Убегать непросто

– Добрый вечер! С вами Григорий Тучнев, и наши вечерние «Интересности» на шестом канале. Сегодня мы начнем с чрезвычайного сообщения, с непривычной темы для нашей передачи. Эта тема больше подошла бы новостям, но она столь животрепещуща, что лишний час ожидания может обернуться большой бедой! Соцсети сегодня сотрясены репостами о похищении девушки, и мы не смогли остаться в стороне!

«Да – да, правда, вышли вы со стороны только, когда Евгений позвонил. И то, потому что ты его одногруппник», – снова влез Илья. На экране появился пост Дениса, а ведущий тем временем продолжал:

– Двадцать первый век, век гуманизма, компромисса и договоренностей. Могли ли мы поверить, что такое произойдет в нашем городе? Молодая девушка похищена незнакомцем, который мстит за свою честь. Это больше похоже на сюжет голливудского фильма «Якудза возвращается».

Денису захотелось громко заржать, но он сдержался. Ведущий, сделав скорбное лицо, повернулся в сторону кресел – мешков, в которых утопали гости.

– Марина, когда исчезла Алиса?

– Трое суток назад.

– Вы уже подали заявление о пропаже?

– Да, по дороге к вам заехали в полицию. Нас встретили доброжелательно, спасибо им.

Ведущий повернулся к камере в профиль, отчего стал больше похож на горного козла, нежели на мужчину и безразлично продолжил:

– Наши корреспонденты успели взять комментарий у пресс-службы КГВД, и они подтвердили, что в большинстве случаев заявление они имеют право принять на рассмотрение только после прошествии трех суток. Исключение составляют пропажи детей, а также случаи, когда прямые улики, подтверждают наличие несчастного случая, убийства или недееспособности пропавшего.

– Ну до чего пафосный, – пробормотала сквозь зубы Марина.

– Денис, что же все-таки произошло? Почему вас преследуют и за что вашей девушке досталась такая судьба?

Наступила минута, которой Денис боялся более всего. Сейчас нельзя фальшивить, нельзя пугать или бояться самому. Аккуратно. Осторожно.

– Знаете, ей пока еще ничего не досталось, мы здесь для того, чтобы не случилось никакой судьбы. Многие уже знают, что я работал контент-дизайнером в паблике «Шутки-фм». Кстати, ребята, несмотря на то, что вы меня так трусливо уволили, я не перестаю вас любить, даже рекламу вам сделал в прямом эфире. Я не считаю, что кого-то оскорбил или унизил своим постом, я всего лишь использовал в рабочих целях шутку, которая давно гуляет по Интернету. И уж, если на то пошло, то мне надо отвечать, а не беззащитной девушке, которую сейчас прячут и, возможно, издеваются над нею. Я хочу обратиться ко всем жителям нашего города. Если вы видели ее, если у вас на чердаках, в подвалах есть нечто подозрительное, пожалуйста, не стесняйтесь звонить в полицию или писать мне. На счету каждая секунда! И, конечно, я хочу обратиться к тебе, таинственный псих, испортивший жизнь мне и стольким людям. Рядом со мной сидит ее сестра. Алиса – единственная, кто остался у Марины, их родителей давно нет в живых. Неужели у тебя поднимется рука разделить их навсегда? Я призываю тебя остановиться, пока не стало совсем поздно. И предлагаю: если уж тебе настолько важно защитить честь самурая, то выходи со мной на битву. Я готов ко всему. Все.

Он кивнул ведущему и отключился. Слишком велико было напряжение, его захватывал ураган эмоций.

– Отец звонит, – сказал Илья.

