Кровь на камнях

«И мясом…».

– За что мне это все…

Правую ступню дико щипало, словно на открытую рану щедро посыпали соли. Но мне было все равно. Я так устал морально и физически, что хотелось просто забыться.

«И насрать на все…».

Однако «насладиться отдыхом» оказалось не суждено. Видимо, местные боги, если такие вообще есть, основательно решили взять меня за задницу.

Послышался шелест. Я с трудом услышал его сквозь шум накатывающих волн. Вода омывала стопы, превращая остатки бинтов в жалкое подобие размокших лохмотьев. Со стоном, я поднял голову и увидел ступни в крепких сандалиях на толстой подошве. Взгляд заскользил по жилистым ногам, покрытым загаром цвета какао. Набедренной повязке, похожей на банное полотенце. Крепкому торсу. Остановился на знакомом лице, размалеванном красной краской. Это был тот самый туземец, что схватил меня на дороге и приволок на этот треклятый остров. Он был один, но по-прежнему держал в руке копье, не оставляя мне шансов. Ведь спрей от комаров покоился там же, где и все остальное. По выражению лица дикаря я понял, что ничего хорошего меня не ждет. Скорее всего, насадит на острие, как барана на вертел.

Внезапно внутри разлилась жуткая обида. Праведный гнев на несправедливость этого мира и то, что он решил докопаться именно до меня!

– А не пошло бы оно все нахрен! – злобно процедил сквозь зубы.

– Майнг! – рявкнул индеец.

– Майнг?! Сейчас, – рука крепко сжала нож, – сейчас ты получишь свой майнг, крашеный петух!

Все тело ныло, будто по нему катком проехались, но я заставил себя встать. Выпрямился во весь рост и посмотрел индейцу прямо в глаза, испепеляя его собственным взглядом. Тот в долгу не остался и ответил тем же. Пальцы туземца так обхватили копье, что костяшки побелели. Губы поджались.

Я тяжело дышал. Не столько от усталости, сколько от ярости и бессилия.

– Убирайся! – прорычал ему в лицо. – Оставь меня в покое!

– Майнг!

Абориген мотнул головой. Волосы, заплетенные в косу, совершили дугу, и я увидел, как в них что-то блеснуло. Очки. Мои очки.

– Верни очки и проваливай!

– Майнг!

– Верни очки и вали отсюда!

Размалеванная рожа индейца исказилась. Он попытался ухватить меня за плечо, но я отступил и поднял нож.

– Я сказал, верни очки и убирайся!

На секунду мне почудилось, что в темных зрачках туземца промелькнула искорка разума. Его левая рука потянулась к волосам, будто собиралась отдать очки. Я потерял бдительность. Через миг тупой конец копья саданул мне по кисти, ладонь пронзила боль, пальцы выронили нож. Однако это меня не остановило. Ярость заклокотала сильнее, и я набросился на обидчика с голыми руками. Тот ловко загородился древком и оттолкнул меня. Я чудом удержал равновесие, но ненадолго. Индеец подсек мне ноги копьем и повалил на песок.

– Крашеная падла!

Попробовал встать, но в этот момент тупой конец копья вновь соприкоснулся со мной. На этот раз хренов индеец съездил мне по лицу. В голове взорвался сноп искр. Взор резко помутился. Я почувствовал, как туземец перекатывает меня на спину и заводит руки назад. Вновь ощутил на коже крепкие путы.

– Отпусти меня, петух крашеный! Че ты привязался ко мне?!

– Майнг! – рыкнул он прямо над ухом.

– Да иди ты в жопу!

Мои гневные выкрики не помешали ублюдку в очередной раз связать по рукам и ногам. Завершив свое мерзкое дело, он перевернул меня на спину. Я не удержался и смачно харкнул прямо в эту размалеванную харю.

– Чтоб те жизнь медом не казалась, сраный кукурузник!

Кажется, туземца чуть удар не хватил, его глаза налились кровью. Он замахнулся копьем, явно намереваясь проткнуть мне самое сердце.

«Может, оно и к лучшему. Прекратятся, наконец, все эти мучения!».

