Потерянная ведьма

– Оставьте нас, – строго приказал он своему окружению.

Придворные зашептались, переглядываясь, но не решались ослушаться. Они поспешно разошлись по углам тронного зала, а через мгновение удрали через двери, оставив нас наедине. Теперь в зале остались только я, Альбус, мой сын, Леха и сам граф.

Он сделал шаг вперед, но тут же остановился, словно боялся подойти ближе.

– Не убивай меня, ведьма, – осторожно произнес он, голос был натянут, как струна.

Я удивленно приподняла бровь, разглядывая его.

– Не убивать? – переспросила я, медленно выдохнув. – Да что вообще произошло в этом мире, пока меня тут не было?!

Граф отвел взгляд, будто собираясь с мыслями. Он выглядел растерянным, но старался сохранить видимость уверенности.

– Око за око, зуб за зуб, – наконец ответил он. – Теперь все просто. Мы отмериваем той же мерой, которой мерят нам.

Я почувствовала, как гнев вспыхнул внутри меня. Скрестив руки на груди, я шагнула ближе.

– Где справедливость? – резко спросила я, не отрывая взгляда от его лица. – Как же презумпция невиновности? Где оправдательные приговоры? У вас теперь, если кто-то убил, то сразу ему смерть? А если он защищался? Если защищал свою семью? Как вы вообще без выяснения деталей выносите такие приговоры? Это не закон, это хаос!

Мои слова, казалось, ударили его, но он лишь тяжело вздохнул, опустив плечи.

– Это теперь ни к чему… Законодательство упростили, – пробормотал граф, избегая моего взгляда.

Я презрительно фыркнула. Его слова звучали как жалкое оправдание. Граф, заметив мой настрой, поспешно добавил, словно пытаясь смягчить ситуацию:

– Но я готов вести с вами переговоры по старым законам. У меня не было выбора – моего сына взяли в плен.

– Еще бы! – усмехнулась я.

– Граф, вы нас подставили, – вмешался Альбус. Его голос звучал холодно, как сталь. – Мы умываем руки. Отдайте нам обещанный мешок денег.

Граф тут же покраснел, заметно нервничая. Его взгляд метался от Альбуса ко мне, затем к Лехе, словно он искал хоть какую-то поддержку, но не находил.

– Деньги я обещал за поимку преступников, которые убивают мою свиту, – пробормотал он, едва слышно. – Но… за спасение моего сына я могу предложить вам бесплатное жилье с отличным питанием. И… закрыть ваш счет в таверне.

Я недовольно покачала головой, но решила промолчать, позволяя Альбусу самому разбираться с графом.

– Отлично, где наши комнаты? – тут же отреагировал довольный Альбус, явно считая, что он сторговал нам отличную сделку.

Я лишь слегка прищурилась, но ничего не сказала. Меня раздражало, что он так легко согласился, не понимая, что мы могли получить гораздо больше. Например, дом на побережье или хотя бы пять мешков денег! А он, жмот, предложил нам всего лишь комнаты, и Альбус сразу на это согласился.

Но у меня не было сил нормально разозлиться – мои мысли были заняты другим: моим сыном.

Позже, когда мы разместились в просторных и уютных апартаментах замка графа, я наконец рассказала ребятам о том, что произошло в башне. Альбус внимательно слушал, он уже был в курсе способностей моего сына и не удивился. Напрягся он только словам Минора.

Леха… или точнее Адриан в теле таксиста, как всегда, выглядел отстраненным, но я знала, что он уловил суть. Его взгляд стал чуть более сосредоточенным, и это был единственный признак того, что он делает выводы.

Но больше всего я боялась реакции своего сына. И, как оказалось, не зря.

– Ну… так я пойду? – неожиданно сказал Никита, его голос дрожал от нетерпения.

– Стоять, малец! – резко прервал его Альбус, встав перед ним, словно стена. Его поза была угрожающей, а голос – твердым. – Пока мама не одобрит, ты и шагу не сделаешь в том направлении.

Альбус слегка оскалился, и я заметила, как Никита невольно отступил на полшага, но тут же взял себя в руки. Его глаза горели решимостью.

– Мама, скажи ему, что это нужно для дела, – взмолился он, повернувшись ко мне. В его голосе слышались и отчаяние, и надежда. – Ты сама понимаешь, что я должен больше знать о своей силе. А как я узнаю о ней, если не от такого же, как я? – Он сделал паузу, словно собираясь с духом. – Ты сделала все, что могла, мы справились. Но сейчас мне нужны истинные знания от опытного мага. Мне нужен учитель.

