Обратный космос. Море дождей

– Мне не терпится познакомиться с этим железным чудаком, – сказала Мария.

– А мне не терпится поскорее убраться с этой зловещей базы, населенной ходячими мертвецами, проворчал Роман.

– Поддерживаю, – согласился Виталий Викторович. – Но сначала не мешало бы нам для профилактики принять антигрибковое средство. Не уверен, что оно у меня еще осталось. Пойду, покопаюсь в запасах.

Прохоров удалился. В раздевалке повисла тишина.

Роман провел по лицу ладонью, ощущая непривычную колючесть сантиметровой щетины, отросшей за время, проведенное в камере.

– Я, пожалуй, пойду побреюсь, пока Прохоров копается в своих лекарствах, – решил он и направился в свою каюту.

Мария, собрала в хвост шикарную гриву русых волос. Затем заглянула в шкафчик, негромко выругалась и захлопнула дверцу.

– Юрий, у вас закурить не найдется? – спросила она тихо. – Уши пухнут.

– Этого добра у меня хватает, – усмехнулся Юрий, доставая из кармана своего рабочего комбинезона пачку. – Но лучше нам перейти в столовую, иначе Прохоров меня казнит за курение в его владениях.

– Без проблем.

– И можно на «ты», – добавил Юрий, когда они уже направились к выходу.

Мария в знак согласия только развела руками.

Через минуту они сидели за одним из столиков лабораторной столовой, пуская в потолок струи голубоватого дыма. Юрий вспомнил, как всего несколько дней назад с аппетитом поглощал здесь остатки пиццы. Опустевшая столовая выглядела непривычно. Обычно людное помещение, где постоянно толкается голодный народ, болтает, шутит, поглощая горячую пищу, теперь выглядело сиротливо и даже жутковато. Много раз до этого Юрий сталкивался с Марией в столовой, не обращая на нее никакого внимания. Просто один из многочисленных сотрудников, имя которого ты не помнишь, если не прочитаешь его на бейджике, которые в обязательном порядке носили все сотрудники лаборатории. А теперь, оказавшись с ней лицом к лицу, Юрий несколько смутился.

У Марии была типичная славянская внешность. Однако глаза – c необычным бирюзовым оттенок. К такому Юрию было не привыкать. Генная инженерия далеко шагнула вперед, позволяя еще в утробе матери менять любые параметры ребенка. Хочешь необычный цвет глаз – пожалуйста. Хочешь зеленые волосы или греческий профиль – не вопрос. Однако же он спросил:

– Это твой настоящий цвет глаз?

– Настоящий, – небрежно бросила Мария – И волосы тоже мои. От матери достались. А у нее – от бабашки. Кто-то из моих предков баловался с генами. Теперь это покрыто мраком.

– Мне нравится.

– Ты мне льстишь, – улыбнулась Мария. – Однако, спасибо.

Она окинула взглядом пустые помещения столовой. Урчащий живот настойчиво напоминал о себе.

– Есть хочу, просто умираю, – сказала Мария. – Однако, судя по твоим рассказам, здесь остались только объедки.

– Все верно, – подтвердил Юрий. – Именно благодаря этим чертовым отходам я все еще жив. Не стану предлагать тебе копаться в мусоре, если учесть, что минут через десять мы будем на стартовой площадке, а там есть запас еды. По крайней мере, нам его хватит до отправления на Землю.

– Как ты сказал зовут того бортмеханика, который остался на стартовой площадке?

– Антон.

– А фамилия?

– Михайлов, кажется. А что?

– Я его знаю. Приходилось работать вместе.

– Ну и как он тебе?

– Мутноватый тип. Никогда не знаешь, что от него ожидать. Именно поэтому я посоветовала доктору Прохорову поместить в камеру вместе с нами Романа. Он надежный. И опыта ему не занимать.

– Даже не знаю, что сказать. Антон вытащил меня из гиберкамеры.

– И тем самым подверг смертельной опасности, – возразила Мария. – Заражение еще не закончилось.

– В другой ситуации я бы с тобой согласился, – ответил Юрий, отрицательно покачав головой, – но сейчас не время прохлаждаться в камере. База опустела, связь с Землей потеряна, вокруг шастают зомби и помощи ждать не приходится. Положение, мягко говоря, отчаянное. Нам нужно валить отсюда и как можно быстрее. Именно для этого я вас всех разбудил.

