Перекресток Миров. Зверь

Это очень сильно рассмешило Антареса. Настолько что он не удержался и вывалил смех и издёвки прямо в разум молодого монаха. Паренек лишь попытался отмахнуться от такой пытки разума, но колдуна это только веселило. На черном болоте было невыносимо скучно. Настолько что колдун не выдержал, и ногой толкнул связку веревочной лестницей вниз. Юноша лишь попытался уйти, но бежать было уже поздно, Антарес лишь рассмеялся и мысленно пригласил Андреаса в хижину, не забывая направлять его измученное тело вверх по лестнице.

Подъем по лестнице продолжался около пятнадцати минут. Парень потерял достаточно крови, чтобы тело слабо слушалось, но недостаточно, чтобы разум отключился. Как только юный монах оказался на террасе, Антарес снова плюхнулся в свое кресло, после чего спросил:

– Зачем ты так испачкался? Напялил паутину на голову, руку порезал. Болота – это не курорт.

Монах молчал. Дорожная одежда была вся с ног до головы выпачкана в грязи, под слоем грязи рисунки кровью на лице выглядели скорее нелепо, чем ужасающе. Половинка кокона из паутины превратилась в бесформенную массу и потихоньку становилась частью волос.

– Андреас, присядь, пожалуйста, – учтиво сказал Антарес, после чего юноша плюхнулся на пол, словно тряпичная кукла.

– Что ты делаешь? А главное как? Ты же спал! – завопил от ужаса монах. – Я же смотрел, я был уверен! Как ты вообще смог меня поймать?

Колдун выпустил облако дыма из трубки, вздохнул и промолвил:

– Вопросы здесь задаю я и начнем с простого. Зачем ты пошел на меня? Зачем взял этот глупый заказ?

– Деньги… хорошие… – прошептал Андреас. – И я бы с легкостью тебя убил, если бы ты спал.

Закончить ему не удалось. Правая рука юноши схватила ступню ноги и начала ее с силой выкручивать. Крик боли и отчаянья пронесся вихрем по всему болоту. Из глаз юноши брызнули слезы.

– Мне здесь очень скучно. Как ты понял, и руки и ноги стали моими, а вот разум все еще твой. И будет ОН получать все удары за каждый ответ, который мне не понравится, – Антарес зажмурил глаза. Даже с закрытыми глазами стояла мысленная картина, как тело молодого парня лежало неестественно выкручено и держалось за ногу. Лицом в дощатый пол, одна рука завёрнута за спину, вторая держит ногу. – Ну что, продолжим? Что это за слабое подобие магии было?

– Один парень меня научил в монастыре, – слезы уже бежали неудержимо из глаз, а руки держали вывернутую ногу. – С ее помощь можно читать мысли начальным псионикам… Ай! – рука снова дернула ногу и попыталась вывернуть.

– Это я знаю Андреас. Я знаю все от и до, и до последней буквы. Я же говорю, здесь безумно скучно. Только сделал ты промашку, я сам псионик со стажем, и пойти на меня было глупо.

– Я теперь догадался, когда в поселке дали точное место твоего… Ай! – рука дернулась особенно резко и послышался жуткий хруст, который смешался с криком боли и отчаянья. Руки послушно бросили ступню, которая теперь стала висеть и немного болтаться.

– Вашего, жилища, будь вежлив мальчик. Для неудавшегося монаха ты очень наглый, как рекрут первогодка. Неужели в монастыре перестали учить манерам? Ладно, это не так важно. Сколько же нужно заплатить человеку, чтобы он пошел на верную смерть?

– Там, – прохрипел Андреас, – там бумага, чтобы по ней получить награду…

Рука юноши залезла в нагрудный карман и достала листовку. Немного подержала в руках и бросила в чародея.

– Это был не я! – тут же взвыл парень.

– Я знаю, – улыбнулся колдун. – Здесь на болоте безумно скучно. Что ж, первый бой ты проиграл, поэтому начнем второй допрос! Правила те же – я задаю вопросы, ты отвечаешь. Неправильный ответ – наказание. Начинаем!

