Воровка Дагорских лесов

– Пора, – пожимает плечами Дима. Он проходит на кухню, берет со стола яблоко и надкусывает, не сводя с меня глаз, – Я больше не могу ждать твоего согласия десятками лет.

– Прошло всего пять.

– Для меня все равно, что десять. А так, – брюнет смотрит на свою руку, чуть щурясь, – Судьба все решит за меня. Не придется рвать сердце и мучить любовными пытками.

– Ты для этого зовешь меня на площадь? Чтобы испытать судьбу?

– Нет, – Дмитрий иронично поджимает губы в улыбке. Я сажусь за крохотный стул напротив, – Дошли слухи о плохом положении дел в Дагоре. Многие гибнут в лесах, плюс твари выходят за стены. Народ редеет, а молодое поколение тянет с браком. Администрация планирует решать вопрос кардинальным способом.

– Инкубаторы пустуют, – фыркаю я.

– Как бы цинично не звучало, да. Думаю скоро введут обязаловку по достижении восемнадцати лет.

– Может мне лучше согласиться на твое предложение сейчас, чтобы не получить билет в ад с кем-нибудь из Дагора?

– Иронизируешь? – Невесело подмечает Дима, – Дам тебе дружеский совет. Лучше сходи на праздник и дай повязать тебе ленту тому, кто будет за тобой, а не над.

– Если не стану?

– Вполне возможно в этом году или через год тебя включат в списки и раскидают в пару к кому-нибудь из оставшихся.

В истории Дагора были времена, когда к браку принуждали. Это была обязательная процедура во избежание вымирания населения. Так людей регистрировали, затем их потомков. Но случайным детям были не рады. Они считались ошибкой и отправлялись за пределы города. Таков устав Темного горизонта. Послабление было введено еще до рождения моей матери. Люди смогли выбирать, а детей более не отправляли гибнуть за стены.

– Пять лет я в статусе потенциальной, а ты и того дольше. Может удастся продержаться до тридцати?

– Сомневаюсь.

Дмитрий понимает меня. Сам под обстрелом.

– Тогда я пойду за тебя.

– Бред.

– Нет, я серьезно!

– Нет, Маш, не начинай. Даже не пытайся дать надежду. Не стану жить с тобой только потому, что тебе некуда деться.

Я задела его чувства, сковырнула старую рану. Взгляд друга мрачнеет, на лбу проступает влага. Хаманов расстегивает куртку, чтобы стало легче.

– Может все изменится? Будем жить вместе и слюбится?

– Маша, слюбится? Не слюбилось за все эти годы. А еще твоя работа! Ты ведь…

– Не надо об этом!

– Я не смогу сидеть сложа руки, зная, что ты в лесах. Это опасно. Однажды твари доберутся до тебя. А если у нас будут дети? Нет, это пытка.

– Дети? Нет. Я не создана для детей.

– А я да, и я не хочу жить в страхе. Иди на площадь, Маша, и веселись так, будто ты рада стать невестой. Как остальные девушки и юноши. Танцуй ритуальные танцы, прогоняй огнем Стужу и выбери себе того, кого…

– Не жалко. Ты это хотел сказать?

– Почти.

Он поджимает губы. Мы встречаемся взглядом. Его серо-зеленые и мои серо-голубые. Светлые и добрые. Когда-то я тонула в этом омуте, фантазируя как Дмитрий Хаманов станет моим мужем. Как мы будем жить на Улице Берез и воспитывать малышей, а наши родители будут звать нас к себе на выходные. Теперь все иначе. Внутри вечная борьба и места для любви не осталось. Я чувствую к Диме тепло и ничего более.

– Хорошо, я пойду на праздник, – сдаюсь, не сводя глаз с друга, – Только платье надену. И надо раздобыть эту чертову венчальную ленту…

– Я принес, – юноша достает серебряную повязку из кармана куртки, – Ее надевают на левое запястье. Буду ждать тебя тут.