– Надеюсь, ты не ошибся, – вздохнула Мария и затушила сигарету. – Я очень надеюсь.

– Эй, где вы там? – послышался из дальнего конца коридора голос доктора Прохорова. – Идите сюда. Я нашел лекарства.

Когда все собрались, Виталий Викторович выдал каждому по две капсулы Флуконазола и велел выпить немедленно.

– Лекарство, к сожалению, просроченное, но я провел испытание. Оно еще действует.

– Я бы предпочел сейчас кусок говяжьего стейка, – проворчал Роман, запивая капсулу. – Жутко хочется есть.

– Я тоже, – согласился Прохоров. – Идемте к терминалу.

***

Иван Петриков спал на клавиатуре, утомленный наблюдением за картинкой, транслируемой камерами наблюдения. На протяжении целых суток ничего не менялось и на экране отображались пустые коридоры. А теперь там были видны какие-то люди. Они суетились возле камеры с чем-то вроде планшета. Вскоре Иван понял, что это обычная тетрадь с нацарапанными на ней словами.

Иван от возбуждения чуть не закричал. Он тут же набрал номер Евгения, который в это время отлучился в столовую.

– Они приняли наше сообщение, представляешь, – кричал возбужденный Иван в гарнитуру. – Сейчас они пытаются нам что-то сообщить.

– Здорово, – отозвался Женек, уплетавший в это время украинский борщ. – Что они делают?

– Их там двое. Один из них влез на стул и демонстрирует сообщение. Я пока ничего не могу разобрать.

– Сделай скриншот и прогони через анализатор, – посоветовал Женя, отправляя в рот палочку тофу со сливочным соусом.

– Женек, заканчивай трапезничать и дуй быстрее сюда, – волновался Иван. – Дело государственной важности, а ты там борщи жрешь.

– Ладно, сейчас, – бросил Женек, передавая пустой контейнер самодвижущейся посудной тележке и выключил связь.

Скоро они сидели голова к голове, пытаясь расшифровать надписи. Люди, на экране монитора уже отошли в сторону, выжидательно глядя в камеру.

– Надо повысить контраст, – бормотал Евгений, вытесняя напарника с кресла. – Дай-ка я ее подшаманю.

– Если они прочитали сообщение, думаю, стоит остановить трансляцию и подготовить новое сообщение, – сказал Иван.

– Да. Все зависит от того, что они там написали.

Женя перетащил картинку в редактор, добавил контраст. Иван выключил трансляцию и склонился над напарником.

– Так уже лучше, – бормотал Евгений. – Итак, что у нас тут… На базе эпидемия. Большинство сотрудников мертвы. В живых остался 41 человек. Все находятся в секретном бункере. Заражение вызвано мутировавшим грибком Candida. Необходимы лекарства и провиант. Аппаратура связи уничтожена. Удалось восстановить один транслятор, но нужна частота приема и передачи сигнала. Сообщите ее нам. На связи радиомеханик Норман Бричкин и химик Николай Чижов.

– Так вот оно что! – почти закричал Иван. – Теперь понятно, что за показания шли с тепловизора. Это никакие не выбросы ядерных отходов, как я думал. Это скопление большого количества людей в одном месте. Получается, здесь и находится тот самый секретный бункер, о котором говорил Хмелин.

– Нам это ничем не поможет, – ответил Евгений, почесывая затылок. – Им нужны частоты транслятора. Ты их знаешь?

– Конечно, просто сплю и повторяю про себя все эти цифры, – саркастически произнес Иван. – Но можно покапать в документации.

– Займись этим, пока я буду сочинять для них новое сообщение, – посоветовал Евгений.

– Так точно, господин президент, – продолжал кривляться Иван. – Будет сделано, господин президент.

Ивану пришлось перекопать кучу документации, прежде, чем он нашел заветные цифры.

Тем временем Евгений составил новое сообщение, в конце которого вписал нужные цифры. Включили новую трансляцию и стали ждать реакции.

***

В тот момент, когда камера замолчала, у Чижова с Бричкиным опустилось сердце. Им казалось, что связь потеряна и на Земле отказались от этой затеи. Первым среагировал Бричкин, когда камера вновь замигала своим красным индикатором. Радость была неподдельной. Теперь он уже не был так скептически настроен к мигающей железяке. Друзья с энтузиазмом стали записывать новый поток точек и тире. Когда возникла небольшая пауза, они поняли, что это конец сообщения. Затем оно повторялось.