Андреас сел на пол. Ноги вытянул вперед, только ступня свисала на бок. Здоровая рука тут же достала нож. Схватила, словно топор, и легонько наметила в бедро. Взмах и перед самым бедром резко остановилась. Монах задрожал и только сильнее заплакал.

– Итак, – продолжил чародей. – Кто глава Четырех башен теперь?

– Как кто? Король Хенсельт! – крикнул юноша и тут же завыл от боли. Тесак вонзился в бедро и снова как птица взлетел, обагряя кровью всю террасу вокруг.

– Неверно. Вернее, верно, но не очень. Кто управляет монастырем?

– Инквизитор Дарио! Он до сих пор занимает этот пост и вроде как никуда не собирается!

Рука с тесаком дернулась вниз и ударила плашмя. Андреас лишь выл от боли. Глаз его закрывали слезы, но сделать он ничего не мог. По инерции он потянулся рукой утереться и о чудо, одна рука поддалась и дала вытереться. Но только утереться и не более.

– Да убей же меня ради всех Святых! Зачем все это?

– Хм, – Антарес задумался. – И правда зачем, если все что меня интересовало, я уже давным-давно выудил из твоей пустой головы? Может, потому что мне скучно, а такие убийцы мне доставляют особое удовольствие? Такие самоуверенные выскочки, что способны горы свернуть, а на самом деле даже бросили учебу, потому что ничего в монастыре якобы не давали для изучения. Только и умеешь, что смотреть на дно стакана. Забросил свои псионические способности и лишь грезил о хорошей жизни. Насколько надо быть глупым, чтобы пойти на дело, когда тебе все дают с улыбкой адрес жертвы? Насколько Андреас?

Андреас вскочил и кособоко встал. Из ноги обильно текла кровь, пачкая все вокруг, начиная с одежды и заканчивая полом хижины.

– Ладно, прости, я вспылил, – Антарес махнул рукой, а незадачливый убийца осыпался на помост. – Не каждый день мне попадаются псионики-неудачники, которые пытаются меня прикончить. Настолько нечасто, что я даже и забыл каково это, быть атакованным. Ты же наверняка хочешь жить, бросить все это и удрать, я знаю. Я чувствую твой животный страх. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять твой ужас.

– Отпусти меня, я уйду отсюда, – обреченно промолвил Андреас. – Только отпусти меня.

Тело монаха совершило неуклюжий прыжок, плюхнулось и снова поднялось. По лицу юноши пронеслась волна боли и страданий. Одежда приобрела бурый оттенок. Лицо побледнело, а глаза потеряли блеск и всяческую надежду.

– Отпустите. Вежливости тебя не научили. Ну да ладно, не волнуйся, отпущу, прямо сейчас. Возможно, даже выживешь. Лучше скажи, ты плавать умеешь? Если нет, то самое время научиться.

Андреас подполз к краю террасы и посмотрел вниз. Высота не такая большая, как кажется, внизу топь. Отчетливо виднеется кровавый треугольник с лужей в центре, как раз рядом, под корнем высокого вяза. Юноша вздохнул. Он уже догадался, что будет дальше, но надеялся на удачу. Сделал глубокий вдох, а тело само сделало странный и неуклюжий кувырок, навстречу болотной мути.

Мальчишке повезло, он плюхнулся в воду. Даже попытался всплыть, но до Антареса только донесся жуткий крик снизу. Как только оказался в воде, местные водные обитатели в виде слизней, червей и миног тут же заинтересовались новой добычей и моментально облепили тело пловца. Кровь из ран добавила воде особый аромат, что увеличивала аппетит живности. Те же старались проникнуть в рубленую и резаную рану. Слизни начали медленно пожирать Андреаса, слой за слоем, покрывая кислотной слизью, которая перерабатывала остатки кожи и мышц, а заодно распугивая конкурентов. Все это было смешано с нечеловеческим криком юноши, который отчаянно пытался выбраться из воды, но с каждой секундой силы покидали его. Продолжалось это долгих двадцать минут, пока монах не замолчал. В воде продолжалось бурление и копошение, но это был лишь вопрос времени, пока эти адские создания не съедят абсолютно все. Они не гнушаются даже пауками, которые случайно спадают с деревьев, не говоря уж о таком деликатесе, как человечина.