Я встретила его взгляд. В глазах Никиты было столько искренности, столько боли, что мое сердце сжалось. Я знала, что он прав.

– Я знаю, – ответила я, и мой голос прозвучал тише, чем я ожидала. Внутри меня все дрожало. – Я знаю, – повторила я, словно завороженная, мои слова эхом отозвались в голове. – Я просто… боюсь за тебя. Мне сложно смириться с тем, что ты уже взрослый мужчина и у тебя свой путь. Я мать, пойми! Мать никогда не будет готова отпустить.

– Я всегда чувствовал себя, как изгой этого мира, – продолжал Никита, его голос звучал тверже, чем раньше. – И поэтому я переехал в другой. Но я не хочу больше скрываться, мама! Наконец, я нашел учителя своего ремесла. Я хочу узнать, кто я на самом деле.

Его слова резали мне душу. Я молчала, глядя на него. Передо мной стоял не тот мальчик, которого я пыталась защищать все эти годы. Передо мной стоял мужчина, который знал, чего он хочет.

– Я все понимаю… – наконец сказала я, тихо вздохнув. – Я тебя услышала.

Но внутри меня бушевала буря. Я пыталась осмыслить все это, пыталась смириться со своей ролью. Я знала, что этот момент однажды настанет, но все равно надеялась отодвинуть его как можно дальше.

Наш клан, в котором я выросла, всегда выпускал мальчиков на волю, как только они достигали двенадцати лет. Это была древняя традиция – чтобы они не росли слабыми, чтобы не прятались под женским крылом. У каждого из них был свой путь, своя судьба. И все же… это мой сын. Как я могу его отпустить?

Клан «Белых ведьм» был уникальным. Мы были как амазонки, и наш мир полностью состоял из женщин. Мужчин в нашей жизни почти не было – их присутствие в нашем обществе всегда оставалось временным. С самого основания клана их задачей было не более чем распространять наше наследие: посеять зерно, дать жизнь новым поколениям, продолжить наши гены и одарить их магической искрой.

Женщины же оставались вместе, связаны узами сестринства, традициями и магией, передаваемой из поколения в поколение. Мы жили в гармонии с природой, черпая из нее силы. Каждая из нас проходила долгий путь обучения, осваивая магические искусства, постигая суть мира и свое место в великом замысле. Наши силы были даны нам для защиты, исцеления и поддержания равновесия.

Но мой сын… он был другим. С самого рождения я чувствовала это. В нем было нечто необычное, нечто, что выделяло его среди других мальчиков, рожденных в нашем клане. Его глаза, глубокие, словно два озера, отражали мудрость, которая явно превосходила его возраст. А его способность чувствовать магию была не просто даром – она была частью его самого, словно магия текла по его венам вместо крови.

Я всегда знала, что ему предназначено нечто большее. Его ждала великая судьба, и удерживать его при себе было бы эгоизмом. Но это знание не облегчало мою боль.

– Хорошо. Думаю, это правильное решение. Ведь ты будешь учиться у того, кто однажды пожертвовал собой ради нашего мира, – сказала я, благословляя своего сына. Отпустить его было невероятно сложно, но я знала, что так нужно.

Однако сердце мое заныло, словно что-то оборвалось внутри. Никита, будто почувствовав мой внутренний разлад, обернулся и сказал:

– Мама, я взрослый! Мне пора искать свой путь. Но ты не переживай, мы все равно будем на связи. Наша ментальная связь слишком сильна, чтобы я мог оставить тебя совсем одну!

Его голос звучал так уверенно, что я чуть не улыбнулась сквозь слезы. Он взял свой рюкзак, и, довольный, в припрыжку выбежал за порог, готовый отправиться в новый мир.

Когда его фигура скрылась вдали, Альбус, стоящий неподалеку, задумчиво произнес:

– Хотелось бы знать, кто его отец. Он бы мог помочь Никите лучше, чем посторонние маги. Да и тебе, Агата, было бы спокойнее.

Я хотела ответить, но нас прервал Леха, который неожиданно встрял в разговор:

– Не понял! – воскликнул он, прищурившись. – Разве это не муж Марии… ой, то есть Агаты?

– Нет, – коротко отозвался Альбус, закатив глаза.

