Обитель чужих

Я наклонился к её уху.

– Ты точно веришь этому клоуну?

– Нет, – она не отводила глаз от незнакомца. – Но выбирать не приходится.

Я сжал кулаки. Выбора и правда, не было.

– Ладно. Но если это ловушка – я первым сброшу его в эту дыру.

Я кивнул, стиснув зубы, и первым шагнул на эту чертову лестницу. Она дрожала под ногами, но выдержала. Ирина спускалась следом, её пальцы впились мне в плечо. И вот мы уже рядом с ним.

Мужик сжимал в руке куб, похожий на тот, что остался у Алексея. Махнул рукой – лестница растворилась в воздухе.

– Вы, наверное, голодны, – сказал он, и в голосе прозвучала какая-то дурацкая теплота.

Куб вспыхнул, и на полу перед нами появились еда и вода. Просто взяли и материализовались, как в сказке.

– Как это работает? – Ирина уставилась на куб, разинув рот.

– Сложно объяснить, – мужик усмехнулся. – Сначала поешьте. Выглядите ужасно.

Мы не спорили. Впились в еду, как бродячие псы. Мужик – Артём, как он представился – наблюдал за нами с каким-то грустным выражением.

– Я телепат, – вдруг заявил он.

Я чуть не подавился хлебом.

– Телепат? – переспросил я, вытирая рот. – Серьёзно?

– Могу общаться мыслями. После того, как меня впервые похитили. Мне было пять.

Ирина замерла с куском фрукта в руке.

– Похитили? Те… те существа?

Артём кивнул.

– Да. Они брали меня много раз. Возвращали. Но теперь… – он провёл рукой по лицу, – теперь мы на их корабле. Это не Земля.

Я отставил бутылку с водой.

– Трупы, разбросанные повсюду, это и есть похитители?

–Да. Не все враждебны. Кто-то из них может помочь. – Ответил Артем.

Ирина наклонилась вперёд, глаза горят.

– Кто может помочь?

Артём замолчал, будто прислушиваясь к чему-то.

– У меня есть… связь. С одним из них. Моим наставником. Он жив. Где-то в центре управления.

Я фыркнул.

– И что, он просто ждёт нас там с печеньками?

– Нет, – Артём сжал куб так, что костяшки побелели. – Он сказал – время на исходе. Если поможем им – может, и нам помогут.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– А если не поможем?

– Тогда другая проблема, – голос Артёма стал глухим. – Двигатель корабля повреждён. Он уничтожит всё вокруг.

Ирина резко вдохнула. Я видел, как её пальцы впились в колени, но сам сохранял каменное лицо.

– Значит, – проговорил я. – Находим твоего приятеля и глушим двигатель.

Артём кивнул.

– Корабль огромный. Системы глючат. И есть… другие. Те, кто убивает их. А заодно и людей.

– Какие другие? – Ирина съёжилась.

– Те, кого наставник называл марионетками.

Я резко поднялся.

– Тогда сидеть некогда. Где этот центр?

Артём криво усмехнулся.

– Покажу. Но сначала – отдых. Без сил вы никому не поможете.

Ирина открыла рот, чтобы возразить, но я сжал её плечо.

– Он прав. На изжёванных нервах далеко не уйдёшь.

Мы устроились на полу. Пока жевали эту чертову материализованную еду, Артём рассказывал про свои контакты наставником. Про куб. Про то, как его похищали в пять лет. Говорил ровно, но я видел – парень на грани.

– Мы выберемся, – вдруг сказала Ирина. Наивно.

Артём посмотрел на неё странно – будто хотел поверить, но не мог.

– Будьте готовы, – пробормотал он. – Будет ад.

Я молча допил воду. Как будто сейчас не ад.

Глава 5: Потерянный артефакт

Комната, освещённая тусклым светом, казалась уютной – слишком уютной для этого места. Мы сидели на полу, склонившись над блокнотом с загадочными символами. Голоса Алексея и Максима звучали спокойно, почти расслабленно, но что-то в этой идиллии тревожило меня на уровне инстинктов. Как будто мои мысли обволакивала вата, не давая сфокусироваться.

– Если эти символы действительно связаны с управлением кубом, – Алексей провёл пальцем по одному из знаков, – то, возможно, это что-то вроде команд. Вот этот, например, напоминает схему молекулы. Ольга, ты как химик, что думаешь?

Я прищурилась, автоматически поправив несуществующие очки – старый нервный жест. Символ и правда, был знакомым.

