Воровка Дагорских лесов

– Что с тобой?

Хаманов поджимает губы и обхватывает руками мое лицо. Я замираю, безотрывно смотря в прекрасные зеленые глаза. Внутри что-то надрывается. За его спиной стоит его мама и старшая сестра.

– Где Тома и Катя?

Молчит. Почему?

– Дима?

– Дочка, они все побежали к мосту, – чуть не рыдая отвечает мама Дмитрия, – Зверь погнал, а теперь это место оцепили военные. Я не знаю, что там. Не ходите за мост, не ходите… Томочка погибнет, я с трудом переживу, но если все мои дети… Тогда мне не пережить. Не останется никакого смысла.

Эдуарда Николаевна женщина семидесяти лет. Ее старшей дочери тридцать семь. Живница глухая от рождения и плохо говорит. Со мной она никогда не стеснялась пытаться произносить слова, но сейчас как будто бы замкнулась. Очень худая высокая женщина держит под руку невысокую, дрожащую от каждого крика, маму. На правом виске Живницы кровь, а руки перепачканы в саже.

– И Катя… Катя там?

– Да. Ее видели сокурсники с фабрики, где она занимается по вечерам, – подтверждает Хаманов. Он крепко сжимает руки на моих плечах, – Переждем. Если там военные, они обеспечат безопасность.

– Мы оба знаем, что нет. Все, кто попадают в зону поражения, подлежат карантину. А оттуда никто не возвращался.

Он знает, я уйду. Мне страшно, но я не могу оставить Катю.

– Маш, в этот раз все может быть иначе. Они могли спрятаться.

Я оборачиваюсь к Эдуарде Николаевне. Вижу в глазах седовласой хрупкой женщины боль и без слов прошу меня простить. Она понимает.

– Дима останься. Ты не остановишь ее, у Маши сестра.

– Спасибо вам, – шепчу и отнимаю от себя руки жениха, – А ты прости. Знаешь, я не могу иначе.

Он молчит. В глазах решимость и стекло. Перед Хамановым встает выбор. Это рвет его на части, выворачивает душу наизнанку. Но я знаю как помочь принять решение. Облегчаю задачу.

– Я обманула тебя на празднике. Не было никакой опасности, я просто хотела вызвать ревность в одном мужчине. Мне нужно было, чтобы ты поцеловал меня у него на глазах.

– Считаешь так я буду меньше страдать, если ты погибнешь?

Я делаю шаг назад.

– Не думай обо мне лучше, чем я есть, – проклятые слезы. Это все от дыма и страха. Я не сожалею о том, что делаю с Димой. Не сожалею, – Прощай.

Глава 7. Невеста

Город знаю как свои пять пальцев. Каждый дом, куст, поворот, а еще лазейки в стенах, чтобы не отмечаться на выходе. Воровка Дагора. Я промышляю тем, что торгую краденным. Лекарства, запчасти, горючее. Для меня нет преград, пока дом в безопасности и Катя с мамой здоровы. А теперь, преодолевая путь до моста, я будто теряю почву под ногами. Твердая каменная дорога становится мягкой, колени подгибаются, а руки холодеют.

Я вдыхаю холодный воздух полной грудью. Дым становится более едким, но в нем различается и другой запах – гнилостный. Он принадлежит живым трупам, оставленным тварями на смерть. Каждый их них агрессивен и опасен. Достаточно царапины, чтобы стать такой же.

– Ну и вонь! – я закрываю нос рукавом. Гоню прочь мысль о количестве зараженных. Их должно быть много, если я чувствую гнилостность на таком расстоянии. Блуждающих без цели, с пустыми глазницами и слезающей кусками кожей. Они не чувствуют боли, лишены разума, но будто споры чумы, не могут остановиться, напоминая о том, что твари не дремлют. Звери в лесу, вьют гнезда в мертвых лесах и всегда испытывают голод.

От площади к мосту вместе со мной бежит немало горожан. В основном постарше, те, кто понимает, чем грозит оцепление зоны поражения. А еще военные, те, что из местных. Обычные дагорцы, которые поступили на службу к Темному горизонту.

Голоса доносятся со всех сторон, вонзаясь в голову тысячью осколков. Каждый звук наполнен страхом и болью за тех, кто остался на противоположной стороне. Там бушует пламя. Сама стена едва различима из-за дыма и огня. Огнеборцы пытаются потушить возгорание, а Стражи расстреливают тварей и зараженных, сопровождающих своих создателей.

