О проблемах созависимости. Ответы на вопросы

Соответственно, чтобы человек не впадал в аддикции, он должен развиваться, учиться думать, принимать самостоятельные решения, вступать в какое-то общение с близкими. То есть – в хорошем смысле должна появиться полнота жизни. А если у человека есть только один коридор мысли – он думает либо только наркотиках, либо только о муже-наркомане – то остальные нейроны, так как они становятся неактивными, просто выключаются, много граней жизни просто пропадает, окружающие люди начинают восприниматься очень инструментально. Иногда видно таких людей на Исповеди. Когда в очереди стоит много людей, которые хотят с духовником поговорить, а женщина, у которой проблемы с мужем или сыном, не останавливается в своей речи. Понятно, что ей надо выговориться, но, если её не остановить, она может говорить и час, и два, потому что процесс деформации становится закреплённым.

Из-за того, что нейроны выключаются из общего процесса, человек начинает мыслить канализированно. Он даже перестаёт понимать глубокие литературные произведения, ведь их можно понять только целостно, задумавшись, погрузившись, вспомнив что-то подобное из своей жизни. Когда у человека всё подавлено, он читает и думает: зачем Достоевский столько бумаги извёл? Человек становится неспособным понять музыкальные произведения, они кажутся ему слишком затянутыми. Нарушается связь с природой, со своей совестью.

Внутри у человека есть некое представление о том, каким он должен быть в идеале – это духовное бессознательное, о котором говорил Жан-Клод Ларше.

Мы отвергаем учение Юнга и Фрейда, и он объясняет почему: в том числе потому, что через эти бессознательные структуры могут проникать демонические помыслы, которые враг рода человеческого вбрасывает в сознание (это называется демонический прилог), например, отчаяние. Я не говорю, что все психологи так делают, но некоторые психологи вместо того, чтобы ориентировать человека на выход из этой «дичи», побуждают человека интегрировать это «бессознательное» в себя, исходя из того, что оно – часть личности человека. И тогда происходит катастрофа. Демонический прилог для человека – это нечто внешнее, а человек пытается вплести его в самого себя, потому что ему говорят, что таким образом он придёт в целостность.

Ургентная зависимость

Очень хорошо аддикция была описана на примере ургентной зависимости[7] в книге «Психосоциальная аддиктология» Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриевой{58}. Авторы описывают состояние гонки во времени, когда человек пытается сделать всё больше дел в меньшие промежутки времени. В этом описании схвачено максимальное количество признаков аддикции. Когда человек начинает жить только работой, он перестаёт понимать окружающих людей, сам человек обнуляется. Разрывается связь с представлением о том, каким ты должен быть. Женщина, у которой есть дети, понимает, что она мать, что она должна быть с детьми, а здесь происходит сдвиг: некогда, проекты горят. Центр принятия решений смещается куда-то вовне. Вовне есть какой-то индекс, который определяет, что ты будешь делать.

Есть один психолог, который утверждает, что личности нет, что вы – это просто ваш мозг. Это логическая ошибка, которая называется «предвосхищение основания», потому что человек может сказать, что ты – это твой мозг только в том случае, если он определит, что такое мозг. Определять одно неизвестное путём другого неизвестного – это ошибка. А что такое мозг, мы не знаем, и за последние сто лет мы мало продвинулись в этом отношении. Какие-то грубые реакции мы изучили, нам известно, как они протекают, но в целом, как мозг управляет организмом, нам неизвестно – это тайна до сих пор.

Итак, человек начинает себя мерить какими-то внешними показателями: ты продал 200 машин, значит, ты как человек состоялся. А что у тебя при этом внутри? И вот при ургентной зависимости то, что у тебя внутри, перестаёт тебя интересовать. И происходит распад, потому что человеку кажется, что он продаст 300 машин, заработает больше денег, будет больше счастья. Но когда умирает то, что у тебя внутри, ты продаёшь 500 машин в неделю, у тебя денег в пять раз больше, но ты с ними ничего не можешь сделать, потому что ты потерял способность испытывать радость.