Эфир уже закончился, и ведущий любезничал с Мариной, которая рада была отвлечься от беды и погрузиться в обычную среду. Илья возник, как обычно, из ниоткуда и смотрел в сторону девушки, так что было непонятно, необычайно серьезный тон относился к ней или к звонку. Представив, что еще и с отцом объясняться, Денис шумно вздохнул, выдыхая очередной комок нервов. Не зря же говорят – не держи в себе. Экран показывал пять пропущенных. Многовато. Что ж, неудивительно. Всем рассказал, а родителям нет. Их отношения были другими, по крайней мере, до его переезда. Родители считались с его мнением, его желаниями и, в меру возможностей, стремились поддержать. Папа был уверен, что мужчина воспитывает мужчину и ухитрялся сбегать с очередной работы пораньше, чтобы провести время с сыном. Когда Денису было двенадцать, они отбили у пьяных подростков, снимавших на раскладушку видео, двух котов. Остальных те успели бросить с моста. И котов отбили, и папе почки, но Денис гордился им страшно. Мама их почти не ругала, только всхлипывала тихонько, набирая номер скорой и перевязывая обожженные кошачьи лапки. Сейчас Перс и Бурс серьезные рыжие коты, отлеживающие родительскую кровать. Папа иногда делает себе дюбажи и грелки, и гордится собой страшно.

– Папа, не было времени позвонить, но я…

– Мама пропала.

Отец говорил почти шепотом, что свидетельствовало о том, что он сдерживает слезы. Черт. Не может быть. О, Господи, он, дурак, поверил, что китаец испугается, а навредил еще сильнее.

– Утром ушла на работу. Недавно позвонили, мол, почему не на смене. А я знать и не знал. Всю квартиру обыскал, ни записки, ничего. Вещи на месте. Только сумочка и документы.

– Ты телек, значит, сейчас не смотрел? – уточнил Денис.

– Да какой там телек? Че делать-то? Я уже всех обзвонил, нет ее. Недоступна. И Перс с Бурсом все орут, беду чуют.

– Папа, послушай. Ты сидишь?

Марина с Ильей сидели в машине, ожидая, когда Денис закончит скорбный рассказ. Уже темнело, но Марина видела, что Денис слушает явно неприятную информацию. На лице его такая смесь чувств…И страх? Темно-синий Форд фокус она подарила себе совсем недавно, на пятилетие работы в фирме. Удастся ли вернуться туда после этой истории? Она намеренно не включала телефон и не выходила в сеть, избегая любых квохтаний. Если по делу, то и до Дениса достучатся, а объяснять у Марины не было сил.

Илья с восторгом, но аккуратненько присел на мягкое сиденье. Огляделся и одобрительно сказал:

– Добрая машина. И по хозяйству, и сесть приятно. Небось много работала?

– Много. Я люблю работать, – ответила Марина.

Ей удивительно нравился этот нескладный человек. Теперь, когда она знала, кто он, стало проще воспринимать странности. Его попытки модно одеться, весьма, кстати, удачные, его привычка толсто резать хлеб и еще толще колбаску и доедать все до последней капельки вызывали у нее умиление. Он был одновременно абсолютно невинен, как дитя и, в то же время, говорил серьезно и взросло. Ни один из ее мужчин не одобрял ее любовь к работе, чистоте, порядку. Валера, например, сказал однажды, что она мещанка. Ни тебе саморазвития, ни страсти к путешествиям, ни большой любви к вечеринкам. Марина же считала это пустой тратой жизненной энергии. И ей понравилось, что Илья с ней согласен.

– Давай почитаем, че народ пишет?

Они открыли ноут. Марину окатила горячая волна. Девять. Девять тысяч человек не остались равнодушными! И пусть комментарии были в основном «поболтать», им удалось создать волну!

«Я в шоке, двадцать первый век, и тебя могут убить за ерунду!»

«почему полиция бездействует? Как обычно, все сами должны делать»

«сам виноват, нехрен было лезть на постамент щас бы не было такого».

«а камеры уже просматривали? По любому там что-нибудь засветилось».20

На почте было несколько писем, в частности, от волонтерской группы «поиск пропавших людей», с предложением обыскать возможные места появления Алисы, реклама-спам о психологической помощи по телефону. Какой-то чувак представился фсбшником и сообщил, что может по модели телефона пробить местонахождение Алисы.

