скачать книгу бесплатно
Эмили качает головой, и что-то в ее лице меняется, словно она думает о чем-то, о чем не хочет, или, возможно, просто придумывает новое оскорбление.
– Возможно, тебе нужно просто лучше понять его.
Если бы я не был собеседником в разговоре с ней, Эмили могла бы заворожить. Она не думает и совсем не осознает, когда ведет себя как стерва.
– Я понимаю его. Я провел каждый день последних шести лет с ним.
Вот только это неправда. Даже после всех этих лет я не могу понять его.
Эмили поднимает руки.
– Ладно, успокойся. Черт, а у тебя и правда проблемы с гневом, да?
Я удивляюсь, понимая, что смеюсь.
– Просто ты продолжаешь нападать на меня. Я постоянно чувствую необходимость защищаться.
– Я просто пыталась помочь. Если бы ты понял, что провоцирует такое поведение, возможно, оно бы так тебя не раздражало. Это просто совет.
– Возможно. Что делает тебя экспертом, кстати? Ты учишься на детского психолога?
– Я не считаю себя экспертом. Просто такой бред говорят психологи. Мне это не помогло, но, может, тебе поможет.
Она начинает рыться в сумке, доставая что-то и кидая на пол, пытаясь дотянуться до того, что ищет. Мне хочется спросить, зачем она ходила к психологу, но уверен, что она грубо отреагирует на мой вопрос. Она готова копаться в моей личной жизни и рвать меня на куски, но, наверное, земля разверзнется, если я поступлю так же. Эмили достает со дна сумки фотоаппарат и жвачку.
– Неплохая штука, – это Canon 5D Mark III. Я всегда мечтал о таком фотоаппарате, но у меня не было таланта, чтобы оправдать такую покупку. Мне стыдно от такой мысли, но я не ожидал, что у нее может быть подобный фотоаппарат.
– Ага, он неплохой, – она убирает вещи обратно в сумку и запихивает ее под стол.
– Неплохой? Ты профессиональный фотограф?
Эмили качает головой.
– Я немного занималась семейными фотографиями, но недолго. Это был подарок.
– Вау, весьма дорогой подарок.
– Он вроде как подержанный. Друг купил новый, так что этот отдал мне.
– Ну, я точно тот вариант, когда «техника есть, а умений нет». У меня есть 6D и множество линз, но у меня плохо получается. Я купил их, когда родился Элфи, но все еще не научился хорошо фотографировать.
– Понятно. Теперь все ясно, – Эмили разворачивает жвачку и закидывает себе в рот. – Меня пугало то, как ты смотрел на мои личные вещи.
Я улыбаюсь.
– Не волнуйся. Ты не настолько невезучая, чтобы оказаться рядом с человеком, бьющим жену, да еще и вором.
Эмили краснеет – крошечный проблеск человечности под колючками.
– Так почему ты в действительности здесь? Жена прислала тебя сюда по какой-то причине?
Я подумываю солгать, но не вижу в этом смысла.
– Я подрался с родителями у школьных ворот.
Не стоило толкать Мэтта. Я не горжусь своим поступком. Но мой внутренний подросток немного горд. В молодости я никогда не был «радикалом», готовым ввязаться в драку. Я понимаю, что это был не лучший вариант. Он просто стоял на детской площадке весь такой высокомерный со своим маленьким идеальным сыном Джорджем. Этот ребенок всегда будет занимать первое место в спортивных играх и получать награды лучшего игрока футбольного клуба неделя за неделей. И каждый день мне нужно подавлять сильное желание ударить Мэтта. Поэтому, когда он начал наезжать на меня, потому что Элфи якобы толкнул Джорджа, я съехал с катушек.
– Из-за чего?
– Не из-за чего, – качаю головой. – Это было глупо.
– Но ты собирался разбить ему лицо? Из-за пустяка?
– Я бы не сказал «разбить лицо».
– Давай угадаю, его сын читает лучше твоего.
– Именно. Вот засранец!
Эмили улыбается. В моей голове играют фанфары.
– Он назвал моего сына аутистом.
– А он не такой?
– Нет, не такой.