Для верности Антарес прослушал на предмет мыслей всю округу, но не найдя ничего, что было достойно внимания, сел в кресло. Рука потянулась за листовкой, что принес наглый монах. Чародей поймал себя на мысли, что надо будет обязательно ее показать Кайо, пусть тоже посмотрит и оценит. Развернув листовку, колдун впился в каракули, нацарапанные на бумаге:

«Разыскивается живым или мертвым маг Антарес. Обвиняется в убийстве ряда высокопоставленных магов, попытке убийства инквизитора Дарио, уничтожении трех башен монастыря, неоднократном использовании марионеток и финансовых махинациях. Последнее место обитания – западный континент. Смертельно опасен. При себе часто имеет большого кота, который является опытным бойцом. Награда – двадцать четыре тысячи западных золотых крон. Сдать тело можно в Монастырь Четырех Башен.»

Ниже были угольные каракули, в которых слабо угадывались черты лица колдуна. Еще ниже была мелкая приписка:

«Кота не трогать. Тварь безумно опасна!»

Антарес только вздохнул. Покушения случались несколько раз в цикл, абсолютно на любом континенте. Монастырь часто закидывал листовки на разные материки с кораблями. Там рано или поздно находился желающий, который пытался убить чародея. Записки частенько переписывались местными, то урезая награды, то увеличивая на местную деньгу. Записи о преступлениях были схожи, но два пункта этой бумаге не давали покоя. Да, инквизитора пытался убить, но тут было особое дело. Инквизитор оказался обидчивым, но дает достойную награду. А вот насчет уничтожения башен – это перебор. Башни приписывались каждый раз, но их чародей даже не видел в глаза. Тут уже хотят прибавить то, чего не совершал. Надо будет расспросить Кайо об этих башнях, может быть, он знает о случившемся?

– Ладно, это все потом, – устало вздохнул Антарес. – Осталось только дождаться Кайо и заодно рассказать ему о том, что здесь приключилось. А пока его нет, остается только отдыхать, да доварить эту чертову раффлезию! Надо было напоить этого мальца ею, заодно и проверить эффект. Как обычно, интересные мысли приходят позже нужного.

Глава 3

Дорога до лагеря фоленов заняла у Серого почти три часа. Уже успело стемнеть, а небо озарилось тысячей ярчайших звезд и двумя лунами, прежде чем Сергио добрался до кочующего лагеря. Как только он добрался, он отдышался и оперся рукой на ворота лагеря. Лагерь был огромен, но стен, которые служили для охраны, не было. Только вкопанные столбы по периметру с натянутыми между ними шкурами, которые защищали от ветров. Шкуры были очень старыми, потертыми, обветренными, но еще прочными, чтобы не рассыпаться от порывов ветра. Огромные резные ворота, покрытые странным орнаментом, возвышались над лагерем и открывали путь вовнутрь.

Серега был впечатлен. Лагерь, издалека казавшийся крошечным, был колоссален. По периметру он был усеян большими палатками и шатрами на манер юрт. Каждая палатка была настоящим шедевром искусства. Стены каждой были сделаны из расписанных красной краской шкур. Орнамент на каждом шатре был неповторим. Рисунок бегал, словно загнанный зверь и оставлял в голове свою картину, как будто палатка была своеобразным посланием. Возле каждой сидели фолены, как взрослые, так и совсем еще дети. На Серого они не обращали никакого внимания и каждый продолжал заниматься своими делами. Серега же не был гордым, и решил пройти в центр лагеря.

