Отложенная миссия. Роман – трилогия

Юрий отступая от железной кучи, споткнулся; нога утонула в петле самодельного бича. Юра освободил ногу, взял в руки рукоятку бича.

– Хорошая у тебя бабка была, – и щелкнул стареньким бичом так громко, что от звука нагнулся, как от разорвавшейся гранаты.

Эльвира вспомнила, что при жизни она не очень—то бабушку ценила и гордилась ею. Одни, знавшие прошлую жизнь бабки Марии, за глаза называли её кулачкой, другие за умение жить на крохотную пенсию – скупердяйкой. Бабушкино тело от труда и забот согнулось в дугу. Она редко уходила за пределы своего небольшого хозяйства, больше ходили к ней. Она с охотой, давала взаймы чужим людям и терпеливо ждала возврата долга, но близким родственникам в помощи нередко отказывала, словно учила жить по – средствам.

Юра объяснил свою похвалу:

– Бабка Мария нашего Валерку из петли вытащила, не дала нашей матери её затянуть.

– С чего это? – поинтересовалась Эльвира.

– Валерка оторвой стал из—за соседа—тюремщика, ты же того знала. Пить начал и воровать. Мать не стала терпеть позор – сделала петлю и втолкнула в неё Валеркину голову. Бабка Мария вовремя подоспела, оттолкнула мать и Валерку освободила. Все знают, что перечить бабке Марии нельзя было. Мать отступилась, да и Валерка другим по жизни стал.

Эльвира проводила за ворота мужиков, снова села на кучу гнилых бревен. Как разгадать сон? Вспомнила, что на этом же месте в бабушкину бытность лежали несколько новеньких бревен. Бабушка, боясь, что украдут, стала перетаскивать их за дом в палисадник, да и надорвалась, так до конца жизни оставалась хворой.

Мать землю не любила, за нее не билась, считала себя горожанкой. «Уродилась белоручкой ваша мать, все бы пела, да плясала» – такую характеристику, не стесняясь, Мария давала своей дочери. Серафима была старшей дочерью и с ранней молодости провинилась перед родителями. Учась на Рабфаке, работая в обувных мастерских, проболталась, что родители середняки. Возможно, из—за откровений Серафимы их причислили к кулакам и подвергли всю семью гонениям. Наверное, это было главным проступком матери, потому она не смела переступать порог церкви. «Как же сон разгадать? Может, дед предупреждал о большой волоките по поводу последнего в его жизни разработанного земельного надела и все связанные с ним заботы были мелочными. Да и надорваться, как бабушка Мария не успела».

5

Риелтор – обворожительная красавица, выхоленная и выбеленная, казалось, выросшая не только на молоке лучших коровьих пород, но и на лучшей родниковой воде, уверенно и по—деловому вводила Эльвиру в суть дела:

– Дело сложное, узаконить самострой почти невозможно. Вашу бабушку, умершую до 1992 года, признать собственницей, в принципе, нереально. А давайте, заключим договор. Мы попытаемся помочь Вам узаконивать и, параллельно начнём продажу без оформления документов. Вы согласны?

Эльвира завороженно смотрела на белые рученьки риелтора, как они вспархивали вверх и снова ложились на клавиатуру персонального компьютера.

– Почему Вы берётесь за это дело?

– Хочется Вам помочь. Я уважаю вашего нотариуса, а он уважает стариков, конечно, речь не о Вас.

Эльвира подписала договор и с этого момента начала волноваться. Когда прошло два месяца, а подвижек никаких не было, она перечитала условия договора и испугалась. Оказалось, что можно и не выполнить поручение заказчика, но вот размер благодарности за формальное участие рос, явно, в прогрессии. Эльвира позвонила риелтору, сославшись на родственников, противящихся оформлению бабушкиного наследства, отказалась от услуг фирмы. Так, вернувшись на нулевой цикл, засомневалась: « стоит ли продолжать оформление документов на бабушкин дом».

Эльвира оглядела двор, прилегающие соседские огороды. «Да, что ж мне с вами делать? И бросить нельзя и тащить тяжко» – призадумалась. Лай собаки отвлек от грустных мыслей. На соседнем заброшенном участке вокруг молодого кленового куста пританцовывала собака. Было понятно, что она обнаружила что—то удивительное. Собака подскакивала то с одной стороны, то с другой, припадая на передние лапы, задиристо лаяла. Из—под куста выскочила большая жирная крыса с толстым упругим хвостом. Она, нацелившись, бросилась на собаку. Та отступила, продолжая перед крысой пританцовывать. Крыса отважно бросалась и бросалась на собаку, отгоняя её от куста и, устав, наконец, замерла. Собака, отпрыгнула, прижалась хитрой мордочкой к земле, продолжая наблюдать за крысой. И тут, откуда—то сверху упал большой темный ком и накрыл отдыхающую крысу. Эльвира только успела ахнуть, как ком взмыл в небо.

