скачать книгу бесплатно
Элизиум. Рок
Дмитрий Потехин
Прошло двенадцать лет с окончания событий «Пандемониума». Обретший новую жизнь вдали от родины Евгений не знает, что темные силы прошлого отнюдь не забыли о нем. Объятый жаждой мести зловещий оккультный клуб приготовил для него новую игру на вживание. Евгению предстоит погрузиться в омут невероятных испытаний и приключений, каждое из которых легко может стать последним в его судьбе. Но самое страшное: игра наглядно раскроет перед Евгением скрытые бездны его собственной души.
Элизиум
Рок
Дмитрий Потехин
© Дмитрий Потехин, 2024
ISBN 978-5-0064-6617-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Пролог
Когда-то давно я жил в Москве и звался Евгений Цветков. Я очень боялся зреющей смуты, ознаменовавшей начало двадцатого века в русской истории. В свои двадцать лет я чувствовал ее сердцем, как, наверное, не чувствовал никто вокруг…
Сквозь тьму небытия тупым тусклым лезвием стал прорезаться маслянисто-серый свет. Некая сила мучительно выталкивала его из мрака, как из материнской утробы, навстречу зябкому и неприветливому миру. Он еще не был в силах задаться вопросами: «Кто я? Где я нахожусь и почему?» Но он уже чуял, что пробуждение станет худшим открытием в его жизни. Жизни, которую он не мог вспомнить до последнего момента.
Мои беззаботные друзья не понимали меня. Я сам себя не понимал. И как-то раз обратился за помощью к корифею психологии, мнимому филантропу доктору Беннетту. Беннетт отправил меня на сеанс магической игры к таинственному иллюзионисту Мсье Фантазму, открывшему мне врата в иной мир… в Пандемониум. Кажется, всю эту историю имело бы смысл назвать «Пандемониум»!
Чьи-то голоса смутно, как сквозь толщу воды будоражили и царапали слух. Мужской и женский. Несмотря ясность отдельных слов, смысл разговора едва ли можно было уловить. Кажется, речь шла про мелкие монеты, про христианскую добродетель и про опасность простудиться в холодную погоду.
«При чем здесь это все?»
Вместе двое темных волшебников, подчинили меня себе, превратив в медиума, необходимого доктору для его страшного ремесла. Он насылал на людей проклятия, обеспечивая себе этим хороший доход, словно наемный убийца. Я был при нем кем-то вроде оруженосца или живого щита.
Он почувствовал, что чем-то уютно накрыт, будто бы одеялом. Холод больше не лез под одежду. В коленях сделалось чуть теплее. Вязкое бессилие мешало ему даже на ощупь определить причину этой перемены. Перед глазами все еще плыл, то оживая, то угасая, болезненный морок. Он тщетно пытался полностью открыть их. Голоса уже смолкли.
Беннетт научил меня отделяться от тела во сне, в виде астральной сущности и вместе с ним добираться до разума жертв. За время рабства, пребывая в чужих снах, я, против своей воли, помог доктору загубить немало жизней. Побывал в зловещем особняке, где познакомился со слепой красавицей Селеной, ставшей моею близкой подругой.
К пробуждению назойливо примешивались строки из стиха про майскую ночь. Очень своеобразного, воздушно лиричного, пусть и излишне слащавого, как смесь сахарной патоки и цветочного нектара, опрысканного тончайшими духами лаванды. Такой стих он мог написать только очень давно. Безнадежно давно. Как и все лучшее, когда-либо написанное им. Он помнил это, несмотря на черный провал забытья.
В конце концов, не выдержав, я обратился за помощью к одной своей знакомой: юной ведьме Альцине, которая презирала меня, но согласилась помочь избавиться от страшного покровителя. Однако план сорвался. Беннетт явился к Альцине и убил ее: я сам видел ее труп. Я был уверен, что стану следующим…
Свет уже наполовину разодрал бессильные веки, и сквозь слезящееся марево начали проступать черные силуэты голых деревьев, которые тут же заслонило что-то напоминающее темный полицейский китель с блестящими пуговицами. Очевидно, это он и был.
После Октября я в последний раз встретил доктора, пытавшегося бежать из Москвы. Доктор хотел вновь использовать меня, но завязалась схватка, в ходе которой я… кажется, лишил Беннетта жизни. Иначе бы он убил меня! Так вышло. При нем была его бесценная коллекция магических препаратов, которую я выбросил в подвал.
Тычок дубинки и грубый голос вернули его в действительность.