У иеромонаха Симеона (Мазаева) было интервью на одном православном телеканале, которое называлось «Грех как антропологический просчёт»{59}. Он приводит в пример арию Квазимодо из русскоязычной версии мюзикла «Собор Парижской Богоматери»: «И после смерти мне не обрести покой, я душу дьяволу продам за ночь с тобой». То есть герой хочет продать свою душу за общение с женщиной, к которой он испытывает влечение. Но если ты продаёшь душу дьяволу, она перестаёт тебе принадлежать, и даже если эта женщина будет с тобой, ты не сможешь ничего испытать, соответственно, ты просчитываешься. Если ты делаешь ставку на грех, на дьявола, – в итоге ты теряешь всё.

Выход из ургентной зависимости очень тяжёлый, потому что человек даже не может осознать, что его зависимость – это форма духовной болезни. Все попытки до него достучаться, сказать ему, что он деградирует, что его жизнь рушится, он воспринимает так: я хочу быть эффективным, а вы все против моего заработка, вы меня тормозите. Свойство загнанного человека – бинарные взгляды. Когда ему говорят, что не надо столько работать, он говорит, мол, что я должен, дома сидеть? Он не может понять, что можно чуть-чуть сбавить темп, что есть много других вариантов, необязательно только дома сидеть и смотреть на жену. Теоретик Дэвид Аллен, который был личным тренером топменеджеров крупнейших компаний мира, говорил, в чём ошибка многих руководителей: когда люди на производстве что-то не успевают, им говорят, мол, давайте будем делать быстрее, без выходных и перерывов. Так люди просто перегорают. Но кому-то в голову может прийти действительно гениальная мысль: а давайте мы сорганизуемся, давайте мы оптимизируем процесс за счёт новой технологии, а не гонки по времени. Давайте, например, делать табуретки немного по-другому, и тогда мы сократим цепочку производства. Когда люди в загоне, и ты предлагаешь им остановиться, они воспринимают остановку как снижение эффективности. Но на самом деле эта остановка может помочь тебе просто обдумать ситуацию, и ты сможешь найти какое-то другое, более адекватное решение.

Выход из ургентной зависимости подразумевает восстановление связи со своими биологическими часами, связи с природой, потому что в природе есть свои ритмы, шум волн, ветра. Один академик говорил, что самый естественный ритм – это 24 Гц, то есть шаг и бег. А скорости неестественны для человека. И только когда мы оказываемся на природе, видим, как ветер колеблет листву, смотрим на течение речки – мы наблюдаем эти естественные ритмы и приходим в себя. Один православный монах, в прошлом – буддист, рассказывал, что когда-то ходил со своей девушкой на буддистские собрания и там мучил учителей. Как блаженный Августин, когда общался с лидером манихеев, он замучил его вопросами, на которые тот не смог ответить. И этот человек задавал вопросы какому-то известному буддистскому учителю, тот не мог ответить на его вопросы, и человека удалили из собрания. Он говорит, когда он вышел на улицу и увидел, как ветер колеблет листву на деревьях, у него спал с глаз морок, и он понял, что естественная жизнь – в этом, а то, что было там – это искусственное, затуманенное, пластмассовое. Только когда у тебя есть опыт реального благодатного переживания, ты сможешь распознать ложное. А если ты всю жизнь ел пластмассовое яблоко, – ты не сможешь понять, что это пластмасса.

Выходя из ургентной зависимости, человек устанавливает связь со своей совестью, совесть говорит ему, правильно ли он поступает или нет. Ты восстанавливаешь общение с близкими, ты учишься понимать, в том числе, какие-то книжки. Ты вникаешь в диалоги, ты их проживаешь и понимаешь, в чём может быть и твой выход. Человек в этой ургентной зависимости не способен оценить то, что длится больше двух минут. Восстановление связи со своей совестью, с природой и – самое главное – религиозные переживания являются выходом из этого вида аддикции. На фоне религиозного переживания мы очень ясно начинаем ощущать переход из аномальной сферы.

