Снег и рубины

– Звучит очень… – начинает Лили.

– Безумно, – обрывает ее Тиона, посмотрев на меня. – Они фанатичны и готовы на что угодно.

– Мы этого недопустим, – говорит Киран, приобнимая меня за плечи, и я вдруг понимаю, что дрожу.

Кивнув, Тиона продолжает:

– Именно поэтому наша поездка опасна. Нам придется проехать через перевал Навира, но это единственный способ добраться до Вэлара вовремя, поскольку порталы и перебросы влияют на магию Лайлы.

– Тогда не будем терять времени, – говорю я. – У нас и так его осталось немного.

Я пытаюсь храбриться, и это заметно. Меня пугает долгая поездка верхом, а теперь еще одолевает беспокойство за своих спутников и Тиону, которая больше всех рискует.

Я стараюсь не думать о том, что тоже ведьма. Пока это просто слово. Но каждое занятие с Тионой я учусь чему-то новому.

Киран помогает мне забраться в седло и дает в руки поводья.

– Все хорошо, сердце мое? – спрашивает он, заглядывая в мои глаза.

Я судорожно киваю, продевая ступни в стремена, и глажу вороного коня по гриве.

– Не переживай из-за жрецов. – Киран нежно касается моей руки. – Мы им не отдадим тебя.

Но я не за себя переживаю, а за них. Правда, вслух говорить об этом не решаюсь.

– Хорошо.

Я заставляю себя улыбнуться и перевожу взгляд на Дженну и Тиону, которые снова обнимаются. Дженна комкает в руках бумагу, а потом расправляет ее и вчитывается в написанные братом строчки.

– Ты знаешь Митриса, – обращается к ней Рей, заметив, что Дженна мыслями витает отнюдь не здесь. – Он что-то задумал и импульсивно отправился выполнять. Он скоро вернется. Ты точно не хочешь с нами?

Дженна мотает головой.

– Нет, я дождусь его. К тому же все это… странно. Он давно так не исчезал.

Она переводит взгляд на Кирана.

Тем временем Тиона, Лили и Джон уже садятся на лошадей.

– Ты точно не знаешь, где он, Кир? – спрашивает Дженна, глядя бездонными голубыми глазами на Кирана. Я всем телом ощущаю волнение, исходящее от нее. Сказывается ее Дар.

– Он мне не сказал, – отвечает Киран, и через нашу связь я улавливаю довольно нетипичные для него эмоции, скрытые под сосредоточенностью на поездке. Неужели он знает, где Митрис, но не хочет говорить об этом Дженне? Что он скрывает?

Вмешиваться в разговор я не осмеливаюсь, хоть и чувствую, что за всем этим кроется нечто более важное.

Дженна кивает Кирану и улыбается, хотя его ответ явно ее не успокоил.

– Счастливого пути, – говорит она, отходя от топчущихся лошадей. – Мы нагоним вас. Если же Митрис не вернется… я прибуду накануне свадьбы одна.

– До встречи, Дженна, – говорю я и чувствую исходящую от нее поддержку. Все страхи и переживания сразу потухают, а по телу растекается уверенность в том, что все будет хорошо.

Киран за долю секунды оказывается на своем крупном вороном коне, на котором он когда-то давно вез меня в столицу. Конь слабо реагирует на вампирскую скорость своего хозяина – явно уже привык к подобному. Лишь мотает головой и нетерпеливо ожидает, когда мы наконец соизволим тронуться.

Дженна посылает нам воздушный поцелуй и машет рукой. Я поворачиваю голову к Кирану, и тот как-то хитро мне подмигивает, явно замышляя устроить гонку наперегонки. В которой я, разумеется, проиграю, будучи не самым опытным наездником. Но это и не важно. Мне хочется, чтобы ветер трепал мои волосы, пока я мчусь со своими близкими по ставшему домом герцогству.

Поэтому я принимаю вызов и сощуриваю глаза, готовясь к старту. Но ожидаемо пропускаю этот момент из-за своих не столь быстрых человеческих реакций.

– Догоняй, – в унисон кричат Киран и Рей, когда лошади срываются с места. И я с запинкой пришпориваю коня, направляя того вперед.

От ветра закладывает уши, но я все равно слышу заливистый смех Тионы, рванувшей наперегонки с Лили, стоит нам покинуть цветущий сад герцогства и оставить позади цветущие белые розы.

