Американская энциклопедия истории, биографий и путешествий с древней до современной истории. Биографии выдающихся деятелей Европы и Америки и жизнеописания выдающихся путешественников

Впоследствии были учреждены еще три учреждения подобного рода: а именно, Истмийские игры, отмечавшиеся около Коринфа; Пифийские в Дельфах; и Немейские в Арголиде. Они проводились в разные годы, которые были между последовательными празднествами в Олимпии; но хотя они приобрели значительную известность, ни одно из них не достигло важности и великолепия игр Ифита. Игры, которые отмечались на празднествах, состояли из пеших и колесничных состязаний, борьбы и кулачных поединков и других состязаний, требующих силы и ловкости, вместе с состязаниями в поэзии и музыке. Победители были увенчаны оливковым венком; честь, которую греки считали одной из самых высоких целей амбиций.

ВТОРОЙ ИЛИ ПОДЛИННЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ.

Второй и подлинный период греческой истории начинается в 884 году до н. э. с учреждением Олимпийского праздника, когда народ начал выходить из своего примитивного варварства. Этот праздник, как уже было сказано, был учрежден по указанию Дельфийского оракула Ифитом, принцем Элиды, с патриотической целью собрать вместе мирным образом людей со всех частей Греции. Праздник был установлен один раз в четыре года, в месяц, соответствующий нашему июлю, и длиться пять дней, в течение которых должно было быть полное перемирие или прекращение войны во всех греческих государствах. Согласно древней практике публичных торжеств, праздник отмечался играми и различными подвигами личного мастерства, и весь порядок процедуры был отрегулирован с необычайной тщательностью. Все свободные люди греческого происхождения приглашались к состязанию, при условии, что они были рождены в законном браке и жили, не запятнанные каким-либо позорным моральным пятном. Ни одной женщине (за исключением жриц Цереры) не разрешалось присутствовать. Женщин, нарушивших этот закон, сбрасывали со скалы. Участники готовились в течение десяти месяцев в гимназии в Элиде. В течение последних тридцати дней упражнения выполнялись с такой же регулярностью, как и на самих играх. Праздник начинался вечером торжественными жертвоприношениями, а игры начинались на следующий день на рассвете.

Они состояли из скачек на лошадях и пешком, прыжков, метания диска или кольца, борьбы и бокса; музыкальные и поэтические состязания завершали все. Честь победы на Олимпийских играх была очень велика; она распространялась от победителя к его стране, которая гордилась тем, что обладала им. Как бы грубы и шумны ни были некоторые виды спорта Олимпийского фестиваля, признано лучшими авторитетами, что они приносили многочисленную пользу обществу. Достаточно упомянуть лишь о прекращении военных действий, которое имело место не только во время фестиваля, но и значительное время как до, так и после него. Рассматриваемое как своего рода религиозная церемония, на которую приглашались и даже предписывалось присутствовать всем гражданам Греции, оно было хорошо приспособлено для облегчения общения, содействия знаниям, смягчения предрассудков и ускорения прогресса цивилизации и человечества.

При первом учреждении Олимпийского фестиваля и в течение одного или двух столетий после этого состояние греческого общества было примитивным и почти патриархальным, но отмеченным сильными чертами героического достоинства и определенной глубиной и утонченностью мысли. Одежда мужчин была очень простой, состоящей только из рубашки или тесной куртки, с широким халатом, свисающим на голые члены, в то время как исполнители на публичных играх были почти обнажены. Искусства, включая сельское хозяйство, также были мало развиты; мало кто, казалось, думал о том, чтобы трудиться ради накопления богатства; и каждое сообщество представляло собой в мирное время картину большой семьи. Та часть людей, которая составляла свободных людей, жила много на публике или в обществе равных себе, наслаждалась общими удовольствиями и развлечениями и имела ежедневные возможности демонстрировать свои полезные таланты на глазах у своих сограждан. Частые споры между людьми вызывали судебные разбирательства и судебные разбирательства, которые давали занятие красноречию и способностям мужчин в необходимой защите своих друзей. Многочисленные игры и публичные торжества открывали постоянный источник развлечений и приучали каждого человека к активным физическим упражнениям и выполнению своих обязанностей солдата. Это были приятные черты в состоянии греческого общества; но были и некоторые противоположного характера. Люди были неустроенного нрава, никогда долго не удовлетворялись никаким правительством, которое существовало среди них, и очень склонны были вести войну с соседними государствами по самым пустяковым предлогам.

