скачать книгу бесплатно
«Так, о чём я вообще?». По-видимому, ТГК в моем центральном процессоре даёт о себе знать, поэтому я не могу сосредоточиться и залипаю на всякой вот херне. «Да, точно, копы!» Снова поглядываю назад. Полицейская машина с мигалками на фоне угасающего неба по-прежнему на хвосте. А куда же ей деться-то? В голове одна за другой всплывает парочка неплохих, но несвоевременных мыслей: «Нахрена я вообще вожу с собой всё это дерьмо?». Сразу следом: «И что же будет, если они найдут всё это в салоне, а после явятся с обыском ко мне в квартиру?». Перевожу взгляд на тёмную дорогу и подвожу итог: «Пиздец».
Сейчас всё объясню. Если вы думаете, что у меня с тачкой беда, то вы ещё не видели мою квартиру. Дело в том, что моя квартира из тех, где в холодильнике между молоком и виски стоит бутылка GHB. В ящике рабочего стола, для поднятия боевого духа, можно найти полкило белого порошка. На кухне среди вилок и ножей – пара тонн шишек и камней. А вдоль здоровенного панорамного окна с видом на город у меня выставлена целая коллекция нелегальных растений, за которую какой-нибудь антрополог из 70-х впился бы мне в глотку зубами: Датура (дурман, семейство Solanaceae), Акация чёрная (Acacia melanoxylon из вида Акация), Меконопсис ощетиненный (Meconopsis horridula), Шалфей предсказателей (Salvia Divinorum), Роза гавайская (Argyreia nervosa) и мой самый любимый малыш – Лофофора Уильямса. Но я называю его просто «пейотик» – маленький симпатичный кактус без иголок, в котором содержится мескалин. Только не подумайте, что я собираюсь его высушить и сожрать. Нет. Если мне вдруг понадобится мескалин, то я схожу в соседний двор и куплю его у парней в форме порошка.
Снова по ушам прокатывается сирена, и голос из громкоговорителя сообщает:
– Полиция города! Остановите машину.
– Щас, щас, – бормочу я и поглядываю то на дорогу, то на зеркала заднего вида.
Cалон заполнен конвульсивным мерцанием красно-синих огней. Я включаю поворотник, сбавляю скорость, и тут меня пронзает гениальная идея:
«Да пошло оно всё!».
Как только полицейская машина вслед за мной съезжает на обочину, я неожиданно вдавливаю педаль в пол и, проскочив через встречную полосу, вылетаю на бездорожье. Мотор ревёт изо всех сил, я кручу баранку и, переборов занос, выравниваю тачку. Позади запоздало взвывает сирена. Через зеркала я вижу, как полицейская тачка вылетает вслед за мной. Но она не вывозит, – фонтан песка из-под колёс, – и её закручивает и чуть не переворачивает на бок. Я верещу, как сумасшедший, бью кулаком в крышу и гоню во весь опор. А для того, чтобы меня вконец потеряли, я гашу фары, габаритные и свет в салоне.
Я уезжаю во тьму, подпрыгивая на кочках, и довольный растекаюсь по креслу… как вдруг в зеркале заднего вида в упор ко мне снова вспыхивают мигалки и коротко взвывает сирена.
– Последнее предупреждение. Остановите машину!
Разумеется, я всего этого не делал. Я снова на дороге с жёлтой разделительной полосой, включаю поворотник и послушно съезжаю на обочину:
– Да щас, щас. Уже торможу!
Я не вылетал с трассы, не устраивал гонку в пустыне и не растворялся в темноте. Вместо этого я сделал несколько глубоких вдохов и решил, что в крайнем случае, как всегда, смогу всех уболтать.
Стук дубинкой в приоткрытое окно. Я глушу мотор и опускаю стекло на полную.
– Документы, пожалуйста, – раздаётся низкий голос.
Коп стоит к тачке так близко, и он настолько здоровый и высокий, что я даже не вижу его лица.
– Может быть, сначала представитесь? – предлагаю я.
Тогда здоровенная машина, на плечах которой трещат швы голубой рубашки с коротким рукавом, наваливается локтями на раму окна и практически залезает в тачку головой:
– Может, тебе ещё пива принести?
Твою мать, он что, следит за мной? Я натыкаюсь на этого копа в последнее время слишком часто. То просто мимо пройдёт, то тормознёт после клуба, то с дилером сделку сорвёт. И всё это на разных концах города. Точно преследует меня.
– Офицер, – я подглядываю на нашивку на его плече и на металлический бейджик с именем, как у дешевой порноактрисы: «Angel G.», – а вы не далековато от города? Разве здесь действует ваша юрисдикция?
– Моя юрисдикция действует везде, где только светит солнце, сынок.
На лице короткостриженного здоровяка отражается сияние приборной панели. Оно переливается у него на кромке тёмных глаз и на глубоких залысинах.
– Должно быть, у вас полно работы, – говорю.
Я пытаюсь хоть немного разрядить обстановку, но пока выходит не очень.