– Тогда кто? – не унимался Леха, пристально уставившись на меня.

– Дед Пихто! – огрызнулся Альбус, явно не в настроении обсуждать это.

– Алексей, там все сложно. Долго рассказывать, – вздохнула я, стараясь отмахнуться от его вопросов.

Но Леха не собирался сдаваться. Он демонстративно сложил руки на груди, уселся на ближайшую кушетку и заявил:

– А я никуда не тороплюсь! И вообще, походу дела, я ваш пленник, пока торчу в этом странном и чертовски непонятном мире! Так что у меня времени – хоть отбавляй.

Его упрямство заставило меня тяжело вздохнуть. История Никиты и его происхождения была слишком запутанной, чтобы вот так просто взять и объяснить ее в нескольких словах.

Взгляд Адриана или таксиста Лехи буквально прожигал меня. Оба хотели получить ответ. Черти!

– Я из клана «Белые ведьмы», – начала я, стараясь говорить спокойно. – У нас нет мужчин, только женщины. Всех своих сыновей мы отправляем во взрослую жизнь не в восемнадцать, как в вашем мире, а в двенадцать. И у нас это не работает так: «выпал из гнезда, а потом вернулся с оравой детишек на шею матери или ее родственников». В нашем клане только чистые ведьмы, без примесей чужаков. Сыновья покидают нас навсегда. Их дети не являются частью клана, как и они сами. И неважно, кто у них родится – мальчик или девочка.

Леха нахмурился и, прищурившись, спросил:

– Хорошо, допустим. Поэтому ты решила отправить своего сына в это опасное приключение, несмотря на то, что ему еще нет двенадцати лет. И что дальше?

– Ты злишься на мое решение? – удивленно посмотрела я на него.

– Мне непонятны ваши законы! – огрызнулся он, едва сдерживая раздражение. – Я бы в жизни не отпустил своего сына к незнакомому дяде в какую-то там странную башню! Да еще и навсегда!

Хм… кто сейчас больше негодует? Леха или Адриан?

– У вас дети в двенадцать лет, как наши в три года, – вмешался Альбус, грозно погрозив пальцем Лехе. – Ты сам, кстати, ведешь себя как нерадивое дитя. Думаю, до сих пор мамкину сиську грызешь!

– Да, согласен, – неожиданно спокойно ответил Леха, словно не заметив оскорбления. – У нас есть проблемы с сепарацией. Но, по крайней мере, мы чтим своих родителей и остаемся с ними связаны до конца жизни. А у вас? Вы просто забываете своих сыновей, отталкивая их, словно слепых котят, без поддержки, без помощи.

Его слова задели меня. Это было не первое обвинение в мой адрес, но почему-то именно сейчас они прозвучали особенно больно.

– Хочешь научиться плавать – прыгай в воду, – резко бросил Альбус, скрестив руки на груди. – Жестоко? Возможно. Но по-другому никак. Человек рождается с невероятной способностью адаптироваться. Если держать его под стеклянным колпаком, он никогда не станет сильным и независимым.

Он сделал паузу, словно обдумывая свои следующие слова, и продолжил:

– Наши методы могут показаться жестокими, но они проверены веками. Мы видим результаты. Наши сыновья становятся великими воинами, мудрецами и магами, потому что с самого начала они учатся бороться и выживать.

Леха нахмурился, его взгляд стал жестким, но он не перебивал сразу. В его глазах читалась внутренняя борьба, попытка осмыслить то, что казалось ему совершенно чуждым и диким.

– Может быть, – наконец сказал он, голос его был низким и напряженным, – но я все равно не понимаю, как можно вот так просто отпустить. Я бы не смог. Даже если бы знал, что это на благо.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как его слова эхом отдаются в моем сердце. Понимание… всегда сложное, особенно когда сталкиваются такие разные миры, такие разные системы ценностей.

– Я понимаю твои чувства, – сказала я тихо, грустно. – Но у нас просто нет другого выбора. Это то, что сохраняет наш клан сильным. Это и есть наша магия. Мы знаем, что мир жесток, несправедлив. Если мы не подготовим наших детей, то кто это сделает? Мы даем им шанс научиться жить в этом мире.

Мои слова повисли в воздухе, но их напряжение разрезал голос Альбуса:

– Леха, ты сам только что говорил о проблемах с сепарацией, – он усмехнулся, но беззлобно. – Может, если бы тебя вовремя выбросили из теплого гнезда, ты бы не был таким упрямым?

