скачать книгу бесплатно
И на этот раз они несли куда больше тепла.
Булат с кислой миной изучал набор «Новоселье». Рюмки и графинчики. Мазки «селенового рубина» прорезали молочное стекло. Рот постепенно наполнялся слюной: набор напоминал леденцы со вкусом клубники и сливок. Перевел взгляд на прочие экспонаты музея. Хрусталь, объятый огнями софитов. Роскошь и красота. Ковровые дорожки к застольям и алкоголизму.
Лунослав, находясь в рядах выставки «Времена года», беспомощно вертел головой. Хрустальные растения его совершенно не занимали. Может, он и взглянул бы на хрустальный иконостас, на создание которого ушло свыше семи тонн хрусталя, но для этого пришлось бы отправиться в Неопалимую Купину. Так что в другой раз.
Сотрудники бюро находились в Дятькове, районном центре, ютившемся в одиннадцати километрах к юго-востоку от Ивота, – меряли шагами музей хрусталя. После зловонных событий в метро прошли сутки, втащившие мир в двадцать пятое сентября. Тело Пелагея в фильтрах и отстойниках водонасосной станции так и не нашли.
Шизофреничный убийца бесследно испарился.
Лунослав и Булат искали Сосулину – ивотскую умалишенную, которую многие называли Дамой С Кабачком, иронизируя над ее схожестью с персонажем из сериала «Твин Пикс». Она повсюду таскала килограммовую кустовую тыкву, словно та являлась центром мироздания. Возможно, так оно и было, потому что Сосулина, несмотря на репутацию эксцентричной сорокапятилетней дурочки с внешностью простывшей картофелины, ведала о заповедном и запретном.
Точнее, об этом ведал кабачок, говоривший исключительно со своей умственно нестабильной хозяйкой.
– Наводка Питонина определенно отсырела, – пробормотал Лунослав, разочарованный напрасной тратой времени. – Здесь ее нет.
– И в чём дело? – Булат наклонился к витрине с вазами. Одна из них неплохо бы смотрелась у них в бюро. – Пусть Капитон ее в розыск объявит. А ты давай язык подключай и социализируйся. И держи язык покороче.
– Господи, ладно.
Они подошли к стойке с буклетиками. Приятная девушка-экскурсовод в голубенькой форме заполняла какой-то бланк отчетности.
– К вам не заходила час-полтора назад одна странная дама? – спросил Лунослав. – С ней еще мог быть кабачок.
Девушка оторвала затуманенный взгляд от писанины:
– В смысле – кабачок? Как продукт?
– Как ее духовно-овощной наставник. – Булат уже тянул широкую улыбку, предвкушая интересную и до-олгую беседу.
Девушка подняла глаза к потолку, словно там находилась пиньята с подсказкой. Было видно, что она всерьез задумалась. Потекшие секунды грозили слепиться в полновесную минуту ожидания.
Лунослав не выдержал:
– Господи, была у вас тут дикая тетка или нет? Лоб бугристый, нос давленый, любит истерить и гнусаво пророчествовать!
Лицо девушки просветлело.
– Точно, забегала! Но без кабачка. Прикупила хрустального ежика. Сказала, сестрам в подарок.
– Каким еще сестрам?
Булат хлопнул ладонью по стойке:
– Пошли Капитону звякнем. Пусть невод берёт и в архивы забрасывает.
Они проследовали к остекленным сверкающим дверям, ведущим наружу.
– Погодите, молодые люди! – окликнула их экскурсовод. – А вы ежика не хотите?
– Ежика? Если только после работы, – ответил Булат тоном искусителя и рассмеялся.
Щёки девушки заалели. Она сделала вид, будто ничего не услышала, и вернулась к заполнению форм.
Сотрудники бюро вышли. Музей хрусталя размещался на улице Ленина, в тридцати метрах от дороги. Скользили машины. Торопились прохожие. Престарелый дворник мёл желтую тополиную листву, мотая во рту пережатой сигаретой, отдающей корвалолом. Погожий осенний денек сменился пасмурной дымкой. Зловещее небо всё той же раной зияло за облаками.
Лунослав вдруг ощутил враждебный взгляд.
В паре метров от проезжей части дышал выхлопами лимузин «Aurus Senat» с красными дипломатическими номерами Камеруна. Претенциозно играла одна из сюит Баха для виолончели. Рядом отиралась неприятная парочка – высокий смуглый блондин в серебристом костюме и вишневом шарфе и девочка в чернейшем бархатном платье.
Они напоминали богатеньких и эксцентричных родственников с рождественской открытки. На золотисто-коричневом красивом лице мужчины плавала язвительная улыбка. Девочка же казалась меланхоличной созерцательницей препарированной лягушки.
Лунослав пригляделся внутренним оком и едва не грохнулся на землю. Обычно ему удавалось видеть сокрытое только вблизи, но сейчас он узрел больше, чем желал. С высоких тусклых небес в девочку ввинчивалась исполинская воронка, растекавшаяся по облакам километровыми корнями. Словно в голову ребенка упирался столп венозного, бордового дыма.
Булат с озабоченным видом встряхнул напарника:
– Что, барышня, голодный обморок намечается?
