скачать книгу бесплатно
Вокруг меня кружатся Печати и начинают сплетаться в непонятные простым людям символы. А магия уже бурлит, словно вода перед плотиной; чтобы прорваться ей не хватает единственного толчка.
Заклинание изгибает пространство и время; сминает его и вновь расправляет будто прачка льняную простыню.
Первыми исчезают запахи и звуки. Пространство вокруг теряет цвет: краски уходят в небытие, оставляя только скупую монохромную картинку. Мир теней ширится, набегающей волной плещется у ног, обретает формы и размеры. Тусклое, отмершее прошлое становится настоящим. И в центре него – единственный кусочек реального, живого настоящего – я.
Из-за спины доносится хрипло-невнятное:
– …ать …ю! – и затихает.
Ах да, ещё Таша. Но она лишь наблюдатель, а вот я полноценный участник.
Если вовремя не выйти из царства теней – можно запросто остаться здесь навечно, просто слившись с этим мертвящим монохромным «было» и став черно-белой «есть».
Впрочем, некоторые и в настоящей жизни ухитряются заживо похоронить себя в Тенях, живя одним прошлым: не вперед, а назад. Почти как я… когда до Порога мне оставалось всего два шага. Может потому использование этого заклинания доставляло какое-то извращенное мазохистское удовольствие.
В ответ на доносящийся из-за спины приглушенный мат, я довольно улыбаюсь – да, я сумасшедшая. А что, какие-то претензии?..
Вот стоящие кольцом стражники и я – уже прошлая. «Мотаю» чуть дальше – вижу толпу зевак и догорающий домик. Еще чуть: домик горит так ярко, что слепит глаза, но отвлекаться на слезящиеся веки нельзя.
Руки уже начинают меленько подрагивать от количества проходящей через меня силы, а по спине стекает холодный липкий пот. Все ускоряю бег времени назад.
Да когда же он загорится-то?! Что там говорил этот шаккарец? Восемь вечера?
Ой, кажется, перестаралась…
Солнце лишь начинало клониться к закату – солнечные зайчики только-только устроились на левой оконной раме – шесть вечера. Твою ж налево! Теперь «мотаю» назад – в будущее. Но уже не торопясь – вновь проскочить не хочется. Второго шанса не будет.
Внезапная тень на дорожке заставляет остановиться и недоуменно уставиться на… монашку?! Да, точно: специфичная накидка, голова покрыта платом, на шее бусы с солнечным диском – знаком пресветлой Иланны.
Ох, если бы еще перед глазами так не плыло, а глаза не застилал пот!.. Тени корячатся, как мелкие бесы, мешая рассматривать картинку.
Тем временем прислужница Иланны доходит до крыльца, нервно оглядывается и бросает на верхнюю ступеньку некий пакет. Нет, письмо, судя по толщине. А после девушка так же поспешно уходит.
Неужели это весточка… от того, кого я так долго жду? Все три года!
Хм… Краем глаза замечаю, как начинают «тлеть» края горизонта. А я озадаченно рассматриваю конвертик. Письмо, которое уже три часа как сгорело в пожаре.
Давай, Мэл, быстрее соображай! Подобрать письмо, перетащив его в реальный мир или… промотать вперед и все-таки увидеть начало пожара?
Но меня не устраивает получить что-то одно!
Тени сходят с ума, вертясь мельничным колесом – закат, вечер, ночь… Стоп. Я чувствую. Это внезапно, замирая вместе с пространством.
И все же, штатный пожарный маг ошибся. Это был совсем не “Огненный шторм”. Впрочем, что возьмешь с мага на бюджете.
Заклинание “Эвереда” – комплексное боевое заклинание, для создания которого нужно как минимум семь магистров или трое архимагов. Оно возникает черным кольцом вакуума в центре гостиной, и словно высасывает воздух из окружающего мира, а после… взрывается, за мгновение превращая уютный домик в столп ревущего огня.
Я резко втягиваю воздух, ощущая, как рвутся нити, связующие смертоносную магию с ее создателями.
И все же пять магистров и один архимаг. Что ж, голубчики, по крайней мере троих из вас я запомню!..
Но сколько же силы им понадобилось, чтобы пробить все защитные заклинания и уничтожить мое жилище? И… какое чудо, что меня в тот момент не было дома… Против такого даже я… Не знаю, возможно все же выжила бы. Но не факт, не факт.
Тр-рэшш!.. Еще чуть-чуть и я останусь здесь навсегда.
Вместе с крышей дома начинают распадаться и Тени.
