скачать книгу бесплатно
– Мартин сказал, что раньше они жили Ташкенте и были очень богаты. А потом его папа попал в тюрьму. Они обеднели, и им пришлось переехать.
– Вот и жили бы в своем Ташкенте, – едва слышно буркнула я.
– Мартин скучает по своему папе, но и твоего папу он очень любит. Он всегда его слушается и во всем ему помогает.
Мне дальше слушать не хотелось. Пусть даже если Славик обидится, но я не буду слушать.
– Давай поиграем! – перебила его я.
Славик не обиделся. Он вообще, кажется, не умеет обижаться. Мы спрыгнули со стула и бросились носиться по веранде, изображая мохнатых шмелей, которых в это время года было пруд пруди.
День рождения был восхитительным. Весь вечер мы со Славиком играли то в прятки, то в догонялки, то в крокодила. Для меня вечер этот длился целую вечность. И когда Славик с бабушкой решили, что им пора домой, я жутко расстроилась.
– Скажи Эмме спасибо за вечер, – воспитывала его бабушка.
Славик протянул мне руку и сказал:
– Спасибо за вечер, Эмма.
Я смущенно посмотрела на его руку и не сразу догадалась, что я должна с ней делать. А пока я раздумывала, бабушка уже успела отдернуть руку Славика.
– Ты придешь еще? – спросила я.
– Конечно, я тут рядом. Завтра за тобой зайду. Выйдешь поиграть во двор?
Я вопросительно посмотрела на маму.
– Если хочешь, ты можешь играть на площадке. – сказала она.
Но дело было не в том, что я боялась, что мама меня не отпустит. Я ведь никогда не играла на улице. А теперь мне так хотелось играть со Славиком, что я готова была рискнуть.
– Завтра я принесу ракетки. Давай поиграем в бадминтон? – спросил он. – Можно втроем с Мартином поиграть.
Я почувствовала, как мамина рука на моем плече стала как камень.
– Не знаю, – неуверенно ответила я.
– Соглашайся. Мартин – хороший мальчик. Бабушка вчера сказала соседке, что вы с ним теперь брат и сестра. Ай, ты что меня щипаешь?!
Славик недоуменно уставился на старушку, которая стояла красная, как мамина герань. От мамы тут же повеяло напряжением, и меня всю обдало жаром, сама не знаю почему. Мамино состояние часто передается мне.
– Тоня, спасибо большое, – поспешно вымолвила бабушка. – Нам уже пора идти. – Ты обулся, Славик? Поспеши.
Славик успел лишь напоследок махнуть мне рукой, и я увидела в этом жесте грусть от того, что нам приходится разлучиться. Мне было приятно это видеть. А то, что эти взрослые из-за чего-то напряглись, мне вообще было все равно.
ГЛАВА 3
На следующий день мы снова увиделись со Славиком в церкви. В этот раз он пришел пораньше и уже ждал меня на нашей лавочке.
– Давай поиграем во дворе? – предложил он.
Я засомневалась. Мама сказала, чтобы я сидела тут и никуда не уходила. Мне и самой как-то не сильно хотелось выходить наружу, а вдруг там куча народу.
– Не бойся, я тебя защищу, – храбро сказал он, будто читая мои мысли.
– Но мама сказала, чтобы я никуда не ходила без ее разрешения.
– А ты спроси.
Я украдкой бросила взгляд на мамину спину. А почему бы и нет?
Немного поколебавшись, я все же подошла, робко потянула ее за рукав. Мама открыла глаза и склонила ко мне голову.
– Можно мне поиграть во дворе со Славиком?
Мама с изумлением измерила меня взглядом и, немного подумав, ответила:
– Только за пределы церковного двора не выходи.
Я возбужденно закивала. Мама расправила мое платье, пригладила ленточки на моих волосах, распушила мои темно-песочные пряди и отпустила.
