Обратный космос. Море дождей

– Ты портишь имущество комбината, – объяснил Прохоров, открывая свой шкафчик.

– Послушай, Виталий, я боюсь, что ты не совсем понимаешь масштаба катастрофы, – в раздражении затарахтел Юрий.

– Я догадываюсь, что здесь могло произойти, – спокойно произнес Прохоров, натягивая свой штатный медицинский комбинезон. – Именно поэтому ты, я, Мария и Роман находились в гиберкамерах до сих пор. Кстати, как ты смог пробудиться самостоятельно? Программа должна была сработать только через три дня.

– Мне помог пробудиться Антон. Это бортмеханик со взлетной площадки.

– В самом деле? – усмехнулся Прохоров. – Он здесь побывал?

– Нет, Антон сделал это как-то дистанционно.

– А где все остальные?

– Это я и пытаюсь выяснить. Большая часть зараженных превратились в зомби. Некоторых из них Егор направил погулять вокруг базы. Им, кстати, воздух для жизни не нужен.

– Поразительно, – вставил Виталий Викторович. – А что же остальной персонал?

– А вот где все остальные для меня тоже остается загадкой, – развел Юрий руками. – Егор утверждает, что никакого грузового корабля на базу не пребывало с тех пор, как началось заражение. Соответственно, никто ее покинуть не мог.

– Что-то подобное я и предполагал, – сказал доктор Прохоров, направляясь обратно в помещение гибернатории. – Мое последнее исследование образцов ткани умерших подтвердило, что это вовсе не вирус и не бактерия.

– Тогда что же это? – спросил Юрий

– Одна из разновидностей простейшего грибка.

Доктор Прохоров запустил на обеих оставшихся гиберкамерах программу пробуждения пациентов и присел на кушетку в ожидании, пока автоматика отработает.

– Перед тем, как отправиться в гибернацию, я исследовал образцы тканей через электронный микроскоп. Оказалось, что они поражены грибком. Только грибок мутировавший. И мутагеном, судя по всему, оказалось радиационное облучение.

– Откуда грибку взяться на Луне? – недоверчиво спросил Юрий. – Может его занесли с Земли в одном из грузовых кораблей?

– Глупости, – отмахнулся Прохоров. – Этот грибок в норме всегда присутствует на теле человека, хоть мы этого и не замечаем. Это же простейший организм – Candida. Размножается почкованием.

– Тогда почему от него такие последствия?

– Мутация, племяш. Чем примитивнее форма жизни, тем быстрее она меняется под воздействием внешних факторов. В нашем случае мутация привела к тому, что клетки грибка получили способность объединяться в организованные структуры и проращивать мицелий в организме человека, питаясь его сахарами. Именно грибок делает кожу человека такой черной.

– Какой кошмар, – поразился Юрий. – Но почему умершие зараженные остаются живыми?

– Я только от тебя об этом услышал, – развел руками врач. – Но, судя по твоим словам, они уже не вполне живые. Что-то искусственно поддерживает их жизнь. Другую, альтернативную жизнь.

– Ну хорошо, и как с этим бороться?

– Антигрибковым средством, естественно, – ответил медик, словно удивляясь, почему для остальных это не так очевидно.

– Получается, я тоже заражен этим грибком?

– Не факт, Юра, не факт.

– Тогда зачем же ты поместил меня в эту чертову камеру? – возмутился Юрий.

– Именно для того, чтобы уберечь тебя от заражения.

– Но симптомы! Ведь у меня были все признаки заболевания.

– Прости племянник, но это моих рук дело, – рассмеялся доктор Прохоров.

– Не понял.

– Когда началась эпидемия, я решил, что гиберкамера – единственное место, куда не проникнут споры грибка. Накануне, когда мы пили пиво, я незаметно подсыпал тебе в бокал сильный аллерген вперемешку с антигрибковым средством. Аллерген не представляет собой опасности и быстро выводится организмом. Но вызывает симптомы, похожие на простуду, без повышения температуры.

– Так вот он что! – осенило Юрия. – А я-то думаю, куда подевалась моя болячка.

– Да, я сделал это намеренно, чтобы уложит тебя в камеру до времени прибытия грузового корабля. Инфекция оказалась слишком агрессивной и по моим расчетам, к этому моменту уже все сотрудники базы должны были отправиться к праотцам. Если только…

– Что?