Население различных государств делилось на три класса, а именно: граждане, избирательные массы и рабы. Вся политическая власть, даже в самых демократических греческих общинах, принадлежала первому из этих классов, в то время как в олигархических государствах только та небольшая часть граждан, которая составляла знать или аристократию, имела какое-либо влияние на управление общественными делами. Механические и сельскохозяйственные работы, необходимые для поддержки и комфорта целого, в основном выполнялись низшим классом свободных жителей, которые не пользовались привилегией гражданства, и рабами, которые составляли значительную часть населения каждого государства. Эти рабы происходили из того же общего или родительского рода, говорили на том же языке и исповедовали ту же религию, что и их хозяева. В большинстве случаев они были потомками лиц, которые были побеждены на войне, но в некоторых случаях были приобретены путем покупки. Поскольку общество основывалось на порочных принципах, неудивительно, что греческие государства были ареной постоянных гражданских раздоров.

СПАРТА – ЛИКУРГ. В начале этого периода греческой истории наше внимание сильно привлекает весьма примечательная серия событий, которые имели место в Лакедемоне, или Лаконии, стране южной Греции, главным городом которой была Спарта. Этот город, находясь в состоянии внутреннего беспорядка, согласился многими жителями пригласить Ликурга, сына одного из их последних царей, взять на себя важную задачу подготовки новой конституции для своей страны. Подкрепленный санкцией Дельфийского оракула, он приступил к этой трудной обязанности, не только установив форму правления, но и реформировав социальные институты и манеры народа. Правительство, которое он установил, состояло из двух совместных царей с ограниченной прерогативой, которые действовали в качестве председателей сената из двадцати восьми пожилых мужчин. Функции сената были как совещательными, так и исполнительными, но ни один закон не мог быть принят без получения согласия собравшихся граждан. Самым замечательным из распоряжений Ликурга была его попытка уничтожить различие рангов и даже различие обстоятельств среди людей. Он решился на смелую меру равного разделения земель и фактически разделил территорию Лаконии на 39 000 участков, один из которых был дан каждому гражданину Спарты или свободному жителю Лаконии. Каждый из этих участков был такого размера, что его едва хватало для удовлетворения потребностей одной семьи, – ибо Ликург был полон решимости, что ни один человек не должен быть поставлен в такие обстоятельства, которые позволяли бы ему жить в роскоши.