Илья с большим интересом открывал письмо за письмом, у Марины же быстро заболели глаза, и она откинулась на сиденье. Только цифры могли занимать ее бесконечно.

– Знаешь, а я и не думала, что столько людей откликнется, – глухо сказала она, натянув пониже юбку. Кондиционер она забыла включить, а тянуться было лень.

Илья удивленно посмотрел на нее:

– Почему? Что странного в том, что другие отозвались на беду? Будь в мое время такая штука, мы бы, может, и в революцию не сунулись, и народу меньше поубивало. Раз написал, два стер, и нет скандала. И узнавать все можно. Я смотрю и завидую. Ашеулов21, конечно, много, но народ все равно жалостливый больше.

– Какой же ты, Илюша, наивный, – Марина назвала его ласково, и сама испугалась, взяла тон пожестче. – Неужели ты думаешь, что сеть в твое время использовали бы во благо? Вожди бы и использовали, чтобы к своей цели привести. Да и у нас н не лучше. Но не в том проблема. Просто мы захлебнулись в потоке информации, понимаешь? Нас слишком много. Вот у вас там Троцкий бежал, так новость была ого-го. А у нас каждый день кто-то где-то откуда-то убегает. Одного ты запомнишь, двоих? На третьего уже рукой махнешь и пойдешь кофе пить. Нет, Илья, это чудо, что людей заинтересовала наша история. И будет чудо, если Алису найдут.

Дрожь в голосе Марины заставила его поежиться. Он прижал ее к плечу и закрыл глаза, слыша вновь крики и хрип коня. И свист сабли….

– Записи с камер пропали.

Денис брякнулся на переднее сиденье, шумно хлопнув дверью. Он, казалось, и не заметил, что сидевшая сзади парочка мирно задремала.

– Мне звонил из отдела по розыску пропавших тип, Антон Васильевич. Сказал, делают все возможное. И волонтерам я дал отмашку, они лес возле универа прочешут, как рассветет. Других новостей нет?

Он наконец оглянулся и смерил взглядом очередное одеяние Ильи. В этот раз на нем красовалось что-то вроде тельняшки, только с высоким, как у пальто, стоячим воротником. Небрежным узлом стянут бледно-коричневый шарф, а на голове красуется водительская кепка. Ни дать, ни взять, Рембрандт.

– У нас нет, а у тебя?

– Он забрал маму, – просто сказал Денис.

Ахнув, Марина сжала руки, прислонившись к Илье.

– Отец сказал, что обзвонил всех, и никто не знает, где она. До работы не дошла. Это он. Так что, – он горько усмехнулся, – тебе, Марин, не упрекнуть меня в том, что у меня нет заинтересованности.

Марина заставила себя сесть за руль и покатила по темным улицам. Уже включили вечернюю подсветку, и мост переливался красными и фиолетовыми огнями. Вода тихо плескалась, отдавая паром тепло. Где же ты, Алиса? Впереди образовалась небольшая пробка, двое резвых парней не поделили одну полосу. Кто ты, псих, который не жалеет людей? Наконец показался дом Ильи, скучная пятиэтажка в глубине двора.

Все это время в машине царило напряженное молчание. Илья забрал из кармана Дениса смартфон и смотрел вечерние новости, возмущенно качая головой и время от времени восклицая: «Лису дома поселил! С ума сошел!», «Большой домишко отгрохал себе!». Денис, не реагировал. Он смотрел в окно, на миллион маленьких огоньков, пробегающих мимо машины. Где-то там, в одном из огоньков, затерялась мама. Ему хотелось отвлечься от мыслей, от воспоминаний, что вдруг стали наслаиваться одно на другое, но телефон был во власти Ильи. И он послушно позволял памяти доставать из уголков истории, давно похороненные под ворохом роликов и макетов.