Не хотела же идти, но в итоге присоединяюсь к празднующим в качестве потенциальной невесты.

Закрывшись в комнате, я открываю шкаф в поиске подходящего наряда. У меня ничего и нет. Все подходит только для работы и вылазок в леса. И тут я понимаю, что платье давно, на самом деле, давно готово. Оно лежит на кровати… Белое, как ОН хотел. И если ОН действительно придет за своим, то пусть приходит сегодня!

Глава 4. Ритуал

– Будешь в белом? – Удивляется Дима. Я бросаю в его сторону недовольный взгляд и успеваю заметить восхищение мужчины. Он даже не пытается это скрывать.

– Другого по случаю нет. Это платье я готовила к нашей с тобой свадьбе.

– Оно прекрасно.

– Знаю. В то время мне хотелось быть божественно легкой.

Я подхожу к зеркалу, достаю щетку для волос и пытаюсь расчесать густую копну длинных прядей темно-русого цвета. Передние локоны закалываю на затылке, затем подвожу глаза черным карандашом, растушевав линии под нижним веком пальцем. Это подчеркивает серый цвет зрачков и украшает миндалевидную форму глаз с опущенными уголками. На чуть припухлые губы наношу бальзам и отхожу на пару шагов назад. Непривычно себя видеть такой. Я словно чужая в красивом платье и с косметикой на лице. Яркая, заметная. За годы работы в лесах я привыкла к другому.

– Ты сильно изменилась за последний год. Щеки впали, – замечает Дима, – И скулы стали острее. Мало ешь?

– Просто иногда забываю. Валюсь с ног от усталости и в кровать, как только прихожу домой. Чтобы есть, нужно что-то приготовить. А ты знаешь, бывает совсем не до этого.

Он знает. Понимающе вздохнув, Дмитрий подходит ко мне со спины и заботливо прикасается руками к плечам. От тепла ладоней мужчины по коже бегут мурашки.

– Тебе надо заботиться о себе. Подумай над тем, чтобы завязать.

– А ты, – я ловлю взгляд зеленых глаз в отражении, – Сам то смог? Я знаю, что ты промышляешь заработками в Дагорских лесах.

– Иногда случается. Без торгов люди не переживут Стужу, сама знаешь. Но ты могла бы уйти. Стать той, за кого в леса уйдет другой. Тот, кто любит.

– Придет время, так и будет, – на моем лице появляется фальшивая улыбка. Я правда стараюсь. Мне не хочется заводить разговор о цели, которая вынуждает меня держаться за рискованное дело до последнего. И ради этой цели мой потенциальный мужчина стараться не станет.

– Идем?

Дима снимает с вешалки мое пальто серого цвета и помогает надеть. Через минуту мы выходим. Парень шагает активно, а мне будто к ногам пару кирпичей привязали. Представляю какими будут лица знакомых, если они увидят меня.

«П»-образная площадь находится между четырьмя домами. Она небольшая, вместит не более двух тысяч человек, если набить ее битком. Сейчас же присутствует около шестисот человек. Мои расчеты верны, поскольку я сама неоднократно занималась организацией праздников и подсчетами. Это было в юности, до перехода на сторону подозрительной одиночки.

Восьмиэтажные дома как будто поддерживают лампочки и факелы своим теплым светом окон. Повсюду разбросана красно-желтая листва, организована площадка для танцев, сцена для выступающих артистов и отдельно зона питания, где разливаю вкуснейший компот из сухофруктов и раздают пирожки с яблоком.

На улице ощутимо потеплело, от того многие молодые люди поскидывали верхнюю одежду на дальние свободные столы.

«Танцуй, народ!

Стужа идет!

И чтоб ее прогнать, надобно под каблук ее загнать

Ай-да, Ай-да, под каблук загнать»

На сцене громким бархатным голоском заливается Любиша. Она поет на каждом мероприятии. Добрые песни она поест с настроением, а печальные с тоской и болью.