Коршун поднимал добычу все выше и выше, неожиданно крысу отпустил. Эльвира сжалась, боясь, что крыса упадет на неё, вскрикнула. Вероятно, приняв возглас Эльвиры как приказ, собака рванулась к падающему кому, вцепилась в горло крысы. Мелкими шажками потрусила в сторону хозяйского дома, с еще дергающейся добычей в зубах. Любопытство все же привело Эльвиру к злополучному кленовому кусту. Раздвигая ногой ветки клена, она обнаружила дырявое ржавое ведро. «А не дедушкино ли это ведро?» – подумала. И снова неведомая сила заставила Эльвиру продолжить миссию по оформлению наследства.

На поиски постановления городских или районных властей по выделению земельного участка под строительство дома ушёл месяц. Наконец, повезло, роясь в областном архиве, она увидела знакомую фамилию. Только благодаря решению на выделение земельного участка, она смогла высудить право собственности бабушки на дом, который никому из родственников не был ни мил, ни дорог, но который долгих сорок лет обогревал и оберегал их. Эльвира ходила по судам снова и снова. Спустя два года упорное обивание порога районного суда, дало долгожданный результат. Наследство бабушки Марии – наспех построенный, ни для кого не представляющий интереса, бревенчатый домик был узаконен.

Именно тогда «на горизонте» объявилась двоюродная сестра Лена – позвонила. Общение было простым: о жизни, о родственниках. Особенно интересовалась о своем сродном брате Кирилле, следы которого были потеряны, рассказала о семейных утратах, предложила поддерживать связь. За прожитый отрезок жизни Эльвира лишь однажды с ней встретилась, это случилось в далеком детстве, когда обеим было не больше шести лет.

В тот особенный день Элька дольше обычного задержалась у бабушки. Сначала сидела на лавочке под огромным раскидистым тополем и с любопытством наблюдала за работой экскаватора, он натужно рыл траншеи у самой ограды. Когда бабашка перестала выходить на крыльцо, и прикладывать ко лбу ладонь, так высматривая внучку, Элька выскочила за ворота и с азартом начала лепить разные фигурки из сырых комьев глины; экскаватор уже натужно рычал у другого дома. Элька смело лазала по взгоркам, и добывала самые чистые и вязкие комочки глины.

Дядька появился неожиданно на другой стороне траншеи. Рядом с ним была девочка, он подхватил ее на руки и прыгнул через траншею к калитке. Девочка стояла на комочках глины в большой широкополой шляпке и насуплено смотрела на Эльку. Дядька наклонился к ней и тихо сказал: «Это твоя сестренка». Элька удивилась: он даже не назвал ее имени. Вышла на крыльцо бабушка, с приложенной к бровям ладонью, вглядываясь вдаль, радостно закричала: «Дорогие гости пожаловали!», – подбежала к девочке… Остальное в Элькиной памяти стерлось.

Держа в руках свидетельство на право собственности, Эльвира с радостью подумала, что завершился круг несчастий предков – она расчистила жизненный путь для потомков. Было уже неважно – что будет дальше с этим наследством.

И начались чудеса. Эльвире очень хотелось поделиться своей победой с соседкой Галей, наскоро оделась, вышла за ворота. Уже у Галиного двора нагнала странноватого коренастого мужика, он шел тихо посмеиваясь. Эльвира узнала в нем мастера по плетению корзин.

6

– Куда же ты со сказкой пошла?

Галина стояла у калитки, дружелюбно улыбалась.

Эльвира остановилась, донесся от мужика смешок. – Сказка! – он, подойдя ближе, выбросил руку вперед, – так приветствуя Галину. Она тут же съёрничала:

– Петь, ты, когда пить бросишь?

– А когда женюсь!

– Ну, какая дура пойдет за пьющего? Бросай – найдем тебе невесту!

Петр только буркнул:

– Сказка! – продолжил путь, пряча ухмылку.

– Чудик! Идет сам с собой разговаривает и смеется, словно сам себе анекдоты рассказывает.

