Златая цепь

Жизнь брала свое, дети геотов рождались более крепкие, но видоизмененные. Приспосабливались к новой жизни легче своих родителей, обживали земные полости, строили жилища, водоснабжение, фермы. Из мяса была только птица, грызуны и рептилии. В заброшенной лаборатории под Москвой, Дели и Лондоном обнаружили растущие органы и множество теоретического материала. Научились создавать искусственную человечину и свинину и этим пополняли свой убогий рацион. Солнца явно не хватало. При искусственном солнце урожай был бедный, ущербный, молочных продуктов почему-то не было вовсе. Приходилось скрещивать с найденным материалом свиней, ящериц и крыс, дабы выживать под землей и хорошо усваивать плохую пищу. Генетическое сходство, как оказалось, принесло хорошие результаты.

ДНК встряхнули по полной… Диктор, озвучивающий фильм, так и сказал. Встряска ДНК привела к активации считавшихся мусором генов. Кровь изменилась полностью, мозг и сердце получили новую комбинацию микроэлементов, создающих невиданные доселе импульсы и неожиданное раскрытие зрительных каналов.

Новое племя людей получило нелегальный доступ к такой системе данных, что выжить стало не вопросом. Плоть Земли, ее недра, минералы и ее удушающий воздух стали родиной нового, посткатастрофного человечества. Первое время воздух и свет даже нарушали работу их необычного, ставшего теперь незаменимым, источника внутренней силы. На поверхности становилось дурно, уходила энергия. Только кровь с большим содержанием железа и известь возвращали их в норму.

Сами себя они называли геотами. Детьми земных недр. И многие годы ушли на то, что бы снова адаптироваться к жизни на поверхности, приспособить архитектуру под себя, воссоздать флору и фауну.

"Плащ Каина…"– не выходило из головы у Илария, несмотря на навязчивый голос диктора. – "Кто же ты такая, Руфь?"

Голос же весьма механически продолжал рассказывать о встрече охринцев с геотами и страстно поглотившей последних идее временных тоннелей. Иларий не удержался и подошел к пульту. Рядом с ним ярко светился список фильмов.

"Эмилия", "Ктах", "Таракан", "Мэо", "Сутех". Иларий попытался сдвинуть список и он открылся дальше. "Ника", "Мэо", "Алена", "Бизон", "Морозов", "Вий".

– Вий?! – изумленно воскликнул Иларий, увидев название произведения одного из своих любимых писателей.

Он задумался на пару секунд и ткнул в коротенькое слово пальцем. Звук на экране оборвался и через несколько мгновений тишины зазвучала мрачная, мистическая музыка. Женский голос начал рассказ о школе для агентов, которых Охра вербует в разных частотах и обучает.

– В академиях мы готовим сотрудников, исправляющих ошибки и накладки основной работы, – продолжал голос и на экране появилось похожее на недавно виденное им, здание.

– Что?! – с возмущением отреагировал на картинку Иларий. – При чем здесь это?! И в Арктике, и в Охре… На электростанции похоже. Генераторы энергии, что ли?

– Аккумуляторы, – пронеслось по залу и Иларий чуть не подпрыгнул от неожиданности.

К нему не спеша направлялся Загорский.

– Простите, – тут же потеряв уверенность, пробормотал Иларий, спешно поправив воротник своей старенькой, коричневой рубашки. – Заинтересовало название фильма… Почему "Вий"?

– Да брось ты эти церемонии! – сохраняя спокойствие, улыбнуться Гаврила Павлович. – Мы все же родственники. Ты потомок мой. Ты дорог мне, а ты… так официально… Присядь. – Загорский разместился в соседнем кресле и внимательно посмотрел на экран. – Ты, как всегда, мыслишь неожиданно верно. Любое высокое здание собирает энергию и отдает ее в определенном направлении.

– Кем определенном?