Ликург осуществил ряд других дальновидных проектов: он отменил использование денег, надеясь предотвратить чрезмерное накопление богатства; запретил иностранцам въезжать в страну, а туземцам выезжать за границу, чтобы сохранить простоту нравов среди людей; постановил, что все люди, без различия звания или возраста, должны ежедневно питаться вместе за общественными столами, которые были накрыты самой простой пищей; и, наконец, постановил, что все дети, которые родятся и, как кажется, будут сильными, должны воспитываться общественными кормилицами в условиях жесткой системы лишений и личной активности, в то время как слабых младенцев следует выбрасывать в поля, чтобы они погибли. Граждане, достигнув возраста возмужалости, занимались военными упражнениями, а вся работа была предоставлена рабам, или илотам, как их называли; и, короче говоря, вся нация была всего лишь лагерем солдат, и война считалась единственной законной профессией. Эти законы в какой-то мере соответствовали грубому состоянию спартанцев, но, поскольку они противоречили некоторым из лучших и самых сильных принципов человеческой природы, они не могли выдержать, и есть основания полагать, что некоторые из них не соблюдались строго. Нередко историки используют термин «спартанская добродетель» с определенной степенью восхищения его качеством; но спартанцы на самом деле не имели никакого морального достоинства, и уж точно не имели благосклонности в своей добродетели, как общественной, так и личной. Они были небольшой конфедерацией хорошо обученных солдат; и просто как таковые не заслуживают никакого знака нашего уважения или почтения. То, как они использовали своих илотов, было одновременно варварским и жестоким. Убийство крепостного свободным гражданином не каралось законом; более того, молодым спартанцам даже разрешалось подстерегать, в качестве своего рода развлечения, любого красивого или дерзкого на вид раба и наносить ему удар в сердце на большой дороге. Несомненно, что в одно время, когда илоты оказали своим хозяевам хорошую службу в битве, они были пожеланы, в качестве вознаграждения, выбрать 2000 своих лучших людей, чтобы они могли получить свободу и быть зачислены в спартанцы, и что эти 2000 человек были все молча убиты вскоре после этого. В другое время, когда опасность была воспринята из-за растущей численности и мелкого богатства буров, сенат разыграл фарс объявления им войны и хладнокровно убил многие тысячи, чтобы проредить их численность и сломить их дух. Если бы в характере спартанцев была какая-то искупительная черта, чтобы компенсировать такое варварство, можно было бы меньше удивляться уважению, которое иногда им оказывают; но их военная слава только добавляет еще один пример ко многим уже известным, что самые невежественные и дикие племена делают самых упорных солдат.

АФИНЫ. Теперь перейдем к Афинам, долгое время являвшимся главным центром греческой учености. Говорят, что Афины были основаны Кекропсом в 1550 г. до н. э., и в самые древние времена назывались Кекропией. Вероятно, название Афины город получил от богини Минервы, которую греки называли также Афиной, и которой в городе был воздвигнут изящный храм. Старый город простирался от горы Акрополя по широкой и приятной долине или низкому полуострову, образованному слиянием Кефеса и Илисса. Расстояние от побережья составляло около пяти миль. Со временем Афины стали густонаселенными и чрезвычайно изящными в своей архитектуре, в то время как его граждане умудрялись взять на себя руководство делами окружающих общин. Сначала ими управляли цари, но, как и в случае со спартанскими гражданами, они стали недовольны своей существующей конституцией и около 600 г. до н. э. пригласил Солона, одного из мудрейших людей Греции, реорганизовать свою политическую конституцию. Солон повиновался призыву и учредил правительство на широкой республиканской основе с государственным советом, образовав судебный суд, состоящий из 400 членов и называемый Ареопагом. Этот суд Ареопага, помимо своих других обязанностей, осуществлял цензуру общественной морали и был уполномочен наказывать нечестие, распутство и даже праздность. В этот суд каждый гражданин был обязан ежегодно представлять отчет о своих доходах и источниках, из которых они поступали. Суд долгое время пользовался очень большим уважением, и ему было предоставлено право не только пересматривать приговоры, вынесенные другими уголовными трибуналами, но даже отменять судебные постановления общего собрания народа. Правила Солона не сохранялись в течение длительного времени, хотя республиканская форма правления в той или иной форме сохранялась до тех пор, пока страна сохраняла свою независимость. Клесфен, лидер партии, расширил демократический принцип в государстве; он ввел практику остракизма, посредством которой любой человек мог быть изгнан на десять лет, без предъявления ему обвинения в каком-либо преступлении, если афиняне опасались, что он приобрел слишком большое влияние или вынашивал замыслы против общественной свободы. Остракизм был так назван, потому что граждане, голосуя за его применение, писали имя неприятного человека на раковине (ostreon). Говорят, что Клесфен был первой жертвой своего собственного закона, как это случалось и в нескольких других замечательных случаях, древних и современных.

