Работа и духовная жизнь

Слово берет присутствовавший на беседе епископ: «Часто обессмысливание работы толкает человека в пропасть. По словам репрессированного митрополита Николая, только молитва позволяла сохранить разум. Неверующий человек кладет кирпич за кирпичом, а у верующего с молитвой “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго” помимо стены растет и молитва. После обеда рабочие возвращаются и получают приказ – стену разбирать. У неверующего человека ломается психика, а верующий с Иисусовой молитвой на устах разбирает кирпичи, а молитва снова растет. В этом есть и смысл, и надежда выжить».

Далее – о. Прокопий: «Мы разбирали принципы сохранения человеческой личности в условиях давления обстоятельств и среды в беседах “Остаться человеком: Офисы. Мегаполисы. Концлагеря” (уже пятый год они идут). Родилось это направление из вопросов паломников, как выжить в современных условиях. Девушка-юрист составляла контракты и почувствовала, что становится “роботом”. Мы разбирали примеры аскетов-отшельников, труд которых был монотонным (например, плетение веревки). Так, к одному старцу обратился ученик, сказав, что его посещают помыслы уйти из пустыни, так как ничего доброго он здесь не делает. Старец подвел ученика к разрушенной стене и повелел сказать помыслу: “Я охраняю эту стену Бога ради”. Бессмысленность работы, система отчетности человека отупляют. Но если найти способ выполнять эту работу сквозь призму своего мировоззрения, то условные рефлексы не формируются. Без молитвы – в эти моменты трудно. Она связывает человека с благодатью.

Рассказывал схиархимандрит Зосима (Сокур): “В советские годы была распространена пытка ‘музыкальной шкатулкой’. Человека помещали в камеру без окон и дверей, где в полной темноте непрерывно играла депрессивная музыка. Мучение длилось сутками без перерыва. Мозг настраивался на эту частоту, и собственные мысли постепенно подавлялись. Человек буквально сходил с ума. И только опыт непрестанной Иисусовой молитвы помог отцу Зосиме сохранить себя и выжить”»[41].

У христиан есть Евангельское мировоззрение, именно на нем необходимо сосредотачиваться и учиться трезвению (хранению ума) в процессе деятельности. Идее хранения ума от уклонения в неконструктивные направления посвящен цикл бесед «Разноголосица мыслей». Святоотеческая идея и заключается в формировании навыков, которые позволяют уму не поддаваться страстям. Обычный человек увидел новость – испугался, увидел вкусную пищу – объелся. Навыки же позволяют нам критически воспринимать внешнюю реальность и питаться по необходимости, но при этом не выпадать из ядра своей личности. Эти навыки формируются не сразу, а в течение длительного времени. Мы обсуждаем с духовником не только самые важные проблемы, но и всю жизнь в целом (ругаюсь на детей, объедаюсь и т. д.). Так у человека формируется взгляд на жизнь в общем (свой ум человек учится хранить, когда его не разрывают страсти, когда человек все менее и менее вовлекается в ругань, объедение и пр.). При это мы постепенно учимся не терять связь со Христом даже в толще повседневности[42].

У человека с чуткой совестью больше возможностей найти решение

Чтобы человек мог связь со Христом сохранить даже в толще повседневной жизни, необходимо, чтобы в нем проявились осмысленность, целостный, адекватный взгляд на жизнь. Примечательно в этом отношении выяснить, чему учили духовники своих чад в эпоху гонений.

В жизнеописании схиархимандрита Космы (Смирнова), который окормлял Рижский женский монастырь, отмечено, что он пытался в людях пробудить совесть. То есть люди, обращавшиеся к нему за советом в годы гонений, не могли обращаться часто. Стоило помочь им возрасти духовно, начать слышать свою совесть – и они уже могли принять решение в сложной обстановке[43].

Важно научить человека трезво воспринимать свою жизнь, посеять в человеке ощущение, что каждый поступок отражается в вечности. Мы каждый миг своей жизни формируем облик, который заберем в вечность. Многие духовные авторы воспринимают рай и ад как развитие нашей внутренней, т. е. духовной, жизни. Если в человеке пробудить это чувство, то выход может быть найден им самостоятельно. Когда в человеке проявилась связь со Христом, то дальнейшая работа нацелена на ее поддержание.