– Опять мыслишь верно! – Загорский с удивлением посмотрел на Илария. – Но… пока ты не можешь быть посвящён во все вопросы, пойми ты это наконец! И вот этот фильм я бы тебе не позволил смотреть. – Загорский поправил очки и направился к пульту.

– Кто такой вий? – повторил вопрос Иларий и главный остановился. – И… при чем здесь энергия, эти электростанции? Это что – маскировка такая? Или…

– Или? – Загорский сурово посмотрел на Илария.

– Или сумасшедший дом?

Гаврила Павлович добродушно рассмеялся, показав внуку ряд исключительно белых и ровных зубов.

– Ах, Иларий, Иларий… Ты же уже знаком с точными науками. Хоть и самоучно, но достойно. Юный этот сотрудник, – Загорский повернулся и указал рукой на экран как раз, когда русоволосый мальчик лет двенадцати, держа в руках рукоятку похожего на меч оружия, с завязанными темной тканью глазами резал что-то перед собой, – способен видеть в разных частотах. Ну, о частотах говорить тебе не буду… Ты умный человек, – Гаврила Павлович как-то небрежно махнул рукой и снова направился к пульту. – Должен понимать, что все это проще некуда и никакой мистификации. Мир многополярен, пространство вокруг порой штормит и зашкаливает не от ведьм и колдунов, а от его электрических и квантовых помех.

– Слово квантовый мне не знакомо, – с недовольством в голосе перебил главного Иларий.

– Скоро познакомишься. Узнаешь много нового.

– Не выключай! – снова перебил Иларий. – Я хотел бы досмотреть… если можно.

– Нельзя!

– Но почему?! – Иларий воскликнул так громко, что голос его сорвался, а сам он продолжал жадно хватать глазами мелькающие на экране образы. Вот мальчик медленно провел лучом вертикально, потом поперек, потом обернулся вокруг себя, обводя пространство по экватору. Остановился, тяжело вздохнул несколько раз и что-то произнес. Голоса его, к сожалению, слышно не было. Он протянул руку вперед и словно раздвинул невидимый покров. Потом сделал глубокий вдох и резко воткнул меч перед собой. После этого он весьма театрально упал на колени и выронил меч из рук. К нему подошла женщина и пощупала пульс на шее.

– Этот ученик, – снова прокомментировал происходящее диктор, – обучен реагировать исключительно на кровь избр…

Но тут экран потух.

– Насмотрелся? – с иронией в голосе спросил Загорский.

– Что это было, если … не мистификация?

– Ну-ну, зачем же так? Кого нам водить за нос?

– Я видел у него не меч, но луч!

– Ты абсолютно прав. Про геотов почему не досмотрел?

– Но почему он втыкал его как меч? – не слушая прадеда, продолжал вопросы Иларий.

– Потому что в общем-то это меч. И как им работать – разницы нет. Он поражает в любом случае.

– Кого? Кого поражает?! – Загорский хотел было пояснить, но Иларий поднял вверх указательный палец и горячо продолжил. – Ты только что твердил мне, что в устройстве пространства вокруг нет ничего сложного, то есть оно под абсолютным контролем и, как я понимаю по твоим бесконечным намекам, создано искусственно. Так кого там, – Иларий указал рукой на темный экран – поражает своим оружием этот ребенок?!

– Того, кто скрывается в невидимой нам частоте и представляет угрозу для людей.

Иларий красиво шевельнул бровью, желваки на его щеках задвигались, ноздри гневно раздулись, придав его лицу необыкновенную выразительность.

– Я видел этот ваш СИН, – высокомерно соврал он, – оттуда можно управлять всем. Так почему бы вам самим не убрать этого скрывающегося в пустоте или частоте паразита?

– Ну не думаешь ли ты, что политика нового мироустройства так же проста, как магнитные поля? Во время катастрофы произошло кое-что странное… Частота, в которой мы живем, была просто уничтожена. Нас спас только искусственно созданный купол. Тех же, кто не попал в вип-списки, ждала страшная участь, как сам понимаешь. Смерть, муки, длительные мутации.