«Немедленно разойдитесь! Соблюдайте требование покинуть зону поражения! Немедленно разойдитесь! Всем срочно направиться в укрытие»

– Проклятый мрак! – ругаюсь вслух, уперевшись в толпу. Люди скучились в десятки рядом, требуя выдать им родственников.

– Пропустите! У меня там сестра.

– Мрак, уйди прочь, – толкает меня мужчина в грудь локтем. Сбоку кто-то кричит на него, а я падаю.

Не пробраться. Как же Катюша? Она не переживет такой ужас. И никто за нее не вступится, если я ничего не сделаю!

Решительно поднимаюсь, поправляю порванное пальто и обтираю слезы рукавом. Смотрю на толпу и повторяю попытку прорваться. Теперь мне плевать, кто станет толкать или биться, я должна пройти.

Слепая от гнева, я сбиваю плечи в синяки, дорываю рукав пальто окончательно и не слышу оскорблений. Обезумевшие от горя и гнева лица проносятся фоном, меня пытаются хватать и толкать, но просвет уже близко. Как только добираюсь до металлической решетки, громко кричу, – Катерина! Катя!

Ограждение высотой в полтора метра. Можно перелезть, но за ним в ряд стоят военные.

– Стойте! Дальше нельзя!

– Мне надо!

– Девушка, стойте!

Страж грубо хватает меня за плечи и толкает назад от оцепления из военных Темного горизонта. Из-за широких плеч я не вижу задержанных, но знаю, Катя там. Я чувствую это. Скорее всего девочка побежала к Диане, ведь я сама просила побыть у нее. А это сразу за мостом…

Задержанных десятки. И становится все больше. Военные ведут людей с противоположной стороны моста. Каждого промаркируют и транспортируют в Мрачный удел на карантин. Говорят, так проводят выборку реально зараженных. Тот, кто здоров, может после вернуться домой, в родной Дагор. Однако, сколько себя помню, никто из тех мест никогда не возвращался.

– Пожалуйста, пропустите меня! Пропустите, я должна попасть к сестре!

Бородатый военный лет сорока, сильный и пахнущий табаком снова отпихивает меня к остальным, назвав "идиоткой".

– Вы не понимаете! Она мэрок! Неприкасаемая.

– Ничего не знаю. Стой, где стоишь!

– Мрак, – цежу сквозь зубы.

Пройти здесь не получится. Тогда я продвигаюсь чуть левее, уступив место другим буйствующим горожанам, и снова пробую перебраться через забор. Сзади кто-то помогает, но второй военный повторяет действия первого, затем третий и тогда я теряю терпение. Ни мне, ни другим родственникам задержанных не удастся пройти через оцепление силой. Время уходит и, если я ничего не придумаю, Катя погибнет.

– Я требую, чтобы вы немедленно пропустили меня! – Хватаюсь двумя руками за металлический столб и толкаю вперед, раскачивая.

– Стой, дура, куда ты лезешь? Там заражённые, – передо мной страж помоложе предыдущих, – Мы не можем допустить распространения инфекции.

– Не все присутствующие в зоне заражены. Вы же знаете, без повреждений человек здоров!

Маска военного сдвинута на лоб. Он очень юн. Глаза полны ужаса, губы дрожат. Он на службе недавно и еще способен к состраданию. А может быть он из Дагора, потому так взволнованно рассматривает лица в толпе.

– Вы не имеете права препятствовать супруге военного из Темного горизонта пройти в зону маркировки задержанных.

– Что? Ваш муж воин Темного горизонта?

Есть! Сама не знала, что есть такое правило. Рядом стоящие люди с интересом замолкают.

– Да! Мой муж лейтенант Веслав, Страж Темного горизонта, – громко чеканю я. Чувствую, как губы дрожат и руки тоже. Но я все же поднимаю их, демонстрируя серебряную повязку. Ту, что повязал Дмитрий, – Возможно вам будет проще вспомнить, если я скажу, что он Бион!

– Веслав, – повторяет коротко стриженный широкоплечий парень с винтовкой. На мгновение он смотрит под ноги, а затем оборачивается к своим за спиной, – Сержант! Тут супруга лейтенанта Веслава Истрова. Требует, чтобы пустили.

– Дочка, разве ты замужем за Стражем? – Причитает старушка рядом со мной, – Ты внучка моего посмотри, пожалуйста? Его Ванечкой зовут. Двенадцать лет, он мэрок.

– Посмотрю, – шепчу, не сводя глаз с военного, а затем касаюсь рукой ладони женщины на моем плече, – Обязательно.