Леха бросил на него тяжелый взгляд, но промолчал.

И тут Адриан, который до этого молчал, вдруг нарушил свое молчание. Вопрос, который он задал ментально, будто ударил меня в самое сердце:

– А что, если один из ваших сыновей захочет вернуться? Что, если он не справится? Вы просто отвергаете его?

Этот вопрос висел в воздухе с самого начала, но я не думала, что он рискнет его озвучить. Я закрыла глаза, чтобы скрыть боль, которую он вызвал. Ответ был прост, но от этого не менее горьким.

– «Сыновья не возвращаются,» – сказала я наконец отвечая ему мысленно, стараясь держать голос ровным. – «Они знают об этом с самого начала. Они принимают это, как и мы. Это цена, которую мы платим за силу и независимость.»

Но внутри я чувствовала, как что-то в моей душе треснуло.

– «Но если такое происходит,» – продолжила я, отвечая на вопрос Адриана, – «мы принимаем его обратно. Но он уже не является частью нашего клана. Он становится чужаком, как и все остальные мужчины. Мы помогаем ему найти свое место в мире, но он больше не может вернуться к нам полностью.»

Ответ был простым, но его тяжесть все еще ощущалась. Адриан не ответил. Леха же сидел и хмурился, словно боялся принять то, что было до этого сказано. Все молчали, никто не хотел дальше разговаривать на эту тему.

– Ну что ж, – сказал Леха наконец, медленно, будто подбирая слова, – может, я и не совсем понимаю, но вижу, что у вас есть свои причины. И, возможно, для вас это действительно работает.

Я кивнула, чувствуя, что мы сделали шаг к взаимопониманию, несмотря на наши различия. Пусть он и не разделял наши ценности, но теперь, казалось, начинал уважать их.

Внезапно Леха сменил тему, и его вопрос ударил неожиданно:

– Ну так что с отцом Никиты? Это не Фабиан? Или как там звали твоего бывшего?

Я замерла, посмотрела на Леху, а затем отвела взгляд в сторону.

– Нет. Это… рандом, – ответила я коротко, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Пауза затянулась. Леха, с приоткрытым ртом, казалось, обдумывал услышанное. Его лицо выражало смесь удивления и недоумения. В этот момент Альбус, который наблюдал за всей сценой с едва заметной усмешкой, решил вмешаться.

– Мужчин у них нет, – сказал он, слегка повысив голос, чтобы разрядить тишину. – Женщины клана не принимают чужаков. Когда девушка достигает совершеннолетия, она случайным образом отправляется к избраннику, чтобы зачать ребенка.

Леха резко повернулся к нему, его глаза расширились от шока.

– Это шутка? – с трудом выдавил он, пытаясь унять внутренний хаос.

Я пожала плечами, мой голос прозвучал спокойно, но с легкой печалью:

– Нет. Магия соединяет дух совершеннолетней девушки с другим духом. После этого души объединяются. Так как у нас нет мужей, и мы не требуем алиментов, это… свидание остается тайным для обеих сторон. После зачатия обе стороны забывают об этом. Это наш способ сохранить чистоту и независимость клана. Наши дети рождаются из магии и любви, но без привязанностей, которые могут ослабить нас.

Тишина. Она была почти осязаемой. Леха смотрел на меня, словно пытался понять, услышал ли он все правильно. Его лицо сменило несколько эмоций – от шока до недоверия, от любопытства до смирения. Наконец, он выдохнул, провел рукой по волосам и спросил:

– И это работает?

– Это работает, – ответила я просто, но внутри почувствовала легкую дрожь.

Альбус усмехнулся, глядя на Леху:

– Сложно оценивать чужие традиции, не так ли?

Леха не ответил. Но в его взгляде я заметила нечто новое. Не принятие, но, возможно, понимание того, что мир бывает слишком разным, чтобы судить его по одной мерке.

– Значит, – начал Леха, подбирая слова, – у вас магия определяет все, даже такие важные вещи, как рождение детей?

– Да, – подтвердила я, стараясь выдерживать спокойный тон. – Магия – неотъемлемая часть нашей жизни. Она направляет нас, защищает и дает силу. Но она также требует жертв и дисциплины.

И в этот момент я опять услышала голос Адриана в своей голове:

– Но как же любовь? Настоящие человеческие чувства? Вы ведь тоже люди, несмотря на всю вашу магию. Разве вам не хочется иметь кого-то рядом, с кем можно разделить радости и горести?