– Да, вот такой чудак, но человек—то золотой, жалко пропадает.

– Если всю жизнь пьёт – то не пропадает, а вовремя восстанавливается. И почему на нашей улице прописалось столько странных людей? Женщины все крепкие, здоровые, а мужики слабые и пьющие.

Галина, впуская гостью в ограду, и закрывая за ней калитку на засов, ответила:

– Разве только на нашей улице? Я думаю, чтобы победить на войне прежнее поколение истратило не только свои силы, но и силы мужиков нашего поколения.

Обе женщины, словно ошеломленные открытой ими истиной, долго сидели, молчали.

– Завтра пойдем с утречка к Сказке. Учиться плести корзины не раздумала?

Эльвира, покачиваясь в задумчивости, кивнула головой.

– Экземпляр, конечно, интересный этот мастер.

Галина сдержала слово – пришла утром. Услышав лай собаки с соседнего двора, Эльвира спешно начала переодеваться. Галина стояла у калитки заговорщицки улыбалась. Веселенькое платье откровенно радовалось за свою хозяйку – как—то по—особенному высвечивало красивое лицо. Выйдя за калитку, Эльвира с силой ее прикрыла, шутливо приговаривая:

– Кто кого сватать собрался?

Дом Петра стоял далеко от дороги. В одной половине дома жила семья сестры мастера, та половина была более ухожена. Возле другой половины дома – свалка из разных негожих предметов быта, отходов и мусора.

– Боже! Какой же мастер может жить на такой свалке?

Войдя в дом вслед за Галиной, Эльвира оглядела скромное жилище, иронично высказалась:– Сказка!

Ободранные стены, посреди комнаты ворох уже обработанных ивовых прутьев. Навстречу вошедшим женщинам встал с рабочего места хозяин дома с прилипшими к брюкам стружками.

– Вот, привела тебе ученицу, возьмешь? – улыбаясь, начала переговоры Галина.

Петр засмеялся:

– Сказка!

– Вы не беспокойтесь – я заплачу, – включилась Эльвира.

– И замуж пойдешь за меня? – сказал смело Петр, и сразу же краской охолонулось его лицо.

Галина со словами: – Ну, ладно, знакомьтесь, – вышла.

Два дня Эльвира играла роль толковой ученицы: изучала технологию приготовления прутьев, начала плести корзину, не обращая внимания на придирки Петра.

– Будешь плести на продажу? – не удержался – спросил.

– Буду плести для собственного удовольствия, – ответила Эльвира.

Они ходили на заготовку прутьев, иногда далеко в лес, иногда на заболоченные места соседских огородов. Однажды, вспомнив историю с крысой, Эльвира решила обследовать заброшенный участок. Увидела камыши и разросшиеся кусты тальника, сообщила о находке Петру.

– Сама природа тебе навстречу идёт семимильными шагами. Вот, и расти свою плантацию! Только надо вид контролировать.

На пятый день занятий Эльвира держала в руках готовую корзину. Любуясь готовым изделием, призналась Петру:

– Вы – хороший учитель. Спасибо! Буду рекомендовать.

– Сам найду, – недовольно буркнул Петр.

Шла по улице, вертела и любовалась корзиной. Идущий ей навстречу Гоша, остановился.

– Слышал, замуж вышла?

– Посмотри на мою работу, – увернулась Эльвира от ответа.

Галина приняла гостью во дворе, усадила на скамью, села рядом.

– Вот, будешь нас учить. Говорят, еще одна ученица объявилась у Петра.

– И, кто же это?

– Какая—то городская подружка у него есть, хвастал, что обещала ему «Ферари» купить.

– За что? – удивилась Эльвира.

– На—вер—ное—е, е—е—сть за что—о—о! – многозначительно пропела Галина.

– Гоша считает, что я замуж вышла за «Сказку».

– Конечно, все соседи говорят, что с Петром чудеса начали происходить: быстро мусор убрал во дворе, в доме за три дня ремонт сделал, приоделся, долги раздал и сберкнижку завёл.

– Наверное, подружку с «Ферари» ждёт.

– Нет, дружок Валера тебя винит – на праздник жизни Петя перестал его зазывать.