А теперь – вновь назад. Восемнадцать двадцать шесть! Я рванула к двери, в последний момент касаясь пальцами плотного конверта, уже начавшего таять серыми клоками тумана.
Успела!..
Реальность внезапно взрывается красками, запахами ночи, дымом пожарища и лаем собак. Где-то слева тихо стонет Таша:
– Ты – психованная ненормальная дура!
Я, лежа навзничь на земле, вытираю хлещущую из носа кровь, больше размазывая ее по лицу, и равнодушно пожимаю плечами. А нечего лезть под руку, когда работает архимаг. Но вслух соглашаюсь:
– Бывает.
Смотрю вверх, в ночное июльское небо. Ехидными зрачками с темно-синих небес на меня с прищуром глядят две луны: серебристый Арин и золотистая красавица Линель.
Но я знаю точно: за мой белый домик с красной черепичной крышей и березовой резной мансардой кто-то ответит! Но это будет после. А сейчас мне нужно упасть лицом в подушку и поспать хотя бы пару часов.
Куда может идти темный маг с пепелища своего дома? Хотелось бы, конечно, на кладбище, чтобы закопать трупы тех недоумков, которые это сделали, но… Не сегодня.
Поэтому мы с Ташей шли в кабак. Причем вполне конкретный, который располагалась в родном “Золотом единороге”. После того, как я кое-как оклемалась от “Теней времени” и не смогла отказаться от настойчивой подруги, позволив себя “уговорить” остановиться в таверне у Таши.
По крайней мере на эту ночь. Мне нужна была передышка. Я все же далеко не железная. Совсем. И сейчас я чувствовала себя опустошенной и обессиленной. Нужно выспаться, подумать и решить, насколько опасно дальше оставаться в столице. Вполне может быть, что завтра меня ждет билет на поезд-экспресс куда-нибудь к берегам Ровенского моря.
Сейчас там купальный сезон в разгаре – куча приезжих, аристократов, которые на лето покидают шумную столицу и вывозят семьи “оздоровиться”. Там я легко затеряюсь… Вновь начну новую жизнь. Еще раз. И еще раз…
Дома у меня больше не было, как и денег. Страховку вместо меня получит его бывший владелец – эта сумма как раз покроет последний платеж, который я так и не внесла.
Что до мести – она, как говорится, холодное блюдо. А подавать “обед” я умела. Как и готовить.
Поэтому сегодня нас ждал “Золотой единорог”.
И вот, казалось бы, какая разница, как называется питейное заведение: «Парнасскими игрищами» или «Усладой суккуба»? Главное, чтобы пиво было не разбавленным, а кожаные штаны отрывалась от насиженного стула не с характерным звуком отлипающей клеенки.
Первоначально кабачок назывался «Ангельской утехой» и пользовался весьма и весьма большой популярностью среди светлых магов. История умалчивает чем, как и с кем утешались пресветлые, хотя в народе слухи ходили всякие, но все изменилось после того, как в питейное заведение забрела далеко не трезвая компания темных, до глубины души возмутившиеся тем, что «их не уважают».
Тогда же хозяин заведения впервые задумался о найме действительно хорошего охранника, а не того полудохлого вечно пьяного пройдохи, просиживавшего штаны поочередно за всеми столами клиентов в надежде на халявную выпивку.
Этим же вечером вывеска была впервые замазана тягучей известкой, чтобы наутро засверкать обновленным названием «Чертова дюжина». Следующими, заглянувшими в кабак были тролли… А название сменилось на, кхм… жутко неприличное, но емкое и запоминающееся.
После этого таверна меняла название ровно семь раз, пока доведенный до нервного срыва хозяин, не перепродал заведение Таше. После этого он уехал куда-то на юг страны, купив, за вырученные от продажи деньги, ферму. Говорят, теперь он счастлив, выращивая кабачки и баклажаны. И особенно, когда вдохновлено ваяет невиданные, фееричные названия для новых сортов капусты.
Почти всю дорогу до таверны мы молчали. Разве что антер время от времени фыркала что-то недовольное под нос и зло сверкала зелеными глазами. Прохожих почти не было, разве что встретился городской патруль, идущий дозором. Ташу в этом районе хорошо знали, как хозяйку самой крупной таверны в округе, и нас без проблем пропустили.
Поэтому уже когда почти возле “Единорога” нам перегородили дорогу три весьма колоритных персонажа, я не поверила своим глазам.
Здоровенные, нечесаные и немытые, пропахшие рыбой – явно моряки или портовые работяги, которые разгружали баржи и корабли. Мужики демонстративно поигрывали ножичками и тем, что при должном воображении, либо чувстве жалости можно было назвать квадрицепсами пресса, а не пивными животами.