– Да, похоже на структуру воды, – пробормотала я, но тут же нахмурилась. – Но почему вода? Энергия? Жизнь?..

Мысли текли вяло, словно сквозь сироп. Я попыталась сосредоточиться, но логика упорно ускользала.

Максим, обычно резкий и собранный, откинулся назад с непривычной лёгкостью.

– Знаете, мне почему-то кажется, что всё будет хорошо, – сказал он, и в его голосе прозвучала несвойственная ему беспечность. – Мы найдём выход. Просто нужно немного времени.

Алексей кивнул, его пальцы расслабленно постукивали по странице.

– Да, я чувствую то же самое. Мы на правильном пути. Главное – не торопиться.

Я сжала куб в ладонях, и странное умиротворение накатило новой волной. Мерцающие символы плясали перед глазами, а тревога растворялась, как спирт на ветру. "Неестественно", – где-то в глубине сознания зашевелился рациональный голос, но его тут же затопила волна спокойствия.

И тут я подняла взгляд.

В проёме стояли двое.

Высокие, с тонкими, почти хрупкими конечностями, и большими глазами, со светящимися на груди узорами в полумраке. Такие же, как те… мертвецы в этой комнате. Но эти были живы. И почему-то их присутствие не пугало. Напротив – тело наполнилось тёплой тяжестью, как после укола транквилизатора.

– Ольга… – Голос прозвучал у меня в голове, мягкий, гипнотический. – Отдай нам куб. Ты в безопасности. Ничего не бойся.

Я встала. Ноги двигались сами, будто кто-то дергал за невидимые нити. В руках куб вдруг стал невесомым.

– Ольга? – Алексей произнёс моё имя, но его голос донёсся будто сквозь толщу воды.

Я уже стояла перед существами. Одно из них протянуло длинные пальцы, и куб легко соскользнул из моих рук. Через мгновение он оказался в их руках – будто так и было задумано.

Они исчезли так же бесшумно, как появились.

Я осталась стоять, руки бессильно повисли вдоль тела. Где-то за спиной Алексей и Максим сидели в той же неестественной неподвижности.

Тишина.

И только где-то в глубине, под слоем навязанного спокойствия, кричала крохотная, но яростная часть меня: "Что мы только что сделали?!"

Прошло несколько минут, прежде чем туман в моей голове начал рассеиваться. Первым очнулся Максим – я услышала его прерывистый вдох.

– Что… что только что произошло? – Его шёпот прозвучал неестественно громко в тишине комнаты.

Алексей дёрнулся, как будто его ударили током, и вдруг вскочил на ноги, глаза дико расширились.

– Ольга! – Он почти крикнул. – Где куб? Что ты сделала?

Я медленно повернулась к ним. Ладони были ледяными, а в горле стоял ком.

– Я… не знаю, – мой голос звучал чужим. – Они сказали мне отдать его. Я не могла сопротивляться. Это было как… как сон.

Как химический дисбаланс. Как ингибитор, блокирующий нейроны. Но даже сейчас, когда сознание прояснялось, я не могла найти рационального объяснения.

Максим встал, его плечи напряглись, будто готовясь к удару.

– Они нас загипнотизировали, – прошептал он, и в его голосе впервые за всё время дрожала неуверенность. – Мы даже не попытались остановить их. Они забрали куб, а мы просто… позволили.

Тревога накатила волной, густой и липкой. Алексей схватился за голову, его пальцы впились в светлые волосы.

Я опустилась на колени, ощущая, как дрожь поднимается от кончиков пальцев к локтям.

– Я не хотела… Их голос был внутри моей головы. Как будто я сама этого хотела.

Максим шагнул ко мне, его рука легла на моё плечо – твёрдо, почти болезненно.

– Не твоя вина. Они контролировали нас всех. Но теперь надо действовать.

Алексей резко кивнул, его глаза горели.

– Они ушли в коридор. Надо преследовать их. Кто знает, что они будут делать с кубом?

Я встала, стиснув зубы. Страх медленно превращался в нечто острое, почти яростное.

– Да, – сказала я, и голос, наконец обрёл твёрдость. – Мы его вернём.

Максим кивнул, но его спокойный голос не обманул меня – я видела, как напряглись его плечи, как пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

–Идём. Но осторожно.