В течение примерно двух столетий после установления республиканской конституции в афинской истории мало что можно было бы рассказать. Афины постепенно расширялись, вкус к утонченности возрастал, и различные люди проницательного понимания, называемые философами, начали посвящать себя исследованиям природы человеческого разума и характера Божества. Главным греческим философом, который процветал в эту эпоху (550 г. до н. э.), был Пифагор, человек чистых и возвышенных идей и способный толкователь науки разума.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ

Год 490 до н. э. завершает период постепенного улучшения в истории Греции, или второй период, как его еще называют; и начинается эпоха, отмеченная важным событием – вторжением могущественного азиатского государя.

ПЕРСИДСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ. Дарий, царь Персии, вообразив возможность завоевания Греции, послал против нее огромную армию в только что упомянутом году. Сильно встревоженные приближением такого врага, афиняне обратились за помощью к спартанцам; но у этих людей было суеверие, которое запрещало им выступать в поход до полнолуния, и поскольку на момент обращения оставалось еще пять дней этого периода, они поэтому задержали марш своих войск. Таким образом, лишенные всякой помощи от своих соседей, афиняне были вынуждены полностью полагаться на свою собственную храбрость и ресурсы. Более примечательный пример того, как небольшое государство пытается противостоять злобной агрессии разросшейся державы, редко случался в древние или современные времена; но постоянные упражнения и подготовка афинского населения позволили им представить отважный и отнюдь не презренный фронт захватчику. Война была их главным занятием, и на поле боя они проявили свои самые благородные качества. Они не были знакомы с этими высокодисциплинированными эволюциями, которые дают гармонию и согласие многочисленным отрядам людей; но то, чего не хватало в умении, они восполняли мужеством. Афинские, а также другие греческие солдаты выходили на поле боя глубокой фалангой, стремительно бросались в атаку и храбро сближались со своими врагами. Каждый воин решительно противостоял своему противнику и был вынужден необходимостью проявлять ту же храбрость, как если бы удача дня зависела от его единственной руки. Главным оружием было копье, которое, брошенное нервной и хорошо направленной энергией твердой руки, часто пронзало самые прочные щиты и щиты. Когда они промахивались или когда удар оказывался неэффективным из-за недостатка силы, они выхватывали мечи и, призвав на себя всю свою решимость, стремительно бросались на врага. Этот способ ведения войны был обычным для солдат и полководцев, причем последние отличались в бою не только своей силой и мужеством, но и своим мастерством и поведением. У греков были луки, пращи и дротики, предназначенные для ведения дальних боевых действий; но их главная зависимость была от копья и меча. Их оборонительные доспехи состояли из яркого шлема, украшенного перьями и покрывающего голову, прочного панциря, защищающего грудь, поножей из меди, спускающихся по ноге к ступням, и большого щита, свободно прикрепленного к левому плечу и руке, который поворачивался во всех направлениях и противостоял его твердому сопротивлению каждому вражескому нападению. С людьми, организованными и экипированными таким образом, битва состояла из множества поединков, и бойцы сражались со всей остротой личной обиды. Резня в таких столкновениях была соответственно велика, бой редко заканчивался до тех пор, пока одна из сторон не была почти уничтожена или, по крайней мере, значительно сокращена в численности.