Ему семнадцать, и он решается на первую татуировку – знак кадетов из «Атаки титанов».22 Она размером с пуговицу, на лопатке, и ему успешно удается скрывать ее в течение года. Но грызет его, так не хочется обманывать в простых вещах! И он сознается ей на одном из праздников. «Я знаю. Видела, когда ты футболки летом мне показывал», – спокойно ответила мама. На его растерянный вопрос, а почему не прокомментировала, также спокойно ответила: «что это изменит?»

Отец завел на работе интрижку, а он, тринадцатилетний долбанец, узнал об этом, прочищая папин телефон от кэша. Вряд ли было умным, но он пошел и рассказал матери. Ему кажется, даже скандала не случилось, но с той поры отец прекратил походы налево.

В отделение поступил молодой парень, весь избитый и с ножевым в бедро. К нему не приходили, а сам он лежал в одних и тех штанах, разве что неумело стирал их. И, что самое подозрительное, не имел телефона. Маме, конечно же, удалось узнать, что в пьяной семейной ссоре отец нанес матери четырнадцать ножевых, а мальчишку зацепило уже остатками гнева. Пожалела его, собрала старые вещи Дениса, телефон купила дешевенький. Мальчик этот, кажется, в техникуме теперь учится на электросварщика.

Мама всегда помогала другим, пыталась понять их, боролась до конца за свою доброту, даже если ее считали смешной. Удалось же ей раздать десять щенков огромной породы! Удалось прожить с папой столько лет! Удалось до сих пор верить в то, что колокольчик с оленьей упряжки Санты однажды упадет к ней под елку. Почему же он, Денис, не такой? Он смотрит в темноту и видит только лишь темноту. Он не верит в то, что Алису и маму можно вернуть. Он не считает нужным варить сосиски на ужин, потому что ему есть не хочется. Его вообще бесят эти двое, прописавшиеся в маленьком его мире, укравшие тихую гавань, разворотившие все в его душе. Он закрылся в туалете, пока Марина протирала следы обуви в коридоре, а Илья зажигал газ.

Из ванной доносился только шум льющейся воды, но Илье не нужно было проникать сквозь стену, чтобы понять, что его товарищ плачет. Ладно, пусть поплачет. Глупости, когда говорят, что мужчины не плачут. Если бы он однажды имел такую возможность, то и не было бы в его жизни двадцать первого века с сосисками в съедобной упаковке.

– Денис! – заорала внезапно Марина так, что тот вылетел из ванной, забыв спрятать лицо в полотенце, как собирался. – Смотри.

Отправитель: «[e-mail]»

Получатель: «[e-mail]»

Тема: знаю, где ее искать.

Привет, Денис!

Я тот, кто поможет тебе. Сразу говорю: не показывай письмо полиции и не связывайся с ними. Айпи адрес ящика вычислить не получится, а зацепку потеряешь. Верь, я – доброжелатель, и хочу, чтобы твоя девушка была с тобой, Если сделаешь, как я говорю, то она вернется. Езжай мимо горы, где похоронены животные, в сторону частных домов. Когда доедешь до озера, напиши мне, я скажу, куда двигаться дальше.

Никакой полиции».

– Звоню в полицию, – заявила Марина, направляясь к своей сумочке.

– Нет. Не вздумай! Если это правда, то у нас есть шанс спасти Алиску. Китаец не звонит уже сутки, ничего не требует. Время утекает, понимаешь?

– Сейчас скажу избитую фразу. Если это ловушка? И нас просто убьют?

– Значит, умрем. Пойми, маленький, но шанс есть, что это письмо нам поможет. Это лучше, чем бездействовать! Надо ехать.

Денис беспорядочно заметался по квартире, отмахнувшись от Ильи с кастрюлей, полной «венских». Он понял, что нужно действовать. То, что дремало долгие годы, успокоенное бесконечным просмотром смартфона, вырвалось наружу, и захотело командовать. Марина выскочила из квартиры и побежала к машине. Перед глазами стояла Алиса, висящая где-то у потолка. Она не даст ей умереть!

– Куда собралась ты? – прыгнул в машину Денис.