Лампадка – один из образов исихазма, трезвения. Преподобный Исихий Иерусалимский (его творения см во 2-й томе книги «Добротолюбие») внес идею «огонька». Наша задача – не дать обстоятельствам жизни его потушить. Если эту идею постичь, то и термин «трезвение» становится понятным. Человек должен проанализировать прошедший день и понять, почему огонек погас, а связь со Христом разорвалась, объяснить для себя отсутствие внутреннего мира, поставить вопрос: «Почему внутренний мир был потерян?» И понимаешь – промелькнула в течение дня мысль (например, осуждение), и мысль эта была забыта, но она перекрыла связь с Богом. Человек делает вывод: для сохранения связи с Господом нужно избегать осуждения. Начинается обучение 24 часа в сутки.

Обучение (в хорошем смысле этого слова) предохраняет сознание от регрессии. Вместе с молитвой и прочими аспектами духовной жизни, обучение становится «струей» во «внутреннем источнике движения»[44].

Христиане выживали в лагерях и сохраняют себя в современной жизни, когда обстановка угнетает бессмысленностью, а мозгу не за что зацепиться, чтобы творчески работать. Если собственная мысль угнетена, то человек вынужден бесконечно переживать внешние данные или свои внутренние страхи. При полном переключении на внешнее пропадает самостоятельность мышления, если навык к нему не был воспитан (христиане про себя могли читать Иисусову молитву, псалмы, погружать умом в смыслы Священного Писания, с их помощью анализируя действительность).

Но если есть связь со Христом, все – иначе. Если по какой-то причине связь пропадает, начинается анализ причин. «Почему внутренний мир был утрачен?» Разум постоянно занят деланием, которое не замыкается на внешнем регламенте. Формируется внутренняя система ценностей. Человеком трудно манипулировать, т. к. решения отныне принимаются через связь с Господом. Конечно, нащупать связь нам помогает Евангелие.

Но, усваивая Евангелие, мы не останавливаемся лишь на тексте, живем не на основе философии, а на основе конкретных шагов и поступков. Деятельно реализуя принципы Евангелия, человек выходит из капсулы эгоизма, обращается к Богу, Который говорит через обстоятельства. Начинается накопление опыта. Человек обогащается содержанием и смыслами.

Здесь можно привести аналогию. Чтобы научное исследование пришло к результату, оно должно обладать большой выборкой (BigData). Когда вы обладаете этой выборкой, вы чувствуете ситуацию на кончиках пальцев, а не действуете шаблонно.

Стоит сказать еще насчет страхов, в том числе страха вируса в эпоху пандемии: если мы опытно познали, что Господь в нашу жизнь входит, тогда и страх отсутствует. Поиск воли Божией – поиск активный. Т. е. ожидая проявления воли Бога, человек находится не в состоянии пассивной дремоты, а в поиске и трезвении, в молитвенной жизни, в соблюдении Евангельских заповедей.

Если вспомним первых христиан, то вспомним, что Господь дал им знак: «Когда увидите Иерусалим, окруженный воинами – бегите в горы». Римские войска окружили Иерусалим. Некоторые жители остались, а христиане вспомнили эти слова, вышли и выжили. Когда будет необходимость – Господь вразумит, человек найдет ориентацию в сложной обстановке.

У одного духовного автора была мысль насчет того, что Бога мы можем видеть не напрямую, но через познание соразмерности бытия. Комментируя эту мысль, можно отметить, что увидеть соразмерность бытия способен тот, кто деятельно проявляет внимание к ближнему[45].

Нейропсихология и психиатрия говорят об этом: если мы проявляем внимание к людям, наш мозг развивается (в частности, развиваются лобные доли). Человек может охватить большее количество взаимосвязанных элементов в систему. Эгоист не может сориентироваться в большой системе, в большом коллективе. Некоторые люди приходят к вере через осознание глубины мира, процессов. Эгоизм же не позволяет увидеть следы Господа в многих проявлениях бытия.