– Ты здесь будешь? – Дима наклоняется к моему лицу, я киваю.

– Хочу послушать. Мне она нравится.

– Я потягаю гири, если что ты ищи меня там.

Я смотрю в зеленые глаза друга, а затем за его плечо. Вдалеке, где мужчины соревнуются в силе, стоит Вера. Она активно ищет будущего супруга, красуясь среди потенциальных женихов. И Дима подозрительно скоро туда заторопился.

– Она симпатичная, – говорю, едва не прикусив себе язык, – Отдыхай, Дим. Найдемся.

– Ты точно в порядке?

– Я сюда за мужем пришла. Если ты будешь стоять рядом, ко мне никто не подойдет.

– Так и есть. Нам лучше держаться порознь. Веселись!

– За меня не переживай. Я веселюсь!

Молодой человек уходит. Не хотелось так говорить, но нам нужно расходится. Трудно представить, что здесь и сейчас я даю Диме дорогу в сторону новой любви. Да, мои чувства к нему давно прошли, если не считать благодарность. Но пока Хаманов был свободным, у меня оставался повод думать, что не все потеряно и когда-нибудь, когда я сломаюсь, смогу приползти к нему, залечивать раны…

«Танцуй, танцуй, родная

Гони прочь горести и грусть

Танцуй, танцуй, родная

Пока я в тебя не влюблюсь!»

Любиша зажигает сердца, а я растворяюсь среди людей. Танцующих, счастливых, разжигающих огонь в сердцах, чтобы забыть о проблемах и влюбиться.

Я стою справа у ограждения и обнимаю себя руками. Закрываю глаза, поднимаю голову к небу. Прохладный ветер приятно обдает лицо, звуки проходят фоном, смешиваются с грохотом работающих заводов на западе Дагора, с лаем сторожевых собак у границ и редким чириканием воробьев. Я счастлива в моменте. На время свободная от бремени.

Кто-то кладет тяжелую руку на мое плечо. Незнакомец крепко сжимает его и разворачивает к себе. Я пытаюсь оттолкнуть наглеца, тот перехватывает мое запястье, а правую руку перемещает с плеча на талию. Перед лицом вспыхивают глаза военного. Страж нависает надо мной темной тучей. Он так близко, что еще немного и наши лбы соприкоснутся. Сердце бухает в груди так, что отдает в висках. Во рту резко пересохло, а все буквы рассыпались в голове и мне никак не подобрать слов. Я немею…

– Серебряная лента? – Мужчина поднимает мою левую руку выше, удерживая за запястье, – Разве я выразился не доходчиво? Или ты решила одурачить Темный Горизонт?

– Нет, – с губ сорвался слабый шепот. Я не могу оторвать взгляда от его глаз. Правый темно-карий, почти черный, а второй ярко-голубой. Он словно светится изнутри.

– Как же лента?

– Она для тебя, – Мужчина грубо сжимает запястье. От боли хочется кричать, но я терплю. И его лицо… Даже среди огней города Страж пугающе дикий. Глаза, шрамы, пульс жизни в неоновом свете трубок у шеи, – Я знала, что ты найдешь меня, Веслав.

Взгляд военного все еще прикован к серебряной ленте на запястье.

– Для меня? – Лицо мужчины искажает презрение. Он срывает с запястья ленту и бросает ее на землю, – Размечталась, девчонка. Мне не нужен брак. Только плата.

– И мне, – спокойно выдаю правду, – Я не создана для замужества. Ты пришел за долгом, я его отдам.

Страж не удерживает меня, когда я выкручиваюсь из его рук и протягиваю открытую ладонь.

– Только не здесь. Я проведу тебя в свою квартиру.

Мужчина замер. Изучает меня. Смотрит сверху вниз, чуть поджав нижнюю губу. На улице стало совсем темно и подвыпившие празднующие не обращают внимание на странную пару девушки и Стража.

– Развлекайся с остальными, девчонка. Как было велено горожанам.

