скачать книгу бесплатно
А обращаться к рабу было принято в крайне грубой форме, употребляя оскорбительные и уничижительные слова. Их освобождение находилось под строгим запретом короны. Доживших до преклонной старости и немощности рабов за гроши продавали в различные цирки, где они быстро находили свою смерть от хищных животных или от неосторожных метателей ножей под восторженные овации публики.
Лишь редкие хозяева не утратившие человеческой жалости обходились более гуманно тайно придавая своих рабов безболезненному забвению. Большинство рабов в королевстве были бывшими жителями небольших архипелагов, которые были покорены короной. Однако, имелась и часть угнанных и доставленных в королевство пиратским кланом. Морские разбойники наживали неплохие богатство продавая несчастных туземцев. Самыми крупными покупателями в королевстве являлись Орминий и Глорин Безрукий, которые прилично зарабатывали на их последующем перепродаже. Даже по меркам Вакхалы Орминий выделялся особой жестокостью к рабам. Так же, порабощением одичалых занимались и иные попадая в океан через реку.
В деревне проходил суд над женщиной продавшей собственного, грудного младенца. Суд привычно проходил в ратуши деревни за отсутствием избы правосудия. Тяжба вызвала острый интерес у простолюдин, зал был забит под завязку. По случаю важности события в чертог принесли дополнительные светильники. Орунд был только рад отвлечь чернь от насущных проблем, вина за которых лежала на его совести. Большая толпа людей стояла на своих ногах позади более удачливых, которым хватило место на стульях принесенных отовсюду. Пэниан так же стоял на своих двоих хоть желающих уступить ему свое место было немало. Обвиняемая женщина сидела отдельно от толпы закованная в кандалы, между ней и людьми стояли пять латников. Орунд и Арсу сидели на стульях в отдельном углу, а Мудрый Фло сидел за столом напротив людей.
– Дело объявляется открытым – произнес долгожданную фразу Мудрый Фло.
Суд начался, многочисленные свидетели один за другим начали давать показания нередко путаясь в своих словах. Народ был настроен против меркантильной женщины. Она сидела с мокрыми щеками стыдливо понурив голову. Каждый из допрашиваемых выступал против незадачливой матери не чураясь осыпать ее отборными оскорблениями, которые обрывал Мудрый Фло. Наконец, к столу пригласили саму подсудимую. Обессилевшей женщине понадобилась помощь стражи, что бы переместиться к Мудрому Фло.
– Пусть ползет – выкрикнул плебей из толпы, все одобрительно заворчали.
– Тишина! – прокричал Арсу.
– Вы признаете себя виновной? – лаконично вопросил Мудрый Фло.
– Да – робко выронила женщина хриплым голосом.
– На костер ее – вновь выкинул из толпы все тот же житель в рванных одеждах.
Арсу жестом руки повелел вывести нарушителя порядка. Два стражника схватили старика и поволокли наружу. За дверями стояло скопище не меньше чем внутри.
– Что побудило вас совершить столь омерзительное деяние? – продолжил Мудрый Фло.
– Я не могла прокормить своего ребенка – тихо ответила женщина – останься он у меня он бы голодал.
– То есть, вы утверждаете, что на такой поступок вас сподвигло прежде всего забота о собственном ребенка? – размахивая руками спросил Фло.
– Да – утирая слезы ответила женщина.
– Кому вы продали новорожденное дитя?
– Какой то бездетной семье.
– Семья, что выкупила ребенка была обеспеченной?
– Они не голодали.
– Чем они убедили вас, что будут с любовью обходиться с вашим ребенком или вас это не волновало?
– Волновало, но они были очень добродушными.
– Как вы пришли к такому выводу?
– Они были вежливы.
– Вы сделали такой вывод исключительно из-за вежливой речи?
Женщина промолчала, в толпе начался гул.
Мудрый Фло жестом руки попросил людей не шуметь. Женщина продолжала виновато молчать с устремленным в стол взглядом.
