скачать книгу бесплатно
– Это та клумба под цвет государственного флага в сердце нашей Родины?
– Угу.
– И ты не помнишь? Не помнишь, как совершил преступление?
– Ну, я тебе гений, что ли, помнить. Я себя помню с более основательного возраста.
– Сегодняшнее утро помнишь?
– Не очень. Я был после вчерашнего. И потом, кто помнит в точности, как совершил преступление?
– В самом деле.
– Взять папу, к примеру.
– Не стоит, так как его величество можно взять только за скипетр, а это и тебе не простят.
– Мама, пожалуй, слишком придирчиво ко мне относилась. Я у них единственный…
Если бы у тебя был брат…
– Брат? Прости, сир Александр, но вот уж от чего упаси меня. А то бы я боялся, что у меня вторая голова вырастет, как у той кукурузы, которую вывели, чтобы предотвратить голод на планете.
Ас задумался.
– Ну, да… если бы он был такой, как ты…
– Это оскорбление?
– Нет, ну, что ты. Ты ведь такой…
– Да, да, да?
Ас был не из тех, кто уходит от ответа. Он просто не ответил, но зато не без вызова ответил на взгляд Билла.
– Нибиру не такая уж большая планета. – Наконец, сказал он.
– Так и знал, что это оскорбление. Хочешь сказать, что два отпрыска с тираническим набором хромосом сделали бы что-то дюже нехорошее?
Ас посмотрел на покрутившиеся пальцы Билла.
– Это вот пустяки. – Наконец, ответил он. – Гораздо хуже, если бы они сделали что-нибудь…
– Хорошее, да?
– То, что они считали бы хорошим.
Билл вздохнул.
– Жаль, что Эриду больше не наша колония. Тогда бы на всех места хватило. Можно было бы придумать что-нибудь этакое, миленькое, чтобы ветер засвистел у всех в ушах, и Предки спустились бы с небес.
– Никакие предки ни с каких небес никогда не спускались.
– Понимаю. Но всё же…
Билл задумался.
– Это правда, как ты думаешь, что колонисты использовали каких-то древних существ для создания человека? У них были лаборатории вроде средневековых замков… что с ними стало? Я читал, взрывы не затронули часть территории. И если там…
Ас быстро оборвал:
– Предпочитаю не гадать, что могли натворить нибирийцы, утратившие страх Божий.
– Ну, Господь тут ни причём. Думаешь, Вечные не последовали за ними со своими фонариками, чтобы светить в глаза, и вёдрами, чтобы в них окунать утративших страх?
Ас ухмыльнулся.
– Тебе бы не помешало умыться после вчерашнего.
Билл посмотрел на него внимательно, и резко обернувшись, выхватил сыгравший что-то металлическое поднос у совершенно запарившегося официанта.
– Тысяча извинений. Моя смена, дружище.
И, подняв поднос повыше, поманил взглядом Аса. Долговязый шагнул и толкнул перед ним створки двери. Билл на секунду прижмурился от света разных блестящих видов, заполнявших зал сверху донизу и, перенеся тяжёлый поднос на левую ладонь, правой потёр глаза.
Толкнул и придержал игривую створку коленом, и вместе с бастардом вошёл в зал.
Когда свет объял их, а забавные обрывки разговоров оглоушили, Билл остался никем не замечен, несмотря на свой рост и стать. Взглядом он что-то сказал Асу.
Тот, даже не кивнув, с ловкостью, говорящей о немалом опыте, быстро обошёл толпу по волнующемуся периметру.
Проталкиваясь к послу, угаданному приятелями по тому, что вокруг него собрались и цвели самые красивые женщины, Билл был кем-то приостановлен и с покорностью согнул ноги в коленях, чтобы кто-то мог взять с его подноса дежурный бокал.
Беседа, которая нуждалась в подпитке, на мгновение замерла, и чьи-то внимательные глаза успели разглядеть чрезмерно высокого и широкоплечего официанта.
Тотчас кто-то поспешил к нему, сделав тщетный знак пившему царский кубок. Этот злосчастный надменно вскинул голову, и руки его ослабели.
– Ваше высочество… Билл?
Ас издалека рассматривал, как за спиной Билла топчется растерянный официант. Какой-то смазливый мальчишка в мятых реперских штанах неуклюже отстранился, с неприязнью, как показалось наперснику, поглядев на Билла.
– Билл, – громко сказал Ас, – ты объясни, что это твоя затея, а то они официанта съедят.
Тут уже весь зал принялся шептаться на разные лады, варьируя громкость в зависимости от степени чинопочитания.
– В самом деле, дурацкая затея… – Согласился Билл и покаялся официанту:
– Сударь, вы уж простите дураков…
Высокая стройная женщина, сориентировавшаяся раньше всех, что-то нашептала послу и теперь шла к Биллу.
– Принц хотел показать, что все нибирийцы равны. – В разные стороны несколько раз повторила она.
Посол издалека развёл руками и поклонился. Билл поклонился ему. Ас, пока не рассекреченный, рассматривал тех, кто имел такие замечательные права.
– Политическая карта Нибиру такого не выдержит. – На полутонах сказала красавица, оказавшаяся статс-дамой.
– Что так? – Нежно буркнул Билл, неохотно расставаясь с подносом, который забрали чьи-то внимательные руки и вернули официанту. – Сделайте его метрдотелем, пожалуйста.
– Республики ведут переговоры о суверенитете и границах, а вы, ваше высочество, потакаете… да вы разложенец, нехороший вы.
Статс-дама погрозила Биллу и шёпотом сказала:
– Пошутите скорей насчёт карты и вперёд – его высокопревосходительство смущён. Переговоры оставили его в смятении… ваше доброе слово будет много значить.