– Но…

– Твоя дверь должна быть открыта. Ночью.

Мужчина оглядывается и отходит в сторону. К своим.

Темный Горизонт всегда присутствует среди горожан. Они как тени, к которым мы привыкли. Но бионы большая редкость. Горожане их побаиваются. Многие считают, что в исцеленных Стражах нет ничего человеческого, а другие опасаются заражения…

Оставшись одна, я смотрю под ноги. На сером асфальте одиноко лежит сорванная брачная лента. В свете огней от сцены и факелов тонкие серебристые нити вышивки переливаются, а я замираю. В голову приходит совершенно рискованная мысль и, убедившись, что Веслав наблюдает, я поднимаю помолвочную повязку.

– Значит, как велено?

Оглядываюсь по сторонам и вижу Диму. Он смеется, о чем-то говорит с Верой. Молодой жених строит мосты к брачному договору, но тут появляюсь я и беру его за руку с просьбой поговорить.

– Что стряслось? Ты в порядке?

– Да.

– Тогда что?

Хаманов взволновал. Его красивые глаза блестят. То и дело юноша постоянно посматривает в сторону Веры, которую оставил одну.

– Мне нужно, чтобы ты был рядом.

– Маш, это невежливо…

– Переживет, – смотрю на Веру и возвращаюсь взглядом к Диме, – Поцелуй меня!

– Что?

– Поцелуй! Пожалуйста! Так надо.

– Маш, я не…

– Ты же всегда этого хотел? Вот лента, – я вкладываю ему в руки порванный кусок ткани, – Поцелуй и повяжи мне свою.

Дима осматривается, он в замешательстве. Я знаю, он хочет почувствовать тепло моих губ, мягкость и вкус.

– Поцелуй меня, Дима. Пожалуйста!

Он взволнован. Нервничает и внимательно смотрит в глаза. Крепкая стена сопротивления чувствам ломается и желание побеждает. Дима ругается, посылает свои сомнения в гиену огненную, сгребает меня в крепкие объятия, прижимает ладонь к затылку и наши уста сливаются в горячем поцелуе. Хаманов высокий и сильный, он вынуждает меня встать на носочки, чтобы удержаться. Его подавленные чувства выливаются океаном желания, но столь же быстро друг хватает меня за руки и отстраняется, согнувшись пополам…

– Нет, это… Так нельзя.

– Лента. Повяжи ее, – шепчу я, – Пожалуйста. Так нужно…

– И что потом?

– Я пойду за тебя.

– Это правда?

– Да.

Глаза Хаманова искажает боль. Он мне не верит, но хватается за соломинку. Молодой мужчина выпрямляется и развязывает ленту на своей руке, протянув ее мне, – Передумаешь, я не отступлюсь.

– Не передумаю, – говорю, а в горле ком. Я сама не знаю, насколько безопасно провоцировать Стража. Он не имеет права прикасаться к замужней. Но церемония бракосочетания пройдет только через несколько дней после ритуальной помолвки.

Я на охоте. Но пока не понимаю кто охотник, а кто зверь.

Глава 5. Перемена

Музыка играет так, что бьет по ушам, а мы с Димой танцуем. Кажется, что мы влюблены. Оба. Взаимно. Но это ложь.

Два часа два назад юноша говорил о том, что не готов связать со мной судьбу, что для него это мука и проклятье, а теперь… Дмитрий счастлив. Или пытается таким казаться, ведь как только мелодия стихает, он ведет меня в сторону, к деревянным столикам с лавками, где обычно засиживаются влюбленные парочки, чтобы пить компот и обниматься, наблюдая за праздником. Мы проходим к тому столику, что дальше остальных. Я присаживаюсь, а друг отлучается за напитком из сухофруктов в стеклянных стаканах.

– Хотел добыть пирог, но опоздал. Все смели, остались лишь крошки.

– Запишем это в твои минусы, – облегченно проговариваю я, радуясь настрою Димы и беру стакан в руку, – В следующий раз вставай в очередь первым. Не оставляй свою женщину голодной.