– В полицию. Терпеть не могу гусарство! Вы, мужчины, любите рисковать, только сейчас речь не о твоей жизни! – закричала Марина.

– Кажется, ты забыла, что моя мама тоже исчезла. Так что теперь дело вдвойне касается меня, – тихо ответил Денис.

– Слушать ничего не хочу, никакой поездки к кладбищу! – заорала Марина.

Она уже нажала кнопку вызова, когда начало твориться невероятное. Не вмешивающийся в спор Илья взмахнул кепкой, и она начала расти. Заполняя собой пространство, она все давала и давала росту, вот уже все заднее сиденье занято ею. Рот отказывался открываться, Марину придавило к окну, она не могла пошевелиться. Оставалось только закрыть глаза, слыша жуткий свист разбухающей кепки. Оставалось только одно – погибать, и она приготовилась к этому. Последней мыслью было – так Серега в «Особенностях» в сарайчик заскочил…. И следом она почувствовала руку на плече.

– Мадам, ваш капуччино. Устраивайтесь с комфортом, путь предстоит неблизкий, не менее часа. Если хотите, заедем на рынок, купим колечко колбасы, покормим, приголубим.

Денис гнал машину на полной скорости, благо, еще помнил, как сдавал на права три года назад. Спасибо тебе, боже, что подослал Илюху, говорил он себе, какой ловкий фокус Марине показал! Пока она очухивалась от глюка, он успел проехать половину пути. Справа по железной дороге тащился пассажирский. В окошках виднелись плацкартные измученные дорогой пассажиры. Хэй, дорогие, вам ли жаловаться? Вы точно доберетесь до цели, вам за то переживать не надо.

Он не вслушивался в спор на заднем сиденье и включил погромче Уильямса. Кажется, ему стоит благодарить провидение за такого посланца. Отец чуть не сошел с ума, когда Денис рассказал ему, в чем дело. Теперь, помимо Алисы, китаец удерживает его мать. Но почему он не звонит? Мог бы сказать. Он ведь, судя по всему, большой мастер по истязанию людей. Объехав медленно ползущую девятку, Денис увидел жирные девятиэтажки, окольцовывающие край города. Дорога повернула в гору. Он проехал ту самую, где не меньше тысячи маленьких ямок принадлежали разнообразной живности: хомячкам, мышам, кроликам, котам. Даже, говорят, рыбки где-то с краю лежат. Сам Денис еще никого не хоронил, но был там с Венькой, когда у того умерла шиншилла. Сильно его потряс памятник в человеческий рост, на котором красовалась гордая, блестящая колли. Надпись гласила: «Спи с миром, дорогая Бамси! Мы будем помнить твой поступок, ты всегда будешь в наших сердцах. И однажды, в ином измерении, ты снова станешь нашим ангелом-хранителем». Про этот памятник ходили легенды, будто бы собака эта спасла сына хозяев от колес поезда ценою своей жизни, но где она, правда? В машине остро пахло потом, и он понял, что его футболка промокла до самой мантии. Если встречаться с китайцем, не оскорбит ли его это?

– Давайте потише там! – рявкнул он на споривших Марину с Ильей.

Она по-прежнему не могла простить Илье, что тот встал на сторону Дениса, не защитил ее. Ох, эти девчонки! Только почуют слабину, сразу начинают крутить хвостом. Он открыл почту и начал набирать сообщение, не обращая внимания на обиженные взгляды сзади. От недосыпа и стресса сильно разболелась голова, бегали мушки. Не было даже сил переживать за маму. А за нее-то как раз переживать хотелось сильнее всего.

Отправитель: «[e-mail]»

Получатель: «[e-mail]»

Тема: re:re:знаю, где ее искать.

Езжай направо от озера в третий ряд, поднимайся в гору. Остановись у красного коттеджа и жди дальнейших инструкций».

– Товарищ мой, у нас девица выйти хочет, выпусти остановись, – позвал его Илья. – Заодно поройся в багажнике, может, найдешь там себе одежонку поприличнее, а то пахнет, как у тракториста под сиденьем.