– Именно. А вместо неё мне приходится гоняться за тобой.
Пожилой коп продолжает сверлить меня взглядом. Он принюхивается к запаху в салоне:
– Чем пахнет?
Я с серьёзным видом принимаюсь вертеться по сторонам и принюхиваться:
– Не знаю, – а потом добавляю (кто же меня за язык тянул?): – Может быть, кусты кто-то неподалёку подпалил?
Ну что за придурок? Я возвращаю взгляд на похоронное лицо мужика. Он говорит:
– Ага. И вся зелёная трава сгорела.
А я смотрю на него и не знаю, что ответить. Не каждый день встретишь копа, который цитирует Писание. Он, недолго думая, задаёт следующий вопрос:
– А с глазами-то что?
Я кидаю взгляд на отражение в зеркале заднего вида:
– Да я пока ехал, старушку Адель слушал, расчувствовался немного. Понимаете?
– Смешно, – сказал он, ни капельки не улыбаясь. – Почему не останавливался так долго?
– Я же говорю – музыку слушал на всю громкость, не сразу вас заметил.
Здоровяк недовольно покачал головой:
– Всё никак не угомонишься? – говорит он грозным голосом.
Я меняюсь в лице. Вообще не понимаю, что он несёт:
– Вы о чём?
– О твоих выходках.
Старик продолжает смотреть на меня с таким серьёзным видом, будто видит насквозь. Аж в дрожь бросает. Он говорит:
– Может, стоит сунуть тебя в клетку за превышение скорости и вождение в нетрезвом виде?
– Да ладно, шеф! Пятница же! Меня друзья на побережье ждут, – показываю ладонью на дорогу, – собрались немного отдохнуть…
Но здоровяк прерывает:
– Или, может, тачку обыскать? Посмотрим, что в ней найду.
Он повернул широченную шею набок и покосился на бардачок. Не знаю, зачем я это сделал, но, словно расписываясь в собственной виновности, я тоже повернулся в сторону этого злосчастного бардачка, доверху забитого дерьмом. А когда я вернул на все 100% спалившийся взгляд, усталые глаза пожилого копа уже снова смотрели на меня. Он продолжил:
– Ты безответственно относишься к тому, что тебе дали. И ты даже не понимаешь, что из-за этого могут пострадать и уже страдают люди. Но помяни моё слово, за всё это тебе предстоит заплатить, – он с мрачным видом закусил тонкую полоску нижней губы. – Дай сюда права, проверим, не натворил ли ты что-нибудь ещё?
Я без лишних слов полез в подлокотник и достал оттуда документы, пытаясь не прихватить что-нибудь ещё. Вечер на побережье казался мне уже таким недостижимым. Я протянул карточку, держа её между двух тонких пальцев.
Здоровяк небрежно взял её, выпрямился и, зажав дубинку под мокрой подмышкой, снял с ремня планшет. Я внимательно наблюдал за ним через окно. Он стал что-то набирать, тыкая правами по экрану и время от времени поглядывая в них. Но, когда мимо нас с шумом пролетела тачка по уже совсем стемневшему шоссе, старик прервался и некоторое время провожал взглядом удаляющиеся красные огни. Затем что-то не слышно пробормотал.
– Всё в порядке, офицер?
Он не сразу, но снова покосился на меня и, даже не закончив проверку документов, снова облокотился на раму окна. Он сказал:
– Тебе повезло. Но помни, это не будет длиться вечно.
Странный мужик. Коп протягивает права, держа их между двух своих толстенных пальцев, но, когда я собираюсь взять, он выпускает карточку из рук. Она проваливается куда-то между дверью и сиденьем. «Ну спасибо, говнюк». Когда я поднимаю глаза обратно к окну, здоровяка уже нет – он идёт к своему Форду. Я засовываю руку в щель и пытаюсь нащупать права, как вдруг слышу звук глухого удара и сыплющегося на асфальт стекла. Я высовываю голову наружу: «Он что, габарит мне разбил, гандон?» А здоровяк неспешно уходит к служебной тачке, шагая прямо по жёлтой полосе и убирая дубинку в кобуру рядом со стволом.
«Да пофиг, всё равно это лизинговое авто».
Засовываю голову обратно в салон, затем залезаю в подлокотник и достаю оттуда ещё один косяк и зажигалку.
Щёлк-щёлк.
* * *
Я глушу мотор и некоторое время тупо сижу в тачке. Позже встряхиваюсь и выхожу на парковку возле загородного дома, полную других дорогих машин. Иду к крыльцу и поднимаюсь по каменным ступенькам. Ещё на подъезде к вилле, которая больше напоминает трёхпалубный корабль из стекла, я заметил мерцание светомузыки и отголоски тяжёлых ударов, приводивших в движение все валуны в ближайшие несколько миль. У самого же дома грохот становится просто невыносимым.
