Червоблох

И ты знаешь, Павлик, действительно, началось.

Эдди затушил горелку. Я приготовился защищаться и орать. Но напрасно ждал нападения. Эдди долго шуршал и копошился в темноте. Потом… я подумал, что ему всё-таки понадобился свет и он вновь зажёг горелку. Я ошибся, свет исходил не от горелки. Эдди держал в руках кристалл, излучающий удивительное изумрудное свечение. Видимо, изумленное лицо весьма позабавило моего друга, так он был доволен эффектом. Он поманил меня. Я подошёл. Эдди дал знак склониться к кристаллу. Я повиновался, лицо словно окунулось в прозрачную морскую воду… А потом увидел то, что никогда не думал увидеть.

Я увидел молодого человека, выгуливающего огромного пса непонятной породы. Это был Юра и выгуливал он Хорта. И ни капли сомнения, что это герои «Сони едут до конечной».

Павел снова прервал чтение:

– Я не читал «Сони едут до конечной». Кто такой Юра? И… – Павел заглянул в текст. – Хорт?

– Ты не читал «Сони…»? – искренне удивился Виктор Ильич.

– Нет.

– Почему?

– Может, потому что я люблю детективы? – Павел выпучил глаза и театрально развёл руки. – А не эту… хрень.

– Хрень?! – теперь выпучил глаза Виктор Ильич. – Да я…

– Витя, хватит! – осадила Надежда Олеговна.

– Ну, правда, Виктор Ильич, чего вы, – вставила мама Павла. – Не подумав, ляпнул. – И посмотрела на сына. – Так ведь?

– Угу, – буркнул Павел. – Лучше бы объяснили толком, что это за… персонажи… или как их там назвать, чтобы никого не обидеть?

– Ну, Бог с вами, – махнул Виктор Ильич. – В каком-то роде они действительно персонажи. Юра… Я писал историю этого мальчика. «Сони едут до конечной» – история про него. Как он, чересчур любопытный малец, едва не заблудился в московских катакомбах, набрёл на пропавшую библиотеку Ивана Грозного… которую охранял как раз зачарованный волк-хорт и который в последствии стал преданным псом Юры…

– Как это? – спросил Павел.

– Хорта сперва убили, а потом оживили… В общем, не суть. Мы так до утра будем сидеть. Давай-ка, читай дальше!

Павел покачал головой и продолжил читать.

…Я вырвался из изумрудного омута в паническом вопле и как побитый щенок забился в угол, разве что не скулил. А может и скулил. Я не помнил себя в тот момент. Я был уверен, что обезумел, что мне передалось сумасшествие моего апокалипсического друга.

Эдди спешно убрал кристалл, зажёг горелку и поднёс к моему лицу. Что он увидел в нём, можно догадаться, а вот довольная щербатая улыбка с его лица была стёрта. Эдди был напуган. Я решил, что он напуган моим поведением, но снова ошибся. Такое ощущение, что в отношении Эдди я то и делал, что ошибался. Он подошёл к столу, выдвинул из него ящик, достал бумагу, карандаш. И что-то написал. Поднёс вместе с горелкой ко мне. «Я боюсь ЕГО. Боюсь говорить, боюсь даже думать. ОН всё слышит! Я видел тебя в кристалле и решил, что ты знаешь, что ты можешь помочь избавиться от НЕГО. Видимо я ошибся. Извини, что втянул! Лучше бы я погиб». Я прочитал записку и непонимающим взором уставился на друга. Тот кивнул и поджёг бумагу. Я ждал объяснений, хоть каких-нибудь. Но Эдди сел на свой топчан и заплакал.