– Я хочу помочь вам, но для этого вам нужно убедить меня и всех этих добродушных людей, что вы пошли на такой шаг из хороших побуждений, а не ведомая алчностью и жаждой денег.
– Я не забрала всю сумму, я вернула половину с просьбой купить на эти деньги что то моему малышу – произнесла женщина роняя слезы на пыльный стол – я знаю, что цирки уродов покупают детей куда дороже, но я даже не рассматривала эту идею.
– Это правда? – спросил Мудрый Фло смотря в сторону Орунда и Арсу.
– Да – ответила женщина – клянусь, я бы хотела растить моего сыночка, но больше всего я хотела ему лучшей жизни.
– Это хорошо для вас, суд учтет ваш поступок.
– Я правда желала своему малышу лишь хорошей жизни – грустно добавила женщина.
В народе начался переломный момент, по толпе шепотом прошлись споры.
– У вас не было никакой возможности содержать ребенка самой? – Мудрый Фло.
– Как и у многих обездоленных женщин деревни – ответила подсудимая.
Чаша весов начала склонятся в сторону женщины. Однако, такое мнение толпы было далеко от твердости.
– Вы жалеете о своем деянии? – Мудрый Фло.
– В моей жизни ничего не улучшилось, что бы жалеть, что дала своему ребенку лучшую жизнь, я сожалею, что мне пришлось так поступить.
Редкие жители из толпы одобрительно закивали, они вникли в вынужденное положение женщины и начали ее жалеть. Проблема голода в той или в иной мере была знакома многим жителям деревни и не могла не вызывать сочувствия и понимания.
– Как трудно вам далось это решение?
– Очень трудно, я долго отрицала для себя, что.. – женщина сделала глубокий вдох и пустила очередную слезу.
– Я вас понял – вмешался Мудрый Фло.
– Я не знаю как жить дальше среди людей знающих о моем ужасном поступке – сквозь слезы выдавила из себя женщина.
– Мне кажется, люди поняли что это была вынужденная мера – попытался утешить женщину Мудрый Фло смотря ей прямо в заплаканные глаза полные боли и уныния. Выждав паузу Мудрый Фло произнес обязательное по правилам – если есть желающий высказать свое мнение, пусть он сделает это сейчас пока его слова имеют вес, после решения суда никакие слова учтены не будут.
Никто ни проронил ни слова. Пэниан стоял в толпе пронизывая взглядом ненавистного Арсу, тот отвечал тем же.
– Суд удаляется на принятие решения – объявил Мудрый Фло, после чего встал со стола и направился в отдельное помещение, за ним последовали и Орунд с Арсу, что было запрещено по закону.
Редкие люди из толпы начали выходить из ратуши дабы первыми рассказать остальным, что происходит внутри. Пэниан посчитав итог очевидным покинул суд. На выходе он встретился с первым подчиненным Арсу Дохином.
– Соскучился по ратуше и решил вернуться в роли зрителя? – начал диалог Дохин.
– Тебе необязательно быть столь же мерзким как твой командир – ответил Пэниан не сбавляя шаг.
Дохин ухмыльнулся, на этом их разговор завершился.
Проходя через толпу людей Пэниан столкнулся с низкорослым мужчиной, который за этот короткий миг успел вручить ему бумажку. Фальшиво извинившись друг перед другом каждый продолжил свой путь.
– Что вы устроили, Мудрый Фло?! – грубо обратился Орунд швыряя на пол все содержимое стола, за который уселся старец.
– О чем вы, лорд Орунд? – удивился Мудрый Фло.
– Вы должны были провести суд над этой нищей потаскухой, а вместо этого устроили суд надо мной! – разъярённый Орунд метался по комнате с острым желанием что нибудь разбить.
– Разве я повинен в том, что бедная девушка оказалась вынуждена продать свое дитя из-за нищеты нашего хутора?