– И что мне с этими Сказками делать? Каждый день чудеса происходят! Три дня назад позолоченную икону Божьей матери нашла в сенях. Вчера клён зацвел яблоневым цветом. Помню, росла яблоня в палисаднике, только ведь совсем в другом месте. Сегодня собачонка рыженькая прибилась. Эльвира кивком показала на собачку, сидевшую за воротами в терпеливом ожидании, та сразу же встала, затанцевала, перебирая ножками, помогая хвостом отвлекать на себя внимание.

– Красивая собачка, откуда взялась?

– Зашла во двор и осталась. Не уходит.

На третий день, крадучись, пружинистой неслышной походкой в дом Эльвиры вошёл Пётр. Сел на стул у самой двери. Когда Эльвира его заметила, то вздрогнула.

– Как ты меня напугал! – возмутилась и осела на стул. – Куда вырядился?

Пётр ничего на это не ответил, сидел, молчал, и было заметно, что волновался. Забежала в дом Лиска, села напротив Петра и начала наклонять голову то вправо, то влево, так гипнотизируя гостя.

– Я думаю, что в посёлке только два порядочных человека живут, – наконец, многозначительно высказался Пётр.

– И кто же? – механически спросила Эльвира, продолжая следить за Лиской.

– Ты и я.

– Откуда ты это взял?

– Даже Лиска это понимает – признаёт только тебя и меня.

– Это она тебе сама сказала?

– Когда, ты уехала в город, она пришла ко мне и меня охраняла. Ты не думай, что я купился на ферари, я этих ферари —сколько хочешь сделаю. – сказал так, быстро встал и пружинистой походкой вышел.

7

Дочь Александра стала часто звонить из Питера – интересоваться здоровьем матери, и это было удивительно. Эльвира уже привыкла к холодности дочери, хотя никогда не прекращала искать в прошлом причину такого поведения.

Начало 80—хх. Дочка была еще крохой, но понимала её, когда Эльвире нельзя было поднимать тяжести, она не набирала вес. Ночью тихо спала, чтобы Эльвира тоже отдохнула; она и днем спокойно спала по четыре часа, пока мать была на работе. Эльвире часто делали замечания и соседи и коллеги за подобный риск – зачем та оставляет дочь в опасности. Может поэтому Эльвира часто болела, и долго не выздоравливала – психологически была уязвимой.

Долгие годы Эльвира находилась под впечатлением от новеллы Стефана Цвейга «Письмо незнакомки» и чтобы с её дочкой не случилось описанной трагедии – потери любимого существа, она как всякая мать по—своему запутывала следы для всякого видимого и невидимого недруга – и ей и себе говорила о взаимной нелюбви. Так она тревожилась за жизнь дочки до пяти лет, потом каждый год, потом до семнадцати лет, потом после семнадцати лет.

Эльвира так «запутала следы», так научилась не показывать свою любовь к дочке, что дочь в полной мере ощутила её отсутствие. Признается ли Эльвира когда—нибудь себе, что переиграла и поэтому дочь смело бросилась на поиски любви, а возможно и за её миражами. По окончании Петербужского университета Шурочка вышла замуж и осталась жить в Питере.

Свадьба была и для молодоженов и для друзей незабываемой: со всеми атрибутами веселой студенческой жизни, с откровенным пафосом выигрыша счастливого билета. Эльвира и радовалась за дочь, участвуя во всех раундах—перемещениях по городу—музею, и печалилась, понимая, что огни этого города навсегда отвратили дочь от расчищенного и облагороженного матерью жизненного пространства на родине. Эльвира приняла это откровение с болью в сердце и душе.

Шурочка незаметно для матери превратилась в Александру – мать. Эльвире часто приходилось ездить на выручку молодой мамаше. Внучка Нюша росла под опекой двух бабушек. Бабушки по очереди приезжали и погружались в семейные заботы молодых родителей. «Нашим зайкам помочь нужно!» – так сватья приговаривала, предупреждая отказ – заминку со стороны Эльвиры.

Нюше было четыре года. «Не поеду. Нужно продавать дом» – на этот раз решила Эльвира, готовясь к отражению назревавшей атаки со стороны сватьи. Дом ведь требовал значительных усилий и вложений, да и дети из—за такой опеки отвыкали от самостоятельности.

Долго не могла найти печника. И печь перекладывать пришлось и стайки полусгнившие разбирать. Приглашала на помощь то Гошу, то Юрия, то Петра, а то сама и раствор готовила и плотничала и слесарила и малярные работы выполняла. Кажется, уже и ограду подлатала и канализационную яму вырыла и вот оно – «счастье!», но случилась авария на водопроводе. Стоимость работ 28 тысяч рублей. На дворе 2009 год.

