скачать книгу бесплатно
– Ваши модные прикиды было бы неплохо дополнить часами, – встревает шатенка, испепеляя взглядом.
– Кара, люди нашего положения не опаздывают, а задерживаются.
– Уверена, Хоуп, в аду для тебя приготовлено местечко. И даже отдельный котел.
– Отлично, хоть где-то я буду один.
Элайза заканчивает разговор и кладет телефон на стол.
– Итан Хоуп и Пенни Прайс, – протягивает она далеко не радостным тоном.
– Элайза, ты, как всегда, неподражаема… – начинает Итан, расплываясь в обворожительной полуулыбке.
– Не думай, что этот прием подействует на меня, Хоуп. Не забывай, кто тебя ему научил.
Улыбка сползает с лица Итана.
– Но попытаться стоило!
– Запомни эту мысль, – говорит Кара. – Используешь как название для автобиографии.
– Вы опаздываете. Снова, – холодный и деловой тон Элайзы заставляет всех заткнуться и уставиться на нее. Опершись ладонями на стол, она стучит кремовыми ноготками по столешнице. Внутри все сводит, я вжимаюсь в кресло.
Стеклянные стены, двери, лестницы, столы – все в этом офисе сделано из стекла. Он – как большой аквариум, где мелкие сошки потакают и прислуживают громадной акуле в страхе, что она их съест, если что-то пойдет не так. Интересно, я тоже рыба? Если да, то какая? А если нет, то как я буду дышать под водой?
– Знаешь, непросто было прорваться через толпу папарацци внизу, – отвечает Итан.
– Конечно, знаю… – Ее рот изгибается в полуухмылке. – Но упоминание в прессе никогда не бывает лишним.
– Кто бы сомневался, – отмечает Итан и поджимает губы.
Я обмякаю в кресле, чуть ли не полностью съезжая под стол.
Да они съедят меня и не подавятся…
– То есть как? – Опираюсь на подлокотники и подвигаюсь к Итану. – Папарацци не сами нас нашли?
– Что?
– Это же их работа: сидеть в засаде часами и ждать знаменитостей…
– Да что ты такое несешь? – У него на лбу появляются глубокие морщины, которые становятся еще глубже, когда он достает из кармана вибрирующий телефон и смотрит на экран.
– Так. – Элайза хлопает в ладоши, привлекая внимание. Итан сбрасывает звонок. – У меня есть две новости. С какой начать?
– С той, которая порадует меня, – отвечает Итан, лениво потирая переносицу, – или хотя бы не сильно расстроит.
– Что ж, тогда начну с главного: контракт на вторую часть «Планеты Красной камелии» подписан. После оглушительного успеха первого фильма ваши гонорары удалось увеличить – внимание! – в два раза. – Она вскидывает руку в воздух и показывает два пальца.
Итан безрадостно, но самодовольно хмыкает.
«Планета Красной камелии»? Обложка с красным цветком туманным воспоминанием проносится перед глазами. Энн…
– Что скажешь, Пенни? – спрашивает Элайза, ожидая, что я награжу ее улыбкой, однако тело и лицо деревенеют, руки с силой вцепляются в подлокотники, да так, что белеют костяшки пальцев.
– В два раза? Это… это много, – лепечу я, пытаясь сглотнуть, но в горло будто засовывают кулак. Я изо всех сил стараюсь не подать виду, что готова рухнуть в обморок.
– Четырнадцать миллионов. Теперь о вас заговорят как о звездах А-класса.
– Миллионов долларов? – переспрашиваю я.
– Нет, фантиков, – отвечает она таким язвительным тоном, что я жалею о том, что спросила. – Конечно же долларов!
Мое тело немеет, застывает и покрывается коркой льда. Виски пульсируют. Я в нескольких секундах от того, чтобы вскочить на столешницу и прокричать: «Что, мать его, тут творится?!»
– Съемки начнутся через два месяца, так что советую держать себя в отличной форме и, что не менее важно, не давать поводов для грязных сплетен.