После расшифровки послания удалось прочитать следующее:

«Ваше сообщение получили. Мы специалисты отдела связи, Иван Петриков и Евгений Милявин. Сообщаем, что руководство компании знает о чрезвычайном положении на базе. Однако, грузовой корабль прибудет на базу с опозданием на две недели. Частота транслятора 2,76 Ггц. Частота приемника 3,48 Ггц. Ждем подключения, подробности обсудим позже».

– Отлично, теперь у нас есть частоты тюнера, – радостно констатировал Бричкин. – Но мне придется снова вернуться в мастерскую, что выставить их на стенде.

– Ты у нас радиомеханик, тебе виднее, – согласился Чижов. – А я пока поэкспериментирую с образцами.

На том и порешили. Пока Норман настраивал аппаратуру, Чижов снова уселся за микроскоп. Он взял еще один кусочек гриба и снова нанес не него каплю собранной слизи. Затем добавил каплю глюкозы, чтобы создать для организма питательную среду. Прямо на глазах химика тело гриба стало разрастаться, как и в прошлый раз. По бокам новообразовавшегося тела отросли щупальца, которые затем преобразовались в маленькие лапки, похожие на ножки сороконожки.

– В этот раз не уйдешь, – проговорил Чижов и, схватив пинцетом скользкую тварь, бросил ее в склянку, плотно укупорив крышкой.

Тот экземпляр, который зародился у Чижова в результате первого эксперимента, сбежал с предметного стекла, когда химик размышлял о случившемся, пораженный необычным поведением образца. Сейчас же у него появилась новая идея. Горя от нетерпения, он снова отрезал большой кусок от гриба и поместил его в раствор глюкозы. Затем сходил в медцентр за глюкометром.

– Ненавижу это, – проворчал он, протирая палец спиртовой салфеткой, – но ради науки готов пожертвовать даже собой.

Он сделал на пальце прокол и накапал на образец гриба несколько капель крови. Образец не подавал признаков жизни. Чижов откинулся на спинку стула и заложил руки за голову.

«В чем же секрет? – размышлял он. – Реакция происходит в питательной среде, но только при соединении с зараженной кровью. Почему гриб не реагирует на мою кровь? Возможно, рост дает только культура, подвергшаяся воздействию радиации».

Чижов снова заглянул в микроскоп и на этот раз был приятно поражен. Гриб, впитавший большую часть глюкозы, значительно вырос в размере и начал обретать какую-то форму. Химик с удивлением для себя распознал в новообразовавшемся теле некоторое подобие человеческого эмбриона.

Находясь в возбужденном состоянии, он сделал новую дозу раствора глюкозы и обильно полил образец. Теперь микроскоп был уже бесполезен. Выросшее тело не помещалось на предметном стекле и Чижов пересадил его в чашку Петри. Здесь эмбрион продолжал расти и развиваться, быстро обретая форму человеческого тела. Гомункул все больше становился похож на…

Чижов с открытым ртом наблюдал за быстрыми метаморфозами, происходящими с еще недавно бесформенным куском гриба. Он не сразу смог признаться себе в том, что получившееся тело все больше и больше становится похоже не него.

«Вероятно, генетический код из моей крови смешался с кодом гриба, – пронеслось у него в голове, – и теперь гриб растет, принимая форму человеческого тела. Внешне он действительно похож на… меня. Черт возьми, это ужасно! Интересно, а что у него внутри?».

Чижов трясущейся рукой схватил медицинский скальпель и занес его над беззащитным телом. Телом, похожим на него самого, только маленьким и совсем голым. В какой-то момент ему показалось, что маленький гомункул пошевелился. С криком отвращения Чижов полоснул по образцу, разрезав его надвое. Внутри тела оказалась обычная грибная ткань, словно это был какой-нибудь шампиньон. В порыве ярости химик искромсал остатки гриба на мелкие куски, не отдавая себе отчета в том, что делает.

– Все готово, Коля, – раздался голос у него за спиной. – Идем, займемся делом.

На пороге лаборатории стоял Бричкин, держа в руках заветную плату транслятора. Чижов со звоном уронил скальпель на пол.

– Чем ты тут занимаешься? – подозрительно спросил Бричкин.

– Да так, ничего особенного, – соврал Чижов, пряча скальпель под стол. – Эксперименты провожу.