– Да, я увидел.

– Ну, это еще не все… Они не поняли, как оказались в другой частоте. А это двойная мука. К тому же менялась структура их тканей. Их плющило и рвало медленно и болезненно!

Иларий с улыбкой на лице поднял руку вверх.

– Контроль! – произнес он. – СИН. Куда же они смотрели? Как допустили катастрофу?

– СИНа тогда еще не было.

– То есть как? – Иларий нахмурился, пытаясь связать воедино все услышанное теперь и ранее. – Ты хочешь сказать, что не было Луны?

– При чем здесь Луна? Мы же про СИН говорим. Хотя после первой катастрофы и Луны не было.

– Подожди! – Иларий схватился за голову и присел в кресло. – После первой катастрофы?! А кто же выжил после первой катастрофы? И когда она была?

– Ты получишь необходимую литературу! Тебе не помешает изучить эту тему. После первой катастрофы планета заселялась испытуемыми. И не с первого раза.

– Кто же эти несчастные?

– Наши с тобой предки, уважаемый Иларий. Первые представители новой человеческой расы. Неужели никогда не задавал себе вопрос, отчего так быстро и повсеместно расплодились первые люди? Не верю, что ты не знаком с библейскими текстами, – улыбка Загорского показалась Иларию колючей.

– Нет, это определенно сумасшедший дом! Хотелось бы мне домой вернуться. – Иларий сунул руки в грубо пришитые карманы брюк и совершенно осунулся в лице. – Как там мой сынок?

– С ним все в порядке, не волнуйся. А вот Регине влетит от меня, я полагаю!

– За что же? – не поднимая взгляд, машинально спросил Иларий.

– За то, что не убрала табло с коллекцией фильмов. И сделала она это, как мне кажется, намеренно.

Иларий стрельнул в Загорского суровым взглядом.

– Зачем это ей?!

– Просто будь с ней начеку.

– Все это какой-то нераспутываемый клубок угроз и лжи! У меня иногда мозг закипает! Как все это возможно?! И, кстати, мне… не понравилась фраза из фильма "обучен реагировать на…"избранных, что ли?

– Тебе об этом еще не время! И, ты знаешь – у нас тысячи профессионалов, обо всех рассказывать – никакого времени не хватит! – спешно ответил Загорский, сердито швырнув пульт на кресло.

– Я надеюсь, что из моего Миши вы не собираетесь делать подобное?

– Идем в лабораторию, – Загорский указал на дверь. – Ты понимаешь, Иларий, очень скоро в твоей жизни произойдут большие перемены.

– О, этому я уже не удивляюсь! Я слышу это чаще, чем "добрый день, Иларий"! Мне даже интересно, у кого еще в мире произошли такие перемены, как у меня?

– У твоей супруги, надо полагать, – спокойно ответил Загорский и Иларий остановился.

– Вы хотите о ней… поговорить? – волнуясь, спросил он.

– Пока нет. И тебе не советую. И, кстати, если тебе тоскливо здесь, ты вполне можешь выйти наверх и прогуляться по территории монастыря.

– И… какой же здесь год?

– Две тысячи семнадцатый!

– Откуда же в этих местах Охра?

– Охра, она везде… В любом времени, в любом пространстве, в любом месте.

– А мать Славы я увидеть могу?

– Я провожу тебя, – утвердительно кивнул Загорский. – Ее имя Тамара. И она давно хотела пообщаться с тобой.

– Надо же, – удивился Иларий, – какое совпадение… А меня никто здесь не обнаружит?

– Здесь нет! Под вопросом у нас, как ты понял, только Регина.

– Так вы бы при ней обо мне так откровенно не говорили.