Я едва не застонала в голос. Ну вот только уличной драки нам сегодня еще не хватало для полного счастья!.. После сегодняшнего дня я и так была едва живая. Почти всю дорогу подруге пришлось почти тащить меня на себе.
Рядом, вздыбив шерсть на загривке, зарычала Таша. Причем с такой яростью, что даже пушистый хвост встал колом. В лунном свете опасно блеснули черные когти антер.
Мужики на это радостно переглянулись. Дурачки и самоубийцы, что тут скажешь. Один из них – явно главарь в этой шайке, сплюнул и довольно сообщил:
– Эй, гля какие киски! Мне вон, чур, блондинку!.. Эй, девки, про уговор знаете: как у собак – одна собака сверху, другая снизу?
– Знаем, отчего нет, – отозвалась я, собирая в кулаке магию – та текла неохотно, весь резерв я этой ночью уже потратила. – Вот только ты, кобелина, будешь собакой, которая смотрит и облизывается. Понял?
Подраться нам не дали. Рядом вдруг что-то свистнуло и один из бандитов вдруг как-то тонко, по-бабьи взвизгнул и упал навзничь, держась двумя руками за плечо, в котором торчал внушительный метательный нож. На льняной рубахе тут же расползлось буро-красное пятно.
– Таша! – пророкатало слева. – Мэл? Где вас фоссы носят полночи?!
Следом донесся поток непереводимых, но очень экспрессивных ругательств. Я скосила глаза на возникшую слева гигантскую фигуру орка, который своим массивным туловищем заслонил даже свет двух лун.
– Привет, Ратторн. Рада тебя видеть.
Точнее, Ратторн Урд-Надин, муж Таши. Сильный, умный мужчина, верный друг. Единственное, что лично для меня портило этот идеал – его улыбка, а точнее оскал чистокровного орка. Ибо улыбка и орк, по моему внутреннему глубокому убеждению – были вещами несовместимыми. Впрочем, сомневаюсь, что Ташу особо волновал прикус любимого мужа… Особенно ночью и в постели. Но, главное, у них с Ташей была настоящая семья.
Семья – как же горько звучит для меня это слово. Когда-то и я мечтала об этом, рисуя в своей голове идеальную картинку: красавца мужа, детишек и теплый уютный дом. Я невесело усмехнулась своим мыслям. Эти мечты остались в прошлом, как и прошлая я. И даже дома у меня теперь больше нет.
– А уж я как рад вас видеть, – пробасил Рат и одним движением вытащил из ножен огромный кривой ятаган. – Вы как дети! Глаз да глаз за вами нужен!
Впрочем, грозить клинком уже было некому. Дурачков, чтобы идти с ножичками против орка-гиганта с ятаганом не нашлось. Двое уцелевших бандитов споро подхватили пострадавшего дружка с двух сторон и быстренько уволокли куда-то в подворотню.
– Мышик! – Таша довольно взвизгнула и повисла на свободной руке мужа, а после поджала красивые губки и всхлипнула. – Мышик, представляешь, у Мелиссы дом сгорел!
– Правда, что ль?.. – орк нахмурил кустистые брови.
Я только кивнула. Обсуждать что-то было выше моих сил. И все еще было жаль моих любимых штор с ирисами… Я месяц искала их по всем магазинам.
– Идем, – буркнул Ратторн, вновь пряча ятаган в ножны и поворачиваясь ко входу в “Единорог”. – Кажется, пора достать тот дубовый бочонок.
А еще письмо! Вспомнила я вдруг, ощущая под рукой в кармане шероховатую бумагу послания.
Именно его я и развернула первым делом, оставшись в одиночестве в одной из гостевых комнат.
Там была всего пара строчек, бессмысленных на первых взгляд, словно обычная религиозная пропаганда: “Храм Пресветлой Иланны ждет тебя, сестра. Свет богини особенно ярок в полдень. Лучи веры согреют даже самого отпетого грешника”.
Сердце замерло в радостной догадке, когда я поняла кто это писал и зачем. Неужели мы вновь увидимся спустя долгих три года?..
Пусть сегодня я была опустошена и морально, и физически. Сначала эта встреча с Мором, которая вынесла наверх из глубины моей души все самые жуткие кошмары и страхи, этот клиент и мой горящий дом.
Я судорожно выдохнула в попытке сдержать слезы, но как же это было тяжело. И вновь уткнулась лицом в подушку, пытаясь взять себя в руки… Ты должна и это пережить, Мелисса, ты сильная и справишься со всем. Как птица феникс будешь возрождаться снова и снова, что бы ни случилось.