– Запомню. Но в качестве оправдания, еще час назад я не мог подумать, что у меня есть женщина.

Парень присаживается рядом, перекинув через лавку одну ногу. Он смотрит на меня и заботливо заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Легкое прикосновение его руки к моей щеке приятно. Хаманов всегда бережно относился ко мне, а когда дан зеленый свет, его тепла становится больше.

– Ты в порядке?

Я поджимаю плечи.

– Мы повязали ленты. Может теперь уйдем?

Я осторожно поглядываю за спину Хаманову. Пытаюсь разглядеть среди танцующих людей Стража. Вижу военных Темного Горизонта, но биона среди них нет.

– Уйти? Так рано? Праздник только начался, Мэри. И Любиша выступает. Ты же любишь ее песни.

– Люблю. И я послушала, – киваю в сторону, – Мне вполне достаточно.

– А Катерина? Она тоже здесь. Мы можем рассказать ей о помолвке, а потом вместе отпразднуем. Скоро принесут горячее. Моя мама и сестры приготовили много угощений для праздника.

– Дим…

– Тебя этим не подкупить. Да, знаю.

Русоволосый красавец улыбается и берет меня за руки.

– Ты не выглядишь счастливой. Я сделал, как ты хотела. Знаю, помолвка тебя не интересует. Все для галочки, как ты и хотела. Но ты можешь отпраздновать хотя бы то, что сделка успешна?

– Это не сделка. Помолвка настоящая.

– Маша, ты хоть что-то ко мне испытываешь? Любовь? Привязанность?

Зеленые глаза блестят. Я сдержанно улыбаюсь, перекрещиваю пальцы наших рук и пожимаю плечами.

– Ты мне дорог.

– Это все?

– У нас есть время до свадьбы, так ведь? Ты сможешь передумать, если пожелаешь.

– А ты? Ты не передумаешь?

Я бросаю взгляд на ленту, повязанную двумя узлами. Первый основной и второй поверх с небольшим хвостиком петлей.

– Я недосягаема, пока с тобой. Статус невесты не позволяет ко мне прикасаться.

– Что? – Глаза Димы округлились, он крепче сжал мои руки и потянул к себе, – У тебя неприятности?

– Говори тише, – озираюсь по сторонам, – Да. Я столкнулась с некоторыми проблемами, пока была в лесах.

– Мрак. Тебе угрожает мужчина? Кто-то из воров или военные?

– Тише, – я придвигаюсь еще ближе, – Дим, это не важно.

– Военный?

– Не спрашивай об этом.

– Как я могу не спрашивать? Кто-то угрожает тебе, а я должен закрыть на это глаза?

Я хватаю его за ворот рубашки, умоляя не шуметь. Замечаю, как Хаманова потрясывает, как его губы сжимаются в полоску, а желваки выдают гнев. Он зол на Стража, на меня и, в конце концов, на себя самого…

– Дима, если ты будешь готов, мы поженимся. Важно только это. Никто не сделает мне ничего плохого, если мы будем вместе.

– И ты пойдешь замуж без любви?

– Да какая к черту разница, будут ли у меня чувства! – ругаюсь шепотом, – Главное, любишь ты.

Друг замолкает. Порывается что-то сказать, но вновь сжимает губы. Глаза горят огнем, как у агрессивного зверя. Хаманов аккуратно осматривается, а затем отстраняется от меня. Друг выпивает залпом напиток и громко ударяет стаканом о стол.

– Мрак. Я презираю себя за слабость.

– Слабость к чему?

– К тебе, Маш! Это наваждение. Я только хотел начать все сначала и… Одна твоя просьба все ломает. Тебе достаточно слово сказать, а я ведусь, как идиот. Снова и снова…

– Ты прав, я поступаю отвратительно. А ты любишь. Иначе бы давно…

– Давно послал тебя!