– Мы снабдили ее жучком! – Загорский улыбнулся и кивнул на двери лифта. – Дальше сам. Первый этаж. Из лифта прямо на улицу. В зарослях жасмина увидишь большой деревянный дом с крыльцом. Там ты найдешь Тамару.

Глава 22.

Такого сильного цветения жасмина Иларий не видел еще никогда. Он остановился посреди большого монастырского двора, не зная, куда идти. К дому, чья красная крыша виднелась над кронами акаций или посмотреть для начала монастырь?

– Кого ищешь, любезный? – обратился к нему проходящий мимо седовласый монах.

Как-то странно все это – монахи и лифт в Охру. Иларий бегло обернулся, но здания с аквариумным входом, из которого только что вышел, не обнаружил. Словно его и не было. Интересно, а как же ему возвращаться?

– Тамару я ищу! – мгновение поколебавшись, растерянно пробормотал он и с тревогой посмотрел в глубоко посаженные, темные глаза старика. – Здание здесь было… со стеклянным входом… Только что…

– Вон там Тамара живет! – радостно отреагировав на услышанное имя, указал монах в сторону терема, очень похожего на тот, что видел когда-то в лесу, только размером побольше.

Злясь на постоянные охринские фокусы и устав не получать ответы, Иларий отстранённо побрел через двор. И как только ветви жасмина стали расступаться, он отчетливо увидел, как с крыльца терема сбежала она… – Руфь. Иларий, не раздумывая, бросился за ней. Но вот фасад дома открылся полностью и его настигло разочарование. Она снова исчезла. Он обежал дом со всех сторон, но тщетно. Неужто же подобное могло показаться?

Выругавшись про себя, Иларий поднялся на крыльцо и робко постучал в дверь. На пороге валялись обычные детские игрушки. Медведь с розовым бантом, крошечный грузовик, юла и кубики с буквами. Послышались шаги и дверь отворилась. Красивая, крепкого телосложения женщина лет сорока слегка рассеянно, но добродушно улыбнулась гостю.

– Добрый день! – поприветствовал он хозяйку. – Я Иларий – отец Славы. Меня к вам направил Гаврила Павлович.

– А, да, да, конечно. Меня предупредили! – женщина засмеялась и пригласила гостя в дом. Платье на ней было золотисто-коричневое. Почти такое же по цветовой гамме, что и на Руфь. Только у Руфь цветы были покрупнее. Что-то было в них общее. Какой-то внутренний свет.

Обстановка дома говорила скорее о достатке хозяев. Если только Иларий мог понимать что-либо в интерьере и возможностях того времени, в котором находился.

"Надо же…"– размышлял он, скользя взглядом по непонятным предметам и странной мебели. – "Я в обычном жилище будущего… Как чисто, светло… Совсем не хуже, чем в нашем с Еленой прежнем доме".

Тамара сразу пригласила Илария за стол, накрытый к чаю. Почти прозрачные, фарфоровые чашечки, просвеченные солнечным светом из окна, конфеты в стеклянной вазе, сухофрукты, цукаты и шоколад. В комнате носился аромат трав.

– Я сейчас, – снова улыбнулась Тамара. – А вы располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

Иларий огляделся. Было много фотографий Славы. На стенах, на полках, даже на окне. Откуда-то доносилась тихая, приятная музыка, на подоконнике пышным огнем цвела герань, на диване, свернувшись клубочком, спала сиамской породы кошка. Маленькая, с милой, точеной мордочкой. Она внимательно посмотрела на Илария чуть косоватыми, голубыми глазами, и довольно замурчав, продолжила свой бесконечный, кошачий сон.

Тамара вернулась с квадратным блюдом, на котором коричневым золотом сдобы благоухала толстая, румяная кулебяка, нарезанная с одного края на дымящиеся еще, слоистые ломти.

– О, зачем же столько беспокойства?! – почувствовав себя неловко, заметил Иларий.