Его слова задели что-то глубоко внутри меня, но я не дала этому проявиться. Я выдержала паузу и собравшись мыслями сказала про себя:

– «Любовь приносит разочарование и предательство,» – ответила я наконец. – «Я однажды ослушалась свой клан и горько об этом пожалела. Надо было помнить заветы своих сородичей.»

– Любовь – это дар! – не унимался Адриан, его голос стал мягче, но в нем звучало неподдельное чувство. – Любовь – это прекрасно. Как можно намеренно лишить себя этого? Быть рядом с отцом своего ребенка, чувствовать его тепло, прикосновения… Разве это не то, что делает нас людьми?

Его слова болью отозвались в моей душе. Я отвела взгляд, стараясь не дать эмоциям взять верх. И главное, чтобы ребята не поняли моих переживаний и что я с кем-то общаюсь.

– «Я однажды поддалась таким речам,» – ответила я мысленно Адриану, – «и к чему это все привело? К предательству. Мой клан прав: мужчины – это расходный материал. Рано или поздно любимый становится черствым. Я все это проходила.»

В голове все еще звучали его слова. "Любовь… Это дар". Я задумалась. Любила ли я Фабиана? Или просто хотела попробовать жить, как все остальные? Может, я взяла на себя эту ношу, но не справилась? Горечь воспоминаний наполнила мое сердце, но я не могла показать свою слабость. Я должна была защитить то, во что верю.

Я окинула ребят взглядом. Все сидели молча, погруженные в свои мысли. Но мне почему-то захотелось дополнить свой ответ для Адриана.

– «Мы не привязываемся к мужчинам, потому что это может ослабить нас. Мы живем ради нашего клана, ради магии и ради будущих поколений.»

Он молчал. А вот его тело, верней Леха заговорило:

– Ладно, – наконец подал голос Леха, качая головой. – Хотя бы теперь понятно, почему у вас такие… странные обычаи. Но все равно… это как-то слишком, не находишь?

– Возможно, – спокойно согласилась я, скрестив руки на груди. – Но это наша реальность. Мы делаем все, чтобы ее сохранить.

Тишина снова окутала комнату. Мы все погрузились в свои мысли, словно пытались осознать, насколько разнообразен этот мир и как сложно иногда принять чужие правила. Но я чувствовала, что Леха, а может, и Адриан, не собирались останавливаться.

– Значит, – Леха снова нарушил молчание, – когда тебе исполнилось восемнадцать, ты… соединилась с каким-то неизвестным мужиком и зачала ребенка? Так?

Я сжала губы, но прежде чем я успела ответить, вмешался Альбус, который до этого внимательно слушал разговор, чуть откинувшись на спинку стула.

– Душа ведьмы может соединяться только с равной ей силой, – произнес он с ноткой раздражения в голосе. – Там нет простолюдинов. Только высокопоставленные рода. Но факт остается фактом: отец ребенка неизвестен.

Я вздохнула, чувствуя, как неприятные воспоминания накатывают на меня волной. Они всегда приходили внезапно, оставляя неприятный осадок.

– Я отсутствовала в клане три дня, – наконец сказала я, стараясь говорить спокойно, хотя голос все же дрогнул. – Но, насколько я знаю, это не точный срок реального нахождения… со своим мужчи… – я запнулась, – с мужчиной. Возможно, все длилось больше месяца. Наверное. – Последнее слово прозвучало тише, будто я сама в этом сомневалась. – А по возвращении… я уже ничего не помнила. Только то, что была беременной.

Я надеялась, что после этого все вопросы исчезнут, что разговор подойдет к концу. Но Леха, как всегда, не мог удержаться.

– А если бы это был… ну… старый и уродливый мужик? – бросил он с вызовом, его тон был даже немного насмешливым, словно он пытался поймать меня на противоречии.

– Поэтому все и стирается, дурень! – резко ответил Альбус, прежде чем я успела что-то сказать. Его голос прозвучал так громко, что Леха даже немного отпрянул, удивленный его резкостью. – Главное – продолжение рода, без привязанностей или вот этих детских капризов: «Мама, я с ним не пойду, он противный!». Все предусмотрено. Даже такие, как ты, должны это понимать. И уж тем более, – он посмотрел на меня, словно вбивая свои слова в мое сознание, – ни одна ведьма из нашего клана, кроме тебя, Агата, не уходила к простолюдину.