Мы со Славиком вышли во двор. Я в первый раз вышла во двор без мамы. Поэтому я ступала медленно и осторожно, а Славик уже носился по двору как оголтелый. Он тут же нашел какую-то палку и начал размахивать ею как мечом, а потом побежал вдоль обвитого вьюнком забора, касаясь концом палки густой листвы. Утреннее солнце играло в его золотисто-русых волосах, легкий ветерок переворачивал короткие пряди, открывая то тут, то там светлый пробор.
– Выходи, не бойся! – позвал он меня.
Столько радости в этом необычном мальчике. Глядя на него, я уже и не боялась вовсе. Я стояла, потому что меня охватило ощущение радости и свободы, которая исходила от каждого его движения. Я видела, как вокруг него заиграли желтый, голубые и оранжевые шарики. Это его эмоции. Ни у кого я еще не видела столько цветов сразу. Славик был красивым не только внешне, у него была легкая и чистая душа. Поэтому с ним было так хорошо и спокойно. Я вышла на крыльцо и не сводила глаз с того, как он носится по крошечному двору так, словно перед ним просторы равнин, ущелья скал, заросли лиан. Он бегал и махал палкой, разрезая воздух, и я видела, как в его воображении рисуется картинка джунглей, и он, как важный экспедитор, разрезает себе дорогу острым мечом. Он подбежал ко мне и взял за руку. И едва я успела опомниться, как уже носилась по двору вместе с ним.
– Мы попали в юрский период! – тревожно кричал он. – Берегись, Эмма! Тут повсюду ядовитые пауки и скорпионы! Не оборачивайся назад, нам нужно бежать! О нет! Хищный тираннозавр проснулся. Скорее садись мне на спину, я тебя спасу!
Я уже видела перед собой эти густые заросли с огромными лопухами, толстыми папоротниками, которые шуршали за ухом, цепляли мои волосы, разрывая мои ленточки. И вдруг позади себя я услышала душераздирающий рев. Проснулся тираннозавр. Я вскрикнула, и Славик тут же усадил меня на спину. Я вижу, как мерцает лезвие его меча, разрубая перед собой огромные лопухи насыщенно-зеленого цвета. Позади я слышу чьи-то ускоряющиеся шаги, кто-то гонится за нами. Чьи-то громоздкие лапы касаются поросшей травой земли. Ломаются ветки, земля дрожит, огненное дыхание обжигает мне спину. Мне страшно. Этот тираннозавр съест нас. Я кричу что есть силы:
– Скорее, Славик! Он уже близко! Спаси нас!
И тут же слышу ответ:
– Не бойтесь, принцесса! Я спасу вас! Мой меч выкован в ущелье вулкана-убийцы! Никто не сможет победить нас!
Внезапно Славик разворачивается. И мы лицом к лицу встречаемся с огромной мордой хищника. Он стоит на массивных задних лапах. А передние лапы короткие и хрупкие, ну прямо как корявые веточки. В глазах хищника читается неподдельная ярость. На секунду он приближается так близко, что я вижу его толстую грубую кожу, сплошь покрытую сухими потрескавшимися бородавками. Динозавр жадно открывает свою пасть и издает оглушительный рев, от которого земля и небо содрогнулись. Я в ужасе закрыла лицо правой ладошкой, а левой рукой еще сильнее вцепилась в шею Славика. Но Славик героически выжидает. Он медленно поднимает руку с обнаженным лезвием, которое тут же уловило длинный желтый луч и вспыхнуло на солнце как ослепляющая искра. Хищник, заметив этот странный блик, тут же бросается в атаку, и тогда Славик издает свой победный клич и со всего маху вонзает меч в открытую пасть. Обоюдоострое оружие вонзилось в покрытый чешуей язык и прошило насквозь нижнюю челюсть. И вот враг лежит, издавая последние конвульсивные возгласы. Он пригвожден к земле, поражен моим героем-спасителем. Славик вытащил меч из окровавленной пасти и победно поднял его вверх. Я спустилась с его спины и сделала заученный мною ранее реверанс.