Мэтт не первым предположил, что с Элфи может быть что-то не так. Мы с Джеммой спорили об этом с его рождения. Ей нужно было найти причину, почему с ним так сложно, какой-то ярлык. Какое-то время я сам над этим задумывался. Но я посмотрел «Слово на А»[7 - Сериал BBC о семье, в которой младшему сыну поставили диагноз «аутизм». (Прим. ред.)], прочитал о разных видах аутизма. Все это не про Элфи. Он не неразговорчивый – он, черт возьми, вообще никогда не затыкается. Он понимает эмоции. Смотрит в глаза, улыбается, отвечает, взаимодействует. К тому же не хочу, чтобы на моего сына вешали ярлык, с ним постоянно ходил учебный ассистент, приклеившийся к нему как этикетка на лбу с надписью «чудак». Я достаточно долго проработал в сфере образования, чтобы понимать, что люди считают это отмазкой. О, он не проказливый. Просто у него синдром дефицита внимания и гиперактивности. Посадите его на риталин, и он станет идеальным учеником. И я также видел осуждение. Учителя шепчутся «этот аутист», притворно сочувствуя, словно у ребенка чума.
Но в конце концов я сдался под напором Джеммы и, когда Элфи исполнилось три, согласился отвести его к доктору. Все еще помню лицо врача, когда Джемма объяснила «трудности». Ему все время все нужно контролировать.
После этого Джемма перестала винить мир и стала винить меня. Учитывая, что Элфи в первую очередь занимался я, значит, и виноват я. Иногда я не ставил границ. В другие дни я был слишком строг. Нужно было его лучше социализировать, меньше стимулировать. Хотя сами детали моих неудач варьировались, конечная правда оставалась неизменной: я испортил нашего сына. Кто знает? Может, она и права.
Мои мысли прерывает резкий звон треугольника.
Сэм оглядывает всех, сидящих в кругу.
– Так кто хочет поделиться своей проблемой с нами сегодня?
Женщина с противоположной стороны круга поднимает руку. Кажется, ее зовут Шэрон. На ней черные синтетические брюки, отчего ее ноги похожи на толстые сосиски, а каблуки туфель чересчур высокие, что, наверное, является опасностью для здоровья.
– Шэрон, спасибо.
Еще один бесполезный навык, полученный в сфере обучения, – способность запоминать имена.
– У меня все еще проблемы с дочерью. Эта неделя уже перебор. Видимо, теперь я не только виновата в том, что она не может удержаться на работе, но я также причина, по которой ее бросил парень на седьмом месяце беременности, – Шэрон закатывает глаза, словно такого бреда она еще никогда не слышала. – Я не утверждаю, что была идеальной мамой, но она не может всю жизнь винить меня за свои ошибки.
Судя по выражению лица Сэма, он провел бесчисленное количество занятий, выслушивая сагу о Шэрон и ее дочери.
– Так ты смогла ответить на ее слова без агрессии?
– Я перестала с ней видеться. Убрала этот негатив. Теперь я чувствую себя лучше.
Эмили фыркает, и все в комнате поворачиваются к ней, предвкушая склоку.
Шэрон наклоняется вперед, упираясь руками в колени.
– О, у тебя, судя по всему, другое мнение на этот счет?
Эмили смотрит на Шэрон, но не отвечает.
– Ты можешь предложить другую стратегию, Эмили? – спрашивает Сэм, умоляя ее взглядом.
Эмили вычищает грязь из-под ногтя.
– Просто я не считаю, что нужно выбрасывать кого-то из своей жизни просто потому, что они заставляют тебя понять, как ты напортачил. Возможно, вы и есть причина ее неудавшейся жизни. Разве не стоит попытаться помочь, а не просто притворяться, что это не ваша вина?
Такое впечатление, что все мышцы Шэрон натянул какой-то невидимый кукловод.
– И это говоришь ты? Ты даже не можешь признать, что у тебя проблема.
– Потому что ее нет.
Шэрон ищет поддержки у других.
– Понимаете, о чем я?
– Ладно, спасибо, что рассказала, Шэрон. А насчет твоего совета, Эмили, – Сэм улыбается отрепетированной улыбкой. – Я бы попросил вас обеих не забывать наши основные правила. Они висят над столом закусок, если хотите освежить их в памяти. Обоюдное уважение чужих взглядов – самое важное в этой группе.
Эмили и Шэрон обе кивают, но они похожи на двух боксеров, которым сказали поприветствовать друг друга, стукнувшись перчатками в начале боя.