Какое-то время я слушал его всхлипы и пытался осмыслить происходящее. Конечно, удобнее всего думать, что всё это наваждение, дурман, бред. Но перед моими глазами стояла чёткая и яркая картинка, увиденная в кристалле. Однажды я уже столкнулся со сверхъестественным, и поверить в нечто выходящее за грани обычного понимания мне куда легче, чем кому-то может показаться. Первый ужас прошёл. И я пытался понять, с чем мне пришлось столкнуться на этот раз. С чем – или, вернее, с кем? – столкнулся этот несчастный горемыка, что даже слово боится вымолвить? Я подумал о Диве. Но ведь тот запечатан в сундук, и сейчас мы не в Подмосковье, а на Урале. Что же тогда? Почему Эдди увидел в кристалле меня, а не кого-то другого? По крайней мере, отпал хотя бы один вопрос: почему Эдди вышел на меня. А вот что ему от меня надо и как, он думал, я ему помогу – хороший вопрос! И почему я увидел Юру? Но и это был не главный вопрос, который меня интересовал. Меня больше волновало, что это за кристалл. И я решил нарушить молчание. «Где ты взял кристалл?» – спросил я. Друг дёрнулся как от пощёчины. Я думал, его хватил удар. Но он несколько раз открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. Я не стал обращать внимания на его потерянную беспомощность… или беспомощную потерянность, и хотел повторить вопрос, но тот грохнулся передо мной на колени и умудрился зажать мне рот. Я замычал от возмущения, но он, продолжая давить ладошкой на мой рот, мелко-мелко затряс своими немытыми патлами. Я сдался и жестом показал, что буду молчать. Тогда он отпустил меня и снова написал на бумаге: «Как рассветёт, я отведу тебя туда». Я прочитал и кивнул. Тогда Эдди влез на свой топчан и сжался в позу эмбриона. Через несколько минут он спал. Я не смог сомкнуть глаз до самого утра.

Павел припомнил ту полу-сказку – полубред про жуткого ночного демона – Дива, которую зачем-то рассказала ему в детстве мама. Они придумали её вместе с дядей Витей, а он – ребёнок ещё! – потом несколько ночей кряду спать не мог. С возрастом развившийся, как у любого подростка, нигилизм вытравил веру в фантастические истории, как веру в Деда Мороза и Кощея Бессмертного, но, как говорится, осадочек остался.

– Див? – спросил Павел. – Вы сейчас серьёзно вообще всё? Див?

– Ты не веришь в его существование, – то ли спросил, то ли констатировал факт Виктор Ильич.

– А вы как думаете? – развёл руками Павел. – Страшилка из детства, которая, типа, совсем не страшилка? Кто… что такое Див?

Наташа открыла рот, Надежда Олеговна успела издать звук, когда Виктор Ильич перебил сразу обеих:

– Сам расскажу! Я ж всё-таки в некотором роде очевидец…

Виктор Ильич потёр виски, прокашлялся, поёрзал на стуле, посмотрел на потолок, хрустнул пальцами.

– Витя?! – позвала Надежда Олеговна. Наташа прыснула в кулак. Павел оставался серьёзен, сидел, насупив брови.

– А?

– Див.

– А, да. Итак… Див… По сути, тут тебе, как говорится, Гоголь в помощь… хотя информация в интернете бывает, разнится, но сходится в одном: Див – это демон, перемещающийся в виде вихря или смерча. В зависимости от того, насколько он сыт. Если сыт, значит, силён.

– Сыт? – спросил Павел. – И чем же он…

– Питается? – перебил Виктор Ильич. – А вот это уже интересно! Он утоляет свой голод людскими страхами. И чем масштабнее… как бы сказать…

– Эпидемия? – подсказала Надежда Олеговна.

– Точно! – подхватил Виктор Ильич. – Чем масштабнее эпидемия, тем быстрее насыщение. Сперва тебе сняться кошмары, потом кошмары превращаются в фантомы. И эти фантомы неподготовленный человек не способен отделить от реальности. А когда наступает пик ужаса – Див тут как тут! Человек впадает в кому, Див жрёт твой страх, твоя душа становится безвольной и попадает в его власть. Вот что такое Див.