– Спасибо, вы спасли мне жизнь! – почтительно сказала я.
– Я служу вам, моя принцесса. Позвольте доблестному рыцарю проводить вас до замка.
– Ах, спасибо, – я глубоко тронута его заботой и смущенно, как в книжках, отвела взгляд.
– Мы поедем верхом на моих верных друзьях. – Славик вложил два пальца в рот, и короткий, но пронзительный свист вылетел из его уст.
Я услышала, как чьи-то степенные и тяжелые шаги начали приближаться к нам. Маковки деревьев заколыхались, густая чаща заповедника разверзалась, и внезапно нашему взору предстали два огромных травоядных динозавра. Длинная могучая шея, массивные, как поваленные бревна, ноги и бесконечно длинный гибкий хвост.
– Позвольте вам представить моих друзей, – почтительно сказал Славик. – Это Роберт, а это Дина.
– Какие они милые, – нежным голосом проверещала я, прижав ручки к груди.
– Вам они нравятся, принцесса? Тогда я дарю вам свою верную Дину. Она будет вам вечной памятью обо мне.
– Ах, неужели вы покинете меня?
– Мне придется это сделать, принцесса. Ведь я рыцарь, а рыцарь нуждается в подвиге. Но подарите мне локон ваших прекрасных волос, и в самых страшных боях я буду помнить о вас и произносить ваше имя как молитву.
Я улыбнулась. Я знаю, откуда эта фраза. Похоже мы читали одни и те же комиксы о подвигах и рыцарях. Поэтому я прикрыла лицо рукой, ну в точности как в том сюжете, и, всхлипнув, горько ответила:
– О, не покидайте меня, мой рыцарь! Возьмите меня с собой во все ваши приключения.
– Это слишком опасно. Я не могу рисковать вашей жизнью.
– Но если вы уйдете, то жизнь мне будет не мила.
– О, принцесса! Вы растопили мое сердце. Давайте же отныне не будем расставаться.
Он подошел ко мне, сел на одно колено и взял меня за руку.
Я приложила свободную руку к груди и горячо выдохнула. Я представила, как вокруг меня заиграли огоньки багрово-алого заката, и я стала еще прекраснее, чем прежде.
– Будьте моей же… – с жаром начал он, как вдруг за спиной раздался голос мамы.
– Что тут происходит? – спросила она недоуменно.
Славик тут же вскочил на ноги, сразу же исчез багровый закат, пробивавшийся сквозь смятую листву заповедника, мое платье стало обычным, а Славик принял прежнее выражение лица.
– Мы играем, – сказала я.
Мама смотрела на меня, округлив и без того большие глаза. И вдруг она засмеялась, протянула руку и потрепала нас обоих по голове. Я знала, что мама не будет нас ругать, но Славик все же облегченно вздохнул.
Вот так и началась совсем другая жизнь. Каждое утро мы встречались со Славиком в церкви. Обычно он уже ждал меня на крыльце, или я его у небольшой клумбы. Раннее утро будто было предназначено для игр. Хотя бывали моменты, когда Славик приходил невыспавшийся, но стоило нам начать играть, как тут же у него словно крылья вырастали. Дворик церквушки был крошечный. Но нам хватало места, ведь наше воображение было бесконечным. Свежесть раннего утра переносила нас в неведомые ущелья гор, поросшие мхом скалы, в заросли глухих заповедников. Мы носились верхом на слоне, конях, орлах, свирепых медведях. Мы никогда не уставали от наших игр. Время, проведенное вместе со Славиком, становилось для меня драгоценнейшим воспоминанием, которое я потом мусолила в течение всего дня. В играх он часто называл меня принцессой. Хотя сам мог быть и рыцарем, и королем джунглей, и разбойником из секретного клана. Но я никогда не возражала против роли принцессы. Мы носились вдоль зеленого забора, превращая ползучий плющ и усики вьюнка в огромные заросли папоротников. Когда мы носились над клумбой, то видели громадные цветы, которые пожирали людей. И наша задача была пройти мимо и не коснуться ни единого стебля-убийцы. Бывало и такое, что Славика ранили в бою злые викинги, и тогда я помогала ему идти к спасительному водопаду, где каждая капля как исцеляющее зелье. Тогда я включала старый кран, который тут же, охваченный нашей бурной фантазией, превращался в живительный водопад. А мы со Славиком стояли внутри темного грота, я брызгала на его рану несколько капель и помогала ему прилечь на сырой мох. Он лежал неподвижно несколько минут, а потом живительная вода наполняла его силой и отвагой. И мы снова принимались за наши игры.