Ядро личности как необходимое условие для выхода из критической ситуации

Сравнивал жён зависимых с узниками концлагерей, потому что деформация у них похожа. Чтобы выжить в концлагере, важно было чувствовать ту черту, которую нельзя было переступать. Потому что, когда ты переступаешь эту черту, твоя жизнь теряет смысл. Подобное происходит и в абьюзе: с тебя сняли шкурку, и ты думаешь, что это норма. И та женщина, спутница акциониста Павленского, в какой-то момент думала, что измены мужа, его требование отрезать себе палец – это нормально, жизнь такая. Так делают в сектах: человека потихоньку подводят к чему-то, и потихоньку это закрепляется.

Подробнее о том, как это происходит в сектах и как из этого выйти, рассказывается в цикле бесед «Сектантское не только в сектах» (см. отдельный плейлист){60}

Выход из этого состояния состоит не в том, чтоб человеку сходить на курсы для созависимых, чтобы его там научили эмоционально отстраняться. Выход состоит в восстановлении связи с совестью, с окружающими людьми, с которыми мы можем вступать в какое-то общение: мы им дарим тепло, они нам дарят тепло, мы друг друга поддерживаем.

В пунктах 24–31 5-ой части бесед цикла «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря» я пытался проанализировать опыт выживших в концлагерях, потому что там много аналогий, только в концлагерях было тяжелее. Здесь – один муж терроризирует, а там – вся администрация концлагеря тебя унижает.

В беседах 5.24-5.31 цикла бесед «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря» на примере женщин, прошедших концентрационные лагеря и экстремальные обстоятельства, в том числе, обсуждается и вопрос о родственниках зависимого человека. Как им удалось не сломаться? Какие ошибочные стратегии использовали узники и как эти стратегии воспроизводятся в современной популярной психологии?

5.24. Ошибки выживания и психо-практик: любить себя, отрицание вины, отстранение. Родственникам зависимых.{61}

5.25. Выжить: положительные воспоминания, дружба, этика, настрой, трезвение. Ошибки. Родственникам зависимых.{62}

5.26. Ошибки выживания и психо-практик. Уход в грёзы. Голод и деформация. Родственникам зависимых.{63}

5.27. Выжить: Пожизненное заключение. Ольга Адамова-Слиозберг. Родственникам зависимых. Не переступать грань.{64}

И опыт показывает, что ты выживаешь и остаёшься здоровым внутренне, только если у тебя есть внутреннее ядро личности, конструктивные качества души. (Я больше люблю святоотеческое слово навыки, но не всегда его употребляю, потому что в современном психологическом дискурсе слово навыки имеет оттенок американской психологии, оно уравнено с «компетенциями». То есть там как будто самого человека нет, сам человек себя потерял в мелькании дней, ты себя не развиваешь как человека, но ты развиваешь свои компетенции для рынка труда: английский язык на каком-то уровне, что-то такое, мол, купите меня. В христианском понимании навыки – это какие-то глубинные качества души. Был навык: замахнулись – сразу же в комок, а стал навык: замахнулись – ты меняешь своё поведение).

В статье ««ПОБЕДА – не только на войне, но и – над войной внутри себя»{65} автор попытался совместить опыт современной физиологии и нейрофозиологии с христианским пониманием проблемы зависимости. Там приводится в пример роман П. Капицы «Когда исчезает страх»{66}. В нём хорошо показано переформатирование навыков из деструктивных в конструктивные. Герой романа – мальчик, которого избивали в детстве. Когда он попал в секцию бокса, тренер увидел, что он тщедушный, но он фантастически быстро реагировал на замах. Видимо, из-за постоянных избиений он привык к такой защите. И тренер понял, что у мальчика фантастическое чутьё на ситуацию, и если с этой реакцией поработать, переделать этот рефлекс и на эту реакцию навесить атакующие приёмы, то можно сделать из мальчика чемпиона. Чтобы была реакция не уйти в сутулость, а с большой скоростью поднырнуть под руку противника и пробить боковой в челюсть.

Я не говорю, что всегда надо атаковать, это метафора того, как можно выходить из состояния сломленности, и тогда каждая новая критическая ситуация, если раньше она нам всё больше вгоняла голову в плечи, то теперь она всё более и более нас обогащает. И на каком-то этапе, обогащаясь таким образом, мы потихоньку понимаем, как в следующий раз можно повлиять на обстановку и совершить какой-то осмысленный выбор. И это будет выбор не загнанного животного, которое просто спасается от пожара, а уже рождается понимание: либо оставаться здесь что-то строить, либо уходить отсюда.