– И что из этого правда?

– А всё! Всё правда. Я практически испытал это на своей шкуре, когда столкнулся с Дивом, вписав себя в роман…

– Вписав себя в роман? – спросил Павел с видом, будто ослышался.

– Да. Иначе бы мы его не одолели. Поэтому ты здесь. Мои пальцы, – Виктор Ильич продемонстрировал скрюченные артритом кисти рук. – Они не смогут уже лихо щёлкать по клавиатуре. Ты наследник Кошмарного Принца, у тебя должен будет получиться складный рассказ.

– Господи Ты, Боже мой! – тихо всхлипнула мама Павла и перекрестилась.

– Из меня так себе писатель, если что, – сказал Павел, с тревогой глянув на мать.

– Из меня тоже, – кивнул Виктор Ильич. – Но «Сони едут до конечной» я написал вот этими самыми руками… и в какой-то мере даже мозгами. Роман, между прочим, занял первую строчку в бестселлерах и продержался в рейтинге достаточно долго!

– Угу. Слышал.

– Жаль, что не читал.

– Витя, опять? – сказала Надежда Олеговна.

– Так вот, – продолжил Виктор Ильич. – Когда я вписал себя в роман, то на своей шкуре чувствовал, как этот демон визуализирует мои же страхи. И тут недостаточно понимать, что это всего лишь страх, чтобы не бояться… как объяснить?.. Див не просто визуализирует страх, он облекает его в плоть. Ты сколько угодно можешь думать, что перед тобой фантом, но в момент максимального напора – а Див очень напорист! – ты, потеряв на мгновение самообладание, тут же станешь добычей демона.

– И вы смогли его убить?

– Нет, Паша, мы смогли загнать его обратно в сундук, из которого он был выпущен. Я не знаю, как его убить. Да и зачем? Он в сундуке и угроза исходит не от него.

– Угроза? – спросил Павел. – Почему ты считаешь, что существует угроза? Из-за того что у этого Глебова кукуха съехала?

– А вот это уже здесь, – Виктор Ильич ткнул пальцем в ворох газетных вырезок. – Но сперва дочитай письмо.

– Ладно, – кивнул Павел и принялся читать дальше.

Эдди вскочил с топчана, едва небо подернулось синевой. Меня колотил озноб, и зубы выбивали дробь: до такой степени хибара была стылой. Эдди понимающе хмыкнул, включил горелку и поставил чайник. Чудо-отвар помог согреться, но хотелось есть. Я достал из сумки пачку печенья и плитку шоколада – все запасы, что были с собой. Кто же знал, что угораздит забрести в этакую глушь! Эдди хлопнул себя по лбу и полез под свой топчан. На столе появился узел с сухарями. Я усмехнулся, ну вот и поели.