– Не забывайтесь, Фло, не смотря на ваш высокий пост, который я лично вам доверил, вы всего лишь один из переселенцев!
– Мне не называть Речную деревню своим домом?
– Я думаю, вам обоим нужно успокоиться – вмешался Арсу – Мудрый Фло, довольно вам, прошу, перестаньте вести себя подобно наивному ребенку, вы ведь прекрасно видите, что ваши вопросы к подсудимой свели все внимание на плохую жизнь в деревне.
Мудрый Фло молча посмотрел на Орунда обдумывая все происшедшее после чего обратился к нему – как мне заладить свою вину?
– Казни эту тварь! – в миг ответил Орунд.
Все доводы подсудимой об плохой жизни были неожиданно отклонены, девушку повесили в тот же день.
9.Грязный городок 28.01.1000
Глорин Безрукий находился в большом зале своей твердыни за длинным столом. Рядом с ним стояла прислуга, из рук которой он черпал вино, еще две невольницы пребывали в разных углах чертога пугливо понурив свои взоры.
– Еще один глоток, ничтожество – обратился Глорин к дворцовой челяди соблюдая неписаную догму обращения к рабам.
Он был в ожидании визита послов пиратского клана. Слухи о возможном союзе короны и Совета давно тревожили его. Именно Хосинг управляемый Советом являлся для него и его городка надежным заслоном преграждающим путь крупной рати из столицы. Посчитав себя уязвимым Глорин в срочном порядке искал сильных союзников. Угроза исходила не только от возможного альянса короны и Совета но и от назревающего восстания Орминия. Глорин с горечью принимал факт того, что являлся самым слабым углом в так называемом «треугольнике ненависти». Встав из-за стола он лениво пошагал к окну. Картина за окном была привычной. Лежащий в грязи человек, который толи мертв, толи жутко пьян, женщины предлагающие испробовать свое дебелое тело и пьяница пытающийся одновременно устоять на ногах и приставать к ним. Городок был невероятно угрюм и мрачен, серые, покосившиеся, обветшалые дома возведенные из насквозь изъевших досок друг на друге выглядели крайне бедно и убого и не редко обваливались, хороня под собой своих обитателей. От вони дремучих, грязных улиц было невозможно скрыться. Разврат, ровно как и дебош были обычным явлением для городка. Шум изводимый пьяницами и стонами уродливых куртизанок практически никогда не умолкали. А злобные и хмурые улицы городка были переполнены бродячими собаками, что нередко лакомились человеческими трупами, которые убирались лишь когда их зловоние перебивало вонь многочисленных свинарников прямо посреди центра. Городок был раскинут на небольшом холме, а дом Глорина, который больше походил на неприступную крепость возвышался на самой его верхушке. Все дороги селения вели к его каменной твердыне. Опоясанный ветхими хибарами из древа она удачно выделялась на их фоне. Замок был усеян цветами, расставленных с целью перебить зловоние городка. А дороги, что к нему стекались изобиловали большим числом висельников, что находились вдоль них. Никто их них не был лишен жизни за кражу, убийство или надругательство, все эти преступления являлись сущим пустяком в этом злачном городке. Пойманное на них жулье легко откупалась от людей Глорина парой монет. Все эти умерщвленные бедолаги были заподозрены в шпионаже. Однако вина ни одного из них не была доказана, этого и требовалось, достаточно было доли сомнения, что бы потерять жизнь в этом темном месте полной подлости и коварства.
В зал вошел Галин, правая рука Глорина – они прибыли в город – радостно сообщил он.
В хутор вела одна единственная дорога, которая надежно сторожилась наемниками. Однако, знающие местность и тайные, забытые тропы поселяне могли беспрепятственно покидать и возвращаться в городок, когда им заблагорассудится из-за отсутствия каких либо стен.
– Подать угощения – приказал Глорин.
Прислуга вышла из зала передать повеление господина на кухню.
