Злые и Виновные

– Простите, я немного отвлеклась. Вы что-то сказали? – Мать и дочка неловко переглянулись, и Фазила повернувшись всем корпусом в сторону гостьи, тихо, даже как бы стесняясь, что было для неё несвойственно, повторила свой вопрос:

– Я была возле той таверны… тот слизняк, он… кто тебе? – время застыло для Леры, а кровь напротив, будто вскипев, забегала по всем сосудам и обожгла щёки. Что ответить? Сказать, что он её друг? Тогда неизвестно как они с ней поступят, в лучшем случае просто вышвырнут из дома. Сказать всю правду? Возможно, это выход. Если они узнают, какую роль он сыграл в Доброй Надежде, помешав той помочь мрайенам… Об Эваре больше никто и никогда не услышит. А Лера сможет остаться жить здесь, она привыкнет, Фания, несомненно, одна из добрейших женщин, поможет ей, даст кров и пищу, хотя бы на первое время. Свет, появившийся в мыслях Леры, тут же потух. Так она никогда не найдёт ответы, так она навсегда лишится даже самой маленькой надежды вернуться домой. Ведь, что бы ни ждало её в конце пути, какой бы кошмар не поглотил её, тем не менее, там все её вопросы разрешатся, она чувствовала это.

– Он сопровождает меня в Клемаан к последним родственникам, что у меня остались. Моя семья… в общем, все сгорели в пожаре, а я вот осталась. Он, конечно, ведёт себя как сволочь, но знает меня с рождения и пообещал помочь мне. Да мне больше и некому довериться. А семья моего дяди богатая, они торгуют мехами… Ему неплохо заплатят, и он знает об этом, поэтому я стараюсь… его держаться, – Лера отхлебнула воды из кружки, опустив глаза. Ложь с долей правды, прекрасная как море, самое лучшее, что она успела придумать. Теперь они не будут ассоциировать Леру со взглядами Эвара (уже сейчас она заметила, как потеплели и увлажнились глаза Фании), и сам мужчина сейчас в относительной безопасности, не станут жители трогать её единственного охранника. По крайней мере, две местные жительницы за него заступятся, если запахнет жареным. «Дожили, теперь ты думаешь, как защитить его, – знакомая змеиная голова поднялась откуда-то из внутренней темноты и зашевелила своим холодным чёрным языком. – Тебе бы стоило определиться со стороной, моя девочка. И быть последовательной в своих убеждениях. Хотя, убеждения, кто их вообще выдумал, только всем мешают, верно? А вот личный интерес, хах… моя милая, будешь следовать ему? Тогда кому тебя судить? Точно не мне». Лера сделала судорожный глоток и незаметно ущипнула себя за колено, чтобы отогнать непонятно откуда взявшиеся мысли.

Больше ни Фазила, ни Фания ей неудобных вопросов не задавали, продолжив собственную беседу. Хотя время от времени Лера ловила на себе хмурый взгляд пастушки. Так продолжалось ещё примерно час, дочь и мать разговаривали на собственные, волнующие только их, темы, а Лера сидела в отдалении, в затемнённом углу и тихо вертела в руках кружку. Наконец, Фазила поднялась, прицепив к поясу серп и взглянув на гостью, мотнула головой, мол, давай выйдем. Лера тут же подскочила на ноги и, сердечно поблагодарив хозяйку дома, выскочила за дверь вперёд Фазилы. Она давно уже хотела уйти, но всё никак не решалась заговорить. Впрочем, наглая пастушка не планировала её отпускать. Приобняв её за плечи левой рукой (хотя, «приобняв» не совсем подходящее слово для металлического обруча, сжавшего её плечи), она слегка наклонилась губами к самому Лериному уху и тихо, но очень чётко проговорила:

– А теперь давай поговорим откровенно, хорошая моя, я видела тебя на том проклятом заднем дворе, видела блестящий ножик в твоей руке, и ты совсем была не похожа на несчастную погорелицу под защитой наёмного опекуна. Скажи мне правду, пожалуйста, тебе же будет лучше, – Лера подавилась воздухом и, откашлявшись, попыталась всё отрицать, но стальные пальцы, с силой сжавшие её плечо, заставили её сморщиться и замолчать.