Разводиться или терпеть?

Конечно, некоторые люди говорят, что надо терпеть своего зависимого мужа до конца. Некоторые говорят, что надо разводиться. И то, и другое, может быть, не совсем правильно, потому что жизнь каждого человека индивидуальна. Есть ещё и Промысел Божий: эти люди как-то встретились, почему-то они вместе. Я знал одну пару супругов, где муж пил; они оба пошли на курсы – муж пошёл на 12-тишаговую программу, жена – на курсы для созависимых. Ей сказали на этих курсах, чтобы она дала ему упасть на дно. Конечно, красиво звучит: упасть на дно. Но попробуйте, когда поедете из Соловков в Кемь, прыгнуть в Белое море с корабля: вы сможете упасть на дно и оттолкнуться? Пока вы будете падать на дно, вы просто захлебнитесь. Это не значит, что надо терпеть, но это значит, что надо развиваться, развиваться, развиваться, и тогда тебе станет понятно, как выйти из ситуации.

Не всегда надо обязательно сразу разводиться, можно продумывать и другие пути. Я знаю людей, бывших наркоманов и алкоголиков, которые выжили только потому, что родители от них не отказались, помогали бороться с зависимостью, хотя на курсах говорят, что такие отношения однозначно надо отсечь. Но на каком основании человек, которого отсекли, потом сможет сказать: мол, мамочка, ты такая классная, я наконец-то понял, что ты отстранилась, чтобы мне помочь упасть на дно? А кто-то с такой гордостью рассказывает про мать, сын которой пришёл после реабилитации, и она не открыла ему дверь. Мол, она молодец, она всё делает по программе. А может, он изменился уже? С другой стороны, в Православии часто говорят, что нужно терпеть до конца… А на самом деле нужно в первую очередь уходить от бинарных позиций, где есть только два варианта.

Учение о доминанте Ухтомского

См. текст «Идеи академика А.А. Ухтомского в адаптированном для современного читателя виде в лекциях и текстах иеромонаха Прокопия (Пащенко)».{5}.

В беседах для родственников зависимых и в контексте этих бесед я часто объясняю, в чём смысл учения о доминанте. Доминанта, по учению академика А.А. Ухтомского – это стойкий очаг в коре головного мозга, который обладает несколькими свойствами. Во время возбуждения текущего очага все поступающие импульсы притягиваются к текущему очагу. То есть, если человек находится в состоянии тревожности и рядом что-то упало – он вздрогнет, потому что ему покажется, что возникла новая опасность. Одновременно все прочие отделы коры головного мозга подавляются и человек не думает о том, как он выйдет на работу в понедельник или о чем-то ещё.

Цикл лекций «Проблема отклоняющегося поведения: родственникам, родителям, педагогам».

Страничка на сайте Соловецкого монастыря «Беседы о проблемах личности».{67}

Аудиозаписи бесед иеромонаха Прокопия (Пащенко):

3. ЗАВИСИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ. РОДИТЕЛЯМ И РОДСТВЕННИКАМ ЗАВИСИМЫХ (ПРАВОМОЧЕН ЛИ ТЕРМИН – СОЗАВИСИМОСТЬ).{68}

3a. Созависимость – термин, мешающий понять суть явления. Пропитываемый ритмами среды, стремление не к Истине.{69}

3b. Гордость, стремление к ложному. Любовь как внимание к другому, а не как жажда обладать. Ассертивное поведение или стремление к Истине.{70}

3c. Любовь к другим без любви к Богу. Желание вмешаться без опоры на Промысл Божий. Желание изменения другого как доминирующая идея.{71}

3d. Ответы на вопросы. Победить неприязнь. Выйти умом из депрессивного коридора.{72} 3e. Что предшествует срыву. Душевный мир и способность разобраться в ситуации. Начать меняться.{73}

4. ЗАВИСИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ. ДЕТЯМ, РОДИТЕЛЯМ И РОДСТВЕННИКАМ ЗАВИСИМЫХ (КРИЗИС – ПРИЗЫВ К РАЗВИТИЮ).{74}