Стол начал наполняться изысканными блюдами, что издавали манящие запахи. Голодные, изможденные прислуги жадно представляя как урвут кусок сочной свинины после встречи.
– Заменить ту рабыню на более пригожую – повелел Глорино перечеркнув весь ее замысел на грядущий вечер.
Невольница тихо пошагала в сторону двери.
– Подожди – обратился к ней Галин перегородив ей путь. Грубо вцепившись в подбородок он начал внимательно рассматривать ее – после встречи передать ее нашим гостям в качестве подарка – приказал он – такой уродке место на судне, средь грязных пиратов.
Глаза рабыни в миг намокли, старшая прислуга за руку увела ее вон. Стоявшая в противоположенном углу девушка задрожала от сострадания, но в страхе перед Галином сдержала свои эмоции. Попасть на пиратский корабль было худшим из наказаний для рабынь. Похотливые корсары не знали жалости к девушкам, выстраиваясь в очередь сутки напролет они насиловали попавших в их лапы девиц пока те не спускали дух от изнурения и обезвоживания. Даже после смерти еще несколько разбойников успевали оприходовать уже мертвое но еще теплое тело.
Галин являлся вполне добрым человеком, однако сложившиеся устои страны полагали обращение к рабам как к чему то неживому, не нуждающемуся ни жалости, ни снисходительства. Даже малютки холопов воспринимались как неоживленное имущество, подобно тележке или сбруе. Такое обращение было во всех слоях народонаселения, даже голодающие бедняки, которые казалось бы должны были понимать нелегкую долю невольников относились к ним столь же безжалостно. Свод королевских законов строго предписывал ставить отличительное клеймо раба ни где иначе как на лице. Мужчин прижигали поверх рта, а женщинам обжигали чело, с целью как можно более сохранить их красу.
Угнанные с островов одичалые получали свои злосчастные отметки у своих новых хозяев вскоре после покупки, а детей же клеймили по истечению двух лет. Всякий владелец был в праве обновить печать, как только она начинала казаться ему незаметной. Хуже того хозяева могли со спокойной душой вырвать из любящих рук матери младенца и за жалкие гроши продать его в цирк уродов, где ожидали лишь увечья, а затем нежно ласкать своих отпрысков испытывая к ним искреннюю любовь. Положение холопов в Вакхале было абсолютно безнадежным. Выкупа не существовало ни в каком виде, а побег был практически бессмыслен. Закон дозволял невольнику находиться поодаль от хозяина лишь для выполнения возложенной на него задачи, непременно имея при себе документ с датой подтверждающий, что раб не совершил побег. Не обученные письменности холопы не могли никак подделать документ при всем хотении. А всякий свободный вакхал имел полное право потребовать у одиного бредущего раба пергамент с нужным подтверждением.
В свое становление Глорин громогласно объявил Грязный городок единственным местом королевства, где рабы могут выкупить себя и обрести сладкую свободу. Слух успешно разошелся по всей Вакхале через уста холопов. Сотни наивно поверивших невольников ринулись к заветной мечте. Многие из них оказались схваченные и подверженные жестоким наказаниям. А те, что сумели добраться до городка миновав все препятствия быстро осознали, что оказались жестоко обмануты. Вместо желанной воли они прочувствовали на себе еще более жестокое обращение. Почти все они были расселены по фермам Глорина, что выращивали травы дурманы, а те из них, что имели более сложенные тела оказались брошены в борцовские ямы, где они бились до тех пор пока их кто то не убьет. Подобное зрелище собирало ораву зрителей с близлежащих селений, что шло только в прок кошелю Глорина. Не меньше серебряных приносили и Дома похоти, работорговля и травы дурманы.
В зал вошел миловидный человек мало смахивающий на пирата, он выглядел опрятно и был аккуратно зачесан в отличии от своей вооружённой компании из четырех человек, которые походили на истинных корсар. Со стороны Глорина в зале находились три стражника, Галин и прочая челядь.