В центре посёлка было людно. Горел огромный костер, вокруг которого стояло множество распиленных вдоль бревен, на манер лавок, на которых сидели мужчины фолены и пели песни. Костер ярко полыхал, выбрасывая вверх снопы искр и отправляя в небеса белесый дым. Вокруг костра танцевали девушки в простых платьях и подпевали в такт. Движения их были выверены и грациозны, словно это были дикие необузданные звери. Старики стояли в стороне и наблюдали за всем этим празднеством и умиротворенно улыбались, занимаясь своими старческими делами. Кто-то весело болтал, кто-то пыхтел трубку, а кто просто задумчиво смотрел в костер. В темноте среди ярких языков пламени и танцующих девушек рождалась особая атмосфера, от которой самому хотелось все бросить и присоединиться. Слиться и раствориться, просто стать единым целым со всем этим миром. Будто ничего другого и не существует, будто сам огонь и есть весь этот мир, и он давал совсем другие, доселе невиданные чувства.

Сам того не замечая, Аморальный сел на одно из бревен. Рядом сидел возрастной фолен и наблюдал сквозь извивающиеся женские фигуры прямо в центр огня. Огромная бизонья седая голова смотрела, не шевелясь, всматриваясь в танцующие языки огромного пламени. Один рог на голове сломан, на уцелевшем же роге накручено страшное металлическое кольцо, которое заметно вросло. Красная рубаха, уже старая и вытертая, скрывала тело, которое было покрыто шрамами. Руки заметно дрожали, и фолен старался держать их в замке. Босые ноги покрыты загрубевшими мозолями, которые были набиты явно не за один год упорной работы.

– Человек же ищет кого-то? – вдруг приятным басом спросил фолен.

Сергио аж подскочил. Вопрос был очень неожиданным и чувствовался подвох.

– Нет. Точнее да. Мне сказали, что фолены много знают и не врут…

– Человеку сказали правду. Что хотел узнать человек?

Аморальный съежился. Манера общения этого существа была странной и непривычной. Интерес боролся с вежливостью, и последняя взяла верх:

– Для начала человек хотел бы знать, с кем он разговаривает, – Серый поежился, но сделать ничего не мог. Слова сами лезли вперед мысли. – И да, кто вы все такие?

– Человек разговаривает со Сторном. Сторн один из старейшин кочевого племени фоленов. Один из старших отцов этих земель. И один из отдыхающих у этого костра. Вот кто такой Сторн!

Бизонья голова качнулась и с едкой улыбкой повернулась в сторону Сереги. Того словно обдало холодом, но он постарался сделать невозмутимый вид. Получалось отвратительно, отчего фолен рассмеялся. Но даже сквозь смех старик словно сканером просматривал гостя, видел его насквозь и очень внимательно продолжал изучал собеседника.

– Почему человек носит эти странные синие обрывки на своем теле?

– Я… – начал было Серый, но замолчал. – У меня ничего другого нет.

– Амбер! – вдруг громко и протяжно крикнул Сторн. Из круга тут же выскочила та самая девица, в красивом разноцветном платье, которое отлично подчеркивало точеную аккуратную фигуру. – Амбер, доченька, принеси человеку плащ. Старику Сторну очень больно смотреть на него.

Девушка легонько кивнула головой и побежала в сторону палатки. Каждый шаг был аккуратен и точен, словно грациозная лань бежала по полю, а не человек или фолен. Старейшина заметил провожающий взгляд Сереги, довольно улыбнулся и крякнул от удовольствия. Чуть позже он достал старенькую трубку и начал крутить ее в руке. Повисла неловкая пауза.

– Что человек здесь забыл? – приятно и успокаивающе спросил Сторн.

– Правду хочу знать. Как я здесь оказался и как вернуться домой. Здесь, конечно, красиво и все такое, но вот очень хочу открыть глаза и просто проснуться, – вздохнул Серый.