Время тянется вечность, даже если это несколько минут. Секунда за секундой утекают, отнимая надежду найти Катерину.

Не так быстро, как бы хотелось, но план срабатывает. Молодой военный получает сообщение в наушник и обращается ко мне.

– Пропускаю! Но только одну. Подтягивайся, помогу перелезть.

Рев толпы усиливается. Кто-то ликует, а кто-то проклинает. Я хватаюсь руками за перила, и сильный парень перетягивает меня на себя, убрав винтовку за спину. Я чувствую, как дорывают мое пальто, остаюсь только в платье за ограждением.

Мне удалось! Я увижу Катю!

Благодарю стража, захожу за оцепление и столбенею. Всего в двадцати метрах впереди стоит ОН. Веслав держит винтовку, перекинутую ремнем через плечо, и пристально смотрит мне в глаза. За спиной Биона колонна. Людей по одному маркируют и усаживают в тентованный кузов грузовых машин. Никто из задержанных не сопротивляется вооруженным стражам. Крики родственников за чертой остаются всего лишь гулом, ничего не значащим для зачистки.

По телу бегут мурашки. Как будто от морозного ветра подступающей Стужи, но это не так. Пронзительный взгляд Веслава сжигает изнутри. Он знает – я соврала. Никакая я не жена. Не была и никогда не буду…

Я решаюсь выйти навстречу. Ноги онемели, едва слушаются. А еще ужасно холодно наступать босиком на каменные плиты. Только сейчас понимаю, что потеряла обувь в борьбе. И пальто утрачено. А платье, то самое, белое – порвано и перепачкано. Я больше не похожа на ту девушку, которую мужчина желал получить в проклятом лесу.

– Веслав, – подхожу почти вплотную. Смотрю в глаза стараясь не блуждать взглядом в поисках Катеньки, – Спасибо!

– Женой назвалась? – безэмоционально проговаривает мужчина, не сводя с меня глаз, – В тебе нет чувства самосохранения?

– Страх есть. Но он не остановит, когда есть за кого бороться. А на свою жизнь мне плевать.

– Даже так? – С издевкой проговаривает военный.

– Но тут моя сестра. Она здорова.

– Нет.

– Я знаю, что здорова. Катя никогда бы не подошла к зараженным, – говорю спокойно, но голос предательски подрагивает. Делаю еще шаг вперед, приближаясь к биону будто к зверю. Тихо, медленно, нежно прикасаясь пальцами к его руке. Замечаю, как глаза Веслава чуть дергает от телесного контакта, – Помоги мне! Я сделаю все, о чем попросишь. Клянусь! Она мэрок, ей нельзя в Мрачный удел.

– Женой назвалась, – повторяет военный. Высокий мужчина перехватывает мою руку у запястья и болезненно его сжимает, – Значит будешь женой.

– А Катя?

– Назад никто не вернётся, – Бион поднимает запястье выше, принуждая меня встать почти вплотную, уперевшись в винтовку на его груди.

– Но, – я пытаюсь высвободить руку, – Так не пойдет.

– Поедешь со мной, жена. В Мрачный удел. Там и увидишь свою Катю.

Веслав разворачивает меня к очереди на маркировку и толкает в спину.

– Борис, оформи эту как сопровождение. Поедет в кузове пятой.

За металлическим столом над большой тетрадью сидит мужчина в очках. Худой, долговязый, средних лет. Его редеющий волосы зачесаны набок, а на лбу собрались гармошкой морщины. Этот канцелярит будто не замечает происходящего кошмара.

– А как оформить?

– Моя жена.

– Да ладно? Не думал, что вы повязаны браком. С каких пор?

– С этого дня, – надменно ухмыляясь, отвечает бион. Он наклоняется к моему уху со спины и шепчет, – А я был прав. Белое недолго остается белым.

С этими словами страж уходит вперед. А меня оформляют. Так как есть, без всяких документов и сканирования браслета. Ведь он тоже утрачен в битве за Катю.

Борис ехидничает и мерзко улыбается, задавая мне вопросы про возраст, рост, вес. Ему нужны все мои цифры и это не только для посадки. Канцелярская крыса упоминает, что сделает записи в административных книгах Дагора и всегда передает данные в общую систему. Так по приезду в Мрачный удел я должна буду подойти к управлению, чтобы получить чип. Все жены военных имеют такое устройство. Так я буду в картотеке и смогу проходить туда, куда не пустят гражданских. А бонусом, я не смогу сбежать.