Мы вышли в коридор и двинулись вперёд в том же направлении, что и существа. Шаги стали твёрже, но под этой показной уверенностью у каждого из нас клубился страх. Коридор сужался, стены смыкались, будто пытаясь нас раздавить. Я шла первой, отчаянно цепляясь за логику, но реальность вокруг напоминала разбитую колбу – осколки фактов не складывались в целое.

– Как будто мы внутри гигантского комплекса, – пробормотала я себе под нос, больше для того, чтобы услышать хоть какой-то звук, кроме нашего нервного дыхания.

Максим нахмурился. Алексей сзади резко кашлянул – сухой, нервный звук.

– Может, остановимся? Мы не знаем, что нас там ждет. Это… опасно.

Я резко развернулась к нему. Где-то в глубине меня клокотала ярость – не на него, а на эту проклятую ситуацию, на эти стены, на себя за то, что позволила забрать куб.

– Мы уже в опасности, Алексей. Стояние на месте не даст нам ответов. Только вперёд.

Максим молча поддержал меня кивком. Его лицо было каменным, но я видела, как пульсирует жилка на виске. Алексей побледнел ещё сильнее, но кивнул. Похоже, что его страх боролся с доверием к нам.

Коридор вывел нас в комнату, которой раньше не было. На месте, где сейчас был проём, раньше была глухая стена. Металлический стол по центру, разбросанные инструменты, обломки устройств… и эти символы на стенах. Они светились холодным голубым светом, будто насмехаясь над моими попытками их расшифровать.

Я осторожно переступила порог, глаза сканировали каждую деталь.

– Это место… значимое, – прошептала я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

Максим подошёл к столу, провёл пальцами по глубоким царапинам.

– Здесь кто-то сопротивлялся.

Алексей не решался войти, его голос дрожал.

– Может, не стоит здесь задерживаться? Оно выглядит…

Его слова заглушил резкий звук – хлопки, скрежет металла, нарастающий гул. Стены затряслись.

– Что это?! – Алексей отпрянул к стене.

Я сглотнула ком в горле, заставив себя говорить ровно.

– Не знаю. Но готовимся ко всему.

Максим сжал кулаки, встал рядом.

И тогда свет погас.

Тьма была абсолютной. Я услышала, как участилось дыхание Алексея, как Максим резко повернулся. Моё сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно в этой тишине.

– Не поддаёмся панике, – мой голос прозвучал твёрже, чем я чувствовала. – Держимся вместе.

В темноте чья-то рука нащупала моё плечо – Максим. Его пальцы сжались на мгновение, передавая то, что нельзя было выразить словами.

– Справимся, – прошептал он.

И я поверила. Потому что альтернативы не было.

Свет вспыхнул снова, но теперь он мерцал, как умирающая лампочка в лаборатории после скачка напряжения. Каждая вспышка высвечивала комнату в жутких стробоскопических кадрах – вот металлический стол с царапинами, вот обломки непонятных устройств, вот эти проклятые символы на стенах, пульсирующие голубым светом. А между вспышками – густая, давящая тьма.

– Что теперь? – Алексей звучал чуть спокойнее, но его пальцы теребили край рубашки – верный признак тревоги.

Я повернулась к нему, зная, что в мигающем свете мои глаза должны выглядеть неестественно блестящими.

– Теперь идём дальше. Найти куб. Понять, что здесь происходит. – Я намеренно говорила коротко, как диктую отчёт по эксперименту. – Сдаваться нельзя.

Когда я обернулась, комната преподнесла новый "сюрприз" – вместо одного выхода теперь зияли три одинаковых проёма. Как будто кто-то решил провести над нами жестокий эксперимент на проверку инстинкта самосохранения.

– Ну что, – Максим хмыкнул, и я узнала этот тон – он пытался разрядить обстановку. – Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево… Блин, а где мы коней-то оставили?

Алексей фыркнул. Даже я не смогла сдержать улыбку – нервную, больше похожую на гримасу.

– Спасибо за моральную поддержку, – покачала я головой, – но выбирать всё равно придётся. Вечно здесь не простоим.

Максим пожал плечами.

– Без понятия, как выбирать. Угадаем?

Я уже анализировала варианты. "Нет случайностей, есть недостаток данных" – твердила я себе.

– Должна быть логика. Эти проёмы появились не просто так. Либо система направляет нас, либо запутывает, либо вообще не имеет к нам никакого отношения.

– Может, пометим тот, откуда пришли? – предложил Алексей, и я мысленно похвалила его за рациональность.