– Правда – это страшное слово. Оно калечило судьбы народов, оно рушило города, не говоря уже о судьбах простого люда. Нужно ли это знание? Обратного пути для него уже не будет.

Серега лишь тихо кивнул. Огонь весело бегал в глазах человека-бизона, но Серый только ежился от страшного взгляда старейшины.

– Тогда спрашивай! – громко сказал фолен. Серый вздрогнул и немного замешкался.

– Как я сюда попал?

Старейшина замолчал, изучая своего собеседника. Огонь жутко бегал в его мутных глазах.

– Человек не из этого мира, Сторн чувствует, что человек не понимает, где он есть. Это значит, что человек нашел дыру в мире и попал в нее.

– Дыру? Не помню, чтобы лазил в какие-то дыры.

– Значит, человека привели в этот мир. Значит, либо другой гость привел человека, либо человек нашел портального зверя. Они тебя и отправили сюда. Как человек вернется обратно – мало кто знает. Это знание неподвластно ни человеку, ни фолену, ни квирену, ни зорцам, ни кому-либо еще, у кого есть мысли. Очень редкие умельцы появляются в мире и могут помочь. Придется человеку искать того, кто сможет помочь. Фолены тут бессильны, это умение им никогда не было ведомо. Лишь единицы этом мире знают об этом умении, еще меньше, кто могут помочь, но придется сильно постараться человеку. За этим знанием охотится очень много существ. Каждое существо ищет свою цель этому знанию.

Сзади тихо подкралась Амбер и с улыбкой набросила на плечи Серого толстый, но теплый плащ из шкуры какого-то существа. Сергио подпрыгнул, повернулся и удивленно посмотрел на девушку. Та лишь кокетливо улыбнулась и села рядом.

– Спасибо большое за плащ. Так намного лучше.

– Пожалуйста, – тихо, но очень тепло промолвила Амбер. Пальцы ее крутили венок на шее, а в глазах ярко блестело пламя костра. Сергио зажмурился, пытаясь не смотреть на нее, но мозг предательски рисовал ее статный образ. Мотнув головой, в надежде вытряхнуть ее из головы, Серый раскрыл глаза, и стараясь не встречаться взглядом, начал пристально рассматривать огонь. Амбер прыснула от смеха.

– Что вы празднуете? Так приятно и легко на душе становится, когда за всем этим наблюдаешь, будто становишься совсем другим человеком. Как будто какое-то ощущение идет. Я не могу объяснить, но это очень приятно. Знаю, это обманчиво, но это правда очень успокаивает.

– Человек действительно становится другим. Ему очень повезло попасть на праздник восстановления фоленов. Но, по правде говоря, этот цикл тоже не изменит ничего. Фолены многое знают, но страшатся завтрашнего дня, – Сторн вздохнул и печально опустил голову.

– Отец, не стоит печалиться. Рано или поздно, все изменится – все старейшины в это верят и ждут! – девушка протянула руку к старейшине, но тот лишь отвел в сторону. Нужно просто продолжать делать и не расстраиваться.

– Амбер, когда-нибудь пройдет твоя наивность. И Амбер будет очень печальной всю оставшуюся жизнь. Пообещай своему старику не меняться. Ему это очень нравится.

Та лишь улыбнулась и положила голову на руку. Платье слегка колыхалось от теплого ветра. Огромные бездонные глаза стали очень и очень задумчивыми, словно в них поселилась вся вселенская тоска. Аморальный это заметил, но никак не знал, с какой стороны начать разговор, чтобы отвлечь от печальных мыслей. Наконец Серега не выдержал:

– Может, подскажете, где есть ближайший врач? Или что делать с рукой подскажете? Сильно напрягает, что она у меня одна.