Остановившись, он вышел из машины. Марина осталась на своем месте, но отодвинулась максимально далеко от Ильи, разыскивая что-то в сумочке. А ведь она даже и не заплакала ни разу, держалась молодцом все это время. Денис внезапно пожалел ее. Сунувшись в окно машины, он сказал:

– Марина, пожалуйста, потерпи немножко. Скоро все кончится, я обещаю. Мы вытащим наших девчонок из беды.

Он изо всех сил старался не обращать внимания на Илью, который круговыми движениями растирал свои кудряшки, сведя глаза к носу. Вид у него был откровенно клоунский, но его, похоже, это не смущало. Он тер быстрее и быстрее, сильнее и сильнее. Виски Дениса неожиданным образом перестало сжимать. Вдохнулось легко, а назойливые мухи растворились. Издалека доносился собачий лай, тут и там горели окна в домиках, но больше себя никто не обнаруживал.

– Ты бы переоделся, а то смердишь на всю машину. – Илья небрежно кивнул в сторону багажника.

Уже ничему не удивляясь, Денис поплелся к багажнику, Илья, видно, снова заглянул в бутик. Он быстро переоделся в свете фар, разобрав теплое короткое пальто из кашемира, джинсы, свитерок с горлом и, конечно, шарф. Настроение сразу улучшилось, словно со старой одеждой он снял с себя и слой старого, наносного. Да и что греха таить, вещи, выбранные Ильей, были куда как теплее того, что носил он. Может, стоит сменить стиль? Уже почти весело скользнув в машину, он крикнул: «Готов!» И рванул в гору.

Марина, несмотря на строжившегося Дениса, продолжала болтать с Ильей. Клонило в сон, как это бывало всегда, если ее настигал большой всплеск, и она старательно отгоняла его. Похоронив родителей, она рухнула в кровать и четыре дня спала, не открывая глаз даже на пути в туалет. Русский богатырь тоже на печи тридцать лет просидел перед рывком….

Гора от озера была в двух километрах, и через пять минут они уже парковали машину. Илья испарился, а двое оставшихся разговаривать не могли. Одна закусила губы до крови, а второй беспрестанно проверял оповещения на телефоне.

– Есть контакт! – вскрикнул он.

Марина вцепилась в свою сумочку так, что побелели костяшки пальцев. Брошь-цветок, приколотая к краю ручки, расстегнулась и пребольно колола, но она не замечала этого. Денис молчал, а в голове Марины тысячи невидимых палачей отбивали ритм, троекратно усиливавшийся чувством голода.

– Он говорит, что доволен нами, – упавшим голосом сказал Денис. – Мы прошли проверку на вшивость. Через сутки нужно приехать на «Перья». Якобы он привезет Алису туда, и мы ее увидим. Алису. Почему только Алису?

– Значит, здесь ее нет. Все было зря, как я и говорила, – очень спокойно проговорила Марина. Даже как-то радостно.

– Погоди. Еще звонок. Кажется, это он. Алло. Да.

Марина видела лицо Дениса в зеркале. Ни один мускул не дрогнул, только глаза стали стеклянные. Губы шевелились механически, как мерзлые. Он провел рукой по лбу, словно смахивая пот. Но смахивал он, похоже, усталость.

– Вы не ставили мне условия никуда не обращаться. Вы поставили меня в ситуацию, при которой я должен был куда-то обратиться. Сейчас у вас моя мать и Алиса, куда дальше еще ждать? Чтобы вы вырезали всю мою семью и знакомых? Чего? Что значит «я не трогал твою маму». Где она тогда? Послушайте, я уже все сказал в обращении, если хотите отомстить, выходите один на один, я готов умереть. Только отпустите их. Послушайте. Ну послушайте же!

– Он отключился.

Марина подалась вперед и совсем по-матерински обняла Дениса. Как там писал журналист в утренней новости про подброшенного ребенка в контейнер? «Мы уже потеряли связь с природой, но еще не доросли до людей». Так оно и есть.