– Богатые родственники, успешно торгующие мехом? В Клемаане? Кто тебя учил так неумело лгать? В Клемаане, простая информация тебе на будущее, упоминают слово холод, только когда говорят о сердцах местных женщин. Бурлящая кровь под тонкой одеждой, но равнодушные глаза, отражающие ледяной блеск сердец. А теперь давай заново: кто твой спутник на самом деле? – Лера, приложив усилия, сбросила с себя её руку и отскочила на пару шагов. Но всё, что она смогла сделать – это сдавленно выдавить из себя:

– Не надо его трогать, – неизвестно, что именно Фазила увидела в её глазах, в выражении её лица, но она не проронила больше ни слова, лишь тяжело выдохнула и покачала головой. Вполне возможно, что это было разочарование, но какая разница. Они медленно побрели вдоль дороги, то и дело останавливаясь для разговора с местными. Фазилу здесь любили, и, что важнее – уважали. И Лера начинала испытывать к ней те же чувства, именно поэтому девушка решила на время забыть об избитом спутнике и просто пожить жизнью этой наглой девушки. Кроме того, всё нарастающую любовь к ней подогревал маленький узкий нож, который Фазила молча всунула Лере в руку, когда они подошли к краю пастбища. После чего она быстрым шагом направилась к низенькому мужчине с таким же серпом на боку. Они друг другу явно не нравились, но вникать в причины Лере было недосуг. Она вертела на ладони неожиданный подарок и что-то глубоко внутри неё менялось, обрастало чем-то прочным, чем-то таким, что Лера никогда не чувствовала ранее в себе, не подозревала о возможности существования этого в себе. Нож был размером всего лишь с её ладонь, и узким как палец, рукоятка была витой и аккуратной. Совсем не тот, что принадлежал Эвару, но он её и отдавать его не придётся. «Только ты и я, мой хороший. Только ты и я». Лера с ухмылкой подбросила его в воздух и поймала. Да, она отдаст Эвару его дурацкий кинжал. Это определённо правильное решение.

Глава 22. Андрина 1. Скажи мне, кто твой друг

«…шпион в стенах крепости стоит целой армии у крепостных стен».

М. Дрюон «Железный король»

Когда со взаимными комплиментами, поздравлениями и пожеланиями наконец было покончено, за спиной Андрины затворились высокие чёрные двери, на обеих сторонах которых была вырезана вся история Звёздного Пика. Над самыми створками в стене был установлен камень, размером с человеческую голову. Он переливался всеми оттенками синего и был окружён лучами из чистого золота, напоминая то самое солнце из Книги Всех Жизней, которое светило только для проклятых, шагающих по земле с другой стороны. Несомненно, этот камень был малой частью упавшей звезды и символизировал здесь начало. Чем ниже опускался взгляд, тем более свежей была резьба и более знакомыми были силуэты фигур. Самого Димеора здесь пока не было – по традиции правители удостаиваются подобной чести лишь посмертно. Не смотря на размер этих дверей, место было всё же ограничено и на них наносились лишь ярчайшие события из их жизней. Вернее будет сказать, наиболее ярчайшие события, повлиявшие хоть как-либо на судьбу города. А потому некоторых правителей при всём желании там найти было бы невозможно. Невольно Андрина бросила короткий взгляд на короля и тут же отвела его – кто сказал, что месть сладка, пусть трижды будет проклят.

Длинный стол в достаточно просторной, но затемнённой комнате, куда они попали, пройдя через Королевскую залу, был накрыт на две персоны. Блюд было немного, но все изысканны и редки настолько, что сама Андрина взглянула на них с вожделением и восхищением. Сев по разные стороны стола, они молча следили друг за другом, в то время как проворные слуги легко и практически незаметно делали свою работу. В чёрных глазах Димеора плясали весёлые огоньки, говорящие о многом и ни о чём одновременно. Невозможно было пробиться сквозь эту маску и понять, что же происходит за ней, какие мысли бродят в столь ценной голове. Андрина чувствовала, как за ней внимательно наблюдают, как оценивают каждое её движение, каждое её слово. Точно так же, как она пыталась угадать мысли короля, Димеор пытался прочитать её намерения. Он был чрезвычайно заинтригован, но пытался держать себя в рамках приличия, приписанных особе его положения. И он был хорош в этом, несомненно, хорош – Андрина не боялась признавать ни чужую силу, ни собственные слабости. Она приподняла уже наполненный бокал рубиново-красного вина и улыбнулась, как можно более приветливо:

– Дорогой кузен, Вы оказали бы мне честь произнеся несколько слов, – слабый наклон головы и очаровательно изогнутые брови выражали легчайшую из просьб. Димеор последовал её примеру, взяв в руку свой бокал, и отвесил ей театральный полупоклон.