Она особенно выделяет сочетание «грязные сплетни», свысока глядя на Итана, который уставился на экран вибрирующего телефона. Я привстаю, чтобы увидеть, кто ему названивает, но он тут же выключает мобильный и прячет в карман.
– Каспер и я об этом позаботимся, – обещает Кара, о существовании которой я чуть не забыла.
Что за Каспер? Мозг закипает от незнакомых имен.
– Вы уж постарайтесь. Знаменитость, вываливающаяся пьяной из бара, не лучшая новость для первой полосы газет…
– А вторая новость какая? – перебивает Итан.
– Публика от вас в восторге, – отвечает Кара сухим голосом.
– В восторге? – встревает Элайза. – В восторге она была от победы Ди Каприо на «Оскаре», а вы взорвали умы подростков во всем мире, и не только подростков. Вы что, не следите за новостями? Кара, зачитай заголовки за последнюю неделю.
Кара берет со стола стопку листов толщиной с юбилейный Vogue и размеренно зачитывает, как ингредиенты рецепта:
– Пенни Прайс и Итан Хоуп снялись в рекламе нового аромата Сhanel; Итан Хоуп и Пенни Прайс вернулись из Нью-Йорка в Лос-Анджелес в одном самолете; Пенни Прайс и Итан Хоуп украсили новую обложку V Magazine; Итан Хоуп и Пенни Прайс флиртуют на премьере нового фильма Marvel; Пенни Прайс и Итан Хоуп вместе сходили на тренировку в Беверли-Хиллз… – Она поднимает взгляд. – Другие страницы такие же. Читать все?
– Сходили на тренировку? – лепечу я.
В последний раз я тренировалась, когда мыла раковину в кофейне. Руки болели сильнее, чем от любого новомодного тренажера.
– Сходили на тренировку. Это считается инфоповодом? – Итан усмехается. – СМИ очередной раз оправдывают свое название – Слишком. Много. Информации, – он ненадолго замолкает после каждого слова, расставляя невидимые точки.
– Интересно, конечно, но можно я продолжу? – язвит Элайза, и мы затихаем. – Все хотят такие же отношения, как у вас. Хотят быть вами, а если не удастся, то взглянуть на вас и, если повезет, прикоснуться. Это триумф! Телефон разрывается от предложений. И это сыграет нам на руку, когда выйдет второй фильм. Сборы взлетят до небес.
Предвкушая громкий успех, она потирает руки, словно злодейка из диснеевского мультика. Я невольно кривлюсь, так ужасно это выглядит.
– Не вздумайте ничего натворить, – приказывает она и выставляет палец, указывая поочередно на меня и на Итана. – Продолжайте в том же духе…
Ее прерывает телефонный звонок.
– Да, Крис…
– О чем это она? – шепчу я, обращаясь к Итану, хотя сама не знаю, что имею в виду: съемки в фильме, гонорар в четырнадцать миллионов, наши отношения.
Он накрывает мою руку ладонью.
– От успеха ее заносит, собственно, как и от неудач.
Кара мельком смотрит на наши руки и отводит взгляд.
– Можете идти, – говорит Элайза, прикрыв телефон. – Кара, список дел, живо!
– Давайте обсудим остальные вопросы вне этого кабинета, – просит Кара.
На выходе меня останавливает голос Элайзы:
– Пенни, я знаю, что последнее время тебе было нелегко, но ты слишком усердствуешь со сладким. Я это вижу, и мне это не нравится. И почему ты не накрашена? – возмущается она, но я не успеваю ответить, а она – продолжить допрос, поскольку раздается очередной звонок – на этот раз с макбука, и разговор полностью поглощает ее.
Что она имеет в виду? Я и так стройняшка! И зачем мне макияж с утра пораньше? Пенни и без него выглядит как топ-модель.
– Я выслала вам расписание на эту неделю, – говорит Кара, поспешно шагая на шпильках по коридору вдоль стеклянных дверей, стен и обложек со знаменитостями. – Ознакомьтесь и следуйте ему. Элайза лично его проверила и одобрила, не советую заниматься самодеятельностью.
Итан достает из кармана айфон, глаза бегают по строчкам на экране.