***

Начало нашего путешествия кажется мне увлекательным ровно до тех пор, пока от езды на лошади у меня снова не начинают болеть бедра. В скором времени мы переходим с галопа на иноходь и движемся по широкой дороге на север. Не останавливаемся, минуя деревни и поселения, но даже без остановок мне удается заметить то, что в Ладоргане не все спокойно.

Люди осунувшиеся и голодающие, на улочках видны следы пожаров и недовольств. Когда я тихо уточняю у едущего рядом Кирана причину, он одними губами объясняет: «Мятежники». И от этого слова по спине бежит холодок. Значит, они постепенно подбираются все ближе к столице. Это плохо, очень плохо.

Беспокойство внутри нарастает, когда я понимаю, что Саяра быстрым шагом движется к войне. А я очень надеялась, что она не начнется столь скоро. И теперь вижу, сколь наивно мыслила.

Впрочем, не только предпосылки к разворачивающейся войне начинают меня заботить, когда мы очередной раз минуем небольшую деревушку. А то, что у мирных жителей я замечаю странные черные пятна на теле, с ужасом догадываясь о том, что они похожи на живую тьму. И последующие часы пути у меня перед глазами продолжают вставать запечатлевшиеся в памяти образы людей, пораженных тьмой.

Уже в лесной глуши я интересуюсь у Тионы, что за болезнь такая страшная. Лицо ведьмы суровеет, когда она подъезжает ближе ко мне и рассказывает про то, что с западных островов моряки завезли странную хворь. Она не передается воздушным путем, поражает жертв через кровь. Пока меры лечения еще не найдены даже ведьмами, поэтому мы проносимся через населенные пункты как можно быстрее, дабы избежать контакта с зараженными.

Но как бы не были страшны надвигающаяся война и странная хворь, вскоре думки о них покидают мою голову благодаря продолжительной езде на лошади. Уставшая, но чувствующая себя уже намного увереннее в седле, я больше наслаждаюсь окружающими нас лесными пейзажами, чем позволяю себе размышлять о проблемах. Кроме того, меня начинают волновать детали нашей с Кираном скорой свадьбы, хоть ранее мой жених и убеждал, что беспокойства излишни. По моей просьбе Тиона и Лили должны обо всем позаботиться, оставив на наших с Кираном плечах лишь прохождение Ритуала, что соединит наши души и силы. Поэтому мысли о внешнем мире оказываются вытеснены личными переживаниями о скором замужестве.

Привал мы устраиваем, только когда окрестности начинают медленно окутывать сумерки. Вблизи Волчьего фьорда всегда дуют ветра, поэтому мы останавливаемся под покровом леса, подальше от природной границы Ладоргана.

Эти леса и скалистые обрывы мне знакомы. Двенадцать лет назад я оказалась здесь совершенно одна, сбегая от ужасов и крови, которые увидела в Императорском дворце. Вот только сейчас, преодолевая тот же путь на лошади, я мысленно задавалась одним-единственным вопросом: как маленькая девочка смогла так далеко забрести? Да, я около суток брела куда глаза глядят, но точно не могла зайти настолько далеко от столицы.

Ту ночь я вспомнила не полностью. Она все еще была окутана тайной моих странных способностей. Но одно знала точно: большую часть пути я преодолела, будучи бесплотной тенью – сказался инстинкт самосохранения, потому что от самого дворца за мной следовал огромный хищник, которого Блайдд убил неподалеку от деревни Алексы. Совсем скоро мы будем проезжать мимо, но я не знаю, что почувствую при виде родных деревенских домишек.

– Киран, – зову я своего герцога будучи охваченной воспоминаниями прошлого. В голову приходит один вопрос, который начинает меня мучить, поэтому я собираюсь кое-что выяснить.

Киран к этому моменту уже спешивается поэтому сейчас берет под уздцы моего коня. Мне же спускаться не хочется: мои бедра ноют так, что я боюсь упасть наземь ничком. Но как я рада, что смогла освоить езду на лошади!

– Да, моя вредный лягушонок? – тут же отзывается он, и я закатываю глаза. – Хочешь попросить, чтобы я помог тебе?

Этот наглец продолжает изводить меня за то, что час назад я захотела поближе подъехать к болоту, чтобы рассмотреть цветущие на нем цветы. С тех самых пор почетное звание лягушонка прочно и бесповоротно закрепилось за мной.

– Нет. Хочу задать тебе вопрос, – говорю я, и так уверенная в том, что жених поможет мне спешиться. – В ночь убийства моей семьи за мной следовал… оборотень?