– Что же, милая кузина, если таково Ваше желание, я не смею противиться. Хотя, по большей части, я предпочитаю словам дела, – его голос из вычурно-вежливого за одно мгновение превратился в эхо от лязга мечей. «Он не любит эти игры», – с тоской поняла Андрина. Что толку от соперника, который не получает наслаждения от схватки. Вне зависимости от результата, он уж точно будет проигравшим. – Вы прибыли сюда, под практически стёртыми из нашей памяти знамёнами с дарами мира и кровной дружбы. Не стану скрывать, что в наше неспокойное, суровое время это событие воспринимается всеми нами не иначе, как знак наступления новой эпохи. Эпохи благоденствия для всех. Даже простонародье, каким бы далёким оно ни было от государственных дел, чувствует прилив сил и надежд. Да, надежд в первую очередь. Тот, кто раньше заботился лишь о хлебе и воде на каждый новый день, теперь смотрит в будущее не как одинокий, ничтожный червь, но как часть чего-то большего, чего-то великого и бессмертного. Того, что пройдёт сквозь века и станет центром силы и опоры для множества судеб. И я пью это вино, будучи счастливым не королём, но человеком, которому выпал шанс построить это что-то. И, разумеется, при Вашем содействии и взаимном доверии, – на этих словах он запрокинул голову, делая один жадный глоток за другим. Андрина тоже аккуратно поднесла к губам питьё, по привычке незаметно пару раз вдохнув его аромат, после чего сделала небольшой глоток, отчаянно надеясь не поперхнуться. Это была бы жутко неловкая ситуация во многих смыслах.

– Итак, понравилась ли Вам моя речь? Я могу продолжать так и дальше, не сомневайтесь. Подобное я выслушивал с самых малых лет, как и Вы, полагаю. Ешьте, кузина, пейте, дарите окружающим Вас улыбки – это ничего не стоит, ни мне, ни Вам. Но не трудно догадаться, что Сабуя нарушила своё многовековое молчание с определённой целью. И чем скорее Вы посвятите меня в эти планы, тем приятнее проведёте здесь время, – Димеор не притронулся ни к чему из лежащего на своём блюде, и Андрине пришлось приложить немало сил, чтобы аккуратно отправить кусочек прожаренного мяса себе в рот. В конце-то концов, никто из его рода не славился отравителями. Адии предпочитали грубую сталь и букву закона. Которую, однако, они легко меняли в собственную пользу. Андрина мягко откинулась на спинку стула, и из-под полуопущенных век, взглянула на собеседника.

– Мне нравятся откровенные люди. Однако причина, по которой они мне нравятся, в свою очередь не понравится Вам. Но я не могу не согласиться, что откровенность – именно то, что нам сейчас нужно. Скажите мне, каково это, потерять всё своё могущество, всю свою власть, которую Ваши предки так долго удерживали, не говоря даже о том, сколько они пытались её завоевать? – лицо Димеора превратилось в восковую маску:

– Я не понимаю, о чём Вы говорите.

– Разве? Мне казалось, мы говорим откровенно. Ну ладно, я освежу Вашу память. Две недели? Да, по-моему, именно столько времени прошло с той ужасной ночи, когда Добрая Надежда оказалась объята огнём возмездия. Кодосс был ведь вашим вассалом, не так ли? Но судил его Ивраз, и приговор ему вынес Ивраз, и покарал его тоже Ивраз. В какой-то момент все, от моря Мёртвых и до островов Нангара, стали бояться восемнадцати стариков из полупустого города больше, чем столицы мира, – удар попал в цель. Не смотря на тусклое освещение, Андрина отчётливо видела бегающие желваки короля. Но чем больше она говорила, тем злее становилась, и сдерживать горечь становилось всё труднее. – Наши общие предки построили этот мир, потом и кровью они подняли его из пепла прошлых неведомых цивилизаций и всё ради чего? Вы воткнули нож нам в спину, вынудив короля Сабуи, Тавера Собита, отвернуться от мира, даже от тех, кто был предан ему, и закрыть все границы. Только ради того, чтобы избежать бессмысленной, богопротивной войны, когда брат шёл на брата. Вы сказали, что мир ваш. Какая ирония, теперь никто в этом не уверен. Даже Вы сами, кузен, – Андрина встала и молча прошла на просторный балкон, одним сильным толчком отворив позолоченные витые створки. Оперевшись ладонями о каменные ограждения она устремила свой взор далеко за горизонт, словно и не видя огромного города, раскинувшегося прямо под ней. Вечерний воздух всё ещё хранил тепло жаркого дня, но уже не обволакивал, словно плотное одеяло и давал волю мыслям. Андрина услышала тихие шаги, которые остановились прямо за её спиной. Она ожидала гневной отповеди и уже размышляла о том, как скорее сгладить ситуацию, когда тишину нарушил неожиданно спокойный голос:

– Мы с Вами – дети скверных родителей, потомки их неправильных решений. Андрина, – девушка вздрогнула, услышав подобное обращение из его уст, – оправдывайте Тавера сколько угодно, но… мне почему-то кажется, что Вы на него злитесь не меньше, чем на мой род. Мы оба знаем, что он был трусом. В отличие от Вас. В Вас нет подобного изъяна, как и во мне, прошу, поверьте. Мой отец, – на этих словах Димеор запнулся, словно пытаясь проглотить комок в горле, – мой отец не считал меня…, не относился ко мне как подобает относиться к своим сыновьям и у него возможно была на то причина. Я был отстранён от власти слишком долго. Непозволительно долго для принца. Но я знал, что происходит в мире и видел, как отец принимает одно отвратительное решение за другим. Я пытаюсь исправить, что могу и как могу, и Ваших упрёков не заслужил. Вы плохо меня знаете и потому я прощаю Вам ваши слова, но если только Вы дадите мне шанс, то убедитесь сами – я человек чести и к тому же далеко не дурак, – Димеор подошёл ближе и стал с ней плечом к плечу. Только в этот момент Андрина заметила, насколько он выше, не только её, но и всех, кого она знает. «А ещё по-своему красив», – подумала молодая королева и смущённо опустила ресницы. Не то время и не то место.

– У нас в Сабуе говорят, что родители – это земля под ногами детей, и даже из навоза может вырасти крепкий дуб. Я росла, воспитанная в ненависти к вам. Честно говоря, и не только к вам, эту обиду пестовали во мне ко всему миру, лежащему за нашими горами. Ненавидеть вас было легко, сидя на своём троне и видя лишь свой народ. Наверное, в этом и заключается главная опасность, мы черствеем, становимся слепыми, которых ведут хромые. Мне нужно было вырваться из Сабуи, чтобы вырваться из оков собственного узкого кругозора. В восхождении наминов определённая часть вины лежит и на наших плечах, всё правда. Именно по этой причине я сейчас стою здесь, именно поэтому я со всей возможной искренностью, предлагаю Вам нашу помощь, – Андрина повернулась к нему всем телом и протянула руку, ладонью вверх. Димеор с едва заметной долей скептицизма посмотрел на эту ладонь, но буквально в следующий момент склонился и коснулся губами рукава её платья над запястьем. Старый жест вежливости, про который, казалось, давно забыли даже среди знати.

Андрина в сопровождении стражи направлялась в свои покои в приподнятом настроении. С момента её отъезда из родной Сабуи она впервые поверила, что способна на всё. Впервые она по-настоящему почувствовала, как по её венам потекла сила, невероятная и неведанная доселе ей сила. Она не заметила, как прошла длинные коридоры замка и оказалась возле дверей своих покоев. Бастин стоял прямо перед ними и, при приближении королевы, выпрямился, коротким кивком отослав стражу. Оставшись наедине, они переглянулись, и Бастин тихо кивнул, отвечая на её безмолвный вопрос, и аккуратно приоткрыл дверь. Пропустив сестру внутрь первой, аккуратно проскользнул следом, плотно закрыв за собой вход. Убедившись, что брат рядом, Андрина смело прошла в центр комнаты и очаровательно улыбнулась. Фигура молодого дворянина, стоявшего у витражного окна, зашевелилась и, заметив Андрину, он припал на одно колено. «Нет, Вы всё-таки дурак, Ваше величество. Вы всё-таки полный дурак!»