Звоню в дверь:
«Дин-дон»
Звук слишком милый и уютный для той вакханалии, что творится за стеной. К тому же он слишком тихий для того, чтобы кто-нибудь услышал его. Добавляю:
«Дин-дон, дин-дон, дин-дон»
Пока жду, замечаю под ногами коврик с надписью: «Home Sweet Home». Интересно, этот «Sweet Home» переживёт эти выходные? Приглядываюсь повнимательней и понимаю: да, лизергамид ещё прёт – ворсинки ковра еле заметно выстраиваются в волнообразные узоры вокруг моих тёмно-фиолетовых ботинок.
Дверь неожиданно открывается – я слегка вздрагиваю и поднимаю глаза. Передо мной… угадайте, кто? Нет, не Нельсон. Это его пассия – та самая пухлогубая евреечка Кери Хершлаг. Она отыгрывает приятное удивление своими большими чёрными глазами и вскрикивает:
– Джейк! Это чудо, что я услышала звонок!
Как же меня бесит её голос. Я переступаю порог, чуть приобнимаю её и спрашиваю:
– Ну как вы тут?
– Да как всегда, – она отступает и по-детски разводит руками, – Нельсон уже нахрюкался, а дом полон незнакомых людей. Не понимаю, откуда он их берёт? Хорошо, что ты приехал, хоть одно знакомое лицо!
– Понятно.
Я делаю шаг по длинной светлой прихожей. После здоровенного зеркала мы проходим мимо аквариума у стены. В нем половина рыб плавает кверху брюхом. Наверно, какой-то умник поделился с ними порошком. Кери спрашивает меня на ходу:
– Ты чего так долго ехал? Задумчивый какой-то, случилось что?
Неохота ей ничего рассказывать, поэтому просто отвечаю:
– Нет, просто на работе застрял. Дел много было…
Мы приближаемся к концу коридора. Я спрашиваю её:
– Так и что, где наш малыш Нельсон?
Кери отвечает перед тем, как распахнуть большие двухстворчатые двери справа от нас:
– Должен быть где-то здесь…
Перед глазами открывается огромная гостиная, доверху забитая людьми. Кто-то танцует, кто-то просто бухает, кто-то уже готов – валяется в отрубе на диване. А в уши мне с новой силой ударяет музыка в стиле Нью Дэнсхолл.
– Пойдём, сейчас найдём его! – кричит Кери и, зазывая меня рукой, идёт в толпу.
Я следую за ней. Люди вокруг качаются вместе с музыкой, но не успеваю я сделать и пяти шагов, как замечаю в толпе слева от себя парочку танцующих девчонок. Они обнимаются, а та, что ко мне лицом – девчонка-азиатка с двумя пучками на голове, как у Микки, – замечает меня. Не отрываясь от дела, она провожает меня взглядом из-за спины другой, а я не могу оторвать от неё своего. Дьяволицы. Я смотрю на них до тех пор, пока моя шея не начинает похрустывать, и перед тем, как отвернуться, вижу, как эта девчонка-самурай закатывает глаза и вскидывает руку музыке в такт.
– Когда свадьба-то?!
Кричу я в спину Кери. Я улыбаюсь, задавая этот вопрос, – это моя месть Нельсу за все его подставы. Она оборачивается и, дождавшись меня, переспрашивает:
– Чего?!
Она забавно хмурит брови, будто это помогает ей лучше слышать.
– Свадьба когда, спрашиваю?!
Подкидываю дровишек в огонь. Кажется, на этот раз Кери расслышала меня – по её лицу пробегает недовольство:
– Друга лучше своего спроси!
Кери отворачивается с постной физиономией и продолжает идти через гостиную, попутно глядя по сторонам. Она проедает плешь Нельсону по этому поводу, а он всё завтраками её кормит. Самое смешное, что он сам всё это замутил: сделал ей предложение, познакомился с её родителями (они ортодоксальные евреи). Он даже согласился на акт гиюра. Придурок даже специальную шапочку себе купил и Тору стал читать. Вот только он всё на тормоза спустил, как узнал, что ему обрезание предстоит сделать. Разумеется, его «ортодоксальные родственнички» не стали его раньше времени пугать.
– Да ладно тебе, – успокаиваю я его, а сам скалюсь во все зубы, – они же не каменным ножом крайнюю плоть тебе будут отрубать…
– А ты-то когда постоянную девушку себе найдёшь?!
Кери что-то мне кричит, но я не слышу что.
– Чего говоришь?!
Она смотрит на меня и чуть не налетает на какого-то чувака. Она повторяет:
– Отношения! Когда у тебя будут нормальные, взрослые отношения?! Тебе давно пора!
Где-то я это уже слышал? Я же говорил, они долбанулись вконец. А всё из-за того, что я постоянно сливаюсь с их семейных посиделок. Я был на парочке таких, тошно смотреть – Нельсона на них просто не узнать. Ведёт себя, как лоботомированный имбецил.
– Поверь, – я перекрикиваю шум. – Взрослые отношения никак не помогут мне повзрослеть!
– Вот, вот! Это ваша проблема: вы никак не хотите повзрослеть!