Максим полез в карман и достал тот самый нож, созданный кубом – маленький, но острый.

Он быстро нанес на стену у входа три параллельных царапины – чёткие, ровные линии, как на шкале измерительного прибора.

– Теперь не заблудимся, – сказала я. – Выбираем путь.

Осмотрела проёмы. Центральный казался… нет, не безопаснее, но "правильнее", если в этом кошмаре вообще есть что-то правильное.

– Идём прямо. Если это ловушка, то самый очевидный путь может быть верным.

Максим поднял бровь.

– Или именно этого они и ждут.

Алексей колебался, но кивнул.

– Ладно. Но если что – сразу назад.

Мы вошли в коридор. Стены здесь поглощали звук, как стены звуконепроницаемой камеры. Я шла первой, сканируя пространство – искала малейшие аномалии, подсказки…

– Интересно, что они хотят создать с кубом, – нарушил тишину Максим. – Оружие? Или что похуже?

– Не знаю, – ответила я, чувствуя, как холодеет спина. – Но они знают, как его использовать лучше нас. И мы убедились в его полезности.

Алексей кашлянул.

– А что мы будем делать, если встретим их? У нас же нет оружия…

Я обернулась, поймав его взгляд в мигающем свете.

– У нас есть мозги. И это уже немало. Что-нибудь придумаем.

Я мысленно составляла список: найти куб, понять его принцип действия, разработать контрмеры… Как будто это был просто ещё один рабочий день в лаборатории.

Только вот лаборатории никогда не были такими… живыми. И такими враждебными.

Максим усмехнулся, и в мигающем свете я увидела, как его шрам на запястье напрягся вместе с мышцами руки.

– Ну, если только они не окажутся умнее нас. Тогда мы в беде. – Он бросил мне быстрый взгляд. – При прошлой встрече наши мозги не сильно-то помогли.

Я покачала головой, но почувствовала, как уголки губ сами собой поднялись.

– Спасибо за оптимизм, – сухо ответила я. – Ты просто неиссякаемый источник вдохновения.

Мы продолжили путь, и на какое-то время напряжение действительно ослабло. Но вскоре стены начали смыкаться, будто живой организм, сжимающий пищевод. Свет стал таким тусклым, что я буквально ощупывала пространство перед собой взглядом.

– Что-то не так, – прошептала я, резко останавливаясь. Ладонь автоматически поднялась, предупреждая остальных. – Будьте готовы.

Впереди, в конце сужающегося тоннеля, пульсировал слабый свет. Ровные, ритмичные вспышки, как кардиограмма.

– Ловушка, – прошептал Алексей. Я почувствовала, как его рука дрожала, когда он случайно задел мое плечо.

– Или ответы, – возразила я, уже анализируя частоту вспышек.

Максим тяжело вздохнул за моей спиной.

– Ну что ж, вперёд. Но если там окажется что-то с щупальцами – я бегу первым, предупреждаю.

Я кивнула, не в силах сдержать улыбку, но мой взгляд оставался прикованным к пульсирующему свету.

– Договорились. Пошли.

С каждым шагом свет становился ярче, а в ушах начал появляться странный шум. Сначала я подумала, что это просто звон от напряжения, но нет – это были голоса. Сначала неразборчивый шёпот, потом отдельные слова, наконец – целые фразы. Десятки, сотни голосов, сливающихся в странную симфонию возмущений и одобрений.

– Это… люди? – Алексей схватил меня за рукав. Его пальцы леденели даже через ткань.

Я не ответила сразу. Мозг лихорадочно анализировал: частота звуковых волн, возможное количество источников, акустические аномалии…

– Не знаю, – наконец сказала я. – Но будьте готовы ко всему.

Максим, шедший позади, резко остановился.

– Может, это те, кого мы видели в капсулах? Тела-то исчезли…

Я лишь кивнула, сосредоточив всё внимание на выходе из коридора. Свет стал таким ярким, что пришлось прищуриться. Когда мы, наконец вошли в помещение, перед нами открылась картина, которая заставила мое рациональное сознание на мгновение отступить перед чистым изумлением.

Я замерла на пороге, впитывая странную картину перед собой. Коридор был забит людьми – десятки спин, обращенных к нам. Три голоса перебивали друг друга, их слова растворялись в гуле толпы.

– Что за чертовщина? – Максим прошептал так, что я почувствовала его дыхание на своем виске. – Похоже на митинг какой-то.