– Если только они не сообразили как себя изолировать от заражения. Или не нашли способа борьбы с инфекцией.

– Но ты сказал, что это лечится антигрибковым средством.

– Все верно. Но когда я это понял, было слишком поздно. У меня оставался небольшой запас флуконазола на всякий случай. И вот этот случай представился. Я, и эти двое приняли препарат прежде, чем войти в состояние гибернации.

– Ты хочешь сказать, что к этому времени в живых должны были остаться только мы четверо? – поразился Юрий.

– Именно так, племянник.

– Но что скажет руководство компании?

– Руководство? – усмехнулся Прохоров. – Да плевал я на это руководство, так же, как и оно наплевало на нас. Кстати, это была не моя идея. Знаешь Михаила Хмелина?

– Нет. А кто это?

– Первый заместитель президента компании «Платон». Когда я доложил ему об эпидемии и спросил, что они собираются по этому поводу предпринять, оказалось, что в данный момент – ничего. Более того, он приказал никому об этом не сообщать, чтобы известие об эпидемии на базе не просочилось в эфир. Нам оставалось только ожидать прибытия очередного грузового лайнера. К этому времени все было бы кончено. И тогда я принял единственное решение, которое позволило нам четверым избежать заражения.

– Вот это новости, – прохрипел пораженный Юрий. – Выходит, мы тут все обречены.

– Корабль должен прибыть в течение недели. Мне нужно только связаться с руководством и доложить обстановку.

– Ты, наверное, шутишь, – рассмеялся Юрий. – Связь с центром потеряна уже давно. С Землей нет никакого контакта. Нам ничего не известно об их намерениях.

– Ты это точно знаешь?

– Абсолютно. За три дня с момента пробуждения мне пришлось побывать во всех центрах связи. Судя по всему, нарушена передающая аппаратура.

Теперь пришла пора удивляться доктору Прохорову. Вот так новости! Выходит, его расчеты не оправдались? Руководство решило окончательно на них плюнуть? Но оставить базу без управления, тем более, с запущенным ядерным реактором, они не могли!

– Ты говоришь, что побывал и на комбинате, и на площадке? – переспросил Прохоров.

– Да. Я даже прогулялся по шахтам, пытаясь спасти их чертова прораба. А в итоге сам еле спасся. Там состоялось мое первое знакомство с живыми мертвецами.

– Выходит, я был прав в своих расчетах. В живых остались только мы, – нахмурился медик.

– Нет, есть еще бортмеханик Антон. Он ждем нас на посадочной площадке.

– Бортмеханик? – задумчиво пробормотал Прохоров, пощипывая бородку.

– Да. Нам удалось активировать одну из спасательных шлюпок. На ней мы сможем добраться до земли.

– Кстати, этих двоих я выбрал для гибернации не случайно, – сообщил Прохоров. – Пилот Донцова способна управлять любым из современных пилотируемых средств. Думаю, и со спасательной шлюпкой она тоже справится. А бортмеханик Москвитин разбирается во всех этих железяках. Он может настроить и починить все, что угодно. Правда… теперь у нас есть два бортмеханика.

– А еще врач и электротехник, – усмехнулся Юрий. – Просто суперкоманда на все случаи жизни.

– Кстати, а вот и они, – отозвался Прохоров, указывая на гиберкамеры.

Почти одновременно люки камер открылись и на свет появились их обитатели. На одной из каталок лежала молодая женщина, облаченная в обтягивающий комбинезон. Ее русые волосы двумя струящимися потоками обрамляли бледное лицо. На вид ей было лет 35-40. Мария еще спала. На соседней каталке так же безмятежно посапывал мужчина, возраст которого было трудно разобрать из-за заросшего щетиной лица. Однако, Юрий был знаком с Москвитиным, зная, что этому немолодому мужчине уже перевалило за пятьдесят. На нем был такой же больничный комбинезон, в какой был одет Юрий в период гибернации. Вскоре микроэлектрическая стимуляция мозга привела в чувства обоих. Доктор Прохоров помогал им освободиться от опутывавших тело кабелей.

– Как дела, док? – пробормотал Роман, с трудом поднимаясь после долгого сна.

– Привет Рома! Дела обстоят не самым лучшим образом, – проворчал Прохоров, приводя в чувство Марию. – Но то, что мы с вами живы, уже хорошо.

– Что происходит на базе? – сонно пролепетала Мария, услышавшая разговор мужчин.