Тиона, отпивающая воду из фляги, давится. Рей переглядывается с Кираном, а потом молча начинает разводить костер с Джонотаном. Это напоминает мне о том, что совсем скоро нам нужно будет готовиться к ночлегу.

– За тобой отправился Блайдд, – уверенно говорит Киран.

– Нет, другой, – качаю я головой. Киран в этот момент обхватывает мою талию сильными руками и снимает со спины лошади. – Блайдд появился позже. До этого за мной шел горный лев.

– Ты уверена, что это было не обычное животное?

Мои ноги, едва коснувшись земли, подкашиваются, и Киран подхватывает меня на руки. Я ойкаю от неожиданности.

– Да… – шепчу ему в губы, теряя голову от того, как его дыхание опаляет мою кожу и посылает горячие волны желания по всему телу. – Тогда я не понимала этого, но сейчас уверена: это был не обычный лев. Мы находимся недалеко от той опушки.

В глазах Кирана мелькает беспокойство.

– Может, нам остановиться в другом месте?

– Нет, меня больше не волнует мое прошлое.

– Хорошо. Но если что, одно твое слово…

– Фу, только не целуйтесь при мне, пожалуйста, – прерывает нас Тиона, стоящая неподалеку. Уперев руки в бока, она смеряет нас убийственным взглядом. – Ну что? – спрашивает она, увидев наше недоумение. – Я неделю терпела эту ванильную романтику, зная, чем вы там занимаетесь, когда прогуливаете мои занятия.

– Тиона! – шокировано восклицает Лили. – О таких вещах неприлично говорить в присутс…

– Я неблагородная госпожа и не люблю всю эту любовную чепуху, – отмахивается Тиона. – И моя просьба не обсуждается.

По нашей с Кираном связи я слышу, как он мысленно смеется, но вслух говорит:

– Мы тебя поняли, Тиона.

– Любовную чепуху? – неожиданно встревает в разговор молчаливый Рей. – Кажется, девушки наоборот любят подобное.

Тиона тут же злобно надувает щеки.

– Девушки. Не ведьмы.

– А ведьмы уже не девушки?

Обстановка снова накалялась.

И почему эти двое не могут жить в мире и согласии? Ах да, потому что один из них древний вампир, а другая – рыжая ведьма, и они оба не в силах держать язык за зубами.

– Рей. – Киран бросает на него предостерегающий взгляд, крепко прижимая меня к себе.

Не сводя глаз с Тионы, Рейнольд слегка щерит один клык. За всю дорогу они не обменялись и парой силой, и это, похоже, сказывается на их отношениях.

– Мы девушки, но необычные, – протягивает Тиона.

– Пожалуй, на этом спор можно и закончить, – вмешивается Джонатан, и две враждующие стороны наконец расходятся.

С невероятной вампирской скоростью Рейнольда и силой оборотня Джонатана ночлег оказывается разбит в считанные минуты. Мне не впервой ночевать под открытым небом, а вот для Лили это, кажется, в новинку.

Впрочем, спросить ее о переживаниях я не успеваю. Киран тихо шепчет мне на ухо:

– Значит, тогда тебя преследовал оборотень?

Его взгляд серьезен. На лице пляшут блики от яркого пламени.

Мы сидим подле горящего костра, и я сжимаю ткань платья, думая обо всем на свете, за исключением того, как близко оказалась к родной деревне. Как… спокойно чувствую себя в кругу нашей компании.

Лили и Тиона греют руки над пламени. Джонатан жарит пищу. Рей угрюмо пялится куда-то в кусты.

– Да, но… разве бывают львы-оборотни? Я думала, они превращаются только в волков.

– Конечно, Лайла, – отвечает вместо Кирана Джон, подрумянивая мясо на самодельных шпажках. – Ты же читала книги из дворцовой библиотеки?

– Да, – отвечаю я неуверенно, будто сознаваясь в чем-то постыдном.

– Тогда ты должна знать про саярские кланы Раквар, Вителло и Блейкли.

– Медведи, львы и волки, – киваю я, а потом широко распахиваю глаза, пораженная внезапной догадкой. – Это потому, что…

– Нет, – тут же отрезает Джон. – Не совсем.

– Когда брат Первой ведьмы стал оборотнем, он превратился в волка, – говорит Киран. Его голос ровный и спокойный. – Он ушел в леса, подальше от родных. Лейла, как и ее братья, долго искали его, но все было тщетно. Близкие друзья Волка не захотели мириться с его пропажей и попросили Лейлу обратить их. Она не смогла им отказать, но стали они не волками, а медведем и львом. И отправились вслед за Волком в дремучие леса. С тех пор в Саяре три вида оборотней. Правда, теперь они не то чтобы хорошо ладят.