4a. Ещё раз о так называемой созависимости. Акцентировать внимание на добре, а не на негативных сторонах жизни.{75}

4b. Об осуждении. Ориентир на положительное и посильное. О т. н. интервенции. Разделение греха и человека. И вера, и дела. Помогает, если по любви.{76}

4c. Победить неприязнь. С молитвой. Отнестись как к человеку.{77}

4d. О примирении. Отвечать добром. О гневе. Не злиться. Сохранить мир души. Стараться говорить спокойно.{78}

4e. Помогать, но не идти на поводу, не поддаваться манипуляции. Не потерять связи с Христом. О книге «Архиерей».{79}

4f. Примеры помощи Божией. Что можем – делаем, что не можем – оставляем Промыслу Божию.{80}

4g. О чувстве вины и о преодолении его. Кризис – призыв к развитию и выходу из спячки. Ещё раз о т. н. созависимости.{81} 5a. Проблемы детей вырывают родителей из спячки. Смирение и развитие. Замкнутость на алгоритме и отсутствие развития.{82}

5b. Отсутствие внутреннего мира и опоры на вечные ценности. Попытка сложную проблему разрешить механическим действием.{83}

5c. Выбор – уйти или остаться. Решение на основании модели и вопреки внутренним устоям – внутренний конфликт.{84}

6a. Родственникам зависимых (страдание и преображение, осторожно со схемами, о интервенции, всё – индивидуально).{85}

Также аудио – и видеозаписи бесед иеромонаха Прокопия (Пащенко):

7a. Созависимость или «заточенность» на свои модели. Ассертивность – выход ли из т. н. созависимости:

Аудио:{86}

Видео:{87}

7b. Созависимость или деформация психики, общая для многих случаев. Эгоизм, болезненный восторг собой.

Аудио{88}:

Видео{89}:

7c. Несколько об общении с зависимым (жёнам, матерям). Психопатия – зависимые, с которыми сложно.

Аудио{90}:

Видео{91}:

Доминанта является маховым колесом, которое позволяет нам из миллиона сигналов выбрать те, что нам биологически интересны. Поэтому человек гневливый, даже когда он придёт в Церковь, будет говорить, что там все плохие и не будет замечать ничего остального. Общий колорит, в котором нам рисуется мир, связан с текущей доминантой. То есть женщина, пережившая насилие, весь мир считает угрожающим, плохим, не тем миром, в котором стоит жить. Нюанс в том, что, когда у человека сформировалась патологическая доминанта наркотиков или патологическая доминанта зависимого родственника, – её трудно разрушать самими по себе убеждениями, потому что общий принцип в том, что, когда доминанта действует, все остальные сигналы притягиваются к текущему очагу. Это все равно что наркоману говорить о вреде наркотиков: он будет думать в это время, мол, может, пойти употребить? Потому что все его мысли вертятся вокруг наркотиков.

Когда академика Ухтомского спросили, как же быть, он ответил, что нужно строить новую, бодрую доминанту, – и тогда она затормозит патологическую. На этом строится принцип выхода из зависимости. Когда у человека появляется любовь к другим людям, добродетели, какие-то конструктивные занятия, но он к этим занятиям идёт не только ради отвлечения от прошлого. Ведь в чём смысл, например, трудоголизма? У человека внутри какие-то тяжёлые переживания, и он уходит в работу, чтобы их заглушить.

Смысл курсов для зависимых в том же – человеку говорят: переключись на что-то, человек переключается на что-то, на общение с людьми, но не видит в них какой-то самостоятельной ценности. На двенадцатишаговой программе говорят, что «высшая сила» вернёт трезвомыслие, то есть, человек идёт к Богу не потому, что он хочет выстроить какие-то личные отношения с Ним, а потому, что для него Бог – это некий инструмент для решения внутренних вопросов. Естественно, когда будет религиозный кризис, такой человек его не переживёт. Первоначально люди приходят к Богу, испытывая какие-то благодатные переживания, благодать их носит на руках, а потом Господь ставит человека на землю, чтобы он научился ходить сам. И через несколько лет в Церкви человек испытывает чувство сухости, утомление. И ему нужно уже своими усилиями научиться идти к Богу.