Каждое утро – новое приключение, новый сюжет, новые ощущения. Мое сердце набухало от одного лишь предвкушения новой игры. Утром в церковном дворе и в округе было тихо и пустынно, и мне казалось, что во всем мире только я и Славик живем и чувствуем все краски уходящего лета. И я не могла вспомнить, как же раньше я жила, находясь постоянно взаперти, не видя и не ощущая утренний воздух и распыленные в нем мелкие капли росы. Хотя днем я все так же сидела дома. Но воспоминания об утренних приключениях заряжали меня радостью на весь день, а идеи на завтрашнюю игру заполняли меня доверху. Вечерами я слышала голос Славика под окном. Я слышала, как он кричит, проносясь мимо моего окна на велосипеде. На пару с его звонким голосом всегда звучал еще чей-то более приглушенный тон. Это был Мартин. Я уже и его голос выучила. Я удивлялась, как это такой славный мальчик может играть с ведьминым сыном. Но вслух я это никогда не говорила, потому что Славик души не чаял в своем друге.
Лето подходило к концу, а это значит, что я должна пойти в первый класс, как и все дети. Теперь мне даже очень этого хотелось, ведь мы со Славиком будем учиться в одном классе, а значит, видеться мы будем не только по утрам, но и весь день. Вообще-то мне мама сказала, что в школе нужно учиться, а не играть, но думаю, что мы смогли бы найти время для наших игр.
Накануне первого сентября мама погладила мне темно-коричневое платьишко и фартук с белым гипюром, обшитым по краям тесьмой. У меня никогда еще не было такого платья. Мама всегда покупала мне светлые наряды с пышной юбочкой и атласными ленточками. А это платье было строгим, и я выглядела в нем так по-взрослому. Мама нарядила меня в школьную форму и подвела к зеркалу.
– Тебе нравится? – спросила она.
Я присмотрелась. Темно-коричневое платье придало моему лицу некую бледность, а мои большие черные зрачки и вовсе казались бездонными.
– Да, очень, – Искренне ответила я, перебирая пальчиками края белого фартучка.
– Ты такая красивая у меня.
– Я на тебя похожа.
– Нет, ты похожа на папу.
Я обняла ее за шею. Она все еще ждет, что папа вернется. Она все еще верно ходит в церковь и молится за это. Мне стало так за нее больно. Неприятный запах от мамы все еще исходил, но уже был не таким резким. Порой даже я его и вовсе не ощущала.
Мама истолковала мой порыв нежности по-своему.
– Что такое, малыш? – ласково сказала она. – Ты боишься? Тебе страшно видеться с людьми?
Я кивнула. Это тоже было в моем сердце, хотя в этот момент не стояло в списке первых.
– Эмма, посмотри на меня. – Мама легонько высвободилась из моих объятий и заглянула мне в глаза. – Не бойся. Я буду всегда рядом. Мама работает на втором этаже, и ты можешь всегда ко мне подняться, если тебе вдруг станет страшно. Но обещай мне кое-что.
Я знала, о чем она меня попросит, но все же сделала вид, что приготовилась внимательно ее слушать.
– Никому не рассказывай о том, что тебя пугает. Никому, слышишь? – голос ее прозвучал несколько напористо.
– И даже Славику нельзя?