Часть 3.1. Сохранение при рабочем процессе личного, возможности для развития[46]

Преамбула

В части 3.1 проекта «Внешняя жизнь и мир мыслей» в центр ставится современный человек, прокладывающий свой путь к духовной жизни посреди условий, силящихся определить человека во всех точках его бытия. В этом смысле современный работник сопоставляется по своим психологическим характеристикам с узником концлагеря.

Часть 3.1 идет в паре с текстом: «Интеллектуальная деятельность как стратегия выживания в условиях тотального давления»[47]. Текст представляет собой расширенную расшифровку одноименной беседы с добавлением раздела «постскриптум».

Суть и идея концлагеря и современного офиса. У человека есть внутренние регуляторы, он не обусловлен внешним, что в каком-то смысле и отличает его от животных. Сейчас идет процесс переключения человека с внутренних регуляторов на внешние: идеология компании и становится регулятором поведения человека. Он не делает чего-то не потому, что совесть говорит «нет», а потому, что кругом – камеры. Компании и разные структуры стремятся захватить своими идеями глубокие уровни человека, те, на которых находятся аксиомы мышления и поведения.

Чтобы противостоять процессу захвата его личности, человек должен носить в себе, по выражению Бориса Ширяева, «неугасимую лампаду». Не утратить совесть (внутренний регулятор), сверяться с Евангелием. Сердце его должно пробудиться к духовной жизни. Тогда даже, если и стены стеснят его, он сможет быть свободным в Боге.

Эпиграфы (выше обстановки, не слиться с ней окончательно)

Эпиграф первый: «Если человек смотрит под ноги, когда идет дождь, то он видит, как отражается небо».

Эпиграф второй: Папа принес сыну собаку и наставляет, как обращаться с собакой, чтобы он слушалась сына.

Папа: «Собака. Ее держат в клетке, пока не сломается ее воля. Когда ее воля сломается, она подчинится твоей воле».

Сын: «А что такое воля?»

Папа: «Характер. То, что делает тебя тобой. Собаки – не люди. Они хотят, чтобы люди ими руководили»

Из фильма «Такса» (2016)

Объяснение эпиграфов

Первые были сказаны одним молодым человеком во время обсуждения антиутопий в связи с некоторыми положениями, описываемыми как в данном тексте, так и в статье «Интеллектуальная деятельности как стратеги выживания в условиях тотального давления». Человека, оказавшегося в условиях тотального давления, принуждали отказаться от собственной точки зрения на происходящее. Если человек более-менее длительное время не пользовался своей способностью наблюдать происходящее, анализировать наблюдаемое и делать на основе анализа выводы, эта способность со временем начинала угнетаться (как бы атрофироваться). А раз так – человек подчинялся извне транслируемой (администрацией лагеря) точке зрения на происходящее.

«Видеть и анализировать происходящее в лагере было совершенно необходимо для выживания», – отмечал Бруно Б., с точки зрения психиатра описавший тактику и стратегию слома личности в условиях лагеря и в условиях условно мирных обстоятельств, охватывающих человека в массовом обществе (не видеть и не знать – разрушительно; «вынужденный отказ от способности наблюдать, в отличие от временной невнимательности, ведет к отмиранию этой способности»).

Отучая человека наблюдать за происходящим и делать выводы, человека подводили к мысли, что наблюдать – опасно. Человеку разрешено замечать лишь то, что допускает видеть администрация. И кара грозит тому, кто будет наблюдать, «исходя из своих внутренних побуждений… свою волю иметь запрещено»[48].

По мнению Бруно Б., «если кто-то перестает наблюдать, реагировать и действовать, он прекращает жить. Чего как раз и добивалось СС». Человека учили не замечать происходящее, наказывая за поворот головы в неразрешенную сторону.