– Ну что вы? – рассмеялась Тамара, откладывая на голубую тарелочку подтекший соком кусок. – Я же говорю – меня предупредили. Да и я все равно готовила. Никаких хлопот. Просто чай на травах заварила и все. Кулебяка с капустой. Славик не любит с мясом!

– Благодарю, – придвинув к себе блюдце, смутился Иларий. – Как-то все странно… Вы простите меня…

– За что? – растерялась Тамара и удивленно посмотрела на гостя.

– Ну, что вот так вот ворвался… Наверное хлопотно вам от всего этого. Но сына мне не отдают!

Он произнес последние слова так, словно оправдывался перед этой красивой, заботливой женщиной, заменившей его мальчику мать.

– Не надо об этом! – мягко приказала она. – Я в курсе всего. Я охринка и выполняю свою работу. Вот и все.

– Ах, то есть…

– Я в курсе, – снова повторила она, заглянув ему в самую синь глаз. – У Славы ваш лоб и брови! – Тамара улыбнулась и налила Иларию горячего, золотисто-зеленоватого чая. В нос тут же пробрался запах чебурка и лета. Стало легко и радостно. – И взгляд иногда такой же – красивый и упрямый!

– А мне показалось, что он на мать похож, – тихо пробормотал Иларий, и, отломив вилкой кусочек кулебяки, жадно сунул его в рот. Очень уж заманчиво она пахла. Вкус был потрясающий. Сочная, приправленная начинка, чуть упругая капуста и хрустящая нижняя корочка. – Очень вкусно! Вы отлично ладите с тестом! У меня так не получается.

– Спасибо! – кокетливо поблагодарила Тамара и рассмеялась. – А вы любите печь?

– Теперь приходится. Мы с Мишей остались одни. Мама его погибла в пожаре…

– Простите, я этого не знала. Но мне приятно, что вы у нас дома! Мне всегда хотелось видеть его отца.

– А мать?

– Я видела ее, – как ни в чем не бывало, ответила Тамара, отпив чая.

– Как видели?! – замер Иларий и отложил нож и вилку на тарелку. – Когда?!

– Как только родился мальчик. Она рожала в Охре.

– А потом?!

– Не знаю… С ней общались другие, более посвящённые в ситуацию. Проще было сказать ей, что малыш умер, но нанести такую травму… Многие оказались против и я в том числе. Ей все сказали, как есть.

– А она? – Илария почему-то испугал этот факт.

– Не поверила, конечно же. Плакала все время, звала вас. Она две недели была в горячке.

– А как же ваши непревзойденные доктора? Неужто они не смогли ей помочь?

– Ну, если бы не они, супруга ваша могла умереть. У нее серьезные проблемы с сердцем. Вы знали?

– Она никогда не жаловалась. – Иларий обреченно смотрел в тарелку. Горячка, о которой рассказала Тамара, видимо передалась и ему. Его накрыл такой жар, что стало нехорошо. Он расстегнул две верхних пуговицы на рубашке и небрежно обмахнулся салфеткой. – Где она сейчас? – дрожащим голосом спросил он.

Тамара смотрела на него внимательно и долго, словно изучала. Но в ответ лишь отрицательно покачала головой. Между ними повисла длинная, неуместная пауза.

– А вы знаете, я испытала к ней большую симпатию…, – первой нарушила тишину Тамара и в глазах ее блеснули слезы. Хотя, может ему это только показалось… – Легче вспомнить тех, кто не проникся ее болью. Но ситуация… обстоятельства… требовали иных действий. Она пробыла в Охре почти месяц.

– Бедная моя Лена… – Было видно, как с сердечной болью борется мужское эго Илария. На лбу выступили капельки пота, щеки пылали, глаза горели.

Тамара поднялась и приоткрыла окно. Теплый воздух всколыхнул цветы на подоконнике и какие-то серебристые висюльки у окна, которые тут же мелодично зазвенели.