Это был народ настолько воодушевленный и подготовленный, что войска Персии были готовы столкнуться с ними. Вынужденные встретить захватчиков без посторонней помощи, афиняне смогли вывести на поле боя армию всего из 9000 человек, не считая примерно такого же количества легковооруженных рабов. С Мильтиадом в качестве своего лидера и главнокомандующего они встретились с персами в битве на равнине Марафона, в тридцати милях от Афин, и благодаря большому мастерству и храбрости, а также силе своей сомкнутой фаланги копейщиков полностью победили их. Более 6000 персов были убиты на поле, в то время как число убитых афинян составило всего 192 человека. Историки считают это одной из самых важных побед в древние времена, поскольку она спасла независимость всей Греции. К позору непостоянных афинян, они впоследствии проявили величайшую неблагодарность к Мильтиаду и посадили его в тюрьму по обвинению в покровительстве персам. Он умер там через год после своей великой победы. Вскоре после этого граждане Афин, по столь же необоснованному предлогу, изгнали Аристида, способного лидера аристократической партии в государстве, и которого за его строгую честность и мудрость обычно называли «Аристидом Справедливым». После изгнания этой выдающейся личности Фемистокл, человек, который был более демократичен в своих чувствах, стал лидером советов афинян. Тем временем греческие свободы снова подверглись угрозе со стороны персов. Ксеркс, сын Дария, переправил армию через Геллеспонт по мосту из лодок с азиатского берега и повел ее к южной части Греции. Максимальная сила, которую союзные греки могли противопоставить бесчисленному множеству персов, не превышала 60 000 человек. Из них отряд спартанцев численностью 8000 солдат под командованием их царя Леонида был размещен у Фермопильского прохода, чтобы перехватить врага, и здесь они разбили каждую последующую колонну персов, когда она вошла в ущелье. В конечном счете, предвидя неизбежную гибель, Леонид приказал всем отступить, кроме 300, с которыми он предложил дать персам некоторое представление о том, чему греки могут покориться ради своей страны. Он и его 300 были отрезаны до единого. Ксеркс овладел Аттикой и Афинами, но в морском сражении с афинским флотом при Саламине, которое произошло вскоре после этого [20 октября 480 г. до н. э.], его армия была полностью разгромлена, и ее рассеянные остатки отступили в Азию.

Благодаря этой великолепной победе морская мощь Персии была почти уничтожена, а дух ее монарха был настолько смиренным, что он больше не осмеливался предпринимать наступательные операции против Греции. Здесь, следовательно, война должна была закончиться; но столь велики и ценны были трофеи, полученные союзными войсками, что они не захотели отказываться от столь выгодного состязания. Война, таким образом, продолжалась еще двадцать лет, по-видимому, не столько для наказания Персии, сколько для разграбления ее завоеванных провинций.

Но теперь, когда вся опасность миновала, многие из более мелких государств, население которых было скудным, начали уставать от борьбы и неохотно поставлять свой ежегодный контингент людей для усиления союзного флота. В результате было решено, что те государства, граждане которых не желали нести личную службу, должны были посылать только свою долю судов и платить в общую казну ежегодную субсидию на содержание моряков, которых афиняне обязались укомплектовать флот. Непредвиденным, но естественным следствием этого стало установление полного господства Афин. Ежегодные субсидии постепенно приняли характер регулярной дани и взимались в обязательном порядке как таковые; в то время как непокорные общины, лишенные своих флотов, которые были переданы афинянам, не могли оказать действенного сопротивления гнетущим поборам господствующего государства. Афиняне, таким образом, достигли небывалой высоты могущества и богатства и получили возможность украшать свой город, жить в достойной праздности и наслаждаться постоянным чередованием самых дорогостоящих общественных развлечений за счет побежденных персов и едва ли более снисходительно обращавшихся общин зависимой конфедерации.