Позвонила дочь, с радостью в голосе сообщила:

– Едем в гости с Нюшей! Встречай!

В аэропорту было немноголюдно. На табло только рейс на Москву. Эльвира в ожидании прилета самолета из Москвы бродила, с интересом разглядывала всякие таблички, не осознавая повторяла вслух считанные слова, волновалась. Самолет немного задерживался. Наконец, объявили приземление и встречающие гурьбой прихлынули в прилетную зону. Шеренга прилетевших пассажиров бодро рассасывалась в толпе, но дочь Эльвира никак глазами не находила. Услышала рядом недовольный вскрик: «Мама!», огляделась. Дочь – писаная красавица подавала ей в руки модель – кроху. Девчушка же то прижималась к матери, то крутила головкой – с любопытством осматривалась, но на руки к Эльвире не торопилась – не узнавала бабушку.

– Как у тебя, бабушка красиво! Когда ты умрешь, то мы будем здесь жить, – пообвыкнув в новом пространстве, неожиданно высказалась Нюша.

Эльвира не стала скрывать удивление, спросила дочь:

– Откуда она знает о смерти? Как такое в ее головке объявилось?

– Мама она выдумщица, – был ответ Александры.

Поездки на дачу, утомительные пешие походы и пребывание в неблагоустроенном доме не порадовали гостей, и Эльвира окончательно поняла, что дом никого не радует и никому кроме нее не нужен. «Вот только нужно найти деньги и водопровод восстановить!»

Прошла неделя, как Нюша первый раз вышла во двор квартала пятиэтажек, детвора оценив её благодушный нрав, с охотой принялись завлекать в свои нехитрые игры. И бабушка и Александра перестали волноваться за неё. В один из летних солнечных дней, Александра встретилась на детской площадке со своей подругой Анжелой. Подруга пришла с сыном Кириллом – вежливым и инициативным мальчиком. Детки быстро подружились, заметно было, как Нюша изменилась: стала смелее и проворнее.

– Вот что делает дружба, – констатировала Александра, тем самым одобряя поведение сына подруги.

– Какая у тебя воспитанная дочка! – Искренне восхищалась Анжела.

С этого дня Нюша стала смелее себя вести, могла игрушку удержать в руках, когда ее с силой вырывали уличные драчуны – каким всегда мало своей собственности. Нежданно объявилась непогода с моросящим до обеда дождем и антагонистом активного отдыха – ленью. В отличие от взрослых детвора способна и в ограниченном пространстве находить достойное для себя занятие. Нюша с упорным задором взялась изучать содержимое бабушкиных шкафов, ящиков, коробок и коробочек. Иногда она восторгалась обнаруженной безделушке: «а—а—а!», бежала к матери или к бабушке и полу—шепотом спрашивала: «а это что?». Так она нашла несколько стеклянных фигурок, среди которых уж очень изумительного котика с загадочным взглядом и игриво загнутым хвостом. Александра, увидев фигурку, тут же спросила мать:

– Мама, а где Маруся – наша кошка?

История появления кошки в квартире была удивительной, еще удивительнее было её исчезновение. Нюша стояла, перекладывала из ручки в ручку фигурку, и почти не дыша, ждала бабушкиного ответа. Ответ почему—то задерживался.

– Дочка, – наконец, выдала порцию ответа Эльвира, – потом… расскажу вам сказку про Марусю.

Наступил вечер. Внучка днем не спала, провозившись с находками, и уже в восемь часов начала зевать. Эльвира, заметив эти перемены в поведении внучки, тихо заговорщицки сказала дочери:

– А сейчас я Вам обоим сказку расскажу про Марусю, устраивайтесь по местам.

– Нюша, сегодня я расскажу, как голуби спасли Марусю.

Нюша лежала на диванчике, Александра сидела возле дочки, готовая слушать.

«Это было весной. Погода звенела, птички чирикали. Маруся начала, как ошпаренная, носиться по квартире, наверное, очень ей хотелось на волю. Я взяла да и открыла дверь на балкон, Маруся с разбегу через дверь и на подоконник балкона заскочила. То сидит, наблюдает за птичками, то ходит по подоконнику. Одна птичка—синичка начала все ближе подскакивать по дереву—дичке, что растет рядом почти у стены дома, совсем близко села на ветку, и давай задиристо чирикать. Маруся заметалась по подоконнику, начала стекло царапать – мол, откройте, я такую наглость не потерплю. Я створку открыла. Маруся почему—то в квартиру убежала. Оказалось: несколько голубей прилетело на дичку и Марусю спугнули, заворковали, заволновались. Я видела, как Маруся неслась через две комнаты, через балкон на подоконник и исчезла…»

– Мама, ну, и какая это сказка? Так могло быть!