– Значит я буду маячить на экране у военных, если вдруг потеряюсь?

– Отыщем, – цедит Борис, – Нигде не скроетесь, девушка.

– Обнадеживает.

– Вот и все! Проходите в пятую, – резюмирует Борис и ставит печать в тетради, – В другой раз называйте правильный статус. Вы невеста, еще не жена.

Невеста? Какая я невеста? Чья? Этого сухого палача с внешностью демона, так голодно смотрящего на меня со стороны?

Он мне не жених и не муж. Он мой временны пропуск.

Рядовой солдат ведет меня к огромной груженой машине с L-образной кабиной. Затем для чего-то связывает руки, упоминая повторно о том, что невеста это не точный статус и так будет лучше. Возникнет меньше вопросов у проверяющих. Я не возражаю, а сама ищу глазами Катерину. Не вижу, пока не сажусь в кабину пятой рядом с водителем. Двери закрываются и тут, среди ожидающих погрузки в грузовой кузов одной из машин в колонне я вижу сестру с маркировкой на левой руке….

Глава 8. ТВАРИ

Мы стоим еще четверть часа, а затем тяжелая машина начинает ход. Двигаемся колонной вперед по мосту, через опасную зону. Едем к огромной пробоине в стене. Здесь все в дыму, много военных, живых мертвяков и только что зараженных людей. Укушенные приговорены к смерти несмотря на то, что все еще понимают происходящее и помнят себя. Несчастные зачастую обезображены нападением твари.

Я вижу женщину без руки. Ее левый рукав когда-то желтой кофты буквально повис вдоль тела. Одежда местами порвана и залита кровью, в глазах звериное безумие, а рот широко открыт. Несчастная идет к колонне, ударяется о борт впереди едущего грузовика. Ноги женщины подкашиваются, и она падает под капот. Бездушная машина на колесах безжалостно двигается вперед, наезжая колесами на зараженную. Я закрываю глаза и жмурюсь от мерзости происходящего. Нас подкидывает вверх, а затем заднюю ось.

– Мрак! Прутся под колеса, как собаки, – ругается водитель. Полный коренастый мужчина средних лет в синей кепке и старой военной форме Дагорцев жует сигару и с силой выкручивает руль от следующих зомбированных зараженных, – Давно я такого дерьма не видел.

– Они же люди, – шепчу я, – Некоторые идут за защитой. Они понимают, что происходит.

– Не дави на грудь, девочка. Мне спокойнее не знать, что в голове у этих.

Мотор ревет. Помимо водителя и меня и в кабине сидят еще трое солдат. Они молча наблюдают за происходящим вокруг ужасом и все до единого крепко сжимают винтовки.

Чем дальше продвигаемся, тем больше дыма и огня. Стражи Темного Горизонта используют огнеметы против толп прорвавшихся мертвяков. Из-за мрака я с трудом отличаю тени одну от другой, но машина периодически подскакивает, напоминая – они тут, и их много.

– Так, всем хорошо держаться! – Командует водитель. Сам хватается за ручку слева над окном.

– А те, что в прицепе? – Спрашивает молодой солдатик.

– Кто вылетит, тот останется. Они все равно не жильцы.

– Как не жильцы? Люди едут в карантин.

– Типо того.

Парень бледнеет. Он сидит справа от меня, за водительским креслом. Молодой совсем, лет шестнадцать на вид, но он не мэрок, а значит ему больше восемнадцати. Испуган, но хорошо держится. Мальчишка из дагорских. Среди стражей Темного Горизонта зеленых юнцов почти не бывает.

Я реагирую спокойно. Пятые в колонне, мы не можем хорошо просмотреть проем в стене. Движемся почти вслепую. Еще немного и Дагор останется позади. Впереди лес и долгая дорога к Мрачному Уделу. Я не была там прежде. Наслышана о каторжных полях и центрах реабилитации. Это место зла и боли. Моей Катьке туда никак нельзя…

Машину подкидывает, затем снова. Водитель газует, мы ускоряемся. Я хватаюсь руками за кресло спереди, но со связанными руками это непросто, поэтому при повторном подскоке я сильно влетаю головой в боковое стекло. Так, что на нем остается кровавое пятно, а по щеке бежит теплая дорожка крови. Солдатик замечает, тянет ко мне левую руку и подхватывает под локоть. Это спасает от повторного удара.

– Спасибо!

– Не благодарите. Вам руки связали.

– Я заметила. Ради безопасности.

– Опасность снаружи, а не внутри.