– Предлагаю заняться другими экспериментами, – значительно произнес Бричкин. – Я иду наружу, устанавливать плату, а ты отправишься в радиорубку проверять ее работоспособность. Я буду на связи.

Бричкин облачился в скафандр и вышел на поверхность. Чижов же занял место диспетчера в заводской радиорубке. В той самой, где недавно побывал Юрий в сопровождении своего верного Вектора.

– Коля, пробуй посылать сигнал вызова на Землю, – послышался голос Бричкина в наушниках. – Я подключил все разъемы и, судя по индикаторам, все должно работать.

Чижов все делал по инструкции, выданной напарником, так как не соображал в связной аппаратуре ровным счетом ничего.

В наушниках послышалось шипение, затем последовало гудение и треск, сопровождаемые артефактами сжатия данных. Наконец, через несколько секунд в эфир прорвался голос молодого человека:

– Иван Петриков на связи. Если вы меня слышите, отзовитесь!

Николай от радости даже засмеялся:

– Здорово, дружище. Это Николай Чижов. Это я вам показывал сообщение на тетради.

– Все хорошо. Слышу тебя прекрасно, – послышался из наушников не менее восторженный голос Ивана. – Рад, что связь восстановлена. Сообщи, что у вас происходит на самом деле. Мы здесь просто теряемся в догадках.

– Подожди, я сообщу напарнику, который монтирует аппаратуру снаружи, – предупредил Николай и схватил рацию. – Норман, все в порядке! Связь установлена. Возвращайся в рубку.

– Отлично, дружище! Я сейчас.

В ожидании прибытия Бричкина Чижов рассказал Ивану все, что знал о происходящем на базе. А Иван, в свою очередь, поведал Чижову о том, что ему стало известно из взломанной переписки заместителя президента компании Михаила Хмелина с управляющим комбинатом горно-добывающей базы Томашем Ковальским. Особенно поразила Ивана новость о том, что Ковальский мертв.

– По крайней мере, трупа его я не обнаружил, – сообщил Чижов. – Судя по всему, он стал пищей для одного из зараженных сотрудников комбината.

– Тем хуже для вас, – констатировал Иван.

– Для нас? – удивился Чижов, переглянувшись с Бричкиным. – А мы-то тут при чем?

– Дело в том, что Хмелин имел контакт с Ковальским еще в самом начале эпидемии, – сообщил Иван. – Именно он дал указание уничтожить аппаратуру связи, чтобы информация о заражении никоим образом не просочилась в СМИ. Однако, он не просчитал масштабы катастрофы.

– Почему нельзя сейчас сообщить об этом президенту компании? – в недоумении проворчал Чижов.

– Президент знает о случившемся, – ответил Иван и посмотрел на Евгения, который сочувственно жевал шаурму, сидя в соседнем кресле. – Но они теперь в одной связке. Информация об эпидемии засекречена. Только они не знают о том, что я в курсе дела.

– Ну а нам-то что делать? – разозлился Чижов.

– Вам нужно продержаться до прибытия грузовоза с командой спасателей. А она запланирована через две недели.

– У нас нет столько времени, – вступил в разговор Бричкин. – Пища на исходе. Если мы не придумаем, что делать, нам всем грозит голодная смерть.

– Послушай, Норман, – выдохнул Иван Петриков, вновь усаживаясь в кресло. – Я, конечно, сообщу руководству о том, что связь восстановлена. Но грузовой корабль прибудет на базу не ранее озвученного мною срока. Это абсолютно точно. Любые полеты возможны лишь в соответствии с программой. Хмелин, конечно, урод, в этом он прав. Невозможно просто так, по щелчку пальцев, отправить корабль на Луну. Возможно, им удастся как-то ускорить процесс отправки спасательной команды, и мы сможем выиграть пару дней.

– Хорошо, я тебя понял, – ответил Чижов упавшим голосом. – В любом случае, они должны знать, что здесь еще остались люди и они ждут помощи. Мы постараемся найти способ обеспечить себя питанием, пока готовится спасательная операция. А до этого будем держать связь. Здесь, в рубке, будет постоянно дежурить человек.

– Понял тебя, Николай. До связи!

Когда прервался сеанс связи, Чижов повернулся к Бричкину:

– Нужно оповестить всех.