Мы двинулись в путь. И спустя полтора часа вышли из лесного массива к железнодорожным путям. Я попросил Эдди передохнуть. Мы уселись на ствол поваленной берёзы. Я огляделся. Судя по всему, друг притащил меня на угольную шахту, причём заброшенную. Всё покрыто налётом ржавчины. Две сиротливо стоящие вагонетки с первого взгляда вгоняли в тоску. В зданиях выбиты стёкла. И тишина. Через какое-то время Эдди заговорил, приведя меня в неописуемое удивление. Я не стал расспрашивать, что сему послужило причиной, а благоразумно стал его слушать, и узнал, что это заброшенная шахта, в которой три года назад произошла страшная авария, унесшая жизни десятков людей. Шахта была практически выработана, а ущерб от завалов многократно превышал возможные затраты как материальных, так и физических ресурсов по восстановлению её работы. Эдди так же рассказал, что, очнувшись после падения самолета, пытался найти помощь. Шок, адреналин и безумное желание встретить хоть одного живого человека привели его сюда. Он понятия не имел, где очутился: ночь, дождь и отсутствие признаков жизни «городка» довели до паники. Ему стало казаться, что он не выжил и находиться сейчас в сумеречной зоне между мирами. Как в романах твоего отца. Он побежал, обо что-то запнулся и нырнул головой вниз в какую-то дыру, едва не свернув себе шею, кубарем скатился по транспортной ленте и влетел в вагонетку. От крепкого удара потерял сознание; и привёл вагонетку в движение. Очухался вновь от удара, сотрясшего весь организм… Неизвестно сколько он пролазил по подземным ходам и штольням, какой злой рок поддерживал в нём жизнь и уводил вглубь земли, но настал момент, когда идти больше оказалось некуда. Злоключения привели его в очень узкий тупик. Он не хотел верить факту, не хотел сдаваться. Лечь и умереть – последнее о чём он думал, несмотря на то, что всё тело пылало в агонии от обезвоживания и боли. Обезумев от отчаяния, Эдди ногтями впился в грунт. Здравый смысл на краю сознания уверял, что нужно выползать из тупика, пока теснота не сдавила грудную клетку настолько, что невозможно станет дышать, но он продолжал упорно скрести, скрести, скрести. Пока, в конце концов, за своё упорство не получил вознаграждение – тот самый кристалл с изумрудным свечением. Он извлёк его из грунта, вконец переломав ногти. Вылез из тупика и стал разглядывать находку. Поднеся к самому лицу, вдруг увидел выход из лабиринта штолен…

Я спросил Эдди, зачем он тащил меня в этакую даль, чтобы рассказать. И он мне ответил: «чтобы рассказать!» По словам Эдди, территория шахты была единственным местом, где тот, кого он боится, их не слышит. Я поинтересовался, откуда он знает, что тот не слышит нас здесь, и получил очередной дурацкий ответ: «просто знаю!» Но по моему лицу Эдди понял, что ответ меня не удовлетворил и нехотя добавил: «мне кристалл показал».

Наверное, ты думаешь, твой крестный успел выжить из ума. Но, Павлик, всё это произошло на самом деле. Я видел этот кристалл, я видел то, что показал кристалл мне. И я знаю, что тот, кого боится Эдди, не только плод его воображения. Он существует! И он несёт беды.

Читая злоключения Эдди, ты заметишь кое-что схожее с романом «Сони едут до конечной»: стечение обстоятельств, подземные лазы, случайная находка. А ещё аномальная зона несчастных случаев (см. вырезки). И это не якобы вымышленный (я искренне верю в существование того мира!) мир Юрки, а наша с тобой реальность! Наш мир!

Дочитав, Павел, прежде чем взяться за газетные вырезки, спросил:

– Дядь Вить, если твой друг боится разговаривать в этом охотничьем домике… да и вообще, как я понял, в окрестностях… на кой чёрт надо там находиться и даже жить? Взял этот чудо-кристалл и вали оттуда! Чего там торчать?

– Вопрос резонный, – кивнул Виктор Ильич. – Это существо, кем бы оно ни было, как-то привязано к кристаллу. Если, как ты выразился, взять кристалл и свалить, то вполне вероятно изменится и ареал обитания этой твари. А, может, вообще пропадёт сдерживающий элемент. И тогда случится какой-нибудь локальный… или же планетарный ахтунг – я не знаю. А то, что обязательно что-нибудь произойдёт, мне не дают сомневаться… – Виктор Ильич стукнул пальцем по стопке газетных клочков, – …вот эти вырезки.

– А если выкинуть этот кристалл?

– Паша, кристалл, это не какая-то стекляшка. Это… это очень мощный артефакт! И меня не покидает уверенность, что это кристалл нашёл Эдди, а не наоборот.

– Ну, может, разумнее тогда отдать его… компетентным органам?

– Я думал и об этом, – снова кивнул Виктор Ильич. – Представь, что кристалл оказался в руках властей, а эта тварь – при условии, что тебе поверят, что это существо существует, и не закроют тебя в психушку – в прицеле их внимания. Какой сценарий развития дальнейших событий тебе видится?