***

Тихие монотонные песнопения вместо того, чтобы расслаблять и направлять сердца к богине, напротив начинали действовать Андрине на нервы. Ей нужна была тишина, к которой она привыкла с детства. Но, увы, бог их крови, Ори-Тинай, храмов не имел, а имя Магор, богини, что воспитывала её наравне с матерью, здесь было под запретом. Ту, что стала для маленькой девочки маяком надежды, здесь чурались как проклятой. Это возмущало Андрину, заставляло кипеть всё её нутро, но разумом она понимала, что не сможет заставить всех вокруг себе поверить, если громкогласно объявит своей покровительницей богиню мести. Нет, здесь прижилась Мея, чей белоснежный храм возвышался посреди зелёного поля в окрестностях Звёздного пика. Каждое утро храмовники проводили свои обряды и каждое утро здесь собиралась толпа людей самых разных сословий. Для Меи все равны. «Но кто-то всё же равнее», не могла не отметить королева, стоя вместе со всей знатью прямо в центре возле огромной статуи богини, в то время как простонародье прилипало к стенам. Сама статуя была завораживающим зрелищем, и, когда король Звёздного пика впервые пригласил её сюда на службу, Андрина почти была признательна ему. Белая, как стены храма, молодая женщина была окружена ореолом золотых лучей. Длинные волосы были особой любовью мастера, вырезанные из камня они словно двигались от легчайшего дуновения ветерка. Руки были подняты на уровне груди, а пальцы скрещены между собой. К каждому из них прикреплялось не менее сотни серебряных нитей, которые поднимались вверх и терялись в тени купола. Так люди видели всё, что олицетворяла собой Мея – доброту, объединение, свет и чистоту. Всё, что так легко было продать и чем манипулировать.

Андрина приходила на службу уже в третий раз, не столько из-за своей набожности, сколько из желания угодить местной знати и почаще мелькать перед глазами горожан и прочей черни. Её должны любить, она усвоила это ещё от своего отца. Но трудно любить того, о ком ходят лишь смутные слухи. Сам Димеор на этот раз был вынужден пропустить мессу, что было как нельзя кстати. Время шло и люди постепенно начали расходиться, пока наконец не осталось несколько прислужников и не более двадцати чересчур набожных старушек, чьё пение так её раздражало. Сзади раздались тихие шаги. Наконец он решился подойти, хорошо, что ему хватило терпения. Впрочем, Матео, так звали её нового друга, терпения было не занимать. Дворянин, лишённый дома из-за прихоти короля. Правда не Димеора, а его отца, однако для самого мужчины это абсолютно ничего не меняло. Когда-то его отец должен был унаследовать Добрую Надежду, однако был слишком юн и, лишившись отца и матери, не смог отстоять свои права. Его тётка, известными только ей способами, смогла присвоить наследное право себе, оставив племянника ни с чем. Впрочем, ей было ради кого стараться, на руках женщины был новорожденный сын, будущий хозяин Доброй Надежды, а её муженёк Гартонис, небольшой помещик, по слухам был не слишком дальновиден и совершенно не умел вести свои дела. Если бы не старания жены, он наверняка бы оставил своим потомкам клочок земли и несметное количество долгов. В Матео собственный отец очень тщательно взращивал ненависть, зависть и недетские амбиции. Сейчас он проводит старость в загородном небольшом поместье, отлучённый от двора и прежних интриг, опять же по слухам, благодаря стараниям собственного сына. «Полагаю, он чувствует некое разочарование», Андрина едва заметно усмехнулась этой мысли. Схожесть их воспитания заставляло её чувствовать некое родство с этим молодым человеком. И как удачно, что именно он стал её билетом к давней мечте. Точнее, должен стать. Матео остановился от неё в двух шагах, соблюдая меры предосторожности, но краем глаза она могла видеть его силуэт. Аккуратный профиль едва портили чуть более необходимого пухлые губы и маленькая горбинка у основания носа, вьющиеся каштановые волосы спускались до плеч. Он был одного с ней роста, но никогда не поднимал на неё взор и в её присутствии всегда склонял голову, из-за чего казался ниже. Андрина прекрасно понимала, что это лишь уловка весьма умного человека, знающего, что, когда и кому говорить, но всё равно ценила это. Именно такой как он и был ей нужен здесь, в самом центре этого мира.