Алексей сглотнул так громко, что я услышала. Его пальцы впились в мой рукав.

Я медленно покачала головой, не отрывая взгляда от толпы.

– Нам нужно понять, что здесь происходит. Вольемся в толпу. Но осторожно – мы не знаем их мотивов.

Мы незаметно пристроились сзади. Никто даже не обернулся – все были поглощены спором ораторов. Но мое внимание сразу привлекли дверные проемы вдоль всего коридора.

"Данные. Нужны данные", – настойчиво стучало в висках.

Я показала Максиму на двери и, не дожидаясь ответа, скользнула в ближайший проем.

Комната оказалась пустой, если не считать восьми знакомых капсул. Открытых. Пустых. Не было следов жидкости, которая была в наших.

– Опять они… – прошептала я, проводя рукой по краю ближайшей капсулы. – Сколько же их здесь?

Следующая комната – та же картина. Восемь пустых капсул. Сердце начало биться чаще – не от страха, а от осознания.

– Они все отсюда… – мой голос прозвучал громче, чем я планировала. – Они такие же, как мы. Проснулись и не понимают, где находятся.

Я уже поворачивалась к выходу, когда из коридора донесся особенно громкий крик.

– Они идут за нами! Бежим, пока не поздно!

Толпа взорвалась. Через секунду до меня донесся чей-то пронзительный вопль.

– Я их вижу!

И тогда случилось то, чего я не ожидала. Толпа развернулась как один организм – и бросилась бежать. Десятки глаз, полных животного ужаса.

– Эй, подождите! – услышала я голос Максима, заглушаемый нарастающим гулом толпы.

Я рванула вперед, проклиная себя за эту задержку. "Групповая паника. Иррациональная реакция. Нужно…" – мысли путались.

Слова Максима растворились в нарастающем хаосе. Толпа обрушилась на них, как живая лавина – десятки тел, толкающихся, кричащих, потерявших человеческий облик в панике. Я увидела, как Алексея сбили с ног, его фигура исчезла в мельтешении ног и тел.

– Алексей! – крикнул Максим, но его тут же отбросило в сторону. Его сильные руки беспомощно взметнулись в воздухе, как у марионетки.

Я в этот момент выдал холодный вывод: "Выживание. Требуется немедленное укрытие". Взгляд сам нашел ближайшую капсулу.

– Спрятаться, – прошептала я, и ноги уже несли меня к ней.

Металл был ледяным под пальцами, когда я втискивалась внутрь. Крышка захлопнулась с глухим щелчком, оставив меня в тесной, душной темноте.

Снаружи доносились дикие крики, топот, звуки падающих тел. Я прижала ладони к холодным стенкам, пытаясь уловить хоть какие-то признаки присутствия Максима и Алексея. Ничего. Только нарастающий хаос.

И тогда началось нечто необъяснимое.

Сначала – вибрация. Слабый гул, проникающий в кости. Затем он перерос в оглушительный рев, от которого задрожали зубы и заныли суставы. Я инстинктивно сжалась, прикрыв уши – бесполезный жест. Этот звук проходил сквозь плоть, сотрясая внутренности.

К реву добавился пронзительный писк – словно кто-то вогнал мне в виски две раскаленные иглы. Я впилась ногтями в ладони, сдерживая крик. Капсула вибрировала, ее металл скрипел под акустической атакой.

Вскоре крики снаружи стихли не потому, что паника улеглась. Люди просто… перестали издавать звуки. Как будто этот адский гул выжег их голоса.

Когда, наконец, наступила тишина, она оказалась почти хуже шума. Звенящая, мертвая, прерываемая лишь слабыми стонами. Я попыталась пошевелиться, но тело не слушалось – руки дрожали, ноги онемели. Голова раскалывалась, каждый пульс отзывался болью в висках.

– Надо… выбраться… – мой шепот звучал чужим, разбитым.

Пальцы скользили по гладкой поверхности крышки, не находя опоры. Воздух стал густым, как сироп. Сознание начало плыть, края зрения затянулись серой пеленой.

Последней осознанной мыслью была ирония: "Так вот как чувствуют себя лабораторные мыши…"

Тьма накрыла меня мягко и неумолимо. Последнее, что я ощутила – холод металла, прилипший к щеке, и тихий, механический гул где-то в глубинах этого кошмара.