Лунослав показал трясущимся пальцем на приближавшуюся парочку.
Лжек блеснул жемчужными камешками зубов:
– Истерикс и Позерикс собственной персоной. Мертвого дня, чертовидцы.
Булат стрельнул в ответ лучезарной улыбкой, сделавшей бы честь и Королю поп-музыки[26 - Улыбка Майкла Джексона просто божественна.]:
– Ты еще кто такой, чтобы так резко, как понос, разговаривать с нами?
Офира с академическим интересом изучала молодых людей. Стоило больших усилий провернуть всё это: развратить Черномикон, сотворить бюро «Канун» руками госслужащих и переправить фолиант. Эта парочка до конца сыграла свои роли. Только режиссер пересмотрел сценарий и подготовил новые сюжеты – полные раболепия и хандры. Она почувствовала почти неодолимое желание растянуть губы.
Мыслить человеческими категориями оказалось… приятно.
– Вы обознались, – с нажимом сказал Лунослав, подталкивая товарища к припаркованному уазику. Но почему, почему нельзя повсюду таскать с собой колун и косу?
Булат доверял заскокам напарника, но и сверкать пятками тоже был не готов.
– Может, они автограф хотят взять.
– Только если нашей кровью! Девочка – это…
– …Бессодержательный, – закончил Лжек за Лунослава. Имя чудовищной твари коньячным глотком прокатилось по языку. – Точнее, его малая доза. А в малых дозах, как вы знаете, многое полезно. Позвольте представиться: идейный вдохновитель и лидер «ЗОЛЫ». А всё это, – показал он на мир вокруг, – дом, который построил Лжек. То есть – я.
Булат зажмурился от удовольствия. Имя главного засранца пришлось ему по душе.
– Л-Лжек! Черт возьми, вот это имя! Идеально!
– У тебя что, серные пробки в ушах?! – прошипел Лунослав. – Ты не слышал…
– Я всё услышал. И проблем не вижу. Гасим их, и дело с концом.
Оба ощутили внутри древоточцев сомнений. Взглянули на девочку. Одно дело, если тварь приняла форму дитя, и другое – если сам ребенок одержим злом.
– Дураки. – Лжек взмахнул указательным пальцем.
Около двух третей прохожих откинули осенние плащи и куртки. На свет божий явились короткоствольные автоматы, готовые прогревать воздух свинцовой смертью. Ленина заполонили «золовики». Не меньше двух дюжин. Даже дворник, жевавший дерьмовый «Davidoff», вынул пистолет из-под сигнального оранжевого жилета.
Зазвучали визги. Свидетели спешили убраться куда подальше. Истерили тормоза транспорта. Улица напомнила закуток с разбегавшимися тараканами, в чье логово ударил свет фонарика.
– Полегче, полегче, ребятки. – Пальцы Булата пробежались по ключам от уазика. Нащупали брелок с оправой-клеткой. Открыли. В ладонь вкатилась черная жемчужина. Возможно, их единственный шанс уцелеть. – Только в Лунтика не стреляйте. А то он всех воплями оглушит.
– Да, я визгливый, – подтвердил Лунослав осипшим голосом. Он отступил за напарника: Булат в результате трансформации в демонического зверя при помощи жемчужины мог выдержать не только пули.
Наконец Офира подала голос:
– НЕТ. – Ее громовой глас разнесся по Ленина, заставив асфальт под ногами содрогнуться, будто от пронесшегося под землей поезда.
У одного из «золовиков», обладателя футболки с надписью «КЛИТЕРАН ГОРЯЧИХ ТОЧЕК», лопнули глаза. Лунослава едва не вырвало. «Золовик» заорал, хлопая себя по лицу. Автомат отлетел в сторону.
Донеслись новые крики.
Фанатики «ЗОЛЫ» один за одним слепли, будто некий шутник решил проткнуть гвоздиком маленькие влажные шарики в их головах.
По лицу Лжека проскользнула рябь раздражения. Этого он не ожидал.
– Убей нас, папа. – Голос девочки стал тише, напомнив рокочущую в ночи лавину, нацелившуюся на палатку с альпинистами. – Мы хотим насытить их любопытство.
Лжек не стал отказывать себе в удовольствии. Приставил к виску Офиры указательный и средний пальцы. Раздался шипящий звук, характе?рный для выстрела пневматического пистолета, с помощью которого убивают скот. Струя воздуха под давлением пробила голову девочки насквозь. Офиру откинуло. Из раны, точно из диковинного улья с лилейными трещалками[27 - Жук-листоед. За красный цвет называют «пожарником». Издает высокие звуки при опасности.], поднялось облако амарантового тумана.
На пяти квадратных метрах улицы раскинулся клок жестокой, вечно голодной бездны, рыскавшей миллионы лет за звездами.
– Частичка Бессодержательного. Частичка Бессодержательного!.. Частичкачастичкачастичка!.. – Повторяя это вновь и вновь, Лунослав кинулся к машине за колуном. Казалось, он мог обгадиться от ужаса.