Евгений оказался на холодной бульварной скамейке, накрытый чужим пальто. Вокруг тускнел в сумерках серый промозглый день. Рядом стоял недовольный полицейский. Сыпал мелкий снег.
Он не знал о себе ничего!
Искатель смерти
(полугодом ранее)
Щедрое июльское солнце золотило сочно-зеленые пастбища и зреющие поля, раскинувшиеся до самого горизонта. По дороге, ведущей в Ханли-Касл, сверкая хромированными деталями и ровно рыча, несся дорогой белый кабриолет.
Развалившийся на заднем сиденье владелец авто накрыл лицо белой летней шляпой, словно пытался вздремнуть, устав от созерцания загородных красот.
Ему было лет сорок. Холеное бледное лицо из тех, что бывают лишь у очень богатых ценителей ночной жизни, с по-детски капризным ртом и необычайно бесстрастными, блеклыми глазами, под которыми уже начали скапливаться нездоровые мешки. Вялая черная прядь безвольно спадала на лоб.
– Знаешь… я, наверно, подарю эту колымагу тебе, – промурлыкал джентльмен из-под шляпы. – Будешь сдавать в прокат, наживешь состояние.
– Сэр… – запыхтел водитель. – Я ну… п-право же…
– Это не шутка. Бери, пока дают! Если не хочешь зарабатывать на ней, можешь кататься сам. Налейся пивом и вмажься в какой-нибудь столб, чувствуя себя миллионером. Ха-ха! Ладно, не обижайся… Но я же вижу, что она тебе нужна. С какой нежностью ты лапаешь руль, как трепетно проводишь тряпкой по стеклам – я так даже к любимой женщине прикоснуться не сумею.
Он cдвинул на голову шляпу, щурясь от лучей, устремил тоскливый взгляд на далеко белеющую в зелени лугов россыпь овец.
– Наслаждайся этой жизнью… пока можешь.
Спустя час они подкатили к берегу реки.
Водитель в изумлении затормозил и приподнялся с сиденья, не веря своим глазам.
Каменный мост через реку был разрушен. Причем разрушен давно, так что громоздившиеся на дне обломки уже позеленели и махрились водорослями.
– Что за черт… – пробормотал водитель. – Ну и глушь!
За рекой, обнесенная ажурной оградой, высилась громада ветхого особняка, в котором, кажется, никто не жил уже лет тридцать. Многие окна были выбиты, сад превратился в дикие дебри с белеющими призраками статуй.
– Посмотри по карте, – посоветовал хозяин. – Они же не могли нас обмануть.
Водитель достал из ящика для перчаток дорожную карту и развернул ее. Ошибки не было.
– Но здесь никто не живет, – проворчал водитель, почесывая затылок. – Даже если б и жил…
– Это здесь!
– Я вас туда не довезу. Это н-невыполнимо.
– Почему? А в обход? Доехать до Ханли-Касл, там наверняка есть мост…
– Вон, посмотрите, – водитель указал на противоположный берег, обегая его опытным взглядом.
В полукилометре позади особняка глухой стеною с востока тянулся корявый, сумрачный лес. На западе почва вздымалась крутым холмом, окаймленным внизу каким-то до странности мертвым сухим, колючим кустарником, напоминающим проволочные заграждения на линии фронта. Сбегающая вниз по склону тропинка терялась в ухабах. Казалось, в столь неудобном расположении дома был чей-то ехидный умысел.
– Та дальняя дорога проходит за лесом. Напрямик – не меньше часа пешком, и то если не заблудимся. Машину страшно оставлять: шпана деревенская обчистит и зеркала обломает.
– Что за кретинизм!
– Мост, сэр… Был бы цел мост…
– Они смеются надо мной! – вспыхнул джентльмен, и его бледное лицо исказилось судорогой.
Он выскочил из машины, сжимая трость.
– Нет, эти твари будут разговаривать с моим адвокатом! Дьявол! Им это не сойдет! Я не соглашался на эту хибару, до которой еще черта-с-два доберешься!
Водитель нерешительно приблизился к обрывистому берегу и, что-то заметив внизу, опустился на корточки.
– Сэр!
Хозяин не сразу удостоил его вниманием.
– Сэ-эр! Там лодка!
Внизу, и правда, покачивалась на волнах привязанная к прибрежным кустам маленькая деревянная лодчонка с веслами.
– И что?
– Я так думаю, что… она тут для вас. Больше ею некому здесь воспользоваться.
– Я в нее не сяду! – с брезгливым негодованием усмехнулся хозяин. – Это… п-просто насмешка! За кого они меня держат?!
– Ну-у… по-другому только вплавь. Или мы даем крюк и идем через лес.