Нюша внимательность с лица не убрала:

– А дальше что было, бабушка?

– С какими намерениями Маруся в голубку вцепилась на лету – я не знаю, а вот голуби, может подружку так спасали – «подлетели голубки и свои крылья подставили, чтобы Маруся на землю не упала с их подружкой. Голуби—то подружками оказались и для голубки и для Маруси. Получилось: и подружку спасли и Марусю на крышу соседнего дома занесли». Ну а теперь Нюша, засыпай!

– Бабушка, а ты мне завтра сказку про ко̀та расскажешь?

– Про кота̀?

– Нет, про ко̀та.

– Про Марусю?

– Про ко̀—о—та! – пропела Нюша.

Александра встала, одеяльце подтолкнула и, оглядываясь на мать тоже пропела:

– И мне—е—е интересно—о—о!

Каждый день Эльвира рассказывала новую сказку «про ко̀та». Представление новой сказки был примерно таким: Нюша выходила на балкон, взбиралась на стул, стоя на стуле через стекло долго разглядывала дерево—дичку, потом звала мать и требовала посадить ее на подоконник балкона. Александра усаживала дочь, стояла рядом, придерживая её. Наслушавшись чириканья птичек, Нюша звала бабушку. Приходила Эльвира, и Нюша погрозив ей пальчиком приказывала:

– Бабушка, расскажи про ко̀та!

Выслушав новую серию, Нюша требовала рассказать «Как Марусю голуби спасли».

8

Вечернее задушевное знакомство определило весёлый нрав у всей компании пассажиров купе. Поджарый Виктор первым затеял разговор о возрасте, словно торопился застолбить особые права.

– Важный рубеж достигнут: и имя ему – семидесятилетие! – Вдохновенно продекламировал.

Грузноватый миловидный Константин поддержал тему:

– У меня тоже важный этап пройден – сорокалетие!

Красавица Ниночка, прикрыв ручками пухленькие губки, хохотнула, поделилась позитивным откровением:

– Намереваюсь свое сорокалетие отпраздновать в ночных клубах северной столицы!

Эльвира повела себя мудрёнее – в разговор не вступала, всем видом показывая, что эту тему пропускает.

Первый день пути прошел легко и весело, а следующий заразил оптимизмом и весельем весь плацкартный вагон, в том числе супружескую чету проводников.

Проводники тихо радовались удачному контингенту, подкармливали десертами к чаю из недр собственного буфета. Где—то в районе станции Пермь инициаторы праздника подустали: меньше смеялись, а больше грустили на разные бытовые темы.

– Опять ездила на каторгу, – призналась Эльвира – словно подытожила жизненные достижения, и тут же добавила, – раньше ссылали в Сибирь на каторгу, а сейчас я по своей воле в столицу культуры и благоденствия.

Мужики, молча, приняли эту неожиданную информацию. Ниночка, отставив стакан с пивом, вымолвила:

– А вот им, – показала кукиш, – я ездила на встречу с одноклассником. Он стал бизнесменом. Пригласил вместе с ним порадоваться жизни.

Это сообщение вызвало особый интерес у Константина, он произнес смущенно:

– Долго Вы, Нина, были с одноклассником?

Она бесстрастно и невпопад ответила:

– В прошлый раз он на прощанье подарил пятьдесят тысяч рублей.

– За что? – вырвалось у Константина.

– За то, что стала свидетелем его взлёта. Другие—то не смогли денег наскрести на поездку.

Ниночка пила пиво наравне с мужчинами и во всём становилась «своим парнем»: то отлучалась с обоими покурить, то за пивом в соседний вагон—ресторан. Эльвира заметила взаимный интерес друг к другу Ниночки и Константина, при каждой возможности дознавалась о личной жизни каждого. Выяснилось: и Ниночка и Константин не были связаны узами брака, нуждались в наставлении на этот путь, проще сказать, нуждался в хорошем пинке.

– А, на что тебе, Нина, пятьдесят тысяч? Второй раз, пожалуй, одноклассник не расщедрится, а такой мужчина, как Константин, встретится ли – большой вопрос!