– Насколько я понимаю, – отозвался доктор Прохоров, – Мы имеем дело с зомби-апокалипсисом.

– Это правда? – переспросил Роман, который уже спустился с каталки на пол и машинально принялся растирать ладонями застывшие члены.

– Боюсь, что да, – ответил Виталий Викторович, помогая Марии подняться. – Думаю, Юрий нам расскажет, что здесь творится.

Пока оба пациента переодевались в свои рабочие костюмы, Юрий вкратце пересказал все, что с ним произошло с момента пробуждения.

***

Чижов сунул в карман комбинезона образец гриба, найденного на стене вентиляционного короба и сделал жест Бричкину следовать за ним.

– Двигаемся прямо по этому проходу, – говорил молодой химик, неуклюже передвигаясь на четвереньках. – Он идет в западное крыло. Система вентиляции едина и по ней можно добраться куда угодно.

Как и предполагалось, вскоре этот неудобный путь преградил большой вытяжной вентилятор. Он был остановлен.

– Это еще что за гадость? – с омерзением проворчал Чижов, проведя по заржавленным лопастям вентилятора пальцем. – Слизь какая-то.

Все лопасти большого вентилятора были покрыты приличным слоем зеленоватой вязкой субстанции.

– Может, тоже гриб? – поделился догадкой Бричкин, выглядывая из-за спины друга.

– На гриб не похоже, – отозвался Чижов. – Не понимаю, откуда на Луне взяться грибам… Ладно, попробую отрезать лопасть.

Лазерный резак появился в руках Чижова и вскоре лопасти большого вентилятора лежали на днище короба. Путники двинулись дальше и вскоре уперлись в тупик.

– Возможно, мы уже на месте, – предположил Чижов. – В противном случае придется поискать другой проход.

Но его опасения оказали напрасны. Вырезанная вентиляционная решетка выпустила друзей прямо в один из главных коридоров западного крыла комбината.

– Вон там, – указал Бричкин куда-то в глубь темного прохода, освещаемого лишь рядом маленьких аварийных ламп.

Вскоре они добрались до мастерской. Однако здесь тоже не было света.

– Без электричества я ничего не смогу починить, – констатировал Бричкин, в свете налобного фонаря исследуя ящики с инструментами и деталями. – Надо проверить щиток.

– Я знаю, где он, – бросил Чижов и направился к двери. – Пока подбери детали. Я сейчас.

И действительно, в мастерской скоро загорелся свет, заработали ремонтные стенды.

– Аллилуйя! – радостно завопил Бричкин и кинулся к ближайшему стенду, чтобы зафиксировать в нем поврежденную плату транслятора. – Итак, пациент, на что жалуемся?

Через минуту появился Чижов, гордый своим маленьким подвигом.

– Теперь, когда заработали шлюзы, я могу попасть в свою лабораторию, – сообщил он, вытаскивая из кармана кусок подобранного в вентиляционном коробе гриба. – Пока ты, чинишь транслятор, я займусь этим образцом. Что-то мне говорит о том, что он здесь неспроста.

Бричкин только махнул рукой в знак согласия и с увлечение начал прозванивать разрушенную плату. Но когда Чижов уже был у двери, крикнул:

– Стой! Возьми рацию, вон там на столе. Будем на связи.

Чижов без происшествий добрался до своей лаборатории. Здесь у него были все необходимые инструменты и химикаты, предназначенные для анализа лунных пород. Однако для исследования биоматериала подходящих приборов не было. Разве что… микроскоп.

Николай сделал тончайший срез найденного образца гриба и закрепил его на предметном стекле электронного микроскопа. Заглянул в окуляр и начал настраивать резкость. Скромные познания в биохимии позволили ему без труда различить клетки гриба. Удивившись самой возможности существования на лунной базе этого организма, да к тому же имеющего плодовое тело со спорами, Чижов задумался. Он снова сел за микроскоп, подключив на этот раз нейроанализатор. Максимально приблизив изображение образца, программа проанализировала структуру клеток и вывела на экран наиболее возможный вариант. Увидев выданное компьютером слово, Николай не сразу поверил своим глазам.

– Candida… – пробормотал он, хватаясь за голову, словно пытался удостовериться, что еще не потерял рассудок.

Чижов готов был увидеть что-то типа гриба-трутовика, сморчка или вешенки, в конце концов. Но компьютер определил, что структуры образца принадлежали простейшим одноклеточным грибам. Как такое возможно? Чижов знал, что нейронка никогда не ошибается. Возможно в этот раз она действительно дала сбой? Что-то нарушилось в ее нейронных связях?