– Съемка для Entertainment Weekly…
– Что?! – переспрашиваю я и бесцеремонно влезаю в телефон.
Вчера перед сном я прижимала номер с Итаном к груди, а теперь буду с ним на обложке? Он морщится и отводит телефон от моего лица.
– Утреннее шоу Джерри Стоуна? – Его возмущенный тон и подозрительное выражение лица не предвещают ничего хорошего. – Да вы спятили!
Кара резко поворачивается к нам.
– Он же гад, – шикает Итан.
– Может, и так, но его шоу одно из самых рейтинговых на американском ТВ.
– Вы не отправите нас туда!
– Тебя нет.
– А это как понимать?
– После того как год назад ты плеснул ему воду в лицо в прямом эфире, Джерри занес тебя в черный список. Теперь только Пенни. Ты больше никогда не попадешь в его студию, даже если захочешь.
– Как удачно, что я не хочу…
Кара выжидающе смотрит на него.
– Это должно меня расстроить? – продолжает он со смешком, таким, будто ему все равно, но очевидно, что это не так. – Нельзя было найти падальщика помельче?
– Кто бы говорил. – Кара качает головой. – Ты ходячая проблема, Итан Хоуп. Ты и твои пьяные прогулки по барам мелькают на первых полосах последние полгода. Добавь к этому задержание за вождение в нетрезвом виде – и все, репутация спущена в унитаз. Ты не вправе судить о моральных качествах других, потому что ничего не знаешь о морали.
Лицо Итана непроницаемо, но глаза выдают полный спектр чувств: недовольство, злость, обиду…
– Я так устал от того, как вы пытаетесь управлять мной, – признается он сухим голосом и прячет телефон в карман.
– Что бы ты ни думал, мы работаем на результат.
– Как мило с вашей стороны, а я уже мысленно отрезал вам головы и приколотил к стене.
Я не встреваю. В какой-то миг перестаю дышать, ведь воздух между ними электризуется так, что, кажется, у всего офиса волосы вот-вот встанут дыбом. Повисает тишина, оба молчат, но умудряются вести разговор, смысл которого остается для меня загадкой.
– Если уж хочешь напиваться, – шепчет она и подходит ближе, – то делай это дома, а не на глазах у всего Беверли-Хиллз.
– Только не говори, что тебе за меня стыдно.
– Не больше обычного.
Кара открывает двери и заходит в кабинет, Итан испепеляет ее взглядом через стеклянные стены. Она резким движением закрывает жалюзи, давая понять, что разговор окончен. Итан шумно выдыхает, прячет руки в карманы и идет через огромный зал к лифтам. Лицо напряжено в попытке сохранить непроницаемый вид.
– О чем это она? – спрашиваю я, семеня за ним.
Он не сбавляет хода.
– Я правда не понимаю, – признаюсь я, останавливаясь у лифта.
– Я не хочу об этом говорить.
– О чем?
– О том, о чем ты хочешь поговорить по душам.
Двери лифта плавно открываются.
– Но если тебе нужна помощь, то стоит попросить…
– Единственное, чем ты сейчас можешь помочь, – выдает он, нажимая на кнопку первого этажа, – это молчанием. – На его скулах ходят желваки.
Молчу, но недолго, ведь меня распирает от любопытства, восторга, удивления, страха и сотни других чувств, бурлящих во мне с сегодняшнего утра. Я как бутылка газировки, которую хорошенько встряхнули: внутри все кипит и клокочет.
– Слушай… – Я поворачиваюсь к Итану и пропадаю в голубых глазах.
Впервые смотрю на него настоящего: не на фото, а на живого человека. И пусть сейчас на его лице видны поры, а под глазами – синяки, он все равно мечта, сошедшая со страниц романтической прозы. Пронзительные светлые глаза буравят меня, скручивая внутренности в тугой узел.
– Пожалуйста, послушай, как бы глупо это ни звучало…
На его лице ни гнева, ни злости – лишь снисхождение, отчего моя смелость со свистом сдувается, хотя секунду назад я намеревалась рассказать ему все и даже больше.