– Вы же хотите спросить еще о чем-то…, – нарушив его разрастающееся страдание, осторожно произнесла она, глядя на шелестящую своими длинными цветастыми гроздьями молоденькую акацию.

– И не один раз, – тут же отозвался Иларий.

– Спрашивайте. Здесь никто не слышит.

– Что не так с моим сыном? Отчего все так произошло?

– Он родился очень необычным, – пожав плечами, ответила Тамара. – На него всегда будет спрос, если мы не предпримем меры.

– И вы говорите загадками… – Иларий смотрел на Тамару грозно. – Это не ответ.

– А это не тот вопрос, которого я ждала. Поймите, я не имею права говорить с вами на эту тему. Спросите у других.

– Да ничего они мне не объясняют. Но ведь так же нельзя, правда? А если я возьму и прекращу выполнять их указания? – Иларий шумно отодвинул стул и подошел к окну. Чужие места… Теплые, красивые, монастырь, цветы, закат, но все чужое… – И что же вы ждете, что бы я спросил? – Резко бросил он, не оборачиваясь. – Вернусь ли я в свое время? Мне уже все равно. Страх прошел, я привык жить по указке. Ну вот честное слово – когда-нибудь я перестану слушать вас всех и поступлю так, как считаю нужным!

– Не поступите! Ваше изобретение сделает выбор за вас.

В ответ он усмехнулся.

– Зачем забрали Мишу?

Тамара посмотрела на Илария с тревогой и начала напряженно водить пальцем по краю чашки.

– Мы заметаем следы.

– Очень кратко… Ну хорошо… Мне показалось или у Славика что-то не так с зубами?

– Не показалось! – кивнула Тамара. – Его немного меняют. Поэтому наверное такой результат. Я точно не могу сказать.

– Что значит… меняют?! – сердито воскликнул Иларий, хлопнув ладонями по столу. Сиамская красавица спрыгнула с дивана и смешной, виляющей походкой направилась к нему.

– Я же сказала – необходимо замести следы. В противном случае он окажется в руках геотов. – Кошка вцепилась Иларию в штанину своими тоненькими, в черных перчатках лапками и умоляюще посмотрела в глаза. – Бася! – окликнула ее хозяйка. – Бася, нельзя!

Но Бася ее, конечно же, уже не слышала. Она упрямо карабкалась Иларию на колени. Мужчина охотно взял ее на руки и посмотрел в глаза.

– Дурочка какая, – ласково произнес он и оставил животное на руках, осторожно поглаживая ее шелковистую спинку. Бася громко и победно замурчала. – Успокоила-таки меня, – усмехнулся Иларий, растерянно взглянув на Тамару.

– Слава во многом странный сейчас, – опережая его дальнейшие вопросы, произнесла та. – Вы заметили наверное ни одну особенность в нем. Это пройдет. Но начнется кое-что другое. И с Мишей… начнется.

Иларий прекратил гладить Басю и брови его скорбно сдвинулись.

– Вы их меняете, что ли?

Тамара приложила палец к губам и выглянула в окно.

– Прошу вас, не так откровенно. Она оставила здесь свой плащ, конечно, и он огораживает дом на несколько метров, но я все же опасаюсь… Нам стольких усилий все это стоило…

– Плащ?! – оживился Иларий. – Я видел выбежавшую от вас женщину! Думал уже, что померещилось. Так значит не ошибся. Она была здесь… Руфь…

– Да, да… Она иногда называется этим именем. Считайте, что это ваш ангел-хранитель.

– Но кто она и откуда?!

– Из Охры, конечно. Но ангел-хранитель должен быть невидим. Понимаете? И большего я сказать опять-таки не могу. Простите.

– А если я чувствую к ней симпатию? – сурово и тихо произнес Иларий и Тамара мягко рассмеялась.

– Забудьте! Сомневаюсь, что ей это нужно… Она почти не человек…

– Программа, что ли?!