Пока Бричкин возился со сломанной железякой, Чижов решил проверить еще одну свою догадку. Для этого ему нужно было взять образец ткани покойного Ковальского. Приближаться сейчас к покойнику у Николая не было никакого желания. Ведь этот человек мог оказаться зараженным. Но именно это обстоятельство заставляло молодого химика, преодолев страх, вернуться на то место, где на Ковальского напал зомби.

Каково же было удивление Чижова, когда, оказавшись на месте происшествия, он не обнаружил ни тела Ковальского, ни каких-либо следов борьбы. Почти… Приглядевшись повнимательнее, химик нашел несколько капель зеленоватой слизи. Чижов вспомнил, что видел подобную слизь в вентиляционном коробе. Подумав, что ее тоже стоит исследовать, Чижов взял образец для анализа и вернулся в лабораторию.

На этот раз анализатор выдал совсем уже странный результат: Candida с пояснением – mutationem. Приглядевшись повнимательнее, химик действительно обнаружил в слизи множество одноклеточных грибов. Если это было частью того существа, что напало на Ковальского, то логично предположить, что этот грибок и есть возбудитель болезни у зараженных сотрудников комбината. Но почему mutationem? Мутация?

В какой-то момент Николай решил сравнить оба образца, а также проверить, как будет себя вести первый образец в питательной жидкости. Он накапал на предметное стекло несколько капель раствора глюкозы и поместил в нее кусочек тела гриба. Стал наблюдать. Долгое время ничего не происходило, и Чижов решил добавить в ту же жидкость каплю зеленой слизи. Едва капля коснулась образца гриба, помещенного в глюкозу, как он начал расти, увеличиваясь в размерах.

– Ничего себе! – воскликнул молодой ученый, отскочив от микроскопа. – Да эта штука прет, как на дрожжах.

В нетерпении он снова прильнул к окуляру микроскопа и стал наблюдать, поражаясь происходящему.

Глава 11

Дверь мастерской распахнулась и на пороге появился Чижов. В глазах его светился безумный огонек.

– Как дела? – машинально спросил он у Нормана, который, надев очки-лупу кропотливо занимался пайкой злополучной платы.

– Почти готово, – пробубнил Бричкин не отрываясь от своего увлекательного занятия. – Еще пару тестов и можно будет устанавливать. А что у тебя?

– У меня гриб-мутант, – задумчиво проговорил Чижов, глядя куда-то вдаль. – Точнее, два мутанта. Нет, теперь уже три. Я соединил тело найденного в вентиляции гриба и каплю слизи с места нападения того зомбаря на Ковальского. Эта слязь – кровь зараженного.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– А что с Ковальским?

– Его нет, – развел руками Чижов.

– Как нет?

– Вот так. Пропал. Как сквозь землю провалился.

– Думаешь, он ушел своим ходом?

– Я не знаю, Норми. Но нет ни Ковальского ни напавшего на него монстра. Только несколько капель этой зеленой дряни. Но не в это дело. Понимаешь, когда я соединил образцы, оно начало расти и… шевелиться.

– Что? – вырвалось у Бричкина. – Шевелиться?

– Вот именно. Хуже того, оно отрастило себе несколько щупалец и прямо на моих глазах попыталось убежать с предметного столика.

– Знаешь, после ходячих мертвецов меня ходячим грибом уже не удивишь, – съязвил Бричкин и вновь вернулся к работе.

– По крайней мере, теперь я знаю, что причиной заражения стал именно этот простейший грибок.

– Нам это чем-то поможет?

– Пока не знаю. По крайней мере, не сейчас. Я должен обдумать это и провести дополнительные исследования.

– Зато вот это нам точно поможет, – сказал Бричкин, подняв над головой электронную плату. – Осталось только понять на какую частоту настраивать тюнер транслятора. Без нее сигнал отправится в пустоту.

– Как узнать эту частоту?

– Она должна быть указана в принципиальной схеме. Вот только схемы этой у меня нет. Я перерыл всю имеющуюся документацию. Словно ее кто-то специально утащил.

– А есть какие-то способы решить эту проблему, не зная частоты? – спросил Чижов.