– Проклятье! Н-да…
Он с тревогой посмотрел на свой превосходный белый костюм и изящные летние полуботинки.
– Рехнувшиеся скоты!
Кряхтя и хватаясь за космы травы, слуга и хозяин кое-как сползли по обрыву к воде. Джентльмен с величайшей осторожностью залез в лодку, словно боясь, что та перевернется от его первого прикосновения. Водитель сел за весла.
Потом подъем на берег, немногим приятнее спуска. Испачканные в глине брюки, стоившие джентльмену новой вспышки гнева. Наконец, они стояли у ворот особняка.
– Ты можешь идти, Эд.
– Э-э…
– Садись в лодку, плыви к машине и езжай домой! Машина твоя, как я уже сказал!
– Н-но… как же…
– Ну или не твоя – к черту! Исчезни!
– Хм… Что ж… Всего доброго, сэр.
Не проводив слугу взглядом, джентльмен поправил костюм и нервной походкой решительно направился через сад к тяжелым дверям дома. Дважды стукнул в дверь кованым кольцом.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец, внутри послышались две пары шагов: тяжеловесно-старческие, сопровождаемые глухим стуком палки, и легкие детские.
Двери приоткрылись. На пороге стоял сухой, сутулый старик-дворецкий, самого неприятного вида, которому джентльмен дал бы по меньшей мере лет восемьдесят пять. Позади него в полумраке смутно маячила фигурка ни то ребенка, ни то карлика. Скорее, впрочем, карлика, судя по непомерно большой голове.
– Добро пожаловать в Коллингвуд-холл, сэр! – пророкотала старая развалина.
– Да, здрасьте.
– Прошу вас!
Гость вошел в слабоосвещенный холл.
«Как в этом сарае вообще можно жить?» – с содроганием думал он. – «Гниль, плесень, крысы, сквозняки! Нет, это точно какой-то обман!»
– Послушайте! – гневно заговорил он, надвигаясь на дворецкого. – Сколько лет… Сколько, черт возьми, десятков лет прошло с тех пор, как было сделано фото этого дома, которое мне показали? Что у вас с мостом? Какого дьявола я должен плыть к вам на лодке, как драный Робинзон? Я заключил с вами… с вашим хозяином, будь он проклят, настоящий, не липовый, не клоунский договор, составленный моим личным юристом. И если все это чья-то уродская шутка, клянусь, я позабочусь, чтобы из вашей хибары сделали психбольницу, а вы стали ее первыми пациентами!
Он чувствовал, что входит в раж, но уже не мог остановиться.
– Вы не поверите, что я сделаю со всей вашей шайкой! Вы у меня запоете! Мрази, да к-как вы посмели…
– Мистер Морель! Сэр! – невозмутимо прервал его дворецкий. – Вы можете осмотреть дом сверху донизу, и, если вам хоть что-то придется не по вкусу, мы выплатим неустойку, как значится в договоре.
– Мне не нужно осматривать, я уже вдоволь насмотрелся на ваши битые окна! Что у вас тут творится зимой, хотел бы я знать?
– Прошу! – дворецкий посторонился, холодным жестом предлагая гостю войти в зал.
– Л-ладно… – трясясь от злости, выдохнул джентльмен. – Тем хуже для вас!
Он двинулся к дверям, но вдруг скосил глаза и чуть не подпрыгнул от ужаса.
– Что за…
В сумраке он впервые ясно разглядел, что представлял собой карлик, вертевшийся за спиной дворецкого. Это было жутковатое существо неопределенного пола, с громадной, совершенно лысой головой, на лбу которой вполне отчетливо проступали крохотные рожки. Кажется, его кожа имела серо-пергаментный цвет. Одето оно было в красную, шитую золотом лакейскую ливрею с белыми чулками.
– Что это за тварь?!
– Это… А-а это Питер. Жертва кровосмешения, – обыденно-хмуро промолвил дворецкий. – Несчастный ублюдок. Но о-очень исполнительный. Хлопните в ладоши, и он появится в любое время дня, чтобы исполнить вашу волю. Питер, а ну поприветствуй хозяина!
Карлик безмолвно согнулся в заученном поклоне.
– Говорить не умеет, но понимает все.
– Забавно! У вас тут точно цирк-шапито – даже уродцы есть! Я не желаю его видеть, понятно! Если я здесь задержусь хоть на час… Вышвырните его! Немедля!
– Он часть этого дома, я могу лишь запереть его в кладовой или…
– Заприте!
Шипя ругательства, джентльмен со сжатыми кулаками ринулся в открытые двери зала.