Его укоризненный взгляд пронзил меня до глубины души. Я отвела глаза, чувствуя, как в груди сжимаются остатки гордости. Он напоминал мне о том, о чем я старалась не думать. О прошлом, которое всегда следовало за мной.

– Давайте спать, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Сегодня был тяжелый день, и я устала. Леха, заканчивай свои допросы, они выматывают.

– Я не ваш пленник и не из вашего мира! – громко заявил Леха, его голос прозвучал вызывающе, почти дерзко. – У меня есть вопросы, и будь добра отвечать на них, – добавил он, глядя на меня так, будто я должна была ему что-то объяснить. На мгновение он напомнил мне мужа, хотя этот образ был в корне ошибочным и даже абсурдным.

Альбус, услышав эти слова, вскинул голову, и его взгляд мгновенно потемнел.

– Кто ты такой, чтобы так с ней разговаривать? – прошипел он, его голос был полон презрения. – Ты хоть знаешь, кто она? Ее статус? Ее положение? Ты, низкоуровневая гнида! – Последние слова он почти выплюнул, как что-то отвратительное. Альбус всегда был вспыльчивым, но сейчас его гнев, казалось, вышел из-под контроля.

Леха нахмурился, но не отступил. Я видела, как он сжал кулаки, но, к счастью, удержался от ответа.

– Он прав, Альбус, – тихо сказала я, стараясь успокоить обстановку. Мой голос прозвучал мягко, почти примирительно, но в нем было достаточно твердости, чтобы Альбус понял – я настроена серьезно. – Ему здесь непросто, все для него в новинку. Чем больше он узнает, тем легче будет нам.

Альбус недовольно фыркнул, но ничего не сказал. Его взгляд все еще прожигал Леху, как будто тот был виноват во всех бедах нашего мира.

– Пожалуйста, поговори с ним и объясни еще раз нюансы этого мира, – продолжила я, обращаясь уже только к Альбусу. – У тебя это получается лучше, чем у меня. А я пойду спать. До завтра. Нам еще нужно искать убийцу.

Я обвела их глазами – Леху, который выглядел так, будто с трудом сдерживал желание возразить, и Альбуса, который все еще кипел от гнева. Они оба были такими разными и такими упрямыми.

С этими мыслями я развернулась и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу. Мне нужен был отдых, если завтра мы действительно собирались продолжать наше опасное расследование.

Глава 4

Ночью меня неожиданно разбудил нежный мужской голос, звучащий прямо у меня в голове. Это был Адриан. Он, видимо, решил, что именно сейчас – самое подходящее время для разговора, пока все вокруг мирно спали.

– Ау. Не спишь? – с легкой неуверенностью спросил он.

– «Ага, решила вот проверить свою выдержку,» – мысленно ответила я, добавив в голос немного сарказма.

– Прости, – отозвался он, и в его тоне мелькнула искренняя нотка раскаяния. – Но меня тревожит одна мысль, которая не дает мне покоя.

– «А нельзя ее обсудить утром?» – возмущенно спросила я, хотя, честно говоря, моя злость была слегка наигранной. Сонливость мешала мне злиться по-настоящему. Я потерла глаза, чтобы хоть немного прийти в себя, и огляделась вокруг.

Комната утопала в мягком полумраке. Альбус, свернувшись калачиком, спал на диване, укрывшись тонким пледом. Леха, раскинувшись на кушетке, тихо посапывал. Все вокруг погрузились в глубокий сон, и только я одна теперь бодрствовала благодаря внезапному ночному собеседнику.

Решив, что разговор в голове не даст мне спокойно уснуть, я тихо поднялась с постели, стараясь никого не разбудить, и направилась к балкону. Дверь открылась с легким скрипом, и я вышла наружу, чувствуя, как прохладный ночной воздух приятно обволакивает мою кожу.

Луна ярко светила на ночном небе, освещая все вокруг мягким серебряным светом. Звезды мерцали, как бесчисленные алмазы, разбросанные по темному полотну. Я вдохнула свежий, прохладный воздух и почувствовала, как напряжение дня постепенно уходит, уступая место умиротворению.

Этот вид всегда наполнял меня чувством покоя и силы. Луна была моим древним союзником, источником магии и вдохновения. Она связывала меня с нашими предками и напоминала о том, что я – часть чего-то большего, чем просто наш клан.