– Как у тебя палец повернулся в собственного ребенка пальнуть? – Булат закинул в рот жемчужину. Артефакт, вызвав раздражение пищевода, вышел обратно. – Что за хрень? – Он повторил попытку, и жемчужина опять выкатилась на язык.
Лунослав, влезая в перевязь со Злорубом, ухватил краем глаза происходящее с напарником. До него вдруг дошло. Это же до примитивного просто!
– Булат! Мы все, вся Брянская область, заполнены Бессодержательным! Он – в нас, а мы – в нём! Мы им даже дышим! Что бы ты ни глотал, это не достигнет желудочных соков, пока оно того не захочет!
Лжек изобразил умирающим жестом аплодисменты:
– Ну хоть что-то. Развлекайтесь.
– Заткнись, фашист! – огрызнулся Булат.
Они с Лунославом бросились в несогласованную и напрасную атаку.
Ничто не причинило вреда живой туманности из иных миров. Произносить же какие-либо напевы на богохульном языке Лунослав побоялся. Положение и без того походило на причмокивающее анальное отверстие.
Наконец клок пылающей бордовыми огнями бездны всосался в тело девочки. Офира с равнодушием мертвеца поднялась с асфальта. Как и прежде, невинная и невредимая. Заштопать пробитый череп оказалось не сложнее, чем восстановить глаз. Людские тела на редкость эластичны, особенно изнутри.
Она приблизилась к замершему Булату маленькими шажками. Наклонилась вперед, будто хотела пошептаться о секретиках, и прислушалась. Ее внимание привлек зревший в груди молодого человека Беломикон.
– Мы знаем, что там. Там – впустую потраченное время.
– Это ты – впустую потраченное время!
Нахлынувшие боль, обида и чувство вины за чужие смерти заставили Лунослава вскинуть Злоруб. Тяжело дыша, он замер. А вдруг где-то там, под этой порабощенной оболочкой, всё еще тлело настоящее дитя?
– Боишься причинить боль ребенку, которого нет? – Лжек, запрокинув голову, зашелся в узорчатом смехе. – Вот же глупец!
– И то верно. Здесь же как на родительском собрании – виноват папаня. – Булат накинулся на хлыща в серебристом костюмчике. Мозолистый кулак вышел на орбиту «хрустящей стыковки».
Лжек волнообразным, преломившим свет движением сместился в пространстве. Отвесил сотруднику бюро пощечину, заставив того кубарем прокатиться по асфальту.
Булат сплюнул. Урод разбил ему губу. В первый раз, что ли? Поднялся, точно распрямившаяся пружина. Развел руки и улыбнулся, показав перепачканные кровью зубы.
– Тебя так в школу мама провожала, да? Готовь мелки: труп твой обводить буду. Ну, может, еще машинку нарисую.
Офира вскинула ручку, призывая всех остановиться. Вновь зазвучал ее грохочущий голос, отбивавший слова, точно колёса вагонов – стук по рельсам.
– Надежда и сокращения плоти – суть жизни. Но и мы – жизнь; пусть и чуждая вам и непонятная. Мы желаем, чтобы вы узрели посмертные корчи собственного рода. Сперва истают ваши земли, затем осиротеет ваш мир и только потом исчезнете вы – лишенные душ, чаяний и фрикций, продолжающих род.
– Беспомощность – не самое оригинальное наказание, не находишь? – Лунослав не знал, что предпринять. Мысли метались загнанными зверьками. – Для чего эти пусто?ты? Что ты с их помощью делаешь?
– Они для того, чтобы мы стали целым. – Офира повернулась к верховному колдуну «ЗОЛЫ». – Папа, мы пресытились. Мы желаем уйти.
Лжек взял ее за руку. Ему не понравилось, что чертовидцы остались живы. И всё же время споров не пришло. Но позже – обязательно. Он бросил на прощание улыбочку, подвел девочку к лимузину, открыл дверь.
Лунослав схватил за плечо дернувшегося Булата и покачал головой. Как оказалось, чтобы их раздавить и унизить, не обязательно погружать в кому или превращать в бумагу.
– А если мы опять захотим получить на орехи?
В бездушных глазах девочки промелькнул слабый огонек интереса. А вот и оно.
– Последнее оспаривание судьбы пройдет там, где обретают бессмертие.
После этого Лжек и Офира скрылись в фешенебельных внутренностях «Aurus Senat». Лимузин, сыто заурчав, выехал на дорогу и скрылся за поворотом, ведущим в северную часть Дятькова.
Булат, всё еще кипя, вдруг осознал, что ушам чего-то недостает. Не хватало какого-то фона, ставшего за последние минуты донельзя привычным. Он огляделся. «Золовики», обратив заострившиеся безглазые лица к небу, давились пеной. Мужчина, игравший дворника, слепо шарил возле себя рукой, ища откатившуюся красную капсулу. Нашел.
– Эй-эй-эй! Брось! – Булат накинулся на «золовика», но у того изо рта уже разило горьким миндалем. – Вот черт. И этот туда же. Капитон нас с дерьмом сожрет.
– Не думаю, что ему нравится жевать дерьмо, – возразил Лунослав.
– Но с нами-то он частенько его кушает.
– Это точно.
Булат покосился на товарища:
