставил меня уйти в свой мир. А вы вдруг ни с того ни с сего начали мне внушать, будто я ангел!

– Все это очень интересно, – улыбается женщина, качая головой. – Но тебе надо проснуться.

С этими словами она наотмашь бьет Лу по лицу.

Девчонке не остается иного выбора, кроме как проснуться.

Сон такой реалистичный, что щека будто бы до сих пор пылает. Лу обиженно потирает ее, обводя взглядом господскую спальню – балдахин над кроватью, расшитые подушки, пиалы с благовониями от насекомых, запылившийся ковер. На хозяйском сундуке со странными вещицами стоит горшочек, из которого соблазнительно выглядывают кусочки зефира. Деревянная статуэтка в углу, по обыкновению, закидана ворохом одежды, из-под которого торчит лишь резной медвежий нос.

Лу наспех одевается и спускается вниз, ныряя в шторы из нитей с бусинами. Над дверью звякает колокольчик – заросший торговец в бесформенных одеяниях как раз провожает клиентов с покупками. Повернувшись, он с улыбкой вздергивает бровь:

– Что случилось, лучик мой?

– Хартис, ты не поверишь, мне такой сон приснился, – взахлеб тараторит девчонка, утягивая его в прилегающий коридорчик. – Длиной в целую жизнь, не меньше! Там был волшебный мир, про который ты рассказывал, ангелы и демоны. Там шла война с химерами. Ты побрил бороду и похудел, а еще ходил в доспехах…

– Так ты хочешь, чтобы я побрился и похудел? – лукаво отвечает Хартис, прижимая ее к стене и волнующе скользя руками по талии. – Просто скажи об этом прямо, ни к чему придумывать небылицы.

– Но мне и правда приснился очень странный сон, говорю же! Я жила в твоей старой комнате, с деревьями на стенах и кучей медведей, и работала в госпитале. А твоя мама меня учила, и еще помогла вступить в орден, где все разгадывали пророчества…

– Звучит, как очень захватывающая история, которую я бы так хотел услышать, – Хартис гладит ее по щеке, качая головой. – Но, к сожалению, не могу.

– Почему? – удивляется Лу.

– Тебе надо проснуться.

Еще одна пощечина заставляет ее открыть глаза в затхлом сумраке тесной чердачной комнатки. Позади крохотного пыльного окошка сгущается тьма, и каморку освещает лишь тонкая березовая лучина. При ее неровном свете мать горбится в углу над вышивкой, мерно накладывая на полотно ровные стежки. Щеки горят сильно-сильно, и девочка начинает хныкать.

– Ну что такое, моя лунная розочка? – нежно шепчет мама, откладывает пяльцы и подходит к ней. – Кошмар приснился?

Ее дочь морщит носик и кивает, и тогда она целует маленькие ладошки и крепко прижимает ребенка к себе.

– Я очень люблю тебя, Луро. Помни это всегда… И прости, – словно крохотные бриллианты, слезы срываются с пушистых светлых ресниц и сверкают в бесконечно прекрасном полете, когда она замахивается рукой, – но тебе надо проснуться.

– Ну давай же, просыпайся, – повторял басовитый пожилой голос с недовольным нетерпением.

Последовал еще один шлепок по щеке. Ощущения становились реальнее. Лу поняла это по звукам природы, которые стал различать ее слух, по журчанию воды, по тихому шелесту травы и деревьев. Но когда по аналогии с пробуждением в военном лагере она попыталась распахнуть глаза, то вдруг осознала, что понятия не имеет, как это делается.

Не то чтобы она не могла… В том смысле, что не имелось никаких посторонних преград, чтобы сделать это – глаза не были завязаны, веки не опухли. Просто ее разум не ведал, как их открыть.

Лу также не смогла пошевелить руками, и это окончательно ввергло ее в панику. Нижняя половина тела, кажется, была в порядке, но с верхней что-то явно приключилось. Сердце колотилось, как бешеное. Лу заставила себя успокоиться, дышать размеренно, считая секунды между вдохами и выдохами. Во-первых, успокоила она себя, сердце бьется, а значит она жива. Во-вторых, с дыханием и слухом тоже все в норме. В-третьих, кажется, она может пошевелить ногой, а это уже прогресс…

Вдруг она почувствовала приближение приступа и крепко стиснула зубы. Но неожиданно песок, который задвигался в ее костях, не причинил никакой боли. Он стал свободно курсировать по скелету и вскоре растворился, словно сахар в чае. Могло показаться, что он исчез, но Лу поняла, что просто свыклась с этим ощущением, и поразилась, насколько легко ей это далось.

Так. Открыть глаза. Это тоже должно быть легко, верно? Лу решила начать с малого и открыть один. У нее получилось. Какое счастье, подумала девчонка и открыла второй глаз.

А потом еще один. И еще. И еще пару.

Ей стало дурно. Представшая перед ней картинка – знакомая морщинистая физиономия демона с рубиновым взором на фоне безмятежного лазурного неба, обрамленного зеленой листвой, – троилась. Лу попыталась поднести руку к лицу, и вроде бы у нее это вышло, но каким-то образом рука осталась лежать на чем-то мягком. Как это работало?

В голове звенело от тошноты. Изнутри поднимались мучительные спазмы. Наверное, Лу бы вырвало, но в ее желудке уже множество дней не было ни крошки. Дрожа всем телом, она вновь закрыла глаза… все глаза, мечтая очнуться от этого кошмара.

– Жалкое зрелище, – заключил старик. – Хотел бы я понянькаться с тобой, да не могу. Каждый мой чих строго регламентирован контрактами. Я вернул тебе истинный облик, и наша сделка выполнена, поэтому Ад зовет меня назад, в свои чудесные объятия. Оставаясь здесь дольше, я испытываю недюжинные страдания. Надеюсь, ты ценишь все, что делает для тебя милостивый мессер. – Глядя на то, как Лу безуспешно пытается перевернуться на бок, демон усмехнулся. – Тяжелый случай. Можешь, конечно, и дальше тут прохлаждаться, пока людишки в Реверсайде умирают… или возьмешься уже за дело, заноза? Пока ты лежала в отрубе, я тут немного осмотрелся. – Он беспокойно побарабанил по набалдашнику своей трости, окидывая алым взглядом окружающее пространство. – Эти монстры, кажется, начали с Эдена – разорили все, камня на камне не оставили. Но сейчас, на твое счастье, их в округе не видно – должно быть, сочатся прямиком в трансмост.

Картинка перед глазами продолжала троиться, но даже так Лу, стоило ей наконец принять полусидячее положение, смогла разглядеть нечто ужасающее. Верхняя часть ее хитона была порвана с боков, и, хотя девчонка опиралась на локти, еще две пары лишних рук свободно лежали вдоль ее туловища на белой подстилке из перьев. Начиная с росшей из плеч верхней пары, они располагались друг под другом и, хотя выглядели на удивление пропорционально, эта очевидная патология заставила Лу содрогнуться от омерзения. Возникало лишь одно желание, назойливо пульсирующее в голове – поскорее разжиться чем-нибудь острым, чтобы отсечь все лишнее. Не в силах мириться с происходящим, Лу запрокинула лицо к небу и глухо застонала.

– Эй, отрыжка орфов, – демон наградил ее еще одной оплеухой, но уже не для того, чтобы пробудить, а чтобы привести в себя. – Ты вообще хоть слово понимаешь из того, что я тут толкую?

Лу ощутила острую необходимость собраться во всех возможных смыслах этого слова: с силами, с мыслями, с духом. Память возвращалась, причем значительно быстрее, чем тогда в лагере; девчонка вспомнила, как сжала в ладони помолвочное кольцо, стоя в последний раз во дворе особняка на Бамбуковой аллее, и как позже по настоянию Вивис вернула его на палец. Интересно, оно все еще там? А если да… то на какой из рук?

Нежелание смотреть на собственные избыточные конечности пересиливало любое любопытство. Да и сейчас это было не важно. Главное – Лу вспомнила, почему она здесь. Ради Хартиса. И ради него она должна продолжать бороться. Для начала, похоже, ей следовало принять то, что Вивис была во всем права.

– Игла… – прохрипела она, обращаясь к недовольно ворчавшему под нос старику, который высматривал что-то вдали. – Она здесь?..

– А ты что, не чувствуешь? – вновь присел на корточки мессер, перекашивая морщинистое лицо в удивленно-презрительной гримасе, и в очередной раз повторил: – Н-да, тяжелый случай. Она в Долине Истин, в трех квадратах отсюда, – он неопределенно махнул куда-то в сторону. – Вообще говоря, этот мир пространственно зациклен, так что куда бы ты ни пошла, рано или поздно на нее наткнешься. Уж поверь, ее не проглядишь… Если, конечно, ты сможешь хотя бы встать и посмотреть. Эй, возьми уже себя в руки – во все свои руки, черт подери. Не заставляй меня думать, что всему Реверсайду крышка из-за тебя.