скачать книгу бесплатно
Выжав всё до последней капли, Кери идет к раковине, чтобы смыть апельсиновый сок с руки, покрывшейся вздувшимися венами, и говорит:
– Я тебя предупредила.
Нельс поворачивается ко мне и, глядя большими черными глазами, спрашивает:
– А ты будешь любить меня с деформированными хуэвос?
– Брат, если она сделает это с тобой, – отвечаю ему, – я дам тебе номер знакомого хирурга. Сам сможешь выбрать себе хуэвос на любую форму, размер и цвет.
– А я думал, ты отомстишь за меня, – делает ещё более унылую мину.
– Нельс, ты видел её руки? Я к ней больше близко не подойду.
Зачем ей вообще соковыжималка? Она и так справляется отлично. Я перевожу взгляд на Кери – она, вытирая руки, подходит к электроплите и заглядывает в шипящую сковороду. Она говорит:
– У тебя здесь скоро всё сгорит.
Нельсон, как ужаленный, оборачивается:
– Точно!
И уже через секунду снимает всё с конфорки.
– Керюшка, тебе сделать? – спрашивает он, перекидывая лопаткой подгоревшие тосты в черную, глазурованную тарелку, с отблесками светлой кухни на гранях.
– Не, я соком обойдусь, – отвечает она. – Меня до сих пор мутит после вчерашнего, – снова включает соковыжималку и кричит мне через плечо: – А ты, Джейк? Сок будешь?
Я отвечаю:
– Не, предпочёл бы молоко!
– Молоко, так молоко! – перехватывает Нельсон. Он открывает ящик над собой, и оттуда неожиданно вываливается неаккуратно поставленный стакан, но Нельс умудряется поймать его: – Оп!
Когда стакан и пачка молока оказываются на столе передо мной, и гул соковыжималки снова утихает, я улавливаю скрип винтовой лестницы позади себя в середине холла. Это девчонки. Черная и рыжая. Мари и Катрин. Они уже в купальниках – босыми ногами сходят на паркет и идут в сторону террасы через просторную гостиную, переполненную жуткими последствиями двухдневной вечеринки. Та, что идёт последней, рыжая – Катрин, замечает меня и делает так пальчиками, типа: «Привет».
– Эт чё? – спрашивает Нельсон, опускаясь напротив. – Они из твоей комнаты вылезли?
Я поднимаю плечи и развожу руками в стиле: «Ну как-то так».
– А я-то думал, чё Рой, как молния, отсюда вылетел, – продолжает он. – Как удалось-то?
– Уметь договариваться надо, – отвечаю и подмигиваю ему.
Он давит лыбу и тянет мне пять через весь стол. Я отвечаю: «Бах».
– Ну вы и придурки, – Кери садится рядом, отдает Нельсону стакан и пригубливает свой. – Он же ваш друг, – добавляет.
Нельс чуть не поперхнулся. Он отпил сока, и теперь у него на бороде светлые усы от пенки. Он строит возмущенную рожу:
– Какой он нам друг? Мы такое сделали для него, а он игнорирует нас по-чёрному с тех пор!
– Согласен, – поддакиваю я.
– Лучше дай, тебе усы вытру, – Кери натягивает на ладонь рукав махрового халата и стирает пенку с его лица. Зря, ему очень шло.
Мы наконец-таки принимаемся за тосты. Мой уже подостыл и слегка пересолен. Но в общем ничего. Хотя почти сразу о себе даёт знать изжога, которая просыпается из-за вчерашних кутежей. Кери, сидящая рядом, складывает одну ногу на другую и, покачивая белым тапочком на носке, смакует ярко оранжевый напиток. Вижу, как кусочки мякоти плавают в стакане. Я тоже заправляюсь молоком.
– Кстати, я говорил тебе, – чавкая произносит Нельсон, – что меня приглашали на CNN работать?
– Неа, – жую и мотаю головой. – Чё, передумали, когда познакомились с тобой поближе?
– М-м, – промычал он, не открывая рта. – Сам отказался. Меня не устраивает политика канала, – говорит и откидывается на спинку стула с важным видом. – Ты знаешь, что они подбирают сюжеты и материалы в интересах заказчиков: государства и крупных конгломератов, тем самым манипулируя мнением людей?
Ещё бы, моя компания регулярно пользуется услугами их региональных подразделений.
– Врёт он всё, – говорит Кери, повернув голову ко мне. Полотенце на её волосах чуть поехало, но устояло. – Он посчитал и понял, что, если подсидит главного ведущего, то на своём канале будет зарабатывать в три раза больше в ближайшие пять лет, а на CNN его ещё не скоро повысят.
– Ну, детка, зачем ты так? – Нельс разводит руками, а лицо у него, как у обиженного ребёнка.
Она поворачивается к нему:
– Так а что ты постоянно выдумываешь на ходу?
– Ничего я не выдумываю, я и вправду так подумал!
– Ага, ну конечно, – отвечает она. – Позавчера мне совершенно другое рассказывал, – снова обращается ко мне.
И всё-таки забавные они. Кери прикладывается к стакану, а Нельс расстроенно возвращается к еде. На несколько мгновений за столом воцаряется благоговейная тишина. Слышно только, как холодильник фурчит, и как на улице через приоткрытое окно поливалка обстреливает газон.