Человек, который пришёл к Богу, чтобы справиться со своими проблемами, этот период не пройдёт. И поэтому, только когда мы начинаем искать красоту в целостном плане (не в смысле эстетизма: можно увидеть красоту в истории, в людях) – мы этим строим новую доминанту, которая просто затормозит все патологические сигналы. То есть мы видим эти сигналы, чувствуем, понимаем, но эти сигналы перестают иметь для нас решающее значение. Мы помним, что что-то плохое было и где оно осталось, но не это плохое определяет нашу жизнь.

Вышла книга «Союзом любви во Христе соединённые. Письма духовенства из Соловецкого лагеря и северной ссылки»{92} монахини (Осипенко) про узников-христиан – когда читаешь, сперва думаешь, что это бесполезное чтение, потому что ты привык, что должен быть какой-то «драйв»: где кого-то изнасиловали, кого-то убили, сплошное нагнетание мрака; и ты ждёшь драматизма, а там его нет. Описываются люди в заключении, которые благодарят за посылки, переписываются, узнают какие-то новости. И ты думаешь: а в чём же смысл, может, я зря читаю эту книгу? А потом ты понимаешь, что смысл в этом и есть: люди в отчаянных обстоятельствах, лишённые социального статуса, имущества, сосланные, кругом них – тьма, но внутри есть такой свет, который не охватывается этой тьмой, поэтому они даже там не погружены в своё горе на сто процентов. Они осознают, что они в ссылке, но они строят и там какую-то жизнь. Этим отличаются православные христиане от западных писателей: у последних очень много драматизма, переживаний, и после освобождения они сходят с ума, кончают с собой. Они даже начинают писать для того, чтобы не сойти с ума. Но при другом подходе люди начинают писать, чтобы помочь другим. Это два принципиально разных подхода.

Когда человек начинает формировать вторую доминанту, многое решается само собой, у него появляется новая картина мира. Когда у нас есть бодрая доминанта, мы сами собой начинаем вычленять из окружающей реальности другую группу сигналов. Мы замечаем какую-то красоту. Даже в человеке, который нам казался извергом, замечаем что-то человеческое. А то, что мы заметили что-то человеческое, помогает нам выстроить какие-то новые отношения. Бруно Беттельхейм, прошедший концлагеря, в книге «Просвещённое сердце», описывая узников, предупреждал, что никогда нельзя на человеке ставить клеймо изверга, потому что, когда вы это делаете, вы теряете возможность с ним установить человеческий контакт. Он привёл в пример свою ситуацию: когда ему надо было получить медицинскую помощь – он отморозил руки, а евреям был запрет на медицинскую помощь – другие евреи, которые хотели получить медицинскую помощь, спрашивали, какую стратегию он хочет использовать, и он сказал: никакую. Они даже стали на него злиться. Одни пытались разжалобить эсэсовцев. Но они не учитывали, что для эсэсовца идеал солдата – это солдат без страха и упрёка, то есть, когда его пытаются разжалобить, он чувствует угрозу собственной идентичности, начинает разрушаться его образ воина, который не знает жалости. Естественно, он быстро собирался и этого человека пессимизировал.

Другие евреи пытались основать свою стратегию на своих заслугах перед Германией. Но они не учитывали, что немцы период заключения Версальского договора воспринимали как период униженной Германии. Если человек говорил, что он работал на экономику страны, то они считали, что он работал на позор, что то поколение, которое тогда работало, привело Германию к этому позору, и только Гитлер им указал путь.

Бруно Беттельхейм же не придерживался никакой стратегии. Он просто подошёл к эсэсовцу, показал свои руки и сказал: я не могу работать. Что для эсэсовца важно – чтобы заключённые работали. Беттельхейм не взывал к жалости, не говорил о своих заслугах. И эсэсовец дал ему жетон на получение медицинской помощи. Когда Беттельхейм вышел из медпункта, эсэсовец думал, что тот начнёт упрашивать его, чтобы ему позволили посещать медпункт и дальше. Но Бруно этого не сделал. Эсэсовец удивился: мол, что, вы не будете меня просить о медицинской помощи дальше? Бруно сказал: «Нет, я получил, что хотел». И немец выписал ему пропуск на медицинскую помощь в дальнейшем.