– Никому. В нашем городке есть только две русскоязычные школы, и если ты кому-нибудь расскажешь, то об этом узнает весь город, и тебе не дадут здесь учиться. И нам придется отсюда уехать.
От одной только мысли, что мы можем уехать и я больше никогда не увижу Славика, мне стало нехорошо. Поэтому я твердо пообещала маме молчать. В ответ мама потрепала меня по макушке и поцеловала в лоб. Перед сном я выпила молоко и крепко уснула.
Утром я проснулась от непонятного хруста. Этот звук напомнил мне шорох фантиков от шоколадных конфет. Я поспешила открыть глаза, но сделать это утром не так-то и легко. За окном уже было светло, и тонкие нити зари пробивались сквозь оконное стекло. В такие минуты мне казалось, что солнце закинуло в мою комнату одну из своих золотых прядей, которые были прямые и тонкие, как стрелки. Мне нередко хотелось их причесать частым гребнем. Я отвела взгляд от окна и повернула голову в сторону, где раздавался тот же манящий хруст. На кровати у моих ног сидел папа. Он был одет в белую рубашку, но на этот раз без галстука. Его длинное стройное тело было слегка наклонено вперед. Он уперся локтями в твердые колени, подперев одной рукой голову, а в другой сжимая хрустящий прозрачный сверток. Внутри подарочной обертки я разглядела плюшевого зайца нежно-кремового цвета с алой ленточкой на правом ухе. Я приподнялась на кровати и стала присматриваться к папе. Сегодня не выходной, но папа пришел ко мне так рано, да еще и с подарком. Но не это было необычным. Рядом с папиной головой пульсировала какая-то сизая дымка. Она была едва заметной, но уже живой. Может быть, папа всегда был таким, а я просто не замечала? Меня это стало тревожить, но в эту секунду папа открыл глаза и повернул голову ко мне.
– Доченька, проснулась? – спросила он, одаривая меня любящей улыбкой.
Я бросилась к нему на шею.
– Папуль, почему ты сегодня пришел?
– У тебя сегодня важный день. Я хочу проводить тебя в школу.
– Правда?
– Да.
Я тут же соскочила с кровати и бросилась носиться по комнате.
– Вот моя школьная форма. Мне ее мама купила. А еще я одену вот эти туфельки и вот эти гольфы. А может быть, лучше эти надеть? Мне они больше нравятся, а мама сказала, что эти лучше. Как думаешь?
Папа оживленно смотрел на меня и улыбался. Он кивал головой, иногда морщил нос, как бы выказывая свое сомнение. Папа не особо разбирался в моде, но он все равно принимал вид эксперта в красоте, и мне это приятно.
Мама уже готовила завтрак. Через полчаса я уже сидела умытая, причесанная, нарядная за столом и ела молочную кашу. Мама разливала ароматный чай из пузатого чайника. Обычно мама заваривала розовый чай. Это был наш любимый. Мне особенно нравилось, как маленькие розовые бутончики падали вместе с розовым кипятком в мою крошечную фарфоровую чашку, но сегодня мама заварила чай с жимолостью. Это все потому, что папа завтракал с нами, и мама знала, что это его любимый чай. Мама сегодня выглядела тоже нарядной. Она даже накрасила губы. Мы сели за стол, и мама попросила меня помолиться за еду. Я посмотрела на папу, он с удивлением приподнял бровь и посмотрел на меня. На самом деле папа сегодня в первый раз услышит, как я молюсь за еду, поэтому я немного волновалась. Я закрыла глаза, поднесла сцепленные в замок руки к губам и залепетала:
– Дорогой Бог, спасибо тебе за эту пищу и за всю мою семью. Пусть эта еда пойдет нам на пользу, а тебе во славу. Также я прошу тебя за всех детей, которые голодают, ты дай им пропитание на сегодняшний день. Аминь.
Я открыла глаза и посмотрела на папино лицо. Оно у него сияло гордостью за дочь.