***

Юрий, набрал на пульте управления заветный код и люк отворился. Доктор Прохоров, Мария Донцова и Борис Москвитин столпились на посадочной площадке готовые занять свои места в салоне сверкающей транспортировочной капсулы.

– Силь ву пле, господа, – пригласил Юрий указывая присутствующим на люк. – Милости просим занимать места в адской машине. Здесь как раз четыре пассажирских кресла.

Дорога была недолгой – всего пару минут на лунном метро со сверхзвуковой скоростью. Каждому их них не раз приходилось перемещаться на капсуле между разными частями базы по служебным делам. Нынешняя поездка оказалась вынужденной для всех.

Антон с Вектором заждались возвращения Юрия со спутниками. Встреча была эмоциональной. Мария с интересом разглядывала Вектора, глаза которого светились все тем же добродушным зеленым огоньком. Дотронулась пальцем до отполированной пластины на его корпусе, за которой скрывался аккумулятор.

– Привет, – сказала она, разглядывая робота, как некую диковинку, хотя много раз видела роботов этой модели и прежде. – Меня зовут Мария. Юрий много о тебе рассказывал.

– Рад познакомиться, – отозвался робот, пристально гладя на Марию. – Я тронут таким вниманием человека ко мне.

– Ну надо же, он тронут! – рассмеялся Борис, стоявший неподалеку. – Ты и правда необычный экземпляр.

– Добро пожаловать, – приветствовал Антон соратников по несчастью. – Я решил, что перед отправкой домой можно позволить себе немного оторваться.

Пока Юрия не было, Антон вдвоем с Вектором притащили в пусковую шахту стол и накрыли поляну для проведения грандиозной прощальной вечеринки. Прощание с базой «Платон», прощание с Луной, ставшей для них местом заточения, местом, из которого каждый стремился сбежать как можно быстрее.

– Не время сейчас рассиживаться, – посетовал доктор Прохоров. – Ну да ладно, на дорожку можно и перекусить. Я голодный, как черт. Что тут у нас имеется?

– Милости просим, друзья мои, – радушно пригласил к столу Антон. – Все самое лучшее из оставшихся запасов питания. – Синтетическая осетровая икра из Астрахани, генно-модифицированные волжские раки, искусственное мясо из лучших московских нуклеоферм, консервированный хлеб и целая кега лунного энергетического пива.

– Вот это я уважаю, – отозвался Борис, протягивая свой стакан. – Плесни-ка мне кружечку чешского.

– Всенепременно, мой друг, – со смехом подхватил Антон. – С вас полтора биткойна.

– Ох и подорожала нынче выпивка, – посетовал Борис.

Общество разразилось смехом. Началась лунная вечеринка.

– Когда доберусь до дома, первым делом приму горячую ванну, – заверила Мария, с аппетитом уплетая раковую шейку. – А потом отправлюсь в ресторан и закажу там нормальную горячую еду.

– А я предпочитаю домашнюю кухню, – заметил доктор Прохоров. – Готовлю всегда сам. Кстати, приглашаю всех отметить возвращение на Землю у меня.

– Ловлю тебя на слове, – подхватил Юрий, – Тем более, что я готовить не умею и не люблю.

– Что вы думаете на счет руководства компании? – вставил Роман, отхлебывая из кружки. – Готовы они к нашему незапланированному возвращению?

– Я хотел бы знать, какие у них были планы на нас, – сердито проворчал Юрий. – Если прибытие очередного грузовоза отменили, значит нам всем суждено было закончить жизнь здесь.

– В этом и смысл того, что мы собираемся предпринять, – вставил свое слово Антон. – Кстати, друзья мои, нас здесь пятеро, если не считать робота. А места в спасательной шлюпке только на четверых. Вторая неисправна…

Глава 12

Когда входная дверь бункера отворилась, и на пороге появился Чижов в сопровождении Бричкина, это было подобно второму пришествию. Люди потянулись к ним вереницей, обступили со всех сторон. Посыпались вопросы. В ответ Чижов поднял руку, призывая население временного обиталища замолчать. Когда голоса стихли, он смог говорить.

– Друзья мои, я принес не самые лучшие известия. Но хочу вас сразу обрадовать. Нам удалось установить связь с управлением.

По толпе присутствующих прокатились радостные возгласы.

– Молодцы, ребятки, – выкрикнул стоявший среди прочих Марио Бонза, голова которого была перевязана бинтами.

– Марио, что с тобой, старина? – ужаснулся Бричкин.