Но, применительно к теме данного текста можно сказать, что, если человек знал, для чего он не смотрел в такую-то сторону, сама способность делать выводы не отмирала. Ведь в момент, когда человек «знает, для чего он не смотрит», активируется то, что на биологическом уровне можно назвать второй сигнальной системой (понятно, что биологическим уровнем понятие личности не исчерпывается). А раз задействована вторая сигнальная система, значит, у человека есть иммунитет перед тем условным рефлексом, который ему навязывается в качестве реакции по принципу дрессировки животных.

Если нет возможности реализовать действие в реальности, необходимо сохранить осмысленность даже и во время временного бездействия (речь идет не о уходе в фантазии и грезы, вследствие чего возникает риск разрыва контакта с реальностью, вследствие чего человек рискует не сделать вовремя того, что нужно сделать для личностно- / духовно- / психологическибиологического выживания).

Эту идею вложил в уста герою романа «Искра жизни» Э. Мария Ремарк. Заключенный концентрационного лагеря под номером 509, наставляя своего «побратима», говорит: «Почти любое сопротивление можно сломить; это вопрос времени и условий. У этих – он махнул рукой в сторону эсэсовских казарм – есть и то, и другое. <…> Главное – результат сопротивления, а не то, как оно выглядит» (глава восьмая).

То есть, если человека бьют прикладами по голове, когда он смотрит на небо, если возможности поднять головы нет, то, когда идет дождь, ты можешь смотреть на землю – в ней отражается небо. Ты знаешь, для чего ты делаешь то-то и то-то, и знаешь, для чего ты не делаешь то-то и то-то. А значит, ты живешь.

О части 3.1 и стирании «личного»

Мы встречаемся на 3-й беседе цикла «Внешняя жизнь и мир мыслей». Первые две беседы родились из вопросов наших паломников. Как сохранить духовную жизнь в современных условиях существования и работы? Как остаться человеком, если работаешь в крупной современной компании в режиме нон-стоп?

Сегодня приведу несколько мыслей, которые были достаточно подробно разобраны в цикле бесед «Остаться человеком: Офисы. Мегаполисы. Концлагеря» (несколько частей и цикла). В них мы разбирали сходство между современным работником офиса, жителем мегаполиса и узником концлагеря. Тему продолжают беседы и тексты с одноименным названием.

Зачем нужно это сравнение? Современный человек погружен в жесткую регламентированную внешнюю обстановку. Доктрина, корпоративная этика – не всегда плохо, но в ряде случаев именно эти технологии стирают в людях «личное» для максимального достижения целей компании.

Захват эмоциональной сферы работника и книга «Беломоро-Балтийский канал имени Сталина»

Подобная схема описана еще в изданной под редакцией Максима Горького книге «Беломоро-Балтийский канал имени Сталина», в которой рассказывается о воспетой писателями грандиозной стройке XX века. Небольшой ресурс рабочей силы и скудные финансы не позволяли выполнить работу в срок. Тогда для достижения целей подключились силы карательного ведомства ГПУ. Людей мотивировали на сверхзадачи и выполнение показателей сверх плана. Были задействованы ресурсы производственных стенгазет, клеймивших позором за малый процент выполнения нормы, внедрены в строительный процесс соцсоревнования, введено переносное знамя для установки в бараке «победителя», хотя оно не несло в себе никакого физического субстрата, не давало права на отдых или витамины. По сути, все это была лишь эксплуатация страсти тщеславия. Люди выжимали из себя последние силы, чтобы на время заполучить знамя в свой барак, погибали, но стройка продолжалась.

Была разработана стратегия: задействовать эмоциональную сферу человека, чтобы закончить канал в срок. Имя «заключенный» сменили на звание – «каналоармеец». А людей мотивировали отличительными значками. Поставлена новая задача: рабочие должны «полюбить» канал. Авторы произведений тех лет так и писали: «Появились у канала новые друзья». При искусственно сформированной любви к стройке, т. е. при задействовании эмоциональной сферы человека, труженик выкладывался полностью, отдавая всего себя труду. В современных компаниях и организациях тоже введены элементы этой системы: «первый в отделении», «первый в стране» и т. д.