– Всю интригу испортил, – обиженно фыркает Джон, взмахивая шпажкой с мясом. – И зачем?

– Ты так долго тянешь интригу, что раздражаешь, – холодно отрезает Рей. – Кроме того, встревать в чужие разговоры некультурно.

Тиона закатывает глаза, но молчит. Если ей и есть что сказать Рею на этот счет, ее благоразумие одерживает верх над язвительностью.

– Но причем тут вампирские кланы? – в недоумении спрашиваю я.

– Вампирские?

– Вы же вампиры, – говорю я, округлив глаза. – Причем тут оборотни, если Дарэй Раквар, Дженна и Митрис Вителло – вампиры?

Легкая улыбка касается губ Рея.

– Кланы были созданы Первыми. Мэнлиусом, Агоном и Эспером. Уже позже в них начали меняться изначальные устои. Эспер по неизвестным причинам отказался от клана и исчез на просторах Рекии, а на его место пришли Доминик и его близкий круг. Позднее Мэнлиус также оставил управление Калебу – второму по силе Дара убеждения. И с Калеба, собственно, все и началось.

Я вопросительно смотрю на Рея, не понимая, о чем идет речь.

– Рей, будучи новообращенным вампиром, стоял у истоков создания кланов, – мысленно поясняет для меня Киран.

– Калеб был не чистокровным вампиром, а гибридом, – сухо продолжает Рей. Его глаза поблескивают алым от искр костра. – И его постигло безумие. Оно неизбежно для всех гибридов, потому что они становятся сильнее обычного вампира или оборотня. Я убил его, забрав себе его Дар, как он и просил, а взамен получил право голоса в его стае волков. И это стало первым союзом вампиров и оборотней.

По моей спине пробежал холодок.

Значит, есть и другие гибриды вроде Барбары? Неужели и она сойдет с ума?

– И что потом? – спрашиваю я, вспомнив татуировку головы волка на спине Рейнольда.

Видимо, гибриды не такая уж и редкость в Саяре. Интересно, я тоже им стану, если Киран обратит меня?

– Другие кланы поняли, что стали слабее, и заручились поддержкой львов и медведей. Однако их союзы были менее прочными, я бы даже сказал, шаткими, и в основном касались охоты на одной территории. Я более чем уверен, что оборотни не встанут на сторону вампиров, если того потребует ситуация.

– А что насчет волков? – уточняю я.

– Мы связаны с союзниками честью и кровью, – серьезно отвечает Джон, наконец опустив шпажку. – К тому же наши предки часто общались с Блейкли. Это и сформировало связь.

– Но волки всегда принимают решения в свою пользу, – добавляет Киран, накидывая мне на плечи теплую накидку, которую успел достать из нашей поклажи. – Поэтому странно, что один из львов преследовал тебя. И если Блайдд все же убил его, то должен был вспыхнуть конфликт между стаями, но ничего такого не случилось.

Слушая треск костра, я обдумываю новую информацию. А что, если я ошибаюсь и это был просто крупный горный лев?

– Или это был кто-то из одиночек, – неожиданно говорит Тиона, и все тут же поворачиваются к ней. Ее волосы вблизи открытого огня выглядят словно настоящее пламя и добавляют ей ауры таинственности. – Такое исключать нельзя. Как и другую мою догадку.

– Какую? – спрашивает Лили. Все это время она внимательно слушала наш разговор, но не встревала с вопросами. Для нее даже сидеть с нами на равных все еще было странно – об этом она шепнула мне перед тем, как мы расселись вокруг костра.

В сумерках все казалось гораздо мрачнее, поэтому догадка Тионы вызвала более смешанные эмоции. Как и вампиры рядом с нами, она явно многое знает, и у меня закрадывается сомнение, что из-за ее пророческих предчувствий мы вряд ли доберемся до места назначения и вернемся обратно без каких-либо происшествий.

Вышедшую полную луну я замечаю, только когда Тиона задумывается, внимательно рассматривая меня. Вскоре она прерывает стрекот сверчков и пение цикад, разрушая тихую романтику ночного леса:

– Это мог быть вовсе не лев-оборотень, а обернувшийся им жрец.