– Приветствую вас у себя, надеюсь неприятный запах городка не сильно вас расстроил – обратился Глорин, стоячий рядом Галин протянул руку гостью.
– Ничуть не расстроил – вежливо ответил Эйрон пожимая протянутую руку.
– Прощу за стол – пригласил Глорин.
Вместе со своим подручным он уселся по одну сторону стола, гости расположились напротив, Глорин и Эйрон сидели друг перед другом.
– Вы должно быть проголодались в пути, угощайтесь, позже поговорим о делах – предложил Галин.
– О, нет, не откалывайте на потом, я люблю вести беседу во время трапезы – ответил Эйрон с приятной улыбкой на тонких губах.
– Тогда.. – застыл на полуслове Галин ожидая, что Глорин его подхватит.
– Знаете, известие о предлагаемой вами встречи настигло меня прямо перед высадкой моей команды на очередной остров – начал Эйрон воспользовавшись паузой, он уже успел взять в руки приборы и заприметить лучшее из блюд – признаюсь, недоумение зачем вам эта встреча заняли все мои мысли – продолжал он разрезая кусок свинины – настолько, что я передал всю свою работу своему правше и удалился в свою каюту. С палубы звучал жалостливый рев угоняемых туземцев, а я сидел за своим столом весь в раздумьях, но ни чуть не приблизился к истине. Я понимал, что вы желаете преумножить наше взаимоотношение, однако не понимал зачем вам это, ведь мы и так в хороших деловых отношениях, вы покупаете у нас рабов, мы перевозим ваши дурманы в другие более обеспеченные страны. С этими думами я ступил на сушу и лишь тогда я прозрел. До меня дошли известия о попытках короны заключить военный союз с Советом против Орминия, что угрожает ударить и по вам, все стало на свои места, вам нужен надежный и сильный союзник дабы иметь мочи противостоять своим врагам, что день ото дня только крепчают.
Эйрон был осведомлен о грядущей встрече с Глорином Безруким с помощью заколдованных голубей, которые использовались повсеместно в Вакхале.
– Все верно – лаконично ответил Глорин.
Галин с отвращением смотрел на компанию Эйрона, что грязными руками поглощали блюдо за блюдом. Сам Эйрон кушал крайне аккуратно не пачкая губ.
– Я вынужден вас.. – громкое чавканье соседей по столу перебило Эйрона – можно чуть по тише, это чуть отвлекает – привычно учтиво попросил Эйрон.
– Не спеши отказываться, выслушай меня – обратился Глорин.
– Глорин, я вас безмерно уважаю, и именно по этой причине я не желаю, что бы вы распылялись в обещаниях и предложениях, которые неизбежно разобьются о мой отказ, ведь перед приездом сюда я получил четкий наказ. Понимаете, политика нашего клана предполагает избежание открытого конфликта с короной любым возможным способом.
Глорин пристально смотрел на Эйрона, в его глазах читалось разочарование.
– Вы утверждаете, что не желаете впасть в немилость короне, однако же, вы в добрых отношениях с ее самым заклятым врагом – вмешался Галин.
– Вот именно, что мы, как вы сказали, в добрых отношениях с Орминием, но мы никак не способствуем упрочнению его и его рати, мы не никак не приближаем день восстания.
– Станет ли корона размышлять подобно вам? – вопрошал Галин.
– Время покажет – Эйрон поднял кубок вина и залпом опустошил его – а что касательно отношений с Орминием, здесь всего навсего пиратская алчность, он располагает приличными суммами, что заставляют нас балансировать между желанием обогатиться и стремлением сохранить мир с короной.
– Что вам мешает делать так же в отношении нас? – спросил Глорин, он уже понимал, что встреча обречена на провал.
– Вы не располагаете ресурсами способными пробудить в нас жадность.
– Мы имеем меньшие денежные запасы но и ненависть короны в отношении нас несоизмеримо слабее – вновь вмешался Галин.