Матео слегка кашлянул и, переступив с ноги на ногу, сцепил руки. Между пальцами одной ладони было заметно небольшое письмо. Печати было не разобрать, но и без неё Андрина поняла – дворянин сдержал обещание. Поклонившись, будто прощаясь с богиней, он развернулся и направился к выходу, едва задев девушку полой перекинутого через плечо плаща и прошептав одними губами «моя королева». Интересно, что больше доставляло ему удовольствие, подлинное значение этих слов или опасность их произнесения? Андрина не хотела об этом задумываться, особенно сейчас, в светлом храме Меи, держа в руках маленькую бумажку, предрекающую закат империи. Дар богов, не иначе, так думала королева в своём замке, когда через запутанные сети шпионов и осведомителей смогла выйти на него, озлобленного, но по-юношески дерзкого. В отличие от отца, Матео талантливо скрывал свои подлинные чувства, актёр в богатых одеждах. Неудивительно, что полубезумный отец был ему неудобен, словно живое напоминание прошлой обиды он маячил перед троном и бросал тень на собственного сына. Как только отец покинул двор, Матео с поразительной скоростью заработал всеобщую любовь. Обходительный, красивый, храбрый, он умел, когда нужно побеждать и уступать, когда нужно. С женитьбой не торопился, дразня этим многих дам. Сердце, взращённое в ненависти, не позволяло ему полюбить, а амбиции не давали взглянуть даже на ровню. Матео смотрел только вверх, но никогда не забывал прощупывать почву под своими ногами. Андрина совершенно ясно видела его нутро, а потому не обманывалась на его счёт. Вопреки построенным планам, она собиралась дать ему всё, что было обещано. Некоторых обманывать не стоит.

От залитого светом храма и бормотания старух Андрину начало подташнивать, и она поспешила к выходу. На сегодня с неё хватит, все молитвы прочтены, все подачки нищим и убогим розданы. Дойдя до самой кареты в сопровождении стражи и фрейлин, она позволила себе обернуться. На одну секунду её сердце защемило, вид зелёного поля на мгновение напомнил ей фрагмент из детства, когда она гостила на землях семьи своей матери, Раскозо. Такие же бескрайние изумрудно-зелёные поля, привычные её глазу. Длинные ряды виноградников, среди которых ей одной разрешалось играть. А кто запретит в её присутствии играть и её друзьям? Среди них были и кузина Сойа, тихая девочка при родителях, но истинный бесёнок среди сверстников, и трое кузенов, которые учили её драке на мечах. Иногда она думала, что именно там её истинная семья, но… Андрина отбросила нелепые мысли. Завтра Димеор устраивал приём, и ей нужно было успеть многое подготовить.

Глава 23. Лера 10. От кого убегать и куда бежать

Путники проезжали небольшую реку, когда Эвар решился устроить привал. Лера была счастлива от этой идеи, хотя даже в мыслях не собиралась благодарить его. Сейчас она, уже успевшая освежиться и смыть с себя дорожную пыль, сидела под деревом на берегу и наблюдала за Эваром. Мужчина, голый по пояс, стоял в воде и мыл голову. Он ни капли не стеснялся своей наготы, а Лера была слишком отвлечена мыслями о своём будущем, чтобы испытывать смущение. Если её ищут из-за ситуации на стоянке, значит будут судить. И если раньше её казнь была не столь вероятна, то теперь, учитывая окружение, из которого Эвар вырвал Леру, можно было не сомневаться – она умрёт. С другой стороны, похититель же сам оговорился, что она нужна именно живой. Сомнительно, что неведомые властители Тик-Итра устроили столько мороки только ради того, чтобы самолично её убить. Не тот размах. А значит дело вовсе не в этом и у Леры ещё есть шансы выторговать себе жизнь, как и ответы. Но вот выторговать голову Эвара получится вряд ли. А если она попытается сделать всё сама сейчас? Но что дальше? Как она доберётся сама до островов, к кому ей обратиться? В том, что она сможет избавиться от спутника, Лера нисколько не сомневалась: не смотря на её предупреждение возле постоялого двора, Эвар продолжал относится к ней, как к ребёнку. Пару раз он даже поручал ей присмотреть за костром, пока сам ложился вздремнуть. Не будь это на руку девушке, она бы даже оскорбилась такому пренебрежительному отношению. Лера тяжело вздохнула:

– Эй! – мужчина выпрямился и с вопросом посмотрел в её сторону. – Расскажи мне про этот мир, – он беззвучно рассмеялся, обнажив светлые, но неровные зубы, и вышел на берег:

– Ах да, точно. Господин Кодосс рассказывал мне, что его друг защищает сумасшедшую, а значит и сам лишился рассудка. Что ты там наплела ему? Точно-точно, кажется сказку про другой мир. Ты всё продолжаешь играть? Потерянная…девочка… – паузы, которые он специально сделал на последних словах, больно резанули по нервам. Он поднял с песка свою рубаху и, отряхнув, натянул на торс обратно, даже не озаботившись стиркой.