Завтра будет новый день. Завтра будет полдень.
ГЛАВА 4
Корзинка со свежими овощами оттягивала руку, периодически цепляя подол платья плохо обструганным прутом. Я уже купила килограмм огурцов, взяла парочку молодых кабачков и теперь примерялась к яблокам, которые красными бочками дразнили взгляд.
Хм, пожалуй, все же да.
Знакомая продавщица, щербато улыбаясь во все оставшиеся двадцать зубов, на парочке из которых отпечаталась ярко-красная помада, щедро сыпанула на весы десяток яблок. Хотя предыдущему покупателю тот же килограмм вышел на три штуки меньше.
Обмануть меня давно никто не пытался. Ушлые продавцы с наметанным глазом и опытом прожженных барыг как-то быстро связали свои неприятности с обвесом и недовесом в адрес одной хрупкой блондинки.
Что и говорить, темные проклятия – это штука такая… Непредсказуемая. Никогда не знаешь, где догонит. То масло разольется, то каблук подвернется. То внезапно рухнет сгнивший прилавок. Да-да, сгнивший прямо с двух сторон.
Всего-то стоит обманутой покупательнице отойти от незадачливого продавца. При этом я никогда не скандалила. О, нет! И даже от всей души желала всего самого наилучшего.
В общем, уже как почти год я была на продуктовом рынке самым почетным и любимым покупателем, которому достается все только свежее и вкусное. Мне и самой доставляло искреннее удовольствие выбирать окорок посочнее, перебирать рыбные тушки и смотреть, как играет солнце в гроздьях винограда. Прозрачных и готовых лопнуть от сока и сладости.
Впрочем, и закупаться для таверны я обычно выбиралась в компании двоих-троих носильщиков, которые и тянули покупки до “Золотого единорога”.
Сегодня у меня были другие дела.
Яблоки спрятались под марлевую ткань, и я выбралась из хаоса овощных палаток на Скотную улицу, а дальше, через “Гончарный ряд” вышла лабиринтами улочек к Площади Грев. Одной из самых крупных в столице Марриды. Здесь же находился и самый большой в городе храм светлой богини. Впрочем, как и храм ее “брата” – бога Смерти Арамора.
Пока каблуки туфель стучали по плитам ступеней храма, пальцы вновь сжали в кармане шершавую бумагу письма, которое я вытащила из забвения Теней времени.
Я на месте. Сердце застучало сильнее в предвкушении.
Внутри было светло, торжественно и красиво. Огромные двустворчатые двери были распахнуты настежь в дневное время, чтобы любой жаждущий мог найти утешение в храме. Сквозь витражную цветную мозаику лился свет, радугой падая на мраморную статую светлой богини.
Я медленно прошла по центральному ряду, опустила несколько монеток в жертвенный ящик и присела с краю одной из скамеек для прихожан.
Кто мог когда-то подумать, что дочь графа фон Леруа – Амелия Мелиссандра, одаренная самой Пресветлой богиней… Та самая девочка, которой уже в десять лет пророчили титул Верховной жрицы Иланны или карьеру Светлого архимага… Спустя десяток лет превратится в самого известного на континенте наемного темного мага, некроманта…
Задумавшись, я не сразу заметила, как рядом вдруг присел кто-то в белых одеждах священника.
– Дитя мое, – произнес знакомый мягкий грудной голос. – Рад видеть тебя в храме. Пусть свет Иланны осенит тебя своим знамением.
– Отец Климент!..
Голос дрогнул от едва сдерживаемых слез. От радости, что я вновь вижу того человека, который три года назад вернул мне мое имя и саму себя. Пусть и в таком виде.
Теплые объятия укутали меня в такой знакомый аромат ладана и сандала. Я прижалась к плечу мужчины, сжимая пальцами льняную ткань белой рясы. Наверное, если бы существовали духи с такими запахами, я бы купила не задумываясь целых три флакона. Нет, пять! И поливала бы ими подушки и занавески.
Хотя у меня сейчас и дома-то нет, не то что подушек. Это воспоминание заставило выпрямиться и проговорить:
– Не думала, что смогу увидеть вас вновь, преподобный отец. Вашей репутации не повредит общение… со мной? Кажется, на меня вновь открыли охоту.
– Если три года назад мне было на это плевать, как думаешь, что я скажу теперь? И я вижу, ты отлично подготовилась, – возле глаз отца Климента разбежались знакомые смешливые “паутинки”. – Разве может кому-то повредить встреча с благочестивой горожанкой, которая принесла яблоки для храма? М-м-м, медовые! Мой любимый сорт!