Амбер тут же спустилась вниз на землю и нежно взяла поврежденную руку. Конечность выглядела ужасно. Это была не рука, а почерневший обугленный протез, который пытались сжечь, но бросили эту затею, и прикрутили обратно к манекену. Кисть была высохшей и скрюченной, без какого-либо намека на работоспособность. Девушка осторожно покрутила больную конечность в руках и промолвила:

– Амбер может облегчить боль, но не снять проклятие. Что-то сидит внутри и так и будет уничтожать ее изнутри. Амбер попробует сделать, что в ее силах, но не обещает, что сможет справиться.

Ловко схватив за поврежденное запястье одной рукой, другой девушка начал осторожно водить по обожженной руке. Из уст тихо лилась непонятная молитва на странном языке, но с каждым словом, словно из руки доставали по одной тоненькой иголке, давая слабое облегчение. Серый невольно зажмурился и постарался молчать. Ворожба была пусть и облегчающей, но не самым приятной. Иглы, которые чувствовал мозг выходили очень медленно и болезненно, будто сидели в самих костях.

– Терпи! Амбер хороший врачеватель и человеку будет легче, но стоит набраться терпения, – приободрил Сторн. Сергио лишь попытался натянуть подобие улыбки.

– Кстати, Крис просил передать привет и спасибо за табак. Он и правда хорош, хотя и крепковат.

Старейшина расплылся в улыбке.

– Знаю мелкого прохвоста. Немногие из его народа хвалят наш промысел, но крыс оказался исключением, а не правилом. Хороший подземник. Будто и не подземник вовсе. Возможно, он как фолен. Запертый. Упавший.

– Что значит запертый? – не понял Аморальный.

– Фолены древний народ. Древний и очень гордый. Такой же, как и человек.

– Как и я? – удивился Серега. – Это чем же?

– Глупый человек не из этого мира. Также как и фолены, – молвила Амбер. – Рука со временем должна вернуться к обычному, но что-то в ней очень прочно сидит. Может быть, это и отравляет, Амбер не уверена. Отец не против, если Амбер проводит человека по лагерю и покажет, что здесь находится?

Сторн недовольно крякнул, но не стал сопротивляться и отпустил дочь. Девушка протянула руку Сереге, и они направились в сторону ворот. Легкая и грациозная Амбер буквально порхала над землей. Невысокий, грузный Серега, прикрытый огромным теплым плащом, словно цирковой медведь, пытался угнаться за дрессировщиком. Когда они отошли на приличное расстояние от старика, девушка обернулась и нетерпеливо спросила:

– Расскажи Амбер о своем мире. Амбер не терпится узнать, что где-то может быть совсем иначе, не как здесь!

Сергио аж запнулся. Он ожидал совсем не этого.

– Так вот зачем ты ходила в лагерь к крысам?

– Не только поэтому, – девушка кокетливо улыбнулась и вдохнула полной грудью вечернюю прохладу воздуха. – Амбер передавала припасы, прогуливалась по полям, да и просто наслаждалась этими днями. В этом цикле очень длинное лето. Так все-таки, расскажи Амбер кто человек и откуда? Пусть человек расскажет о месте, откуда рожден?

– Ну, с чего начать? Зовут Серега. А родом с… – тут Серый задумался. – Родом я точно не отсюда, потому что таких мутантов я еще не видел, не в обиду, конечно, но таких у нас нет. Жил в городе, работал на заводе. Иногда пил вечерами, потом снова работа. Ничего интересного если честно.

– Наоборот! Амбер никогда не была в городах. Амбер точно не слышала про завод. Что это такое?

– Странное место, – Серега загадочно улыбнулся. – Но, если коротко – там работало очень много людей и все они делали молоко.

– Там были люди, которые доились на молоко? – с брезгливостью спросила девушка. – Или коровы и козы которых вы доили?

– Нет. Туда приезжали грузовики и привозили все уже готовое. А мы перекачивали в танки и потом отправляли на переработку…

– Грузовики? Танки? – перебила Амбер. – Что это такое? На слух звучит очень странно.