Дмитрий зол, но он не может вести себя грубо. Мужчина внезапно прижимается своими губами к моим, а затем наклоняется к уху, прошептав, – Сегодня идешь ко мне. Я не позволю тебе вернуться в квартиру.

– Ладно, – киваю в ответ.

– Ляжешь спать в комнате с сестрами.

– Идет.

Он выручает меня не в первый раз. Знает, когда опасность надумана, где мне действительно нужна помощь. Но он не знает, что я не спасаюсь. Я хочу, чтобы бион сильнее возжелал меня. Мысль о недостижимом прочно засядет в его голове.

Мне бы очень хотелось увидеть глаза Стража. Но этому свершиться не дано. В самый разгар праздника Дима уводит меня поздороваться с его мамой и старшими сестрами. И тут в небе над Дагором, раздается оглушительный хлопок. Он собирается в маленькую точку и разлетается волной по улицам так, что стены дрожат. За ним следует вспышка и новый взрыв. Я вскидываю голову к небу, а Дима подхватывает меня под руку, утаскивая в сторону моего дома. С другой стороны площади нарастает шум. Голоса возвышаются, полнятся перезвонами ужаса и страха. Я слышу крики, мольбы о помощи, имена и поминание ТВАРЕЙ.

– Они взорвали стену, – шепчет Хаманов, – Надо уходить и как можно скорее!

– Нет! Я не могу, там же Катя!

– И моя мама с сестрами, – крепкий мужчина удерживает меня и встряхивает. Дима заставляет посмотреть в его глаза, – Маша, стой. Да стой ты! Включай голову и не рвись умирать в пасти твари!

– Пусти!

– Я отведу тебя домой, а следом заберу остальных. Поняла? Если ты пойдешь в толпу, я не смогу помочь ни тебе, ни им!

Обычно собранная, я вдруг рассыпаюсь на части и плохо соображаю в панике. Меня засасывает в атмосферу страха, но Дима отрезвляет. Он заставляет смотреть только на него и слушать только его.

– МАША!

– Да… я…

– Ты должна быть тут. Понимаешь?

– Я буду в подъезде. Помогу людям и буду ждать тебя. Только приведи сестру и твоих родных.

Грудь юноши вздымается. Он постоянно осматривается и кивает мне.

– Конечно. Я мигом!

– Стой! – Хватаю его за ворот, встаю на носочки и целую в мягкие полуоткрытые губы, – Вот так. На удачу.

Беглый взгляд. От адреналина зрачки Хаманова стали почти черными. Он отмахивается рукой и растворяется в толпе.

Над городом дым. Взрывы больше не повторяются, но к площади стягиваются военные. Все вооружены до зубов, на лицах маски. Через мгновение в Дагоре включают сирену.

Всем по домам и в укрытие. Срочно!

Глава 6. Хаос

Кажется, вечность прошла, а Димы все нет. Я не стою на месте. Сама, как могу, помогаю людям спрятаться в подъезде дома. Даю ключи Вике, чтобы пустила ко мне детей и стариков. Так поступают все, кто успел добраться до квартир. Остальные остаются закрытыми.

– Вот сюда, идите к нам, – протягиваю руки очередной женщине, которая бегает из стороны в сторону, не зная куда податься, – Сюда, здесь безопасно.

– Спасибо, дочка, – бросает дрожащим голосом незнакомка. Она хватается за мою руку костлявыми острыми пальцами. Взгляд обезумевший, постоянно озирается.

– Потеряли своих?

– Дочь с сыном и внук. Они были на площади. Я не видела их после взрыва…

– Свет поможет, – втягиваю ее внутрь за спину. Рядом еще люди. Все подзывают растерянных блуждающих. Из-за дыма в ночи почти ничего не видно. Часть уличных фонарей погасли, – Идите на восьмой этаж в шестьдесят шестую. Так будет лучше. Я уверена, ваши дети в безопасности.