Из дневника И.Б.

Все, что у меня осталось – наш последний разговор в городском саду. Мы прогуливались по главной аллее, где в честь праздника первомая было многолюдно. Продавали мороженое, кричали дети, и шли мы рука в руке, блаженно улыбаясь. Нам было тепло от одной мысли, что и в нашей квартирке на тот год закричит малой. Меня обещали повысить в банке, а комиссариат хлопотал о предоставлении мне комнат на постоянной основе. Что могло быть лучше? Небо не выдавало ни одного облачка, любимая моя надела платье с лютиками, а у самого меня перехватывало горло от счастья.

– Иногда я начинаю верить, что счастье может длиться вечно, – задумчиво произнесла Зина, перекинув косу на плечо с моей стороны.

Меня охватило умиление. Научные работники сплошь мечтатели! Все они думают дальше, чем есть, все воображают. И на всем у них легкий оттенок грусти.

– Оставь эти глупости, Зина. Прекрасный день, – я попытался отвлечь ее от неведомых мыслей.

Мы свернули к китайской беседке, возле которой во фривольных позах фотографировались офицеры. Они были совсем юные, моложе даже нас с Зиной и, верно, совсем недавно вступили в военные ряды. Обогнув их, мы прошли внутрь беседки, расположившись в прохладе на новой, только выструганной лавке, пахнущей смолой. Жену мою обмануть сложно, если она вошла в настроение, и она продолжила:

– Посмотри на этих мальчишек. Что заставило их надеть мундиры, взять в руки сабли и биться против бывших своих товарищей? Почему было не обняться братски и не пойти вместе в светлое будущее? Человек волен делать выбор, и почему-то выбирает он не мирную сторону. Эти мальчишки смотрят в завтрашний день с радостью, представляя себе, как выведут Россию на путь светлого будущего, а потом пошагают сами по этому пути к самой своей старости. Но что будет с ними уже через час? Встретят они врага да живьем упадут в братскую могилу? И за что? За убеждения? А что такое «убеждения»?

Я почувствовал холодок в желудке. Откуда она могла знать о вчерашней акции? Кажется, ее не афишировали. Да и закопали-то так, ублюдков, царских прихвостней.

– Зина, коса моя золотая, оставь мысли черные, что за напасть на тебя? Может, хочешь мороженого? – сглотнув соленый ком, припустил я в голос веселья, – или сырость беседки пакостей тебе навеяла? Пойдем отсюда!

Она посмотрела на меня, словно вернулась из далекого путешествия, и не очнулась еще толком.

– Находит иногда, Илюша, на меня сомненье. А сейчас и вовсе бояться стану. Все-таки под сердцем ноша… Но ты не слушай, не слушай меня. Счастье вечно, только если ты пожелаешь, если в него поверишь. Это я вчера Островского начиталась…

Глава 11

В этот раз сознание вернулось почти сразу. Она лежала на заднем сиденье машины, руки и ноги затекли окончательно. Сколько прошло дней, как она здесь? Два, три? Месяц? В голове стоял молочный туман, видимо, от лекарств, что в нее вливали. Приходил в темноте один невысокий, ставил шприц, и она переставала соображать. Она даже не всегда понимала, что он приходит, не успевала очухиваться. За ним, кажется, приходила женщина, мыла ее, переодевала, надевала памперс, и снова темнота, в которую она проваливалась. Приподняв голову, она увидела, темную перегородку. Переднего сиденья видно не было. Кричать смысла нет, видеть ее не хотят. Стекла тоже были черными, интересно, как они обошли новый закон о тонировке? Волосы лезли в рот, и она несколько раз тряхнула головой. Сиделка хорошо выполняла свою работу – голова пахла арбузным шампунем. Двигались они быстро, это ощущалось по сильной тряске, но вообще у машины был мягкий ход. Страстно хотелось пить и еще было щекотно в носу. Ну и в глупой же она ситуации! Алиса рассмеялась.