Билл обиженно молвил вполголоса:
– Не буду я вам по заказу шутить… Возьмите да сами и шутите. А границы можете губной помадой обвести.
На пути Билла очень серьёзные нибирийцы говорили:
– Банки… крах… золото…
Они еле взглянули на его высочество, и поклоны их были несерьёзны. Едва отдав Биллу государственный долг, они снова заговорили:
– Крах… Банки… Золото.
Статс-дама была опытной девушкой. Благодаря её вмешательству, несуразица, вызванная выходкой принца, стала быстро изглаживаться, и вскоре изгладилась вовсе.
Одна из дам, возбуждённая присутствием огромного рыжего разложенца, спросила у посла:
– Правда, что для вас сшили флаг Нибиру в один световой километр? Для демонстрации в космическом пространстве над территорией материка? Причём, протащат его над атмосферой шесть дюжин без одного космонавтов на этих новых шатунах?
Ас сказал тихо, но не очень:
– Билл, э. Билл. Ваше, это, высочество…
Беспокойное внимание Александра объяснялось вот чем. Билл, увлечённый рассказом, показывал как бы в рассеянности, растопырив руки, примерную уменьшенную копию дива. В самом жесте не было ничего такого…
Но руки Билла…
Видите ли, его широкие запястья в кое-как опущенных всё же манжетах, с резкой границей светлой смуглой кожи и более тёмной от загара на тыле ладоней, и вольно шевелящиеся длинные толстоватые пальцы, изображающие (теоретически) парящий в черноте и заброшенности большого квадрата славный, понимаешь, флаг Нибиру…
Словом, в его руках было что-то, придающее… чем чёрт не шутит – зажигательный и одновременно совершенно неподходящий смысл тому, что они показывали.
Потому и вмешался бывший офицер. Билл, похоже, всё ещё злился, что его насильно оторвали от дырки в космическом пространстве и архаического изображения рыжего огромного существа, и притащили, такого умного, сюда, в среду ограниченных обывателей из высшего общества.
А поскольку даже лучшие из нас ищут, на кого бы свалить вину за пребывание в этом мире целей и возможностей – первые заменяют вторые – то и Билл… Увы, он не был лучшим из нас, хотя… хотя?.. Билл злился на Александра сира Александра, имея, кстати, достаточный повод: разве не этот теперь стоящий, как водится, в сторонке, эвон – строгий, плечи – как на стене Канона во всю ширь, стройный стан и весь – как ножницы, воткнутые в пол – был настолько бестактен, чтобы помешать астрономическим наблюдениям.
Поздно! Статс-дама, отворачиваясь от посла – ну, его совсем, его счастье вообще, если завтра утром он не отправится с докладом в здание своего правительства – сказала:
– У вас такие выразительные руки, Билл. Вы могли бы, ваше высочество, вот этак отвлечь внимание даже, если бы сюда ворвались грабители в масках.
Билл поклонился и приструнил руки, убрав их к чертям в карманы.
– Я бы не стал этого делать, леди, если бы они захотели забрать себе ваше платье.
Громкий хохот и побежавшие с лица на лицо улыбки были ему наградой. Ас опустил глаза и укоризненно покачал головой. Потом всё же поднял взгляд, чтобы встретить ответный Билла. Тот улыбнулся и пожал плечами.
– Это лучше, чем бросаться телескопом, Александр сир Александр.
Тот едва приметно пожал тем плечом, которое было опущено. Видать, оно у него отвечало за сарказм и экивоки.
Он, не имея возможности отойти и прислониться к стене в избранной им навсегда позе, встал посреди гостей так, что у Билла возникло ощущение – там, где он стоит, высится стена большая тёмная железная… Зрите?
Билл вспомнил почему-то виденную в большой телескоп движущуюся картинку: круглая и белая, луна без имени, с голубым личиком, подплывала к нему среди призраков башен и высоток пропавших городов. Над Асом в воздухе просилась такая луна. Она бы пошла бастарду, рифмуясь с его извлечённым из камня профилем. Крылья носа напоминают о хищниках, о беге по равнинам, о полёте бесшумном с выпущенными железными и скрюченными от предвкушения когтями.
Вдруг Билл навострил уши. Беспечнее прочих с виду группка гостей толковала протяжно.
– А на Э… номер семь, говорят, до сих пор нам поклоняются.
Раздался тонкий смех, также не пропущенный Биллом.
– Это они зря делают.
– Кто поклоняется, простите? – Спросил кто-то, и разговоры сникли.
Беспечные отодвинулись в ту сторону, где гипотетическая стена за плечами Аса проржавела и ощетинилась кольями.
– Его высочество, слышали, сказал? Все равны, дескать…
Они метали взгляды в сторону Билла и, наконец, кто-то, подталкиваемый хихиканьем приятелей, подошёл к принцу. Билл благодушно смотрел, как подходивший всё выше задирает безвольный подбородок и слышал уловимый лишь ухом царского сына звук подгибающихся коленных косточек.
– Эй, Билл… – Дрогнувшим голосом сказал подошедший. – Ты почему не чёрный?
Билл уважил наглость чьего-то богатенького сынка ради той горстки золота, которую тот поставил на пари. Он собирался вполне мирно пошутить, но со стороны вмешался назойливый голос:
– Из легендарного рода Хорс происходит прабабушка его высочества.
Спросивший едва не потерял сознание и пролепетал:
– Шутка…
Биллу сделалось жалко проигранного золота, хоть оно было проиграно не им. Он приветливо обратился к отступающему:
– А папа у меня белый. Впрочем, про папу или хорошо, или ничего.
Он надеялся, что его реплика в вечернем, всегда более обильном доносе, перебьёт интерес к несчастному дураку.