– Мне видится полная жопа, – после раздумий сказал Павел и посмотрел на притихших женщин.

– Похоже на правду, – пожала плечами Надежда Олеговна. А мама Павла, бледная, но предельно собранная, молча, кивнула на вырезки.

Павел вздохнул и взялся за них. Без энтузиазма, но все ждали этого.

«11 августа 1983 г. – Нижний Тагил, село Алексеевка – в 02 часа 10 минут ночи появился ярко-изумрудный шар, от которого во все стороны разлетались искры такого же цвета. Шар летел на высоте 40-50 метров, медленно двигаясь с севера на юг. Затем скрылся за холмом. Местность в районе наблюдения холмистая. Была низкая облачность. Длительность наблюдения – 5-7 минут».

«03 сентября 1995 г. – на третьем километре автодороги Кушва – Верхняя Баранча произошло серьёзное ДТП с участием школьного автобуса и легкового автомобиля. Со слов инспекторов ДПС виновником стал водитель «Лады». Он не предоставил преимущество в движении автобусу, движущемуся в попутном направлении, «подрезав», перестраиваясь в крайний ряд. Водитель автобуса, чтобы избежать столкновения, резко вывернул руль. В результате маневра автобус перевернулся. Погибло четверо детей одиннадцатилетнего возраста, классный руководитель тридцатидвухлетняя женщина. Девятнадцать детей получили ранения разной степени тяжести. Водитель автобуса не пострадал. Водитель «Лады» попытался скрыться с места происшествия».

«8 сентября 2007 г. – на угольной шахте «Сигнальная» в Свердловской области, расположенной недалеко от Нижнего Тагила, произошёл взрыв, предположительно, метана, унёсшего жизни сорока трёх горняков, оказавшихся под завалом. Директор шахты отстранён от занимаемой должности, ему предъявлено обвинение в грубом нарушении техники безопасности».

«23 августа 1995 г. – в Свердловской области на семнадцатом километре трассы Нижний Тагил – Кушва водитель автомобиля ВАЗ 2104 выехал на полосу встречного движения и совершил столкновение с автомобилем Ауди 100. В результате ДТП погибло семь человек».

«6 октября 2010 г. – катастрофа рейса UT342. Пассажирский самолет Боинг-737 компании «Авиа-ТОР», совершавший рейс из Москвы в Ханты-Мансийск, потерпел катастрофу в районе Нижнего Тагила. В результате столкновения с землей погибли все находившиеся на борту люди. Один пассажир считается пропавшим без вести, так как его тело на месте крушения обнаружено не было. Причины крушения самолета не установлены».

«01 сентября 1995 г. – в селе Алексеевка произошла серьёзная авария. Автомобиль «Волга» на полной скорости съехал в кювет и, несколько раз перевернувшись, взорвался. В салоне находилась семья из четырёх человек (в том числе дети дошкольного возраста). По предварительным данным у автомобиля внезапно отказали тормоза».

«29 августа 1996 г. – в селе Алексеевка…».

Остальные вырезки Павел читать не стал. Никто, в принципе, и не настаивал.

– Эти, казалось бы, разрозненные элементы не связаны между собой, но я докопался до истины, – сказал Виктор Ильич, словно подводя итог. – Элементы очень даже складываются в пазл! И общая картина такова, что все эти люди, так или иначе, связаны родственными (различной дальности) узами с поселком Алексеевка. И, заметил ли ты, активность происшествий четко ограничена августом – октябрём. Я не знаю с чем это связано, но до августа нам нужно разобраться с этим дерьмом!

– Витя! – возмутилась Надежда Олеговна.

– Когда видится полная жопа, то её может распирать только им!

Женщины прыснули, и через секунду вся компания истерически хохотала, сбрасывая накопившееся напряжение.