– Это Ковальский, – сокрушенно покачал головой Бонза. – Я не уследил за ним и паршивец сбежал.

– Мы это уже поняли, – заверил старика Бричкин, потирая затылок. – Мне тоже от него досталось. Но боюсь, что больше мы его не увидим.

– Вы где-то с ним пересеклись? – в удивлении спросил, стоявший позади доктор Колесов.

– Можно и так сказать, – ответил Бричкин. – Этот гад огрел меня по затылку трубой. Правда ему и самому не поздоровилось. Пошел на корм одному из наших бывших коллег.

Толпа в ужасе ахнула. Вперед протиснулась женщина средних лет, одетая в белый комбинезон. Такие носили лишь сотрудники, занимавшие руководящие должности. И действительно, это была Оксана Гильберт, заведующая химической лабораторией, одного из трех основных подразделений базы «Платон».

– Позвольте-позвольте! – подала она голос. – Судя по вашим словам, на производстве еще присутствуют неадекватные личности?

– Неадекватные – это мягко сказано, – отозвался Чижов. – Нельзя назвать личностью того, кто только и хочет – сожрать тебя.

– Это значит, что эпидемия не окончена, – сделала вывод Гильберт. – Нам по-прежнему опасно выходить с территории бункера.

– Боюсь, что в новых обстоятельствах, гораздо опаснее продолжать оставаться здесь, – возразил Чижов. – Если продолжим отсиживаться в бункере, то в конце концов погибнем от голода.

– Но Ковальский сказал, что грузовой корабль с провиантом прибудет через неделю, – послышался чей-то голос сзади.

– Это неправда, – покачал головой Чижов и обвел взглядом присутствующих. – И не только это. Нам стало известно и о других темных делах, которые совершал Ковальский и которые совершались по его указке.

– О чем идет речь? – спросила Оксана.

– Например о том, что по его приказу были уничтожены платы трансляторов связной аппаратуры во всех частях базы, – выдал Чижов. – Да, он выполнял указания с Земли. Заместитель президента компании в тайном порядке приказал Ковальскому вывести из строя главный передающий блок. Именно поэтому мы столько времени не могли связаться с управлением.

Среди обитателей бункера вновь раздались возмущенные голоса.

– Вот сука такая! – прохрипел стоявший неподалеку пожилой усатый шахтер. – Еще раз увижу его, ноги вырву с корнем, не погляжу, что начальство.

И сплюнул в знак презрения.

– Но вы сказали, что удалось установить связь с Землей, – напомнила Оксана. – Они там что, совсем с ума посходили?

– Норману удалось восстановить плату транслятора, – подтвердил Чижов. – Затем мы чудом установили контакт со связистами управления, когда расшифровали их послание, направляемое через камеры наблюдения.

– Камеры наблюдения? Это как? – переспросила Оксана.

– Долгая история, – отмахнулся Чижов. – Но это и не важно. Главное, у нас теперь есть связь с управлением, а также информация о том, что грузовой корабль прибудет только через две недели.

– Вот здорово, – послышался из толпы густой мужской бас. – А известно ли вам, что оставшегося провианта хватит максимум на неделю? Ито с учетом максимальной экономии.

Это был заводской повар, Савелий Лапшин, которого все хорошо знали.

– Это что же, нам придется неделю голодать? – возмущенно выкрикнула из толпы полная женщина. – Мне без еды нельзя, у меня диабет.

– А кто теперь будет за старшего? – спросил старик Бонза, обводя присутствующих взглядом. – Ковальский мертв. Кто-то должен взять на себя его обязанности.

– Желающие есть? – осведомился Чижов, обводя взглядом присутствующих.

– Может ты и возьмешься? – предложил Бонза. – Ты парень инициативный.

– Тут нужен человек с опытом, – возразил Чижов. – А из присутствующих кроме Гильберт никого из руководящего состава нет. Что скажете, Оксана Владимировна?

Оксана развела руками:

– Мне не привыкать к руководству. Но в новых обстоятельствах будет сложновато.

– Уверен, что вы справитесь, – заверил Чижов. – Прошу поднять руки тех, кто поддерживает кандидатуру Оксаны Владимировны.

Все как один подняли руки, за исключением нескольких человек, которые сидели связанные у дальней стены. Это были сторонники покойного Ковальского. Но даже они в сложившихся обстоятельствах подняли бы руки, если бы могли.