Переключение на внешний регламент и угасание личного

Но хотелось бы сказать о «личном». Человек во время работы (даже если речь не идет о формах захвата личности) все же испытывает потребность в мотивации, и если него не находится подлинных оснований, то возникает риск подмены стимула на внешнюю для себя доктрину. Человек может утратить себя, стать функцией процесса, механизированным придатком системы. Для понимания вопроса важен и применим опыт узников (анализ мемуаров узников концлагерей). Если человек погружается в регламентированную обстановку, не сохраняет личного отношения к происходящему, то способность к принятию самостоятельных решений начинает атрофироваться. Т. е. происходит переключение на предложенный внешний регламент.

Стоит признать, что регламент в современном офисе не всегда плох. Иногда можно говорить о том, что цель регламента – облегчение условий работы через ее алгоритмизацию.

Не будем утверждать, что супермаркет, где работают люди, преследует цель уничтожения сознания человека. Однако что есть, то есть: все бизнес-процессы прописаны, человек изо дня в день выполняет одну и ту же работу. Если личность на глубинном уровне не сформировалась, если не выработано отношение к происходящему, если сознание находится в состояние регрессии и работник выполняет свою функцию чисто механически, то открывается возможность для формирования условного рефлекса. Человек не принимает в отношении ежедневного труда решения (или во время работы не принимает решения, относящиеся к личности и не связанные напрямую с трудом; например: «Надо бы перевести дух и хоть немного помолиться»), не смотрит на рабочий процесс своими глазами как личность. Эмоциональная тупость переходит и на прочие эмоциональные сферы. Такой человек все менее способен чувствовать собеседника, время, ситуацию, он лишь механистически выполняет программы.

В статьях и лекциях, объединенных общим названием «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря»), подробно разбирались такие явления, как работоголизм, ургентная зависимость. Согласно мнениям профессора Короленко Ц. П. и академика Дмитриевой Н. В., изложенным в книге «Психосоциальная аддиктология», суть этих двух явлений состоит в следующем. Человек погружается в рабочий процесс, пытаясь успеть все больше дел во все уменьшающийся промежуток времени, и на каком-то этапе стороны его личности, напрямую не связанные с работой, начинают нивелироваться. Человек теряет способность понимать ближних, наслаждаться музыкой, любоваться природой и вообще задумываться над чем-то, кроме работы. А в выходной он ничего не может сделать. Он отвык принимать самостоятельные решения, не связанные с рабочим процессом. Выходной превращается в пытку. Хаос нерешенных проблем, отодвигаемых во время рабочей недели, всплывает именно в этот момент и угнетает. Человек принимает зачастую парадоксальное решение – работать дальше, чтобы «не думать» (или решает выпить или посвятить время экстремальным увлечениям, чтобы забыться).

История узников дает нам понимание того, что человек, фиксируясь на внешнем регламенте, на механическом выполнении своей функции, утрачивает способность принимать самостоятельные решения. Мозг входит в состояние регрессии, нарастает апатия (как вариант – лихорадочная активность, а не только бездействие; через лихорадочную деятельность человек пытается убежать от настигающего во время паузы ощущения дискомфорта). Человеку позволяет выжить в таких условиях только собственная точка зрения на происходящее, которая не завязана на текущую систему. Если мозг живет и способен увидеть ситуацию со стороны, то человек имеет надежду на развитие даже в условиях алгоритмизируемого подхода к работе.

О книге Виктора Франкла «Сказать жизни: “Да”» и не только о ней

Виктору Франклу, о котором пойдет речь в беседе, в лагере помог выжить навык смотреть на происходящее с позиции специалиста. Он предполагал, что если выйдет из лагеря живым, то по прошествии лет будет читать лекции по психологии узника. Его точка зрения была вынесена за пределы лагеря. В это же время любой другой узник оценивал происходящее с точки зрения лагерной системы (достать еды, получить освобождение от тяжелой работы), когда все мысли замкнуты на текущий процесс.