– Грузовик это… – задумался Серый, пытаясь хоть как-то подобрать слова. Не найдя ничего интересного, он попытался объяснить, словно перед ним был ребенок. – Грузовик – это большая телега с бочкой, которая может двигаться сама без всяких коней. А танк – это большая железная бочка. Там было молоко, которое мы и перерабатывали.

– Что можно делать такого с молоком? Оно же уже готовое, бери да пей! – рассмеялась девушка.

– Да, но так оно не хранится долго. А после нас оно хранится дольше. И уже отправляется в магазины и там уже люди его покупали.

– А фолены? – нетерпеливо спросила Амбер. – Они были у вас?

– Нет, только люди. Очень много живут в больших домах, гораздо больше ваших палаток. И высотой дома были в десятки этажей, и сделаны из камня, а не из дерева и шкур.

– Десять этажей? Это же наверно вышел мельницы в поселке…

– Гораздо выше, – прыснул от смеха Серый. – Но не выше этих гор. Горы у нас не везде, но они тоже есть… И шахты есть… – задумчиво начал бубнить Аморальный. – Но и хорошо, что их нет, потому что в горах и живут люди по-другому.

Амбер слегка наклонила голову. Глаза ее сияли от удовольствия. Легкий ветерок приносил приятный дым от общего костра, а заодно еле покачивал венок на шее девушки.

– Но как человек здесь оказался? Не просто же так он взял и появился?

– Амбер, видишь ли, я если бы знал, я бы сказал бы тебе, но я, правда, не знаю. Я вышел в курилку на заводе и оказался здесь. Где вы меня нашли и оттащили к Виго. Где он заставил отрабатывать вообще непонятный долг. Что за долг, кстати? Он не наврал?

– Нет, это правда. Хозяин Виго действительно потратил на тебя кристалл дознания. Он позволяет понимать разумных существ и общаться с ними. С Амбер же, как-то разговариваешь, – девушка подмигнула и покружилась на месте, после чего упала в траву возле одной из палаток. Сергио осторожно подошел к ней и присел рядом на землю.

– Кстати о Виго. Почему вы так послушно с ним себя ведете? Он же обращается с вами как с грязью?

Амбер вздохнула и повернулась на бок и подперла голову рукой. На лице играла буря раздирающих ее чувств.

– Это очень давняя и долгая история. И фолены не гордятся ею, но это часть их истории.

– Расскажешь? – осторожно спросил Серега.

– А человек действительно хочет знать? – задумчиво спросила девушка.

– Ну, давай хотя бы выслушаю. Может, станет легче. Чую, это не самая приятная история и с ней редко делятся…

– Правильно человек чувствует, – Амбер села напротив Сергио и начала задумчиво перебирать венок на шее. – Начнем историю с того, что фолены не всегда были такими. И жили они не в этом мире. Когда-то давно фолены был сильным и процветающим народом. Говорят, первые фолены были похожи на людей. Огромные, сильные, со своими дворцами и городами, бескрайними полями и самым чистым сердцем. Они собрали большие армии, полные воинов и колдунов, сильные армии и огромное количество земель. Все хотели быть с фоленами и все хотели жить с ними, потому что они дарили спокойствие и процветание. Так было очень долго. И не было другой силы, которая была бы сильнее фоленов. И они возгордились. Настолько, что правитель Хорн, объявил, что все народы не-фолены являются грязными и их нужно наказать. Воины тут же бросились порабощать все, до чего могли дотянуться. Детей убивали, даже если они громко шумели, мужчин резали и топили только потому, что они мужчины и могли поднять восстание, женщин отправляли в рабство и делали абсолютно все что угодно, на что могло хватить фантазии. Прижигать железом, насиловать, вырезать лезвиями на коже, продавать, проигрывать в игры, пытать. Реки крови протекли по землям, которые захватывали. Творились страшные времена. Колдуны на рабах испытывали ворожбу. Солдаты шли в любой понравившийся дом и брали все, что им нравилось. Сила нарастала, злоба нарастала, хватались и порабощались все земли один за другим. Пока однажды не наткнулись на небольшую деревеньку.