– Надеюсь, что вместе мы можем найти способ исправить отношения с твоей дочерью, Шэрон, но ты права, одна из стратегий – убрать определенные триггеры из нашей жизни. И да, иногда это включает и людей, хотя если это наши близкие, очевидно, мы надеемся найти альтернативу. Кто-нибудь придумал другие методы позитивной реакции на триггеры?
Тим поднимает руку.
– Ну, я тут поговорил с Нэтаном, и кажется, мы придумали решение проблемы с собакой.
– Здорово, – Сэм сияет, явно радуясь проблеску позитива. – И какое же?
– Время обнимашек.
Лицо Тима серьезно, как никогда. Уголком глаза я замечаю, что Эмили пытается изо всех сил, как и я, скрыть свое веселье. И впервые с нашей встречи я задаюсь вопросом: не окажемся ли мы в одной команде?
– Возвращаясь домой, я буду уделять Прыгуну пять минут безраздельного внимания, – продолжает Тим, явно довольный собой. – А потом ему придется понять, что мне нужно пространство.
– Гениально, спасибо большое, Тим, и, конечно, Нэтан, за то, что помог добиться позитивного результата. Здорово, парни.
Судя по всему, это будут долгие двенадцать недель.
* * *
Как только я открываю дверь, меня встречает слишком знакомый крик Элфи. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой, мне кажется, что атмосфера становится разряженнее, и я представляю, как замечательно было бы выйти и наполнить легкие холодным осенним воздухом.
Я иду на шум в спальню Элфи.
– Что случилось?
Элфи лежит на кровати, накрыв подушкой голову, и с такой силой пинает стену, что все фигурки лего на полках вибрируют. Джемма сидит на полу, спрятав лицо в руках. Вокруг нее разбросаны фишки «Монополии», бумажные деньги и карточки «Шанса».
– Я сказала ему, что как только ты вернешься домой, мы прогуляемся в дендропарк. С тех пор он так себя и ведет.
Джемма закатывает глаза, и я улыбаюсь. Очень редко мы чувствуем себя сообщниками, и я ценю такие моменты. Были бы они почаще.
– Да ладно, Элфи. Тебе же нравится дендропарк. Мы возьмем твой скутер, и я даже куплю горячий шоколад. Это отличное предложение.
Это фраза Элфи. Прежде чем согласиться на что-либо, он всегда начинает переговоры «вот предложение», словно ведущий какой-то типичной телевикторины. Потом он перечисляет условия, которые нужно соблюсти, прежде чем он сделает то, о чем его попросили.
Элфи снимает подушку с головы, но продолжает бить по стене. Судя по всему, предложенные условия недостаточно хороши, чтобы подписаться под ними.
– Я не пойду.
Я сажусь рядом с ним и держу его за ноги. Он на удивление сильный и легко вырывается, ударяя меня в грудь, отчего мое терпение подходит к концу.
– Слушай, мы идем, и все. У тебя пять минут на то, чтобы натянуть штаны и ботинки, или планшет отправится на чердак.
Элфи снова натягивает подушку на голову.
– Мне все равно. Я не пойду.
Так происходит каждый раз, когда мы предлагаем куда-нибудь сходить, нравится ли ему предложенное место или нет. Просто не понимаю. Мне хочется либо стать затворником, либо покинуть дом навсегда, оставив его там.
– Ладно, давай просто оставим его, – я протягиваю Джемме руку и помогаю ей встать. Элфи кидает в нас подушку, но промахивается.
Потом он начинает плакать по-настоящему. Это уже не ради представления. Сердитые морщинки на его лбу исчезают, губа опускается, и слезы собираются в глазах, а потом струйками стекают по щекам.
– Ты сказала, что мы просто соберем лего и во что-нибудь поиграем. Ты не говорила о том, что придется уйти.
Такое впечатление, что он действительно страдает от физической боли, и если бы это не было настолько абсурдно, я мог бы поверить в то, что выход за пределы дома в действительности причиняет ему боль.
Джемма трет пальцами брови. Наверное, она говорила это уже сотню раз.
– На улице солнечно, поэтому папа позвонил и предложил сходить в дендрарий. Тебе нравится это место.
– Но ты обещала, что мы будем дома весь день. Ты солгала.
Мне кажется, что все мое тело растянули на дыбе и оно вот-вот разорвется на части. Почему все должно быть таким испытанием?
– Она не солгала, Элфи. Мы передумали. А теперь мы пойдем туда и наберем коробку каштанов. Сиди тут один, если хочешь, – я отворачиваюсь к двери.