– Хуже… – Тамара налила Иларию еще чая. – Вам нравится наш дом?

Она конечно же ушла от темы. Зачем так много загадок? В сердце защемило, как при расставании с Еленой.

– Конечно! – нехотя и нервно ответил Иларий. – Вы наверное очень богаты?

– Нет-нет! Это вам так кажется. Мы на самом деле весьма скромно живем. Охра помогает.

– Монахи навещают вас?

– Мы же не прихожане, – загадочно улыбнулась Тамара. – Это Охра их навещает.

Зачем Охра навещает монахов, Иларий спрашивать не стал. Он понял это сам. Интуитивно. Он чувствовал между ними какую-то неуловимую, но очень важную связь. И теперь он, кажется, знал ответ на вопрос, занимавший его с детства. "Куда уходят святые? Откуда они слушают наши молитвы?"– спрашивал он у отца и получал увлекательную историю о небесном царстве. Сейчас же, как озарение, пришел неожиданный, но навязчивый ответ: они уходят в Охру. Тут же, во след озарению, он подумал, что это глупость, но идея Иларию понравилась. В ней имелось зерно истины и какого-то, неотвязного от человека чуда.

Они еще долго проболтали о том о сем, но только все вокруг да около. Тамара ловко обходила скользкие вопросы и Иларий невольно настроился на требуемую волну. Постепенно разговор свелся к прошлым воспоминаниям Илария, а после к Мишке и Славику. Они делились впечатлениями о своих детях и выпили еще по две чашечки чая. Ближе к закату Тамара закрыла окно, так как в комнату потянуло свежим, вечерним воздухом и стало немного зябко. Иларий расспрашивал ее о нынешнем времени, она показала ему телефон, мультиварку и блендер. Вместе они приготовили банановый коктейль с мороженым, для Славы. И сами выпили по стакану. Тамара включила тихую, красивую музыку, назвав ее странным словом "чиллаут", в окно заструились золотисто-бордовые лучи заходящего солнца и ему опять, как наваждение, вспомнилась Руфь.

– А вы подруги? – неожиданно спросил Иларий и Тамара снова засмеялась.

– Иларий, на вас такие ужасные брюки! – словно не услышав, заметила она. – Вам срочно нужно обновить гардероб!

– Обновить… гардероб, – почему-то повторил он и задумался. – Мы с Мишей живем бедно и время наше не позволяет пока ничего другого. А брюки эти у меня конечно единственные. – Он приблизил к Тамаре лицо, чтобы она получше его расслышала. – Вы же умная женщина. Отчего уходите от разговора?

– Потому что Руфь всего лишь выполняет свою работу. И ей на вас, как на мужчину, если вы об этом хотите поговорить, абсолютно наплевать.

– Но я знаю, что это не так! – горячо воскликнул Иларий. – Я говорил с ней об этом! Я видел ее глаза!

– И когда же вы успели? – Тамара замешкалась, глядя в никуда. – Скоро приведут Славу, – неожиданно заявила она. – Вы хотите с ним увидеться?

– Да, конечно! – охотно согласился он.

– Ну вот и хорошо, – оживилась Тамара. – Тогда идемте на кухню, поможете мне готовить ужин! А Руфь… – она с пониманием обернулась на красивый его лик. – Она будет всегда. И когда вам будет семьдесят лет, она будет все так же молода и будет вас изредка навещать.

– Она что – бессмертна?

– Какая глупость! – хихикнула Тамара. – Вы же ученый, Иларий! Просто время перестало быть для нас проблемой. И за один день мы можем побывать в разных его точках. Поймите же вы это наконец! И не ломайте себе голову над происходящими вокруг вас загадками. Хватит удивленно ахать! – Тамара снова открыла окно. Запахло ночной фиалкой и остывшей кулебякой, по которой пробежался бодрящий вечерний сквозняк. – Идемте готовить любимое Славкино блюдо – жареную картошку!