Но Нельсон не из тех, кто любит тишину (вернее он из тех, кто терпеть её не может), поэтому отломав вилкой очередной кусок пригорелого тоста и прохрустев им во рту, он снова заводит разговор с Кери:
– Малыш, а ты знаешь, что у Джейка намечается сегодня вечером?
Я скрипнул зубами.
– Нет. И что же?
Но до меня, разумеется, нет никому дела.
– И что же, и что же? У него сегодня свидание, – с заманивающим видом произносит он.
Я чувствую себя, как ребёнок, при котором разговаривают родители, делающие вид, что его не существует.
– Ну и с кем? – указывает кивком головы в сторону террасы. – С одной из этих?
Нахрена я вообще ему это рассказал?
– А вот и нет, – жуёт. – С одной девушкой, с которой они были знакомы ещё в университете. И да, у них там было всё серьезно.
Стоит признать, он всё грамотно разыграл. Услышав это, Кери забыла даже поставить стакан (он зависает в паре дюймов над столом) и у неё отвисает челюсть. С широко открытыми глазами и разинутым ртом она переводит взгляд с Нельсона на меня:
– Это чё, правда?
Не уверенно развожу руками типа: «Ну, вроде как, да».
Кери брякает стаканом о стол и начинает стучать ладошками по краю:
– Расскажи, расскажи, расскажи!
И смотрит на меня широко открытыми глазами. Нельсон ржет – по-видимому, над выражением моего лица.
– Да там не о чем особо рассказывать, – отвечаю.
– Ну конечно, – заявляет Нельсон. Кери молнией возвращается к нему. – У них там была настоящая любовь. Думал, потеряю парня.
– Так и что произошло? – её взгляд мечется между нами.
Я смотрю на Нельсона, будто сожрать его готов с говном, а он косится в мою сторону и объясняет:
– Дело в том, что у Джейка были сложные периоды в жизни. И в них он иногда совершал серьезные ошибки.
Тут он снова прав. Кери мигом остывает и разочарованно бормочет:
– Понятно.
Она поднимает стакан, но тут же грохает его обратно и поворачивается ко мне:
– Но в этот раз-то ты будешь вести себя нормально? – грозит пальцем.
Я киваю, как идиот.
– Не придуривайся. Я буду держать за вас кулачки. Ты же потом расскажешь, как всё прошло?
Снова киваю, но она не отстаёт:
– Клянись!
Поднимаю одну ладонь, а вторую кладу на остатки тоста, как на библию:
– Первым же делом, – отвечаю. – Клянусь…
* * *
Да, это было именно так, как я себе и представлял…
Просторный зал ресторана… Клетчатые скатерти и лица людей проступают в подрагивающем свете пламени свечей, что стоят на каждом столике… Довольно тихо, несмотря на то, что посетителей немало – полушёпот, и только пианист наигрывает на рояле, находясь слева в потоке света на небольшой эстраде…
Как только захожу, я сразу замечаю тебя и смотрю, не отрывая глаз, пока официант не отвлекает:
– Вы заказывали столик?
Я быстро спроваживаю его, но как только возвращаю взгляд, ты уже смотришь на меня. А я на тебя. Не сразу и не с первого раза, но на твоём лице появляется широкая улыбка: сначала уголки губ чуть поднимаются, но быстро опускаются от смущения, а потом ты не выдерживаешь, возможно, потому что я улыбнулся в ответ, и твоё лицо озаряется улыбкой. Моя дорогая Элизабет, ты почти не изменилась с тех самых пор. Ни капли не постарела – стала только красивей. Я наконец сдвигаюсь с места и иду к тебе. Твои глаза блестят из полумрака.
Перед тем, как сесть напротив, говорю тебе:
– Привет.
Смущение всё же овладевает тобой, и на твоём лице тускнеет улыбка. Ты отвечаешь тем же:
– Привет.
Сажусь и несколько секунд просто смотрю на тебя – не нахожусь, что сказать дальше. По-видимому, ты тоже. Но, кажется, мы всё читаем друг у друга по глазам. На твоём лице почти нет макияжа, только локоны завиты, и чуть подведены глаза. Но повторюсь: кажется, ты стала ещё красивее, чем тогда.
– Ну как твои дела? – не выдерживаю и наконец спрашиваю тебя.
Ненавижу эти вопросы.
Ты тоже как бы приходишь в себя:
– Да в принципе неплохо.
Ненавижу эти ответы.
Пустые слова.
– А как у тебя? – интересуешься ты и опираешься на руку. Твои тонкие пальцы касаются лица, а ясные глаза смотрят так внимательно.
Но я не знаю, что ответить. Поэтому отвечаю:
– Наверно, как всегда.
На твоём лице снова появляется улыбка, и я понимаю – ты понимаешь меня. Ты всегда понимала. Возможно, даже лучше, чем я сам себя.
– Так расскажи, какими тут судьбами? – И поясняю: – В этом городе?
– Как и миллионы других людей, – отвечаешь ты. – Работа.
Работа… – пару раз киваю.
– И чем сейчас занята?
– Знаешь, – ты опускаешь глаза, – это скучно, я не хочу об этом… Не для этого сюда пришла.
«А для чего тогда?» – но этот вопрос я задаю не вслух, лишь про себя.
И всё же, кажется, твои глаза отвечают:
«Увидеть тебя…»