– А вдруг твари…

– И у меня сестренка в городе. Я тоже не знаю где она, но знаю, что она волнуется. Нам нельзя разбегаться, помните о безопасности.

Несмотря на недавнюю панику, я включаюсь в помощь и проявляю ответственность. Убеждаю людей старшего поколения вести себя разумно, не покидать укрытие, слоняясь среди толпы в поисках близких.

– Машка! – Кричит Вера откуда-то сверху. Я протискиваюсь к лестничной площадке и вижу лицо девушки между пролетами, она наклонилась через перилла четвертого этажа.

– Что стряслось?

– Пусть двери закрывают! Дело плохо. На востоке полыхает огонь!

– Там же мост!

– Да. Там военные и наверняка много тварей. Часть могла прорваться в город и это точно не к добру. Надо закрывать. Мы тут итак набились под завязку!

– Она права, – поддерживает мужчина, стоящий рядом, – Хватит держать двери открытыми. Нам надо стащить сюда шкафы, чтобы заблокировать вход, иначе все погибнем, как крысе в капкане.

– И то верно, – вторит ему еще один горожанин.

– Что стоите? Закрывайте!

– Закрывайте! – Кричат сверху.

Поднимается гул, начинаются споры. У меня в голове будто кто-то включил телевизор на полную громкость. Я сама едва держусь, чтобы не сорвать зло на ком-то стоящем рядом.

– Нельзя, – шепчу себе под нос и резко бью по руке одного из горожан, схватившегося за ручку двери, – Нельзя! Еще не все пришли. Там наши близкие.

– Некогда, – злобно выдыхает мне в лицо бородач, – Ты не мешайся, девчонка. Иди наверх к бабам!

Я резко толкаю его в грудь, преградив путь к дверям. На что сухопарый, но высокий горожанин сжимает зубы в оскале.

– Неприятностей захотела?

– Отойди. Дай ему закрыть двери, – поддерживает еще один.

– Я же сказала, еще не все пришли! Это мой дом, я здесь живу и имею право решать!

– Как и я, – цедит бородач, – Отойди или придется оттаскивать тебя силой.

Пара секунд на раздумья. Люди смотрят. Десятки глаз, испуганных и не желающих увидеться с тварями. Столько же выше. Им нужна защита.

– Хочешь, закрывай! Но я выйду.

– Что? Куда? Ты там погибнешь, – причитает бабулька.

– Нельзя!

Они еще и решают за меня. Мужчины хватают за руки и тянут назад. Но я выкручиваюсь. Не останусь за дверьми. Не нужна мне безопасность без Димы и Катерины.

Кто-то сильно дергает меня за пальто, и оно рвется, я падаю вперед, поднимаюсь и бегу вперед, в задымленную улицу. Лица и голоса остаются за спиной.

Гарь щиплет нос, глаза слезятся. Очень холодно. Скидываю с себя порванное пальто. Ноги сами ведут меня вперед, на голоса. Мимо то и дело пробегают люди. Звучат имена, доносится плач.

– Где же Катя? КААААТЯ! КАТЯ!

Кричу, срывая горло, иду по стеклу. Разбились стаканы для напитка из сухофруктов, горит сцена, на которой выступала Любиша, разбросаны одежда и стулья… Былой праздник стал подобен миру извне. Миру, который горожане пытались забыть.

– Мэри! – Меня хватают за плечи, я разворачиваюсь и утыкаюсь лицом в грудь мужчины. Он крепко меня обнимает. Щека пачкается в чем-то влажном. Лишь после того, как Дима меня отпускает, я понимаю, что это кровь, – Почему ты тут? Я же просил оставаться в укрытии.

– Я не смогла. Они закрывают двери, заколачивают… А ты был тут и Катя…

– Осталась бы там.

– Не смогла. И ты бы не смог.

– Тут опасно… Мэри, как же ты рискуешь.

Диме сильно досталось. Не знаю, что стряслось, но его одежда перепачкана кровью, правая ладонь перевязана наспех серой тряпкой.