7

Шёл второй час ночи. Мама и бабушка ушли спать где-то в полночь, а Павел с Виктором Ильичом всё сидели за столом в полумраке кухни. Мама решила добавить романтики и теперь на столе в пятирожковом подсвечнике догорали свечи, мерцая и отражаясь в окне. Павел, забыв про тлеющую меж пальцев сигарету, сосредоточенно наблюдал, как капли горячего парафина капали на скатерть. Виктор Ильич безучастно глядел в окно; его сигарета успела догореть до фильтра и потухнуть.

Мужчины думали о завтрашнем дне. О том, с чем им придётся столкнуться. И насколько это столкновение будет болезненным. А, может, и фатальным.

У Павла с трудом получалось верить рассказу крёстного про древнее злющее божество – Дива, про пересечения миров, про волшебный стол… Всё воспринималось той детской сказкой, о которой ему рассказывали. И вот так в раз поверить, что сказка – не сказка, а самая настоящая быль? Он не верил.

Виктор Ильич это понимал и не давил на парня. Однако и не отступал. Его совершенно не мучила жажда приключений, но он не мог позволить себе оставаться в стороне. Не мог оставить Эдди наедине с Тем, кого тот так боится. Эдди просто лишится ума, а мир… Может, на самом деле мир во всём мире зиждется и продолжает существовать благодаря постоянной невидимой борьбе обыкновенных людей, совершенно не похожих на героев, но не спасовавших перед личиной зла, жаждущего ввергнуть мiр в пучину хаоса, возможно даже кем-то управляемого? Может, голливудские фантасты не так уж далеки от истины, когда их одинокие герои (или куцая горстка смельчаков) в очередной раз спасают ничего не подозревающее человечество от всевозможных чудищ и катастроф…

Единственное, что его беспокоило – это восприятие крестника. Если укоренившийся в его мозгу нигилизм будет продолжать ставить барьеры перед сверхъестественным, парень может погибнуть. А этого Надежда ему – Виктору – не простит. Ох, если бы не артрит…

Он сунул сигарету в рот и чертыхнулся, увидев, что от неё остался лишь фильтр. Павел вздрогнул и оторвался от созерцания растущего на скатерти парафинового холмика. И тут же зашипел, засучив рукой: в отличие от крёстного, сигарету он держал не за край фильтра, и огонёк успел опалить пальцы.

– Пошли спать, – сказал Виктор Ильич. – Утро вечера мудренее.

– Угу, – согласился Павел, мстительно затушив сигарету, и задул свечи.

8

Мать и бабушка провожали Павла и Виктора Ильича до аэродрома. Павел представил, как они наблюдают за самолётом, пока тот не скрылся в облаках, и вздохнул. Пока не увидел маму, он и не подозревал насколько соскучился по ней. Увиделись накоротке… и он опять в самолёте.

Крестный и крестник сидели рядом, но ни тот, ни другой не пытался заговорить. Один сосредоточенно изучал в интернете свежие новости (при наборе высоты гаджетами пользоваться ещё можно, заявил Виктор Ильич в ответ на выразительный взгляд пассажира, сидящего рядом через проход), а второй «любовался» видом из иллюминатора.

Самолёт едва успел лечь на курс, когда Виктор Ильич внезапно и довольно громко чертыхнулся.

– Чёрт возьми!

– Что? – испуганно выкрикнул Павел. – Что такое?

– Вот ведь как… – проговорил Виктор Ильич, казалось, не слыша Павла.

– Да что там?! – Павел ловко выхватил мобильник и вгляделся в экран.

«Девушка сбила насмерть женщину с ребёнком», – гласил заголовок статьи.

«В тот момент, когда женщина с девочкой уже были у самого тротуара, их на полной скорости буквально смёл «Фольксваген», за рулём которого, как выяснилось позже, находилась 20-летняя жительница Нижнего Тагила Марина Добранская. В результате страшного удара ребёнок скончался на месте, молодая мама оказалась в больнице с тяжелейшими травмами, среди которых – черепно-мозговая травма, перелом тазовых костей, многочисленные переломы.