Несколько томительных секунд индеец стоял надо мной, тяжело дыша и готовый пронзить острым наконечником.

– Да давай уже! – в бессильной ярости подстегнул я, и это вывело его из ступора.

– Майнг, – глухо ответил туземец и вновь ударил меня тупым концом, на этот раз выбив сознание.

Глава 9

Удар выбил из меня сознание, удар его и вернул. Я упал с высоты и больно треснулся спиной о землю. Вдобавок досталось рукам, связанным за ней. Возможно, даже кости сломал, но кисти так затекли из-за ублюдских веревок, что я ничего не чувствовал. По крайней мере, там. Остальное же тело взрывалось настоящим салютом всевозможных ощущений. И в этот момент я искренне жалел об отсутствии у древних индейцев огнестрела. Ведь он мог разом покончить с моими мучениями.

За вернувшимся сознанием послышались гневные крики, среди которых я вновь услышал треклятое «майнг».

«На встречу хлебом с солю, видимо, рассчитывать не стоит».

Рискнул открыть глаза.

Я лежал на опушке той самой поляны, где ютилась местная деревня. На этот раз она не пустовала, вся округа заполнилась людьми. Мужчины, женщины, старики и дети. Все, как на подбор, с шоколадным загаром, темными раскосыми глазами и черными волосами. Они галдели, тыкали в меня пальцами и гневно выкрикивали опостылевшее «майнг».

– Майнг! Майнг! Майнг!

«Ну все, сейчас линчуют нахрен».

Село походило на разворошенный улей диких пчел. Похоже, каждый ее обитатель жаждал моей крови.

«Это все из-за Цацке? Неужели померла? Дышала же, когда уходил».

Мысль о возможной смерти косоглазки удручала. Девушка была единственным человеком из всей сраной туземной братии, что отнеслась ко мне по-хорошему. А я ее бутылкой по башке огрел…

«У меня не оставалось выбора» – продолжал успокаивать проснувшуюся совесть я, но на сей раз вышло из рук вон плохо.

Выбор есть всегда, и я его сделал. Пришло время пожинать плоды.

Я обвел взглядом беснующуюся толпу, пытаясь разглядеть в ней знакомый силуэт, но Цацке нигде не было видно. Чувство омерзения вернулось с новой силой. В какой-то миг даже захотелось, чтобы все эти люди скорее набросились и разорвали меня в клочья. Быть может так я, наконец, обрету покой?

«Отдых на Ривьере Майя однозначно, сука, удался».

Однако словно какая-то неведомая сила останавливала толпу. Несмотря на перекошенные яростью лица, люди держались от меня подальше и ограничивались гневными выкриками да тыканьем пальцев. Лишь мой пленитель, туземец с очками в волосах, стоял подле и, сжимая копье, хмуро косился на меня.

С губ сорвался хрип:

– Может, покончим уже с этим цирком?

Смерть и вправду виделась лучшим избавлением. Очередной приступ лихорадки я не вынесу. А анальгин утонул в проливе.

Индеец смерил меня презрительным взглядом. Мне даже почудилось, что он харкнет мне прямо в лицо. Но тот всего лишь поморщился и с отвращением молвил.

– Майнг.

– Вас понял, придурки… вас понял.

Внезапно вопли стали сходить на нет. Пары гнева будто улетучивались из голов людей под лучами палящего солнца, что стояло прямо в зените. Скоро вся площадь погрузилась в тишину, прерываемую лишь тихими перешептываниями.

С невольным интересом я воззрился на толпу.

«С чего вдруг такие перемены?».

А затем раздался громкий и властный крик, полный торжественности:

– Чилан!

Жители начали почтительно расступаться.

– Чилан!

В толпе образовался проход, в котором я увидел четверых крепких туземцев. Они тащили на своем горбу здоровый деревянный паланкин, а с его вершины на мир надменно взирал еще один индеец. И признаюсь честно – головной убор незнакомца был краше любой размалеванной рожи, что «посчастливилось» тут лицезреть.

– Чилан! – пронесся по деревне крик.

Толпа окончательно расступилась, люди сгибались в почтительных поклонах. Я же не мог взора оторвать от новоприбывшего.