Виктор Франкл был верующим человеком, и на его опыт часто ссылаются. Считается, что именно профессиональные знания помогли ему выжить. Но при всем уважении к его страданиям (он пробыл в лагере около 4 лет) можно отметить, что за время пребывания в концлагере он подошел к опасному состоянию апатии, за которым кто-то может сорваться в бездну регрессии[49]. Вид трупа человека, с которым он еще недавно беседовал в лагере, Виктора Франкла уже не трогал. Это тревожный сигнал. Если человек не реагирует на страдания других, то консервируется в своем травматическом переживании, утрачивая способность к принятию личных решений и к проявлению реакций (таких людей в лагерях называли «живыми трупами»).

И насколько опыт разнится от описания опыта, например, русских женщин, членов общества «Молочный источник». Их арестовали за веру, одна из сестер шила фуфайки красноармейцам под дулами автоматов, при постоянной угрозе расстрела. Она жила годами в этой системе, но, когда вернулась, не стала разрушенным человеком, плачущим по ночам при воспоминаниях о лагере. В ней была вера и любовь к людям[50].

Еще один образ представлен в книге Е. Н. Невесского «Первый эшелон», где описан человек и самые первые дни войны, когда апатия охватила людей. Он побывал много раз в плену, бежал, прошел через экстремальные условия, в нем продолжал биться пульс жизни. После войны он вернулся к научной деятельности, у него появилась семья, и пережитый травматический опыт над ним не довлел[51].

В части 2.2 указанной статьи приводились источники, которые были написаны христианами в годы гонений. Если мировая психологическая литература может сослаться в основном только на Виктора Франкла и Бруно Беттельгейма, то опыт христиан насчитывает десятки примеров. Люди проживали и больший срок в заключении и выходили из заключения без каких-либо травматический последствий. Люди с конструктивным подходом к жизни и способностью воспринимать жизнь с иных позиций не столько боролись с этим последствиями, сколько становились выше их. Этот опыт можно применить и к теме современных офисов.

Внутреннее биение пульса жизни

Главная проблема человека, работающего в современной компании, – постепенная утрата ощущения себя как отдельной личности. Обилие информации и работы и, как следствие, – нехватка личного времени. Человек возвращается домой после трудового дня, но отдохнуть ему не всегда удается. Руководство организации сейчас имеет возможность направлять массу электронных писем с новыми заданиями сотрудникам и вне рабочего времени. Человек круглосуточно находится в рабочем процессе, вне способности личного восприятия ситуации. Уже стала нормой геолокация, фото с рабочего места. Искусственный интеллект контролирует все. Эта полнота контроля роднит современного человека с узником. В этих обстоятельствах трудно сохранить «личное». Для Христианина один из путей сохранения личного – это возможность читать, молиться (во время молитвы «активируется» сердцевина личности). Многие лишены возможности исполнить свое молитвенное правило (Псалтирь, Евангелие, чин пения 12 избранных псалмов – об этом мы говорили в 1-й части нашей беседы). Возможность сохранить себя – так настроить свою внутреннюю жизнь, чтобы жить 24 часа (условно) в сутки (в хорошем смысле этого слова, а не «коптить мозгом»).

У каждого человека должно проявиться внутреннее биение жизни. В качестве аргумента сопоставим две идеи: одна из них принадлежит светскому писателю, а другая – духовному автору. Оба они употребили сходные образы.

В книге Эриха Марии Ремарка «Искра жизни» (разбирали эту книгу в третьей части бесед «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря», в пунктах 24–25) Ремарк сравнивает атмосферу лагеря со штилем, «великим, страшным, адским вакуумом, в который не проникала ни одна молекула жизни». Человек во время штиля кажется здоровым и крепким, а в первую же бурю ломается, как спичка. Так и человек рискует по выходе из лагеря развалиться как сгнившее внутри дерево.

Складывается такое ощущение, что у Ремарка не хватает мировоззренческой базы, чтобы показать, каким образом эта борьба реализуется и каковы ее плоды. Если ты не видел этой ситуации вживую, то не сможешь и описать. Ремарк ищет направление для своего главного героя и ставит вопрос: что может противостоять Антихристу, злу?