– Только подбирать наугад и тестировать, – обреченно вздохнул Бричкин и махнул рукой. – Ладно, идем. Я осмотрел сломанный тюнер и примерно знаю диапазон частот. Будем тестировать в этих пределах. Но предупреждаю, это все равно, что тыкать пальцем в небо, так что на многое не рассчитывай.

Они покинули мастерскую и направились в сторону корпуса, где располагалась спутниковая антенна. Пока шли, Чижов вдруг вспомнил одну незначительную, как ему показалось, деталь:

– Слушай, Норман, я пока возился с образцами, заметил, что камера слежения в коридоре как-то беспорядочно мигает. Это нормально?

– Какая камера? – спросил Бричкин машинально.

– Да там, у нашей лаборатории, в углу висит. Сколько раз проходил, не замечал, чтобы она мигала. Сломалась что ли?

– Нет, такого не должно быть, – ответил Бричкин, не останавливаясь. – Индикатор должен гореть постоянно, если идет запись, мли не гореть, если запись остановлена. Может и сломалась.

Голова его была занята другой проблемой. Принципиальная схема транслятора должна была лежать в комплекте с другими. Но именно ее и не оказалось. Разве что…

– Слушай, Коля, у тебя в лаборатории есть компьютер? – спросил Бричкин.

– Да, мой рабочий комп на месте, – отозвался Чижов.

– Хорошо. Мне надо покопаться в нашей базе со схемами. Может там найдется.

Пока Бричкин исследовал заводскую базу принципиальных схем, Чижов стоял в коридоре, наблюдая за камерой слежения.

– Знаешь, Норм, она и правда как-то странно мигает, – подал голос Николай из коридора. – Очень странно.

– Что там странного? – недовольно буркнул Бричкин, не желая отрываться от поисков. – Тут половина файлов исчезло. Вот это странно. Как будто кто-то их специально потер. У тебя есть мысли по этому поводу?

– Иди лучше сам посмотри, – не отставал Чижов.

– Ну что там у тебя?

Бричкин вышел в коридор и подошел к типовой камере слежения, которыми были оснащены многие помещения базы.

– Да, действительно, что-то с ней не то, – процедил он сквозь зубы, сердито глядя на испорченную железяку. – Может какая микросхема полетела. Ерунда все это. Мы только время теряем.

– Получается, у всех сгорели микросхемы?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Бричкин.

– Другие камеры ведут себя так же.

– Ты уверен?

– Да, везде мигают одинаково. Причем неравномерно. Что-то похожее на…

– На двоичный код? – подсказал Бричкин.

– Это еще что такое?

– Если по-простому, так кодируется вся информация в компьютере.

– Правда? Может попробуем расшифровать? – с надеждой спросил Чижов.

– Я радиомеханик, а не программист, – отмахнулся Бричкин, не очень-то веривший в эту затею. – Понятия не имею, как переводить двоичный код в десятичный. Но даже если это получится, что мы получим?

– Набор цифр, как минимум.

– И что они будут означать? – скептически произнес Бричкин.

– Не знаю. Может быть номер буквы в алфавите.

– А может и код символа в юникоде, – продолжил мысли Бричкин.

– А это что такое?

– Таблица символов, каждому из которых соответствует номер.

– Итак, у нас два варианта, – констатировал Чижов. – Осталось дело за малым.

Друзья договорились действовать сообща. Один смотрит на камеру и говорит «один» и «ноль» в зависимости от длины сигнала. Полученный в итоге код сначала перевели в десятичный формат, а затем в шестнадцатеричный с помощью инженерного калькулятора. Стали расшифровывать, используя таблицы символов. Получалась бессмысленная куча букв. Пробовали переводить по восемь и по шестнадцать знаков, проверяя и однобайтную и двухбайтную кодировку. Результат был одинаково бессмысленным.

Когда же надежда расшифровать послание была потеряна, Чижова вдруг осенила мысль:

– Я может скажу глупость, но есть еще один вариант.

– Какой же?

– Азбука Морзе.

– Что? Азбука Морзе? – рассмеялся Бричкин. – Не говори ерунды.

– А что, если это и правда азбука Морзе? – упорствовал Чижов.

– Ты хочешь сказать, что мы получаем послание на языке, изобретенном в девятнадцатом веке? – съязвил Бричкин.

– Да! Это же элементарно, – не унимался Чижов. – Даже еще проще. Если все наши единицы и нули превратить в точки и тире, то получится набор букв, слагающиеся в слова и предложения.