Глава 6. Встреча с наставником

Коридоры корабля казались бесконечными. Я шла между Владом и Артёмом, и странные узоры на стенах то сжимались, то расширялись, словно дышали. Мерцающий свет бросал на металл дрожащие тени, и мне невольно вспомнились кадры из старых фантастических фильмов – только здесь не было декораций. Это было реально. Слишком реально.

Мы внутри живого существа? Или это просто игра света?

Я сжала пальцы, чувствуя, как под ногтями проступает холодный пот. Как психолог, я знала, что паника заразна. Но знание не помогало – моё собственное дыхание участилось, а в груди сжимался знакомый ком тревоги.

Влад шёл впереди, его плечи были напряжены, но шаг оставался твёрдым. Он мастерски скрывал страх, но я видела – его кулаки то сжимались, то разжимались.

– Артём, – его голос прозвучал нарочито легко, но я уловила лёгкую дрожь. – Ты говоришь, что этот корабль огромен. А что, если мы просто заблудимся здесь навсегда? У тебя есть карта? Или хотя бы компас?

Я мысленно отметила его тактику. Юмор как защита. Классический механизм избегания. Но сейчас нам всем нужна хоть какая-то опора.

Артём, шедший позади, слегка улыбнулся, но его глаза… В них читалась глубокая усталость, будто он нёс груз, невидимый для нас.

– Карты нет, – ответил он. – Но я чувствую, куда нам нужно идти. Это… сложно объяснить. Это как интуиция, только сильнее.

Интуиция? Мои профессиональные рефлексы тут же включились. Он действительно верит в это. Или… он знает больше, чем говорит?

– Интуиция, – Влад саркастически поднял бровь. – Ну, конечно. Почему бы и нет? Мы уже видели мёртвых инопланетян, странные кубы и коридоры, которые ведут в никуда. Почему бы не добавить сюда ещё и космическую интуицию?

Я хотела его остановить – его цинизм мог ранить Артёма, но слова застряли в горле. Вместо этого я поймала себя на мысли. А если он прав? Что, если всё это – лишь чья-то жестокая игра?

Мои пальцы непроизвольно потянулись к воображаемому блокноту – привычный жест на сеансах, когда нужно зафиксировать важное. Но блокнота не было. Только холодные стены и бесконечные коридоры.

– Влад, – вдруг прозвучал мой голос, прежде чем я успела обдумать слова. – Ты не думаешь, что мы… что мы можем быть частью чего-то большего? Может, нас выбрали не просто так?

Откуда этот вопрос? Я сама удивилась своей внезапной вере в "выбор". Но что-то внутри настойчиво шептало, что здесь есть смысл. Должен быть.

Влад обернулся, слегка удивлённый.

– Ну, если нас выбрали, то я бы хотел знать, за что, – он усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то неуловимое. – Может, это конкурс на выживание? Или, может, мы просто подопытные кролики в каком-то межгалактическом эксперименте?

Артём нахмурился. Его спокойствие, казалось, слегка пошатнулось.

– Это не эксперимент, – сказал он тихо, но так, что мурашки пробежали по коже. – По крайней мере, не в том смысле, как вы думаете. Они… они изучают нас.

Изучают. Это слово отозвалось во мне странным эхом. Я вспомнила своих пациентов, их страхи, их истории. А что, если здесь мы все – чьи-то пациенты?

– О, отлично, – Влад фыркнул. – Значит, мы просто объекты для изучения. Ну, по крайней мере, это объясняет, почему нас не убили сразу.

Я вздохнула, чувствуя, как тревога снова подступает. Но теперь к ней добавилось что-то ещё – почти детское любопытство.

– Но зачем им это? – спросила я, глядя на Артёма. – Зачем им нужно понимать нас? Мы же… мы же не так уж и важны в масштабах Вселенной, правда?

Он замедлил шаг, и в его глазах я увидела ту самую грусть, которую часто замечала у людей, переживших потерю.

Он знает ответ. Но боится его сказать.

– Мы важнее, чем думаем, – сказал Артём, и его голос прозвучал так тихо, что я едва расслышала. Но в этих словах была уверенность, которая заставила меня на мгновение забыть о страхе.

Он действительно верит в это. Не как в надежду, а как в факт.

Я хотела спросить, откуда он знает, что они видят в нас потенциал – но Влад уже фыркнул, разрывая хрупкую тишину.

– Ну, если они видят во мне потенциал, то, может, они могли бы дать мне хотя бы карту этого чёртова корабля. Или, может, чашку кофе. Я бы не отказался.