Глава 4. Вербеновая долина

– Не думаю, что это так, – отрезает Рей, стоило Тионе огласить свою догадку. – Да, они могут обращаться в зверей, но даже в зверином обличье их так просто не убить. К тому же одиночек среди них практически нет: они всегда ходят парами.

– Это мог быть дозорный, – закатив глаза, говорит Тиона как само собой разумеющееся.

Рей тут же хохлится, и дело начинает принимать дурной оборот.

– К чему весь этот спор? – спрашивает Киран, переводя взгляд с Тионы на Рейнольда.

Конечно, мне интересно узнать об этих страшных жрецах, но я, как и Киран, понимаю: беседа точно перерастет в жаркий спор, если не загасить ее искры. Когда ведьма и древний вампир цеплялись к друг другу, то расцепить их становилось слишком сложно. Даже, я бы сказала, невозможно.

– К тому, что если они знали про нее тогда, – Тиона кивает в мою сторону, – то сейчас и подавно.

Прошло двенадцать лет. Я сомневалась, что они следили за мной так долго, ничего не предпринимая, но мысли озвучивать вслух не стала.

Я придвигаюсь к Кирану, хотя все еще стесняюсь открыто проявлять свои чувства к нему. Он обвивает рукой мои плечи и притягивает еще ближе к себе. От жара, исходящего от тела Кирана, мне сразу становится теплее, а глупое сердце делает радостный кульбит.

Сейчас даже жрецы своим появлением не смогли бы меня расстроить.

– Жрецы настолько могущественны? – Глаза Лили округляются от страха.

В течение всего разговора она невольно озирается по сторонам в поисках жрецов, будто те сидели в кустах в засаде. Однако среди нас есть Ищейка, одна из сильнейших ведьм Саяры, древний вампир и оборотень, да и сама Лили уже не человек. Ей нечего бояться.

«В отличие от тебя, хрупкий человечек», – шепчет подсознание, и эти мысли едким ядом расползаются по телу, заставляя меня потерять интерес к беседе.

Да, я теперь ведьма. Но даже после регулярных занятий с Тионой я толком не умела использовать свои способности, чтобы защитить себя и близких. Я оставалась обычным человеком, умеющим лишь проворачивать фокусы со сменой внешности. Тем, кому можно свернуть шею, как цыпленку. Ну, или сбросить с обрыва.

Воспоминания о том дне, когда меня сбросили в океан, снова пробуждают пережитый ледяной ужас, и от него спасают лишь сидящие вокруг костра близкие.

Именно так. За прошедшее время оборотни, вампиры и ведьма стали мне сродни обретенной семье. Как бы наивно это ни звучало, я привязалась к ним, пусть они и не были людьми.

Пока я плаваю в размышлениях, разговор у костра продолжается.

– Не настолько, как ты думаешь. Но они гораздо сильнее, чем кажутся, – объясняет Рейнольд Лили, но смотрит на меня. Он явно чувствует смесь моих эмоций, но воспринимает их страх перед жрецами. – Мы перейдем через перевал Навира в целости и сохранности – об этом уже позаботились. Не переживайте лишний раз. Только беду накличете.

Это что, поддержка от Рейнольда? Обещание «все будет хорошо» от сурового и древнего вампира?

Честно говоря, я даже немного опешила – не ожидала услышать от него ободряющих слов пусть даже в свойственной ему сдержанной манере.

В отличие от меня, Тиона не теряется:

– Старая поговорка, – бурчит она, забирая у Джона шпажку с мясом.

Мне кажется, от слов Рея не только мы с Лили немного успокоились, но и Тиона.

Я тоже беру свою порцию, мысленно радуясь горячей еде. После долгой конной поездки мясо на костре в лесу кажется безумно вкусным. Потрескивание веток и мягкие сумерки придают атмосфере волшебности, усиливая аппетит.

О Ночь, я ведь и правда до жути проголодалась!

– И правдивая. – Рей откупоривает фляжку и делает глоток. – Я думал, ведьмы не едят мясо, а ты сейчас вгрызаешься даже не в священное мясо сусликов.

Тиона морщится и показывает ему язык.

– У вас слишком древние суждения о том, что мы питаемся солнечными лучами и утренней росой, господин де Моро.

Глаза Рея темнеют.

Начинается…

– Похоже, нас ждет увлекательный вечер, любимый лягушонок. – Я чувствую легкое прикосновение магии Кирана, когда в мыслях раздается его баритон. – Сейчас Рей скажет, что он нечасто общается с ведьмами.

– Верно. Не привык общаться со столь юными особами, владеющими магией, – сузив глаза, говорит Рей, и я не пытаюсь сдержать улыбку.