ПЕРИКЛ. Мы подошли к самому процветающему периоду афинской истории, в течение которого Перикл достиг выдающихся высот и внес большой вклад в украшение столицы. Таланты Перикла были первоклассными, и они тщательно развивались самым талантливым наставником, которого могла себе позволить Греция. Прослужив несколько лет в афинской армии, он рискнул принять участие в делах народного собрания, и его мощное красноречие вскоре принесло ему господство в национальных советах; и его власть, по сути, стала такой же большой, как у абсолютного монарха (445 г. до н. э.). Теперь произошли некоторые из самых интересных событий греческой истории. После нескольких лет всеобщего мира спор между государством Коринф и его зависимым островом Керкира (ныне Корфу) привел к войне, которая снова нарушила покой всех греческих государств. Керкира была колонией Коринфа, но, благодаря своему морскому искусству и предприимчивости, поднялась на более высокий уровень богатства, чем ее родной город, она не только отказалась признать верховенство Коринфа, но и пошла войной на это государство по вопросу, касающемуся управления Эпидаммом, колонией, которую керкиряне основали на побережье Иллирии. Коринф обратился за помощью и получил ее от нескольких государств Пелопоннеса, чтобы подчинить керкиряне; в то время как Керкира, с другой стороны, заключила оборонительный союз с Афинами, которые послали флот, чтобы помочь острову отстоять свою независимость. Чтобы наказать афинян за вмешательство в ссору, коринфяне подняли восстание в Потидее, городе Халкидики, недалеко от границ Македонии, который изначально был колонией Коринфа, но в то время был данником Афин. Афиняне немедленно отправили флот и армию для покорения Потидеи, а пелопоннесцы столь же быстро отправили подкрепление городу. Коринфяне, тем временем, активно пытались привлечь на свою сторону те государства, которые еще не приняли решительного участия в споре. В частности, в Лакедемон они отправили послов с жалобой на поведение афинян, которое они охарактеризовали как нарушение общепризнанного закона греческой политики – что ни одно государство не должно вмешиваться в дела другого и его зависимых территорий. Усилия коринфян увенчались успехом, и почти все государства Пелопоннеса во главе со Спартой, вместе со многими из тех, что находились за перешейком, объединились в конфедерацию с целью начать войну с Афинами. Аргос и Ахайя поначалу оставались нейтральными. На стороне афинян выступили только Керкира, Акарнания, некоторые города Фессалии, а также Платеи и Навпакт.

Перикл без смущения наблюдал за надвигающейся бурей, но его соотечественники не были столь же бесстрашны. Они поняли, что их вот-вот призовут сменить праздную и роскошную жизнь, которую они вели в настоящее время, на жизнь, полную лишений и опасностей, и начали роптать на своего политического лидера за то, что он вовлек их в столь тревожную ссору. Сначала у них не хватило смелости объявить импичмент самому Периклу, но они выместили свое недовольство на его друзьях и фаворитах. Фидий, весьма выдающийся скульптор, которого великий государственный деятель назначил суперинтендантом общественных зданий, был приговорен к тюремному заключению по легкомысленному обвинению; а философ Анаксагор, наставник и друг Перикла, был обвинен в распространении мнений, подрывающих национальную религию, и изгнан из Афин. Относительно другого знаменитого человека, который в это время подвергся преследованиям, необходимо сказать несколько слов. Аспазия Милетская была женщиной замечательной красоты и блестящих талантов, но она не обладала целомудрием, которое является величайшим из женских достоинств, и своей распутной жизнью стала упреком, поскольку в противном случае она была бы украшением для своего пола. Эта замечательная женщина, приехав в Афины, привлекла внимание Перикла, который был так очарован ее красотой, остроумием и красноречием, что, расставшись со своей женой, с которой он жил несчастливо, он женился на Аспасии. Обычно считалось, что для удовлетворения личной обиды она подстрекала Перикла к ссоре с государствами Пелопоннеса, и ее непопулярность на этот счет была истинной причиной того, что ее теперь обвиняли перед народным собранием в нечестии и грубо безнравственных действиях. Перикл лично вел ее защиту и защищал ее с такой искренностью, что он был тронут даже до слез. Народ, либо найдя обвинения действительно необоснованными, либо неспособный противостоять красноречию Перикла, оправдал Аспасию. Затем его враги направили свои нападки против него самого. Они обвинили его в хищении государственных денег; но он полностью опроверг обвинение и доказал, что получал свои доходы только из своего частного поместья. Его бережливый и скромный образ жизни, должно быть, сам по себе убедил афинян в честности, с которой он управлял государственными делами; ибо в то время как он наполнял город храмами, портиками и другими великолепными произведениями искусства и обеспечивал множество дорогостоящих развлечений для людей, его собственное домашнее хозяйство регулировалось с таким строгим вниманием к экономии, что члены его семьи жаловались на бережливость, которая составляла резкий контраст с великолепием, в котором тогда жили многие богатые афиняне.