Улыбаюсь, сама смотрю на свое платье. Воротник в крови и пятно расползается. Но боли нет. Разбитый висок не дает о себе знать.

– Твою мать!

– Что там, Саныч?

Водитель выворачивает колеса в сторону, машина впереди нас выкручивает вправо и тут появляются ОНИ! Ровно под пробоиной огромной стены, пригнув уродливые длинные морды, стоят ТВАРИ!

– Мрак! Что делать? – Почти пищит солдат. Двое военных с переднего сидения направляют в лобовое стекло оружие. Но смелее всех оказывается водитель Он за машину жизнь отдаст.

– Чего на дыбы встали, кошки драные! А ну держитесь за что сможете и постарайтесь не вывалиться. Я не стану ваши задницы в машину возвращать! Сейчас мы им покажем!

Меня удивляет, как военные отставляют винтовки в стороны и хватаются за что можно. А солдатик рядом еще и меня держит. Махина ревет, набирает оборот и газует в сторону тварей. У меня искры летят перед глазами от волнения и адреналина. Никогда раньше я не видела, чтобы кто-то пытался сбить или переехать ИХ!

Черные, длиной метров в пять и высотой в холке под два метра. Передвигаются на длинных когтистых лапах: более короткие передние и тяжелые, мышечные задник. Четыре маленьких, но острых на зрение, глаза голубого цвета располагаются с каждой стороны приплюснутой головы монстра. Его пасть напоминает крокодилью (редкое животное на Эмане, встречается только в зоофермах), но короче и шире. Острые зубы в три ряда с выступающими передними. Именно передние зубы оснащены ядом. Монстры используют их, чтобы поразить жертву, оставить ее блуждающей или, как говорим мы – законсервированной на потом.

У существа длинный хвост, зауженный на конце и острый как копье. Им оно поражает цель, когда не удается сожрать или укусить. А еще применяет в брачный сезон для сражения за самку.

Сейчас почти непробиваемый панцирь твари кажется черным, но это не так. Каждая особь, а именно самка – хамелеоны. Именно поэтому люди так часто не успевают заметить и идут в пасть смерти…

Твари сильны. Они без труда могут пробить металлический кузов старого военного грузовика, но Саныч слишком сильно заботится о своей развалине. Он едет так, что тварь с правого борта пригибается, а две других отбегают в сторону. Нам вслед раздается недовольное шипение. Водитель кривится, ругается матом.

– Дерьмово работают военные, пустили эту шваль в город! Скоты!

– Они за нами бегут! – кричит один из солдат спереди.

– А, преследовать надумали? Ну вот я покажу!

Нас мотыляет по кабине в разные стороны. Кровь спеклась на виске, но я рискую приблизиться к стеклу, чтобы посмотреть, что творится сзади нас. Мы как раз пробираемся по бугристой насыпи мелкого камня – все, что осталось после взрыва.

Груженые машины из колонны стоят, а за нами несутся монстры. И пока мы в остекленной кабине, грузовой тентованный кузов открыт. Тем, кто едет в нем с меткой зараженного наверняка ужасно страшно. Саныч о них не заботится. Но претензий ноль. Этот мужик спас не только нас, но и колонну от которой увел хищником.

Глава 9. Погоня

За высокой каменной стеной города – дагорский лес. И с востока находится не самая проходимая часть. Всюду кустарники и паразитарные лозы, протянутые между деревьями, точно крупные канаты. Они давно высохли и стали рыхлыми. С легкостью рвутся, напарываясь на капот и лобовое стекло груженой машины. Пару десятин дождей не было, благодаря этому почва прочна и устойчива. Колеса не вязну в грязи и упорно тянут нас вперед.

Твари пропали. Возможно, потеряли нас из виду, поскольку габаритные огни грузовика разбиты, и мы буквально растворились в тьме леса. Это радует. Саныч неоднократно прикрикнул о том, что ненавидит свою работу и пора бы в отпуск. Военные молчат. Они молчат, терпят и молятся о жизни.

– Они отстали? – Хватаюсь за переднее сидение, но солдат все еще страхует, придерживает меня. Сейчас едем более-менее ровно.

– Как будто я вижу! Выгляни, проверь, если такая смелая!

Я оборачиваюсь к солдату, – Разрежь веревку!

– Что? Нет, нельзя, это против правил.

– Мрак! Да я ведь не зараженная, а невеста. Я по доброй воле тут. Потом свяжете мне руки, а сейчас дайте помочь!

– Ты серьезно высунешься? – Интересуется Саныч, не оборачиваясь. Я вижу его маленькие глаза в отражении зеркала заднего вида. Совиные седые брови торчат в разные стороны, а нос огромный и бугристый как картошка, раздулся и покраснел, – Если полезешь, сослужишь добрую службу. Коробка передач скрипит от перегрузок. Может я скину немного скорость.

Солдатик теряется, ищет поддержки от двух других военных, но они как будто окаменели, даже не оборачиваются. Решение принимать юнцу.

– Только быстро, – бросает парень, вытащив карманный ножик. Он разрезает путы, – И постарайтесь не убиться. Ты должна доехать здоровой.

Запястья приятно чешутся после плотной веревки, я потираю их и согласно киваю. Поднимаюсь на одно колено на сидение и выкручиваю стеклоподъемник вниз. Внутрь прорывается холодный и свежий воздух.

– Не пахнет мертвечиной, хороший знак, – проговариваю я и высовываюсь наполовину, удерживаясь руками за ободок окна и ручку сверху, – Саныч, постарайся держать прямо, чтобы меня не убило деревом.

– Обижаешь, девка, я сорок лет за рулем!

Показываю большой палец вверх и высовываюсь чуть больше. Слева сверху есть балка, она для тента и за нее удается хорошо ухватиться. Это помогает мне почти стоять на окне и видеть, что происходит за машиной. Временами мигает один из фонарей. Он подсвечивает тени. Но это не твари. Существ больше нет и некоторые задержанные для карантина дагорцы решают рискнуть остаться в лесу, чтобы не пропасть в Мрачном уделе.

– Ааах, – высокая кочка, моя нога соскальзывает, я повисаю и к окну бросается солдатик. Он хватает меня за талию, пытается поднять, – Все нормально! Под коленом обхвати, чтобы я встала.

Это верх безнравственности – хватать девушку за ногу под юбкой. Но ему приходится. Пацан проходит огонь и воду.

– Все нормально? Встала?

– Встала, – отвечаю Санычу. Получаю несколько раз мелкими ветками по лицу и бокам. Мы пробираемся через кусты, – За нами никого. Твари отстали.

– А что с кузовными?

– Похоже есть утраченные, – отвечаю сдавленно. Мужчины все понимают.

– Назад тогда воротайся. Не стой там.

– Лучше тут, если дорога будет скоро. Так хоть послежу за периметром.

– Дорога скоро. Километров пять осталось.

– У тебя зеркала посшибало.

Саныч смеется.

– Наблюдательная. Их и не было.

Я остаюсь стоять на окне и держаться за поручень. Руки оцарапаны от старой облупившейся краски, висок слева пульсирует, а белое платье теперь серое с коричневыми пятнами запекшейся крови.

Через минут десять мы выруливаем на подъем и там горят фонари. Впереди колонной стоят грузовые машины. Они ждут нас. Объехали по дороге, пока мы уводили тварей.

Вижу воинов Темного Горизонта. Оцепили проезд, поднимают руки, призывая нас встать дальше. Я до последнего не забираюсь внутрь. Когда Саныч останавливается, молодой солдатик бежит ко мне с разрезанной веревкой, но не успевает повязать ее обратно.

– Всем военным и штатским построится для проверки заражения, – командует суховатый мужчина лет шестидесяти. Он единственный, кто стоит без маски. В рядах стражей вижу биона. Он подходит последним, когда трое военных, водитель и я встаем в шеренгу. Я встаю сама, так было велено.

Несколько стражей проверяют кузов, а к нам подходит мужчина в белой форме с маленьким пистолетом-иглой, на котором есть табло голубого цвета со стороны пользователя.

– Почему женщина в таком состоянии? – Спрашивает командир отряда горизонта.

– Она выполняла поручение! Проверяла отстали ли твари. У нас габаритные огни не работали, фары задние сбиты. Шли вслепую, а эта дама юркая, забралась без проблем, – немного вспотев, доносит Саныч, – Нарушений не было.

– Как не было, если пассажирка не в составе военных? Гражданские не участвуют в устранении опасности. Вы впервые в рейсе?

– Да как же впервые? Я проработал десятки лет!

– Командир, разрешите обратится, – бион отвлекает внимание военного на себя.

– Разрешаю, Веслав.

– Эта женщина моя жена. Пока только условно. Да, она формально не имеет права принимать участие в спасительной операции, но статья три может допускать отступление в случае, когда горожанин подписал соглашение на биологические мероприятия препятствующие гибели.