– А Тиона назовет его каким-нибудь обидным словом, – поддерживаю я нашу игру. По такому заезженному сценарию эти двое ссорятся уже не первый день.

– Оно и видно, старикан, – подтверждает мою догадку Тиона.

– Блестяще, любовь моя. Браво! – Глаза Кирана сверкают, когда мы с ним переглядываемся. На его губах играет легкая полуулыбка. – Ставлю на то, что победит Тиона.

Я даже обижаюсь, что он поставил на ведьму. На нее хотела поставить я!

– Тогда я за Рея, – мысленно говорю я, продолжая наблюдать за противостоянием характеров. Скоро нас будет согревать не огонь, а бушующие страсти, накаляющиеся между этими двумя.

– Да что ты, девочка? – заводится Рей, невольно придвигаясь ближе к Тионе. Он глубоко дышит через нос, едва сдерживая злобу.

Тиона же оттопыривает нижнюю губу и сжимает руки в кулаки.

Они оба – полные противоположности и вспыхивали подобно сухому хворосту каждый раз, когда оказывались рядом. Хорошая альтернатива костру! Жаль, что скоро придется вмешаться в их спор и перестать, наконец, делать ставки на ничто не подозревающих Рея и Тиону. Но сейчас мы давали им волю высказать все, что хотели. А пока они выясняли отношения, мы с Кираном наслаждались теплом и обществом друг друга, пока это было возможно.

– Конечно, дедуля.

– Разумеется, малютка.

– Вот значит как, ведьма?

Киран тихо смеется, баюкая меня в объятиях и прогоняя прочь пугающие мысли о жрецах. Мне хочется, чтобы спор Рея и Тионы не прекращался. Слушая их переругивания под биение сердца Кирана, я чувствую себя как дома.

Прикрыв глаза, я улыбаюсь и не особо вникаю в доносящиеся будто издалека фразы:

– Что ты имеешь в виду, доайлийское3 ископаемое?

– Да пошла ты к Пяти, настырная девчонка!

– Сам ты девчонка, неблагодарный кретин!

– Это я кретин?

– Ах да, ты же у нас…

И так продолжалось несколько часов, пока Кирану все не надоело, и он не покинул поляну вместе с Реем и Джонатаном, чтобы проверить лес вокруг.

Тиона же воспользовалась этим и решила немного позаниматься со мной. Мы расположились подальше от костра и принялись вбирать энергию земли, деревьев, травы, воды и ветра. В этот раз сила откликалась на мой зов гораздо охотнее, но теперь мне приходилось труднее контролировать себя: даже пара лишних капель магии извне грозили неблагоприятными последствиями.

– Почему ты так переживаешь из-за жрецов? – задаю я терзающий меня вопрос.

В горящих глазах Тионы перемигиваются звезды. Свет струится по нашим волосам и венам, освещая поляну ярче огня и отгоняя тени, затаившиеся под ежевичными кустами, клевером и травой.

– Они забрали мою мать и сестру. – В ее голосе, словно идущим из Вечности, слышится печаль. – Ведьмы в ковене связаны крепче, чем просто узами, а кровные связи усиливают это в тысячу раз. Мать и сестра учили меня так же, как я учу тебя сейчас – касаясь внутреннего тонкого уровня. Одно прикосновение к души другой ведьмы крепко-накрепко связывает их, а несколько касаний, усиленных кровью, создает нерушимые узы. Поэтому я переживаю за каждого, чьей души когда-либо касалась.

В этот момент я вспоминаю, как Тиона стояла на коленях, обхватив руками голову кричащего Рея в наручах, и помогала ему вернуть контроль над собой. Тогда она тоже коснулась тонкого уровня вампира…

Но спрашивать про межвидовые особенности подобных касаний я не стала.

Тиона продолжает:

– И тот, до кого касаются, будет чувствовать боль другого, если с ним что-то случится. Когда моих близких поймали жрецы, я вместе с ними пережила все, что они испытали на том кровавом жертвоприношении. Это оставило настолько глубокий шрам на моей душе, что я не смогу справиться с этим во второй раз, если что-то случится с тобой.

Она переживает не о том, что станет жертвой сама – она не боялась боли, – а того, что почувствует чужую и не сможет помочь. Мое сердце кольнуло от чувства скорби и отголоска невероятных страданий, через которые прошла душа Тионы. С

Слух улавливает движение вампиров и оборотня в лесу, которые слышат каждое наше слово.