– Гениально! – иронично похвалил друга Бричкин. – Только верится с трудом, что сейчас кто-то еще использует этот архаизм.

– А вдруг! Ведь мы ничего не теряем.

– Ничего, кроме времени, – проворчал Бричкин. – Но давай попробуем напоследок. Кстати, а ты разве знаешь азбуку Морзе?

– Нет. Но я знаю, где взять таблицу.

– И придется заново переписывать код, обращая внимание на промежутки между сигналами, – предупредил Бричкин. Если я не ошибаюсь, в этой азбуке символы могут содержать разное количество точек-тире.

Сделали новую запись, обозначая теперь длинные и короткие сигналы точками и тире. Чижов нашел в рубке связиста таблицу с азбукой Морзе, которую тот должен был знать наизусть. Стали расшифровывать. И уже с первых полученных букв они стали слагаться в слова. Вот что удалось прочитать: «Ближайший корабль прибудет на базу через две недели. Дайте знать в письменной форме, что приняли сообщение». Далее фраза повторялась.

Друзья ликовали, как маленькие дети, когда перед ними на клочке бумаги образовалась фраза послания, полученная с Земли. В разгаре веселья Чижов как бы между прочим сказал:

– Ну и как нам теперь передать сообщение обратно, на Землю?

Веселье на мгновение остановилось. Коллеги в замешательстве смотрели друг на друга.

– В сообщении ясно сказано – в письменной форме, – почесывая затылок проговорил Бричкин, вертевший в руках заветный листочек с расшифрованной фразой. – Это значит, они нас видят.

– Предлагаешь просто написать сообщение на клочке бумаги? – спросил Чижов.

– Других вариантов нет, – усмехнулся Бричкин. – Это же просто камера наблюдения. Она не записывает звук. Зато передает картинку, причем, не лучшего качества. Нужно взять лист побольше и написать крупными буквами сообщение.

– Посмотри у меня в столе, там должна быть тетрадь и маркеры, – велел Чижов. – Это будет наш пейджер. Представим, что мы живем в каменном веке. Осталось сочинить сообщение.

– Над этим надо подумать. Что мы им передадим? Кстати, кому это «им»? С кем мы общаемся.

– Пока еще не общаемся, – ответил Чижов. – Но ты прав, хотелось бы знать, с кем разговариваешь. В любом случае, нам проще передать сообщение, чем принять его с Земли.

– Думаю, стоит написать о ситуации на базе. И в первую очередь задать вопрос о правильной частоте приемника и транслятора. Если мне удастся выставить правильную частоту, считай половина задачи решена. Тогда мы сможем общаться с ними нормально, по радиосвязи.

Сказано – сделано. Норман достал из выдвижного ящика тетрадь и маркер. Стали сочинять послание. Вот что в итоге получилось:

«На базе эпидемия. Большинство сотрудников мертвы. В живых остался 41 человек. Все находятся в секретном бункере. Заражение вызвано мутировавшим грибком Candida. Необходимы лекарства и провиант. Аппаратура связи уничтожена. Удалось восстановить один транслятор, но нужна частота приема и передачи сигнала. Сообщите ее нам. На связи радиомеханик Норман Бричкин и химик Николай Чижов».

После этого Чижов притащил в коридор свой рабочий стул, встал на него и, неловко балансируя на мягком сидении, раскрыл тетрадь, поднеся ее ближе к камере.

– Как думаешь, на таком расстоянии они прочитают сообщении? – спросил он, медленно двигая тетрадь влево и вправо.

– Не знаю, Коля, – отозвался стоявший рядом Норман. – Эти камеры – дрянь. По-моему, они одинаково плохо снимают на любом расстоянии.

– Вот спасибо, друг. Утешил.

– Я имею в виду, – поправил Бричкин, что на близком расстоянии может не захватывать лист целиком. Попробуй отодвинуться.

– Ладно, уговорил.

***

Юрий закончил рассказывать свою длинную историю злоключений на обезлюдевшей базе. Пока он рассказывал, доктор Прохоров, Мария и Роман слушали, открыв рот. Кроме, собственно, факта ужасного положения, в котором они оказались, всех удивили те моменты, когда Юрий рассказывал о встрече с зомби в тоннелях шахты, о покатушках на вездеходе с помощью огнетушителей. И еще их рассмешили рассказы об особенностях робота Вектора, которого Юрий собрал из списанных запчастей.