По словам представителей дорожной полиции Нижнего Тагила, пешеходный переход, где произошло ДТП, является достаточно опасным, кроме того на дороге в момент аварии отсутствовала соответствующая разметка, хотя и стоял предупреждающий знак.

По словам сотрудников ГИБДД, М. Добранская не отрицает своей вины. На записи камеры системы видеофиксации ПДД видно, что она сразу же после аварии выскочила из машины и бросилась к пострадавшим, не пытаясь скрыться с места трагедии».

– Нам нужно с ней встретиться, – сказал Виктор Ильич.

– Зачем? – спросил Павел.

– Затем… – Виктор Ильич помялся. – Затем, что Эдди упоминал это происшествие. Кристалл показал его. Со всеми, – Виктор Ильич ткнул в уже выключенный телефон, – подробностями. Нам нужно встретиться с этой Мариной.

– Погоди. Эдди упоминал о происшествии, которое ещё не произошло? Кристалл показывает будущее?

– Он дохрена чего показывает, – буркнул Виктор Ильич, забрав телефон.

– А если мы попусту потеряем время? Если твой Эдди…

– Эдди как-то смог прожить почти полгода, прежде чем впутать меня в это… – Виктор Ильич чуть сдержался от поганого словца, озвученного накануне. – Подождёт ещё чуток. – И, предугадывая возражения крестника, задал риторический вопрос:

– А если бы ты прилетел на день-два или на неделю позже?

Павел закрыл рот, поджав губы. Тяжело вздохнул, и кисло улыбнулся:

– Надеюсь, она хоть симпатичная будет.

9

В аэропорту Кольцово, Екатеринбург, они взяли такси до Нижнего Тагила.

Музыка на радиоволне сменилась местными новостями:

– Сегодня несколько тысяч жителей города вышли на демонстрацию, перекрыв движение машин на злополучном пешеходном переходе проспекта Ленина, где три дня назад произошла страшная трагедия, унёсшая жизнь трёхгодовалого ребёнка и… – голос диктора так и сочился ненавистью к виновнице ДТП.

– Вот ведь сука! – процедил водитель такси, выключив радио. – Даже слушать зло берёт! Такую мразь линчевать мало!

– А если бы на месте этой девушки была ваша дочь? – спросил Виктор Ильич. – Вы бы тоже её линчевали?

Таксист воззрился на пассажира, как на языческого идола, вдруг заговорившего, и в речи его была ересь. Чувствовалось, что ему очень хочется нагрубить, а потерять клиента – не хочется. Таксист поиграл желваками и, угрюмо вперив взгляд на дорогу, выдавил из себя:

– У меня нет дочери.

Виктор Ильич хотел ответить на это, но Павел предостерёг, положив руку ему на плечо.

– Командир, а можем мы выехать на проспект Ленина? – спросил Павел.

Таксист помотал головой:

– Зачем? Вы же слышали, там перекрыто.

– А ты нас довези дотуда, получишь две суммы.

Минут через пять такси упёрлось в пробку.

– Пройдёмся, дядь Вить? – спросил Павел, расплачиваясь с водителем.

Они вышли из машины, и направились в сторону столпотворения.

– Зачем ты ему двойную плату дал?

– Задобрить хотел, – пожал плечами Павел.

– Задобрил?

Павел опять пожал плечами. Его внимание уже привлекла толпа впереди.

Народу толпилось действительно много. Плюс полицейское оцепление. У знака пешеходного перехода куча цветов, венков, мягких игрушек. Павел заметил видеокамеру, перед которой суетливо тараторила журналистка, и дернул крёстного за рукав, предлагая обойти стороной съёмочную группу. Виктор Ильич кивнул.